Поддержка Советским Союзом Китая в Лиге наций. Брюссельская конференция

20 августа 1937 г. китайский посол в Москве Цзян Тинфу информировал заместителя наркома В.П. Потемкина, что китайское правительство приняло решение обратиться в Лигу наций и просить о применении к Японии санкций. Оно надеется, что правительство Советского Союза окажет Китаю поддержку при обсуждении в Лиге этого вопроса¹. 25 августа В.П. Потемкин по поручению Советского правительства заверил китайского посла, что советская делегация поддержит Китай при рассмотрении конфликта в Лиге наций. Китайский посол выразил признательность и сказал, что это сообщение является для него «большой радостью»².

М.М. Литвинов, прибыв в Женеву, сообщал 9 сентября в НКИД, что Китай пока формально не обращался в Лигу наций с требованием о включении вопроса о японской агрессии в повестку дня Совета Лиги. Но если вопрос встанет, писал он, то советская делегация поддержит «любые меры, которые будут предложены», против агрессивных действий Японии³.

Английское и французское правительства считали нежелательным обсуждение в Лиге вопроса о японской агрессии. Прежде всего потому, что они не намеревались принимать какие-либо меры против японских агрессоров. В то же время правящие круги Англии и Франции понимали, что вина за неизбежную в таком случае бесплодность обсуждения этого вопроса в Лиге ляжет именно на них. Они высказывали также опасения, выдержит ли Лига наций еще один удар, не будет ли это ее последним раундом. Наконец, если уж необходимо обсуждать этот вопрос, то Лондон и Париж были заинтересованы в том, чтобы в этом обсуждении приняли участие и Соединенные Штаты Америки. Поэтому Англия и Франция предпочитали, чтобы обсуждение вопроса о японской агрессии происходило не в Лиге наций, а в органе, в котором были бы представлены также Соединенные Штаты Америки.

13 сентября 1937 г. китайское правительство официально обратилось в Совет Лиги наций с просьбой применить к Японии меры, предусмотренные в Уставе Лиги наций. Вместе с тем китайский представитель не настаивал на обсуждении этого вопроса в самом Совете, а предложил по совету Лондона и Парижа передать его на рассмотрение Консультативного комитета, созданного Лигой наций еще в 1931 г. в связи с вторжением японских войск в Маньчжурию. Правительства Англии и Франции, согласно обычной процедуре Лиги, надеялись, что тем самым этот вопрос фактически будет положен в долгий ящик. Как сообщала из Женевы 16 сентября советская делегация, «англичане и французы очень довольны, избавившись пока от китайского вопроса»⁴.

Характеризуя позицию британских правящих кругов, НКИД отмечал 20 сентября в телеграмме советской делегации в Женеве, что имеющиеся сведения «не оставляют сомнений в том, что Англия изо всех сил старается локализировать японо-китайский конфликт, стремясь ликвидировать шанхайский фронт и переадресовать японскую агрессию с юга на север, то есть в конечном счете против СССР»⁵.

Позиция Советского правительства по вопросу о борьбе против агрессии была подробно изложена в речи наркома иностранных дел СССР на ассамблее Лиги наций 21 сентября 1937 г. М.М. Литвинов обратил внимание участников ассамблеи, что агрессия «еще выше подняла голову, еще наглее показывает свое безобразное лицо и находит все новые и более частые проявления и во все более резкой форме». Однако, сказал он, Лига наций остается в стороне от происходящих событий, не реагируя на них. Нарком призвал все страны объединиться в борьбе за мир, против агрессии. Он отмечал, что «решительная политика Лиги в одном случае агрессии избавила бы нас от всех остальных случаев. И тогда, и только тогда, все государства убедились бы, что агрессия не рентабельна, что агрессию не следует предпринимать»⁶.

Газета «Правда» указывала в те дни, что, для того чтобы остановить агрессоров, есть верное средство: «коллективный отпор фашистским разбойникам со стороны всех заинтересованных в мире государств, коллективная защита неделимого мира»⁷.

В связи с предстоящим обсуждением в Консультативном комитете Лиги вопроса о японской агрессии 26 сентября наркому накануне были посланы директивы о том, что «желательно и признание Японии агрессором, и применение к ней эффективнейших санкций»⁸.

Представители Англии и Франции в Лиге наций не скрывали, что обе державы не намерены принимать какие-либо меры против японского агрессора⁹. Они ссылались на то, что им не известна позиция США.

2 октября полпредству СССР в Вашингтоне было дано указание немедленно выяснить позицию США¹⁰. На следующий день поверенный в делах СССР в США К.А. Уманский обратился с этим вопросом к заместителю государственного секретаря С. Уэллесу. Он получил ответ, что американское правительство лишено возможности делать различие между агрессором и жертвой агрессии и на каком-то основании сочувствовать ей¹¹. Не следует рассчитывать на участие Соединенных Штатов в военных и экономических санкциях. Выслушав высказывания С. Уэллеса, К.А. Уманский охарактеризовал политику США как «крайне обескураживающую»¹².

Одна из причин такой позиции правительства США заключалась в его опасениях, что санкции против японских агрессоров могли бы привести к полному провалу их действий в Китае и «анархии» там (словом «анархия» в буржуазной литературе принято обозначать приход к власти коммунистов). А в таком случае, считали в Вашингтоне, Соединенным Штатам «пришлось бы проделывать еще раз всю ту работу, которую делают японцы», но в более трудных условиях¹³.

23 сентября китайская делегация поставила на обсуждение Консультативного комитета вопрос о необходимости осудить бомбардировку японской авиацией мирных городов Китая. Западные державы добивались принятия такой резолюции, в которой при осуждении бомбардировок мирных городов не указывалось бы конкретного виновника. М.М. Литвинов решительно поддержал требование китайской делегации. В результате комитет принял резолюцию, осуждавшую бомбардировку японской авиацией китайских городов¹⁴.

В целом же решения Лиги наций по вопросу о японской агрессии, принятые 6 октября, оказались половинчатыми. Лига ограничилась констатацией, что Япония нарушила свои обязательства по существующим договорам и что ее действия «не могут быть оправданы». Лига заявляла о «моральной поддержке» Китая и рекомендовала, чтобы ее члены рассмотрели, «как далеко каждый из них индивидуально может пойти в деле оказания помощи Китаю»¹⁵. Заинтересованным государствам рекомендовалось созвать по вопросу о японо-китайском конфликте специальную конференцию.

Выступая на заседании ассамблеи Лиги наций, М.М. Литвинов заявил, что в действиях японского правительства имеются все элементы, составляющие агрессию. Он выразил надежду, что, если это потребуется, Лига наций выполнит все свои обязательства по отношению к Китаю¹⁶.

Газета «Известия» подчеркивала, что все подлинные друзья мира и враги любой агрессии должны использовать осуждение Лигой наций японской агрессии в качестве «первого шага на пути организации коллективного отпора Японии и коллективной помощи Китаю»¹⁷.

Английский историк Г. Хаббард признавал, касаясь позиции СССР по китайскому вопросу: «В Женеве русские представители активно выступали за коллективные действия против Японии, и та поддержка, хотя и небольшая, которую Китай получал от рассмотрения этого вопроса в Лиге, в значительной степени была результатом их активности»¹⁸. Даже западные историки признают, что Советский Союз вошел в историю Лиги наций как наиболее последовательный защитник жертв германской, итальянской и японской агрессии и как лидер тех сил, которые выступали в ней за неукоснительное соблюдение положений Устава Лиги¹⁹.

В соответствии с решением Лиги наций началась подготовка международной конференции стран, заинтересованных в положении на Дальнем Востоке²⁰. Местом проведения конференции был избран Брюссель.

Сразу же встал вопрос об участниках конференции. Особенно усердно США, Англия и другие организаторы конференции добивались участия в ней Японии. В связи с этим 23 октября 1937 г. М.М. Литвинов писал полпреду в США А.А. Трояновскому, что, убеждая японцев принять участие в конференции, их всячески заверяют, что «речь будет идти лишь о примирении, а отнюдь не о каких-либо мерах против Японии. Я полагаю, что так оно и будет. Предложат перемирие, посредничество и т. п., создадут процедуру, которая позволит оттягивать более практические решения на долгое время и этим помешают вновь заняться вопросом Лиге наций... Ничего хорошего Брюссельская конференция при таком положении вещей не предвещает»²¹.

Правящие круги Англии, считавшие своей важнейшей задачей установление сотрудничества с германскими фашистами, усиленно добивались участия в конференции также Германии, хотя она и не относилась к числу Тихоокеанских стран. Японское и германское правительства, однако, огорчили англичан и американцев: они грубо отклонили приглашение. Защиту интересов японских агрессоров в Брюсселе взяли на себя итальянские фашисты.

США выражали явное недовольство тем, что на конференцию в Брюсселе предполагалось пригласить Советский Союз²². Помешать этому они все же не смогли. Получив 23 октября приглашение принять участие в конференции, Советское правительство на следующий же день дало положительный ответ²³.

Что касается задач конференции, то, по мнению правительства США, она должна была предпринять попытку примирения между Японией и Китаем, т. е. между агрессором и жертвой агрессии. США не считали возможным участвовать в каких-либо мерах, направленных против японских агрессоров²⁴. Ф. Рузвельт, давая инструкции главе американской делегации на конференции И. Дэвису, подчеркнул, что слово «санкции» необходимо «строжайшим образом избегать»²⁵.

Британское правительство заявило, что оно готово идти так же «далеко» (!?), как правительство США, но ни в коем случае не дальше. А. Иден указывал, что ввиду напряженного положения в Европе Англия не может предпринимать какие-либо действия на Дальнем Востоке, иначе как в полном сотрудничестве с Соединенными Штатами²⁶. Как отмечал М.М. Литвинов, подобные заявления делались, по-видимому, только потому, что в Англии уверены, что Америка не захочет такого сотрудничества²⁷.

Позиция Англии в связи с конференцией видна из записи беседы министра по делам доминионов М. Макдональда с представителем Новой Зеландии на конференции У. Джорданом 29 октября 1937 г. Британский министр сразу же заметил, что «конференция созывается, разумеется, не для того, чтобы рассматривать вопрос о применении санкций против Японии». Следует предпринять дальнейшие усилия в целях восстановления мира путем соглашения. Конференция могла бы принять решение о том, чтобы одна или две страны (например, Соединенные Штаты Америки и Великобритания) установили в качестве посредников контакт с Токио и Нанкином с целью выяснения, «имеются ли надежды на успешное сотрудничество». В Брюсселе «не должно быть предложений о санкциях». Рассматривать вопрос о санкциях «преждевременно»²⁸.

Таким образом, ни США, ни Англия не намеревались прибегать к каким-либо мерам, кроме словесных увещеваний агрессора.

За принятие эффективных мер против японских агрессоров, в защиту Китая по-прежнему выступал только СССР.

М.М. Литвинов писал 20 октября 1937 г., что СССР считает желательным применение к японскому агрессору эффективных санкций²⁹. 29 октября в беседе с американским послом в СССР Дж. Дэвисом нарком снова заявил, что Советский Союз серьезно заинтересован в прекращении агрессии и в установлении мира и коллективной безопасности. СССР готов занять в сотрудничестве с Соединенными Штатами, Францией и Англией решительную позицию, подчеркнул он³⁰.

Если в организационной подготовке конференции в Брюсселе инициатива принадлежала британскому правительству, то по-иному обстояло дело с выработкой проектов различных документов, которые вносились на рассмотрение конференции. Госдепартамент заранее подготовил для своего представителя на конференции Н. Дэвиса проекты решений конференции, составленные в соответствии с политикой попустительства агрессии, проводившейся Соединенными Штатами. Американское правительство рассчитывало навязать таким путем конференции свой политический курс и предотвратить принятие каких-либо решений, несовместимых с ним. Даже Н. Дэвис, ознакомившись с ними, не мог не признать, что подготовленные госдепартаментом проекты резолюций могут «убить и похоронить конференцию»³¹.

Тон на Брюссельской конференции, открывшейся 3 ноября 1937 г., сразу же задала американская делегация, выступив с программой «умиротворения» японских агрессоров. Н. Дэвис в своей речи не считал возможным даже уточнить, кто является агрессором и кто — жертвой агрессии. Япония и Китай, говорил он, «оказались в состоянии конфликта и начали военные действия». Он предложил урегулировать конфликт на основе, «приемлемой для обеих сторон»³². Это могло означать только одно: США были готовы удовлетворить агрессивные устремления Японии за счет Китая, а китайский народ должен был покорно мириться с этим. Англичане и французы пошли по тому же пути. А. Иден и И. Дельбос заявили, что они полностью присоединяются к тому, что было сказано Н. Дэвисом.

Принципиальную позицию заняла на конференции только советская делегация. Глава делегации М.М. Литвинов в речи 3 ноября выразил несогласие с политикой США, Англии и Франции, выступавших за мир, «приемлемый для обеих сторон». Он отметил, что нет ничего легче, как сказать агрессору: «Возьми себе свою добычу, то, что захватил силой, и да будет мир с тобой», а жертве агрессии: «Люби своего агрессора и не сопротивляйся злу». Но это может вызвать, подчеркнул он, лишь новые акты агрессии. В таком случае конференция вместо борьбы с агрессией может оказаться «орудием агрессора». Цель ее — не просто в том, заявил глава советской делегации, чтобы добиться мира на Дальнем Востоке; она должна добиться «мира справедливого, мира, который не развяжет, а свяжет агрессию и в дальнейшем и в других частях света». Напомнив неоднократно излагавшуюся ранее позицию СССР по вопросу о борьбе с агрессией, М.М. Литвинов подчеркнул необходимость сплочения стран, выступающих за сохранение мира. Это особенно необходимо в такой момент, «когда агрессивные страны все больше и больше объединяются и сплачиваются между собой, создавая угрозу все большему количеству государств»³³.

Характерна оценка позиции советской делегации, которую дал Н. Дэвис. «Литвинов убеждал меня, — писал он в Вашингтон, — в целесообразности тесного сотрудничества и взаимопонимания между Англией, Соединенными Штатами и Россией, утверждая, что в случае, если Япония окажется перед лицом такой группировки, она согласится прекратить военные действия»³⁴. Нарком заверил, что Советский Союз готов принять активное участие в борьбе против японской агрессии, но отметил, что в этой борьбе должны принимать участие также США и Англия. Советская страна должна быть уверена в том, подчеркнул он, «что не взвалят все бремя на нее одну»³⁵. Таким же образом характеризовал позицию Советского Союза и советник американской делегации на конференции П. Моффат. Он отмечал, что советская делегация «добивается тесного сотрудничества между Англией, Соединенными Штатами и Россией»³⁶.

Между тем Н. Дэвис и после начала конференции усиленно старался устранить СССР от активного участия в ее работе. Он носился с идеей создания исполнительного комитета конференции для посредничества в японо-китайском конфликте, в то же время пытаясь доказать нежелательность участия в нем СССР³⁷. Как нарком сообщал в Москву 5 ноября, И. Дельбос информировал его, что «американская делегация весьма недоброжелательно настроена в отношении СССР»³⁸. Н. Дэвис развивал мысль, писал несколько позднее М.М. Литвинов, что «на данной стадии конференции мы вообще не нужны и можем понадобиться лишь в дальнейшем, очевидно, когда потребуется применение силы против Японии». «Не сомневаюсь, — заключал нарком, — что Дэвис пошел бы на любое ущемление нас, если бы от этого зависела возможность каких-либо переговоров с Японией»³⁹.

Первый этап конференции кончился 6 ноября выработкой текста повторного обращения к Японии с приглашением принять участие в конференции. До получения ответа был объявлен перерыв в работе.

Раскрывая принципиальное отличие политики первого в мире социалистического государства от политики других держав, В.М. Молотов отмечал 6 ноября 1937 г. в докладе, посвященном 20-й годовщине Октябрьской революции, что свое сочувствие китайскому народу и отношение к японской агрессии Советский Союз выразил уже заключением советско-китайского пакта о ненападении. Но еще не известно ни одного шага, который бы сделали другие государства для противодействия неслыханной агрессии против китайского народа. «И здесь Советский Союз выделяется, — сказал он, — из хора держав своей особой позицией, своим честным отношением и искренними симпатиями к народу, подвергшемуся иностранной агрессии»⁴⁰.

Между тем Япония продолжала усиливать и расширять военные действия в Китае. 12 ноября японские войска захватили Шанхай, значительно укрепив свои позиции в Центральном Китае. В тот же день японское правительство вновь отвергло обращение Брюссельской конференции.

Когда 13 ноября конференция возобновила свою работу, китайский представитель Веллингтон Ку поднял вопрос об экономических санкциях против Японии и об оказании помощи Китаю⁴¹. Однако представители США, Англии и Франции оставались глухи. Они в своих выступлениях просто игнорировали эти предложения⁴². Суть очередной речи Н. Дэвиса заключалась в том, что он все еще надеялся на возможность сотрудничества Японии с конференцией⁴³. «Все помыслы Дэвиса, — отмечал М.М. Литвинов, — были сосредоточены на посредничестве». В ходе конференции, писал он, американский посол в Бельгии «Гибсон продолжал все время давать японскому послу самые успокоительные заверения, высмеивая конференцию»⁴⁴.

Китайское предложение поддержала только советская делегация. В.П. Потемкин, возглавлявший после возобновления работы конференции советскую делегацию, заявил, что СССР всегда готов поддержать любые меры, продиктованные желанием сохранить мир. Он подчеркнул, что для прекращения японской агрессии необходимо, чтобы были приняты «солидарные и действенные усилия держав, заинтересованных в сохранении мира на Дальнем Востоке. Всякая конкретная инициатива в этом плане будет поддержана Советским Союзом»⁴⁵.

Об этом же заявлял В.П. Потемкин и в беседах с другими участниками конференции. Так, Н. Дэвис сообщал в Вашингтон, что Потемкин в разговоре с ним «очень упорно настаивал на необходимости принятия конкретных мер против Японии», так как Советское правительство уверено в том, что другими средствами прекратить конфликт невозможно. В.П. Потемкин неоднократно заявлял, что СССР «примет участие во всех мерах, на которые выразят согласие Англия и США»⁴⁶. Однако Дэвис упорно продолжал отклонять всякое обсуждение вопроса о совместных действиях участников конференции против японского агрессора⁴⁷.

15 ноября 1937 г. конференция приняла декларацию, проект которой был подготовлен делегациями США, Англии и Франции. В ней констатировалось, что действия Японии в Китае противоречат договору девяти держав 1922 г.⁴⁸ Однако никаких мер борьбы против японской агрессии в декларации не предусматривалось.

Со второй половины ноября правительство США начало подготовку к свертыванию работы конференции, причем так, чтобы она закрылась «без каких-либо действий или угроз» в отношении Японии⁴⁹.

В связи с тем что в Брюсселе началась работа над проектом заключительной декларации, в соответствии с решением ЦК ВКП(б) 20 ноября советской делегации было послано указание добиваться, чтобы она рекомендовала членам конференции «оказывать Китаю всевозможную максимальную помощь как индивидуально, так и коллективно»⁵⁰. Предпринятые советской делегацией попытки включить эти положения в проект декларации⁵¹, однако, не были поддержаны представителями западных держав.

24 ноября конференция приняла декларацию о том, что она временно прерывает свои заседания, для того чтобы предоставить участвующим в ней правительствам время «для дальнейшего изучения мирных методов урегулирования конфликта»⁵². Это оказалось последним заседанием конференции.

Если главную ответственность за «невмешательство» в связи с германо-итальянской интервенцией в Испании несли английские и французские «умиротворители», то основная вина за политику попустительства японской агрессии ложилась на Соединенные Штаты Америки. В случае если бы США, Англия и Франция в сотрудничестве с СССР выступили против агрессивных действий японских милитаристов, то агрессию можно было бы остановить.

Правительства западных стран не думали о помощи Китаю в борьбе против агрессоров. Они считали фактически законной (разумеется, по волчьим законам империализма) японскую экспансию в Китае, правда, в таком виде, чтобы она не была направлена против их интересов. Американская дипломатия не считала оптимальным вариантом разгром японских (как и германских) агрессоров и потому, что она опасалась укрепления в результате этого позиций СССР⁵³. Лучшим выходом из создавшегося положения правящие круги США, Англии и Франции считали империалистический сговор с Японией о «мирном» грабеже всеми ими Китая, с тем чтобы японская агрессия обратилась против Советского Союза.

Поскольку японские империалисты продолжали свои агрессивные действия в Китае, нарушая интересы США, Англии и Франции, и не намеревались до поры до времени нападать на СССР, правящие круги западных держав попытались было толкнуть СССР на выступление против Японии. Это отчетливо проявилось в последние дни работы Брюссельской конференции. Так, 23 ноября 1937 г. В.П. Потемкин писал из Брюсселя, сообщая о своей беседе с председателем конференции министром иностранных дел Бельгии П. Спааком, что, явно прибегая к провокационному маневру, «он фамильярно нам заявил, что лучшим средством сделать Японию сговорчивее было бы послать несколько сот советских самолетов попугать Токио». В.П. Потемкин ответил на это, что в Брюсселе, очевидно, имеются охотники «загребать жар чужими руками»⁵⁴.

Разумеется, эти провокации были обречены на провал. Советское правительство трезво оценивало создавшееся положение. Оно было готово на самые эффективные меры помощи Китаю в борьбе против японских агрессоров, но вместе с США, Англией и Францией. Разоблачая провокационные планы правящих кругов США, Англии и Франции, орган ЦК ВКП(б) журнал «Большевик» писал, что в Брюсселе «представители западных держав сгорали желанием столкнуть с Японией Советский Союз. Почему бы, в самом деле, СССР не поддержать Китай? Почему бы Советскому Союзу не произвести мобилизацию на маньчжурской или монгольской границах? Почему не послать в Токио воздушные эскадрильи из Владивостока, чтобы таким образом образумить Японию? То осторожно, намеками, то открыто, в порядке дружественного внушения, то развязно и назойливо различные делегаты и журналисты пробовали заговаривать об этом с советской делегацией»⁵⁵.

Итоги Брюссельской конференции свидетельствовали, что США, Англия и Франция фактически поощряли японскую агрессию. Безрезультатность конференции, отсутствие конкретных мер, которые могли бы заставить призадуматься японских захватчиков, лишь поощряли японскую военщину.

Сообщая в Москву об итогах конференции, В.П. Потемкин телеграфировал, что она закрылась «в атмосфере капитуляции перед Японией и явной подготовки к сговору с ней... О коллективной помощи Китаю всерьез не говорит никто»⁵⁶.

М.М. Литвинов отмечал в письме полпреду в США, оценивая результаты конференции, что СССР с самого начала относился скептически к возможным результатам Брюссельской конференции. «Конференция закончила свое существование даже более позорно, чем можно было ожидать»⁵⁷.

Бесплодность Брюссельской конференции имела своим последствием дальнейшее усиление японской агрессии в Китае. 27 ноября, т. е. два дня спустя после окончания конференции, японские войска начали наступление на Нанкин, где в то время располагалось китайское правительство. 13 декабря город оказался в их руках.

Обсуждение вопроса об оказании помощи Китаю в борьбе против японских агрессоров раскрыло и состояние советско-американских отношений. Полпред в США А.А. Трояновский констатировал, что «наши отношения с Соединенными Штатами в настоящее время довольно прохладны... Во всяком случае, все те, которые работают против коллективной безопасности, работают здесь против нас, и огромную роль в этом деле играет госдепартамент... За все это время, несмотря на угрожающее положение на Дальнем Востоке, при обсуждении в прессе вопросов, связанных с борьбой против агрессоров, за коллективную безопасность, мы не фигурируем как возможные активные участники, а если фигурируем, то в большей части в качестве доказательства опасности и вредности коллективной безопасности, так как придется идти вместе с Советским Союзом»⁵⁸.

Классовая ненависть к Советскому государству не позволяла реакционным кругам США правильно оценить обстановку, действительное значение сотрудничества с СССР в ограждении интересов самих Соединенных Штатов против агрессивных устремлений Японии. Это поняли в США лишь после того, как в декабре 1941 г. они подверглись нападению со стороны Японии.

Примечания

1. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 465.

2. Там же. С. 478, 747.

3. АВП СССР. Ф. 059. Оп. 1. Д. 1747. Л. 75.

4. Там же. Л. 100.

5. Там же. Д. 1784. Л. 109.

6. Известия. 1937. 22 сент.

7. Правда. 1937. 22 сент.

8. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 752—753.

9. Личный секретарь А. Идена О. Харви отмечал в своих дневниках, что Н. Чемберлен «решительно против какого бы то ни было экономического бойкота» в отношении Японии. «Я ни в коем случае не применю санкций», — заявил он (The Diplomatic Diaries of Oliver Harvey 1937—1940. L., 1970. P. 49, 58).

10. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 529.

11. Там же. С. 530.

12. FRUS. 1937. Vol. 3. P. 571—572.

13. Maddux Th.R. Years of Estrangement: American Relations with the Soviet Union, 1933—1941. Tallahassee, 1980. P. 94—95.

14. Правда. 1937. 29 сент.

15. The Sino-Japanese Conflict and the League of Nations. Geneva, 1937. P. 64—80.

16. Правда. 1937. 7 окт.

17. Известия. 1937. 6 окт.

18. Survey of International Affairs, 1938. L., 1941. Vol. 1. P. 568.

19. Walters F.P. A History of the League of Nations. L., 1952. Vol. 2. P. 783.

20. Севостьянов Г.Н. Политика великих держав на Дальнем Востоке накануне второй мировой войны. М., 1961. С. 116—136.

21. АВП СССР. Ф. 05. Оп. 17. Д. 90. Л. 20.

22. Maddux Th.R. Years of Estrangement. P. 95.

23. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 578.

24. FRUS. 1937. Wash., 1954. Vol. 4. P. 85—86.

25. The Moffat Papers, 1919—1943. Cambridge (Mass.), 1956. P. 157.

26. Ibid. P. 146; The Eden Memoirs. P. 537.

27. АВП СССР. Ф. 0129. Оп. 21. Д. 2. Л. 36.

28. Public Record Office. Cab. 27/626. P. 246.

29. АВП СССР. Ф. 05. Оп. 17. Д. 1. Л. 345—346.

30. FRUS. 1937. Vol. 4. P. 119—120.

31. Ibid. P. 132.

32. The Conference of Brussels, Nov. 3—24, 1937. Wash., 1938. P. 24—27.

33. Известия. 1937. 4 нояб.

34. FRUS, 1937. Vol. 4. P. 157—158.

35. FRUS. 1938. Wash., 1954. Vol. 3. P. 25.

36. The Moffat Papers. P. 172.

37. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 596, 605—606; Maddux Th.R. Years of Estrangement. P. 95.

38. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 593.

39. Там же. С. 606.

40. Правда. 1937. 10 нояб.

41. Там же. 15 нояб.

42. The Moffat Papers. P. 181.

43. The Conference of Brussels. P. 61—63.

44. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 622.

45. Известия. 1937. 15 нояб.

46. FRUS. 1937. Vol. 4. P. 198—199.

47. Ibid. P. 213.

48. Правда. 1937. 16 нояб.

49. FRUS. 1937. Vol. 4. P. 220.

50. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 761—762.

51. Там же. С. 762.

52. The Conference of Brussels. P. 76—77.

53. The Moffat Papers. P. 183.

54. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 617.

55. Большевик. 1938, № 1. С. 64.

56. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 763.

57. Там же. С. 622—623.

58. Там же. Т. 21. С. 53—54.