Вторжение японских войск в Северный Китай. Советско-китайский договор о ненападении

Оккупировав в 1931 г. Северо-Восточный Китай (Маньчжурия), японские агрессоры продолжали занимать все новые районы страны, не встречая сколько-нибудь серьезного сопротивления со стороны Китая. Официально состояние войны между Японией и Китаем ни той ни другой страной не объявлялось.

Советский Союз, верный своей политике поддержки жертв империалистической агрессии, готов был прийти на помощь китайскому народу в национально-освободительной войне против иностранной интервенции. Это имело для Китая огромное значение, тем более что рассчитывать на помощь других государств он не мог.

Во время визита в Москву весной 1935 г. лорда — хранителя печати Англии А. Идена Советское правительство выдвинуло предложение о заключении Тихоокеанского пакта о взаимопомощи. Народный комиссар иностранных дел СССР М.М. Литвинов писал накануне этого визита: «Мы готовы сотрудничать с Англией, как и с другими странами, в деле обеспечения мира на Дальнем Востоке... Конкретно мы мыслим себе региональный Тихоокеанский пакт взаимопомощи с участием СССР, Китая, Японии, Великобритании, США, Франции, Голландии...» Суть пакта в том, что «дальнейшей агрессии Японии были бы противопоставлены силы всех остальных участников пакта»¹.

28 марта 1935 г. М.М. Литвинов в беседе с А. Иденом подчеркнул, что для прочного обеспечения мира на Тихом океане «нужны коллективные усилия всех заинтересованных государств». Однако А. Иден не поддержал этого предложения. Он ссылался на то, что США не согласятся на активное сотрудничество в деле обеспечения мира и безопасности на Дальнем Востоке². Британское правительство и само не собиралось принимать участие в создании системы коллективной безопасности на Дальнем Востоке, но старалось возложить вину за попустительство японской агрессии на Соединенные Штаты Америки.

Американское правительство не беспокоила судьба китайского народа. Но оно было немало озабочено обеспечением своих собственных империалистических интересов на Дальнем Востоке. Об этом откровенно заявил заместитель государственного секретаря Р. Мур в разговоре с поверенным в делах СССР в США А.Ф. Нейманом. Нужно несколько лет, сказал он, чтобы США получили превосходство над Японией. «Они-де надеялись, — писал А.Ф. Нейман о высказываниях Р. Мура, — что СССР облегчит им положение, начав войну с Японией»³.

В связи с агрессивными действиями Японии председатель исполнительного юаня Китая Кун Сянси 9 октября 1935 г. поставил перед советским полпредом Д.В. Богомоловым вопрос, может ли Китай в случае оказания военного сопротивления Японии рассчитывать на получение из СССР военных материалов⁴.

18 октября советский полпред в беседе с главой гоминьдана Чан Кайши и Кун Сянси заявил о желании Советского правительства улучшить советско-китайские отношения, в частности заключить торговый договор и пакт о ненападении. Чан Кайши выразил согласие на улучшение советско-китайских отношений, отметив, что угроза обеим странам исходит из одного источника. Соглашаясь на заключение торгового договора и пакта о ненападении, Чан Кайши зондировал возможность заключения также и соглашения о военном сотрудничестве⁵. 10 ноября Д.В. Богомолов снова сообщал в Москву, что китайские деятели «намекают на желательность пакта о взаимной помощи»⁶. Полпред констатировал, что суть китайского предложения сводится к тому, что они «хотели бы ускорить возможное столкновение между нами и Японией»⁷.

Д.В. Богомолов получил указания сообщить Чан Кайши, что Советское правительство «не возражает против соглашения» о взаимопомощи и готово обсудить этот вопрос с китайской стороной. Полпред передал это сообщение Чан Кайши⁸. 20 ноября он известил Кун Сянси о согласии СССР поставлять Китаю военные материалы⁹.

Позиция Советского правительства по этому вопросу была обстоятельно изложена 28 декабря в письме Б.С. Стомонякова полпреду в Китае. «Мы согласны, — говорилось в нем, — на предложение Чан Кайши о сотрудничестве и взаимной помощи против японской агрессии. Мы исходили при этом из целесообразности поддержания усиливающегося в Китае течения за оказание вооруженного сопротивления против японской агрессии. Мы готовы оказать посильную помощь Китаю, если бы он действительно вступил в освободительную борьбу против Японии. Мы думаем, однако, что, несмотря на несомненное распространение в Китае идей борьбы с Японией, может быть, еще не настал момент для того, чтобы связывать себя соглашением с Чан Кайши по вопросу об оказании взаимной помощи в случае вооруженной агрессии со стороны Японии. Чан Кайши все еще, хотя и в меньшей степени, чем раньше, идет на уступки требованиям японских империалистов... Не исключено, что он может еще договориться с Японией»¹⁰.

Ввиду этого Советское правительство считало необходимым, прежде чем начать переговоры о заключении соглашения о взаимной помощи, выяснить действительные намерения Чан Кайши. Полпреду поручалось заявить ему, что, соглашаясь принять на себя столь серьезные обязательства, Советское правительство хотело бы иметь ясное представление о его плане защиты Китая против Японии, об обязательствах СССР по отношению к Китаю и обязательствах Китая о помощи СССР против японской агрессии. Полпред должен был указать, что это тем более необходимо, что «с разных сторон нас заверяют, что пекинское правительство все свои расчеты строит исключительно на войне других держав с Японией и что само оно не считает возможным с нею воевать»¹¹.

22 января 1936 г. Д.В. Богомолов имел подробную беседу с Чан Кайши. Однако ничего конкретного о своих планах в отношении борьбы с японскими агрессорами Чан Кайши не сообщил¹².

В связи с такой позицией китайских правящих кругов Б.С. Стомоняков констатировал в телеграмме полпреду 29 февраля 1936 г., что чанкайшисты все еще колеблются относительно сопротивления японской агрессии, в связи с чем необходима предусмотрительность¹³.

Переговоры продолжались, но из-за позиции гоминьдановского правительства, вместо сопротивления шедшего на все новые уступки японским агрессорам, они не двигались с места. Китай не захотел воспользоваться даже согласием СССР на поставку военных материалов.

Более того, китайское правительство вело переговоры с японским правительством, в ходе которых выражало готовность удовлетворять его все возраставшие требования. В ходе этих переговоров Япония ставила, в частности, вопрос о заключении японо-китайского военного союза против СССР¹⁴. По полученным Советским правительством в ноябре 1936 г. сведениям, китайское правительство дало принципиальное согласие на такой союз¹⁵. Такая позиция Китая не могла не отразиться на советско-китайских отношениях¹⁶.

К началу 1937 г. положение на Дальнем Востоке становилось все более напряженным. 11 февраля Д.В. Богомолов констатировал: «Теперь уже совершенно ясно, что если бы советско-монгольский пакт не был своевременно подписан, то большая японская авантюра в МНР наверное уже произошла бы, и мы или были бы вовлечены в войну, или принуждены были бы подпустить японцев к Байкалу».

Полпред отмечал также растущее беспокойство в Китае. В создавшихся условиях, писал он, «руководящие круги в антияпонском движении в Китае все свои надежды на успешное сопротивление Японии неразрывно связывают с надеждой на помощь со стороны СССР». Д.В. Богомолов предлагал снова выступить с предложением о заключении между всеми странами, заинтересованными в положении в этом районе, регионального пакта о взаимной помощи¹⁷.

В конце февраля 1937 г. советскому полпреду Д.Б. Богомолову, возвращавшемуся после отпуска в Нанкин, где в то время находилось китайское правительство, были даны новые директивы по вопросу о развитии отношений с Китаем. Полпред должен был заявить Чан Кайши, что Советское правительство, по-прежнему оставаясь сторонником сотрудничества с Китаем против общей опасности, предлагает заключить широкий пакт о дружбе, а также установить практическое сотрудничество в ряде областей. Пакт о дружбе мог бы содержать «обязательство непринятия одной из сторон мер и незаключение ею соглашений, которые могли бы поставить в выгодное положение третье государство, со стороны которого угрожает опасность нападения другой договаривающейся стороне». Он мог бы предусматривать также взаимное обсуждение мер, необходимых «в целях охраны их общих интересов». Предлагалось включить в пакт также обязательство всемерно содействовать скорейшему заключению Тихоокеанского пакта взаимопомощи¹⁸.

Советское правительство считало целесообразным заключить с китайским правительством также военно-техническое соглашение, предусматривающее:

а) продажу самолетов, танков и другого военно-технического снаряжения и предоставление для этой цели кредита в 50 млн американских долларов;

б) подготовку в СССР китайских летчиков и танкистов, в крайнем случае — посылку советских инструкторов-преподавателей в китайскую военную школу;

в) в случае угрозы со стороны японцев единственной коммуникационной линии, связывающей Китай и СССР через Ганьсу, и в случае просьбы о том командования китайской армии — посылку нескольких советских военно-воздушных и танковых соединений с советским персоналом для включения в китайскую армию, защищающую эту коммуникационную линию.

Предлагалось также возобновить сделанное еще в 1935 г. предложение об образовании на паритетных началах советско-китайского общества для установления и эксплуатации воздушной линии от советской границы через Урумчи—Хами—Ланьчжоу—Сиань—Нанкин до Шанхая.

Считалось необходимым при заключении с китайским правительством всех этих соглашений добиваться откомандирования из китайской армии имевшихся в ней еще с 20-х годов германских военных советников¹⁹.

Это была широкая программа помощи китайскому народу в справедливой освободительной борьбе против японских агрессоров. Указанные меры, в особенности поставки военных материалов, могли сыграть существенную роль в укреплении обороноспособности Китая. Вместе с тем Советское правительство проявляло и необходимую предосторожность, чтобы не получилось так, что Советский Союз мог оказаться в состоянии войны с Японией фактически один на один, причем симпатии и поддержка не только Германии, но также США, Великобритании и многих других стран были бы на стороне японских империалистов. Другое дело — борьба против японских агрессоров вместе с США и Великобританией, для чего Советское правительство снова ставило вопрос о заключении Тихоокеанского пакта о взаимной помощи.

10 марта 1937 г. М.М. Литвинов развивал идею о заключении Тихоокеанского регионального пакта на встрече с журналистами²⁰. На следующий день он поставил вопрос о Тихоокеанском пакте о взаимопомощи в беседе с китайским послом в СССР Цзян Тинфу. «Я убежден, — сказал нарком, — что только такой пакт может окончательно прекратить агрессию Японии и обеспечить мир на Дальнем Востоке». Далее он отметил, что необходимо убедить в этом другие державы, в особенности Великобританию и США, и в этом направлении должны быть сделаны усилия как китайской, так и советской дипломатией.

В связи с высказыванием китайского посла о том, что лучше было бы сначала заключить советско-китайский пакт, нарком напомнил переговоры о региональном Восточном пакте, которые велись между странами Европы в 1933—1935 гг. Сначала шли переговоры об участии в нем широкого круга стран, в том числе и Германии, обеспечив в результате сочувствие к пакту со стороны Англии. Лишь после того как окончательно выяснилось нежелание Германии и Польши участвовать в пакте, СССР заключил двусторонние пакты с Францией и Чехословакией. Благодаря этому Советский Союз избежал упреков в создании военных союзов. «Мне кажется, — сказал нарком, — что таким же путем надо действовать и на Дальнем Востоке». Когда окончательно убедимся в невозможности заключения регионального Тихоокеанского пакта, «можно будет думать о более ограниченных соглашениях»²¹.

1 апреля Д.В. Богомолов изложил эти предложения Кун Сянси, а два дня спустя — Чан Кайши. Сообщая в Москву об итогах беседы с Чан Кайши, полпред писал, что согласие СССР «оказать поддержку тихоокеанскому соглашению, с оставлением некоторой надежды на заключение даже двустороннего пакта в будущем, создало сравнительно благоприятную атмосферу для дальнейших разговоров». Он телеграфировал, что Чан Кайши проявил заинтересованность в отношении советского предложения о военно-техническом сотрудничестве, являющегося доказательством серьезности намерений СССР в деле советско-китайского сближения²².

12 апреля Д.В. Богомолов начал переговоры с министром иностранных дел Китая Ван Чунхоем. Полпред предложил китайскому правительству взять на себя инициативу переговоров о Тихоокеанском региональном пакте взаимопомощи. СССР поддержит такое предложение и окажет китайскому правительству всемерное содействие в этом деле. Полпред сказал, что целесообразно участие в пакте Китая, Англии, СССР, Японии, США и Франции. Ван Чунхой отнесся к этому предложению весьма положительно.

Далее полпред сообщил, что если из Тихоокеанского пакта ничего не выйдет, то СССР будет готов в будущем вновь обдумать вопрос о возможности заключения между СССР и Китаем двустороннего пакта взаимопомощи. Он предложил немедленно приступить к переговорам о заключении советско-китайского договора о ненападении. Заключение его, сказал полпред, серьезно облегчит в дальнейшем возможные переговоры о двустороннем пакте о взаимопомощи. Полпред отметил, что ему непонятна отрицательная позиция китайского правительства в отношении такого пакта²³.

Как раз в это время шли оживленные японо-китайские переговоры и китайское правительство надеялось на их благополучное завершение. Поэтому советские предложения встретили, как отмечал Д.В. Богомолов в письме от 5 мая, «довольно прохладный прием». Китайское правительство выражало опасения, что его переговоры с СССР могут затруднить достижение соглашения с Японией²⁴. Два дня спустя полпред телеграфировал, что, «по-видимому, китайское правительство намерено и впредь тянуть переговоры с нами»²⁵. В таких условиях с советской стороны также считалось нецелесообразным их форсирование²⁶.

17 мая 1937 г. Д.В. Богомолов имел встречу с заместителем председателя военного совета Фэн Юйсяном, председателем контрольного юаня Юй Юженем, председателем законодательного юаня Сунь Фо и министром иностранных дел Ван Чунхоем. По указанию Советского правительства полпред изложил идею заключения Тихоокеанского регионального пакта. Однако китайские представители высказали мнение, что Япония выступит против пакта, а США уклонятся от участия в нем.

Полпред отметил также желательность заключения между СССР и Китаем пакта о ненападении и снова подтвердил готовность Советского Союза оказать Китаю помощь военными материалами²⁷.

Несмотря на опасность дальнейшего усиления японской агрессии, китайское правительство продолжало колебаться относительно советских предложений. 16 июня 1937 г. полпред в Китае сообщал в НКИД, что китайское правительство не желает «окончательно закрыть дверь к двустороннему соглашению с Японией, на что Чан Кайши, по-видимому, еще не потерял надежду». По вопросу о заключении договора о ненападении, писал полпред, китайское правительство также придерживается отрицательной позиции. Ван Чунхой, однако, не решается дать отрицательный ответ и «продолжает тянуть». Китайцы не дают ответа и на предложение об оказании Китаю помощи военными материалами, так как опасаются, что в результате согласия принять такую помощь они «рассорятся с японцами»²⁸.

Между тем 14 мая 1937 г. премьер-министр Австралии Дж. Лайонс также выступил с предложением о заключении Тихоокеанского пакта, правда, пакта о ненападении, а не о взаимной помощи. Советское правительство решило поэтому еще раз попытаться добиться заключения пакта.

Во второй половине мая, находясь в Женеве в связи с сессией Совета Лиги наций, М.М. Литвинов поднял вопрос о Тихоокеанском пакте во время встреч с министром иностранных дел Англии А. Иденом и председателем исполнительного юаня Китая Кун Сянси²⁹. Советскому полпреду в Лондоне И.М. Майскому было дано указание обсудить этот вопрос с Дж. Лайонсом. Полпреду предлагалось сообщить премьер-министру Австралии о положительном отношении СССР к его предложению, но высказать соображения в пользу пакта о взаимной помощи³⁰. В беседе с И.М. Майским Дж. Лайонс отнесся положительно к идее заключения пакта о взаимопомощи, но высказал мнение о том, что ни Англия, ни США не готовы подписать подобное соглашение³¹.

21 июня полпреду в Вашингтоне А.А. Трояновскому было поручено выяснить позицию США. «Правда, — писал М.М. Литвинов, — мы имели в виду Тихоокеанский пакт о взаимной помощи, а Лайонс сводит это к обязательству о ненападении». Нарком отмечал, что в отношениях СССР с Китаем этот вопрос играл в то время значительную роль, но подчеркивал, что «пакт, конечно, немыслим без США. Вот почему столь важно выяснить позицию Рузвельта». В письме отмечалось, что позиция США в конечном счете определит и отношение к пакту Англии.

Не подлежит никакому сомнению, отмечал нарком, что, подобно Германии в случае с Восточным пактом, Япония будет пытаться всячески сорвать этот пакт и не согласится участвовать в нем. Мы внушаем всем, с кем приходится на эту тему говорить, что «с самого начала должно быть заявлено, что пакт может состояться и без участия Японии». Пакт о ненападении без Японии большой ценности не имеет, но все же он будет свидетельством «известной солидарности между нами, в особенности если в пакт будет включен пункт о консультации в случае угрозы одному из участников пакта»³².

Ф. Рузвельт не проявил, однако, желания принять участие в таком пакте. Он заявил А.А. Трояновскому, что США не могут вступать в союзы и другие подобные соглашения. К тому же Тихоокеанский пакт о ненападении без участия в нем Японии не имеет-де смысла³³.

Когда 7 июля 1937 г. японцы спровоцировали вооруженный инцидент, явившийся началом крупномасштабного вторжения японских войск в Северный Китай, советская печать решительно осудила действия японских агрессоров. «Речь идет о новом важном этапе в империалистической борьбе в Восточной Азии, на Тихом океане, — писала газета "Известия", — о новом существенном этапе в агрессии японского империализма, стремящегося поработить китайский народ»³⁴. «Правда» констатировала, что события, происходящие в Северном Китае, показывают со всей ясностью, что «японские агрессивные военные элементы твердо и упорно проводят свою политику захвата и закабаления по частям всего Китая. Японская военщина... приступила к решению этой задачи железом и кровью»³⁵.

16 июля 1937 г. государственный секретарь К. Хэлл выступил с официальным заявлением о позиции США. В нем содержались, однако, лишь призывы к соблюдению общепринятых норм взаимоотношений между государствами. Он при этом очередной раз подчеркивал, что США избегают заключения союзов или принятия на себя определенных обязательств³⁶. Это означало, что США по-прежнему намеревались придерживаться политики попустительства агрессорам и заявление К. Хэлла не имело серьезного значения. В советских официальных кругах заявление К. Хэлла справедливо расценили как «маниловскую манифестацию солидарности с другими государствами»³⁷.

Поскольку текст этого заявления был передан Советскому правительству, оно все же сочло необходимым откликнуться на него, в то же время изложив и свою принципиальную позицию в связи с опасным вооруженным конфликтом на Дальнем Востоке. В ответном заявлении М.М. Литвинова подчеркивалось, что действия агрессоров требуют «энергичного противодействия со стороны всех наций». Это противодействие наряду с активизацией Лиги наций, отмечал он, «может принимать различные формы, как, например, региональных договоров взаимной помощи и других соглашений»³⁸. Однако правительство США не поддержало этих предложений.

В дипломатических кругах западных держав, разумеется, понимали, что одними заявлениями невозможно остановить японских агрессоров. Заведующий дальневосточным отделом госдепартамента США С. Хорнбек писал 27 июля, что на японскую политику силы в Китае можно повлиять только применением ответной силы. «Поскольку ни Великобритания, ни США не готовы прибегать каким-либо образом к силе (помимо увещевания), — отмечал Хорнбек, — мы не должны ожидать, что наши меры (словесные) окажут какое-либо воздействие»³⁹.

Политика США, Англии и Франции свелась в сложившейся обстановке к тому, чтобы попытаться как-то оградить свои главные интересы в Китае поисками сговора с Японией на базе империалистического компромисса⁴⁰. О защите интересов самого Китая, оказании ему помощи в отпоре японским захватчикам правящие круги этих стран и не помышляли. Напротив, империалистические державы опасались того, что китайцы, если они сумеют отразить нашествие японских империалистов, могут вышвырнуть из Китая затем и других колонизаторов.

Китайское правительство, наконец, решилось принять советскую помощь. 19 июля 1937 г. оно обратилось к СССР через советского полпреда с просьбой о поставке Китаю военных материалов и предоставлении необходимых в связи с этим кредитов. Сообщая об этом в Москву, Д.В. Богомолов высказывался за увеличение размеров военных поставок Китаю. В то же время он считал необходимым настаивать на заключении между СССР и Китаем договора о ненападении, так как должна быть гарантия, что советское оружие не будет направлено против СССР⁴¹.

Советское правительство сразу же откликнулось на просьбу Китая о помощи. 29 июля полпреду в Китае было дано указание сообщить китайскому правительству, что СССР готов предоставить Китаю кредит в 100 млн китайских долларов (на 6-летний срок с погашением поставками китайских товаров). «В счет этого кредита мы готовы доставить 200 самолетов со снаряжением, в том числе истребители и бомбардировщики, и 200 танков по 8—10 тонн с 1 орудием и 2 пулеметами на каждом»⁴².

Выражая готовность поставлять Китаю военные материалы, ЦК ВКП(б) и Советское правительство одновременно считали, что «непременным условием военных поставок является предварительное заключение пакта о ненападении»⁴³.

Китай стал усиленно добиваться заключения двустороннего китайско-советского договора о взаимопомощи. Так, 16 июля этот вопрос поднимал перед советским полпредом председатель законодательного юаня Китая Сунь Фо⁴⁴. Раскрывая суть этих предложений, советский полпред писал в Москву: «Ставка на советско-японскую войну остается у Чан Кайши по-прежнему идеей фикс»⁴⁵.

В условиях, когда Китай уже находился в состоянии фактической войны с Японией, ЦК ВКП(б) и Советское правительство, естественно, не считали возможным заключать в двустороннем порядке договор о взаимопомощи с Китаем⁴⁶. М.М. Литвинов писал советскому полпреду, что «форсирование китайцами этого вопроса в настоящий момент сводится ведь к тому, чтобы мы теперь же ввязались в войну с Японией»⁴⁷.

2 августа Д.В. Богомолов информировал Чан Кайши о позиции Советского правительства. Чан Кайши пытался уклониться от подписания договора о ненападении. В то же время он признал, что японское правительство в переговорах с ним выдвигает требование о заключении японо-китайского военного союза против СССР. Советский полпред заявил в связи с этим, что один тот факт, что такой вопрос обсуждался в японо-китайских переговорах, лишний раз подтверждает правильность постановки Советским правительством вопроса о заключении с Китаем договора о ненападении. В конце концов Чан Кайши дал согласие начать переговоры о заключении договора⁴⁸.

21 августа 1937 г. между СССР и Китаем был заключен договор о ненападении. Его подписали в Нанкине Д.В. Богомолов и министр иностранных дел Китая Ван Чунхой. В преамбуле договора указывалось, что он заключается в целях содействия сохранению всеобщего мира и укрепления дружественных отношений между двумя странами. Прежде всего договор содержал условие о ненападении (ст. 1). СССР и Китай обязывались также не оказывать помощи третьим странам в случае нападения их на одно из договаривающихся государств. Предусматривалось, что договор вступает в силу в день его подписания. Он был заключен на пятилетний срок с условием автоматического продления, если ни одна из сторон не денонсирует его⁴⁹.

Подписание с Советским Союзом такого политического по своему характеру договора имело для Китая в тогдашних трудных условиях огромное значение. В редакционной статье газеты «Правда», посвященной договору, подчеркивалось, что он является вкладом в дело укрепления мира и новым выражением дружественных чувств, которые народы СССР питают по отношению к китайскому народу, борющемуся за свою свободу и независимость. Советско-китайский договор, указывалось в статье, практически подтверждает и закрепляет принцип неделимости мира, необходимости защиты мира как на Западе, так и на Востоке. Советско-китайский договор показывает всем странам путь борьбы с военной угрозой. Оп является новым инструментом мира и безопасности⁵⁰.

Значение этого договора было высоко оценено патриотическими силами Китая и прогрессивной общественностью во всем мире⁵¹. Нанкинская газета «Фулунжибао» выражала надежду, что сотрудничество Китая и СССР перерастет в систему коллективной безопасности на Тихом океане⁵².

Заключение советско-китайского договора о ненападении, как отмечал полпред СССР в Токио М.М. Славуцкий, произвело в Японии «огромное впечатление»⁵³. В Токио расценивали договор как дипломатическое поражение Японии⁵⁴. В частности, в Японии были вынуждены признать провал попыток втянуть Китай в антисоветский блок, заключить в этих целях японо-китайский союз⁵⁵.

9 сентября в Москве начались переговоры с китайской военной делегацией во главе с генералом Ян Цзе. Уже 14 сентября была достигнута договоренность о конкретных поставках в Китай военных материалов за счет предоставляемого Советским Союзом долгосрочного кредита. По просьбе китайской делегации сроки доставки первой партии самолетов были сведены к минимуму. Первые 225 самолетов, в том числе 62 средних бомбардировщика и 155 истребителей, советская сторона обязалась отправить в Китай до 25 октября 1937 г.⁵⁶

Китайский посол в СССР Цзян Тинфу заявил в беседе с заместителем наркома Б.С. Стомоняковым, что китайцы исключительно довольны духом и результатом переговоров, которые дали Китаю даже больше, чем он ожидал. «Посол счел поэтому своим долгом, — указывается в записи этой беседы, — прийти засвидетельствовать свою благодарность Советскому правительству. Он говорил в прочувственных выражениях». «Все наши симпатии на стороне Китая», — заявил в ответ Б.С. Стомоняков. «В Советском Союзе нет ни одного человека, — подчеркнул он, — который не желал бы победы Китаю в его борьбе за независимость»⁵⁷.

1 марта 1938 г. было подписано соглашение о предоставлении Советским Союзом кредита Китаю в размере 50 млн американских долларов для финансирования осуществлявшихся поставок военных материалов⁵⁸.

К середине 1938 г. Советский Союз поставил Китаю 297 самолетов, 82 танка, 425 пушек и гаубиц, 1825 пулеметов, 400 автомашин, 360 тыс. снарядов, 10 млн патронов и другие военные материалы⁵⁹. Помощь Советского Союза дала Китаю возможность выстоять, избежать разгрома и капитуляции, продолжать оказывать сопротивление японским агрессорам.

Горячие симпатии к китайскому народу, подвергшемуся японской агрессии, проявлял весь советский народ. Решительно протестуя против японской агрессии, он выражал твердую уверенность в победе правого дела китайского народа. Советские люди приветствовали создание в Китае единого фронта борьбы против японской агрессии с участием коммунистов, осуждали капитулянтскую позицию правящей гоминьдановской группировки, а также проводившуюся правительствами Англии, Франции и США политику попустительства японской агрессии. В советской печати и по радио широко освещались события в Китае, давались сообщения советских и иностранных корреспондентов с фронтов антияпонской войны. Советские профсоюзы и другие общественные организации проводили митинги и собрания в поддержку борьбы китайского народа против японской агрессии⁶⁰. 7 января 1938 г. Союз обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР передал Китаю 100 тыс. американских долларов для приобретения медикаментов и оказания помощи беженцам⁶¹.

Помощь Советского Союза укрепила в Китае решимость к сопротивлению агрессорам, ослабила позиции тех кругов китайской буржуазии, которые склонялись к капитуляции перед Японией.

В связи с советской помощью Китаю в столицах западных держав усилились надежды на обострение советско-японских отношений и на возможность войны между СССР и Японией. Министр иностранных дел Франции И. Дельбос заявил американскому послу У. Буллиту 26 августа 1937 г., что он получил от посла в Японии телеграмму о том, что «Япония, по-видимому, намерена объявить Советскому Союзу войну»⁶². Британский посол в Японии Р. Крейги также отмечал, что японцы считают необходимым свести счеты с СССР⁶³. Помощник американского военного атташе в Японии Векерлинг писал в Вашингтон, что японская армия «своим главным врагом считает Советскую Россию» и существует уверенность, что «предотвратить новую русско-японскую войну невозможно»⁶⁴.

Американский посол в Японии Дж. Грю откровенно выражал свое недовольство тем, что японцы вместо нападения на СССР предприняли в середине августа вторжение в Центральный Китай и захватили Шанхай. «Как же быть с Советской Россией, — вопрошал он, — если японские силы полностью вовлечены (в войну с Китаем. — В.С.) и, таким образом, ослаблены?»⁶⁵.

Гоминьдановское правительство Китая, вместо того чтобы бросить все силы на организацию отпора японским агрессорам, по-прежнему исходило из того, что Китай не сможет сам отразить японское нападение, и считало, что положение его изменится только в том случае, если в состоянии войны с Японией окажется также СССР.

Расчеты правящих кругов западных держав, что японцы нападут на СССР, были не лишены оснований. Полпредство СССР в Японии, анализируя цели японской агрессии в Китае, писало 5 сентября 1937 г. в Москву: «Нам надо все время учитывать, что вся эта авантюра имеет целью и нас. Когда они приведут в действие весь военный аппарат, подтянут к нему всю страну, то в случае какого-либо вдруг благоприятного оборота для них дел в Китае (или каких-либо событий в США, или в Англии, или в Европе), а может быть, даже из отчаяния, они могут броситься на нас, хотя бы и знали, что это дело рискованное. Квантунский штаб, как я себе представляю, только и мечтает об этом»⁶⁶. Японская военщина всеми силами старалась привить японскому народу сознание «неизбежности близкой войны с Советским Союзом»⁶⁷.

Положение Советского Союза усугублялось тем, что в случае войны на Дальнем Востоке он должен был считаться также с серьезными осложнениями на своих западных рубежах. Так, китайский посол Цзян Тинфу в беседе с наркомом 1 августа 1937 г. сказал, что, по сведениям, полученным из германского и итальянского посольств, в случае выступления СССР на стороне Китая Германия и Италия должны будут поддержать Японию⁶⁸. Японский посол в Берлине также сообщил французскому послу, что германское и итальянское правительства обещали Японии «активную военную помощь в том случае, если СССР окажется в дальневосточном конфликте на стороне Китая»⁶⁹.

Серьезные опасения вызывала также позиция Польши. Японский военный атташе в Польше генерал Р. Савада, обратившись 24 августа к польскому правительству с просьбой о поддержке японцев при обсуждении вопроса о японо-китайском конфликте в Лиге наций, особенно подчеркнул, что Китай сотрудничает с СССР, а у Японии и Польши «общие интересы» в отношении Советского Союза⁷⁰. Польское правительство охотно откликнулось на ату просьбу, считая, что «Япония является естественным союзником Польши»⁷¹.

В то же время нельзя не отметить, что Германия, Италия и Польша были заинтересованы в прекращении войны между Японией и Китаем. В Берлине считали, что Япония, увязнув в Китае, потеряет свое значение в качестве союзника против СССР⁷². Итальянское правительство полагало, что Германии и Италии следовало бы, выступив в качестве посредников, оказать содействие прекращению войны. «Урегулирование на Дальнем Востоке, — отмечал Муссолини в беседе с Риббентропом 6 ноября 1937 г., — содействовало бы сохранению военной силы Японии для будущей акции, направленной против России»⁷³.

Надеждам западных держав на войну между Японией и СССР, однако, не суждено было сбыться. Вместе с быстрым экономическим развитием Советского государства росла также его оборонная мощь. К началу 1936 г. в Советских Вооруженных Силах насчитывалось 1 300 000 человек⁷⁴, а к 1937 г. их численность была доведена до 1 433 000⁷⁵. К тому же Советское правительство постоянно уделяло самое серьезное внимание защите своих дальневосточных рубежей. Все это не могло не действовать отрезвляюще на японских агрессоров.

Советская дипломатия проявляла также необходимую бдительность и гибкость, с тем чтобы СССР не оказался в состоянии войны с агрессорами один на один, без союзников, причем одновременно на Востоке и Западе.

Примечания

1. АВП СССР. Ф. 05. Оп. 15. Д. 122. Л. 126, 128—129.

2. Документы внешней политики СССР. Т. 18. С. 239.

3. АВП СССР. Ф. 059. Оп. 1. Д. 1263. Л. 270.

4. Документы внешней политики СССР. Т. 18. С. 662.

5. Там же. С. 537—538.

6. Там же. С. 663.

7. Там же. С. 587.

8. Там же. С. 590, 599.

9. Там же. С. 663.

10. Там же. С. 601.

11. Там же. С. 602.

12. Там же. Т. 19. С. 35—37.

13. Там же. С. 723.

14. Там же. С. 447.

15. Там же. С. 572—573.

16. Там же. С. 600—601.

17. АВП СССР. Ф. 09. Оп. 30. Д. 180. Л. 51—55.

18. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 701.

19. Там же. С. 701—702.

20. Там же. С. 117.

21. Там же. С. 117—118.

22. Там же. С. 155—157.

23. Там же. С. 167—168.

24. Там же. С. 720—721.

25. Там же. С. 233.

26. Там же. С. 303.

27. АВП СССР. Ф. 09. Оп. 30. Д. 180. Л. 109—113.

28. Там же. Л. 117—122.

29. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 266, 278.

30. Там же. С. 303—304.

31. Там же. С. 310.

32. Там же. С. 732.

33. Там же. С. 338.

34. Известия. 1937. 22 июля.

35. Правда. 1937. 31 июля.

36. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 399—400.

37. АВП СССР. Ф. 05. Оп. 17. Д. 1. Л. 278.

38. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 398—399.

39. FRUS. 1937. Vol. 3. P. 280.

40. Roskill S. Hankey: Man of Secrets. Vol. 3. 1931—1963. L., 1974. P. 287.

41. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 394.

42. АВП СССР. Ф. 09. Оп. 30. Д. 180. Л. 72—73.

43. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 430.

44. Там же. С. 385.

45. Там же. С. 389.

46. Там же. С. 701, 430.

47. Там же. С. 738.

48. Там же. С. 437—439.

49. Там же. С. 466—468.

50. Правда. 1937. 30 авг.

51. Подробнее см.: Яковлев А.Г. СССР и борьба китайского народа против японской агрессии, 1931—1945 гг. // Ленинская политика СССР в отношении Китая. М., 1968. С. 77—78.

52. Правда. 1937. 6 сент.

53. АВП СССР. Ф. 09. Оп. 27. Д. 57. Л. 70.

54. Капица М.С. Советско-китайские отношения. М., 1958. С. 271.

55. Правда. 1937. 1 сент.

56. Яковлев А.Г. Указ. соч. С. 102—103.

57. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 520—521.

58. Советско-китайские отношения, 1917—1957. М., 1959. С. 167—170.

59. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, Сентябрь 1936 — август 1939 г: Документы и материалы. М., 1971. Сладковский М.И. История торгово-экономических отношений СССР с Китаем, 1917—1974. М., 1977. С. 128—130.

60. Яковлев А.Г. Указ. соч. С. 96.

61. Бородин Б.А. Помощь СССР китайскому народу в антияпонской войне, 1937—1941 гг. М., 1965. С. 126.

62. FRUS. 1937. Vol. 3. P. 477.

63. Ibid P. 403—404.

64. Ibid. P. 568.

65. Grew J. Ten Years in Japan. N. Y., 1944. P. 221.

66. АВП СССР. Ф. 09. Оп. 27. Д. 57. Л. 62.

67. Там же. Л. 24—26, письмо НКИД полпредству в Японии от 15 ноября 1937 г.

68. Там же. Ф. 05. Оп. 17. Д. 4. Л. 75 —76.

69. Там же. Ф. 09. Оп. 27. Д. 61. Л. 14, письмо НКИД полпредству в Италии от 9 августа 1937 г.

70. Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1969. Т. 6. С. 333.

71. Там же.

72. История дипломатии. М., 1965. Т. 3. С. 665.

73. Ciano's Diplomatic Papers. L., 1947. P. 142.

74. Известия. 1936. 16 янв.

75. История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—1945. М., 1960. Т. 1. С. 90.