Разгром японских агрессоров у оз. Хасан (июль—август 1938 г.)

Последовательно придерживаясь ленинского миролюбивого внешнеполитического курса, Советский Союз естественно проявлял заинтересованность в том, чтобы предотвратить дальнейшее обострение отношений с Японией, тем более вооруженного конфликта с ней, что могло бы ускорить нападение на СССР также Германии. Оказывая все более широкую помощь жертве японской агрессии — Китаю и занимая твердую позицию в связи с различными враждебными акциями японской военщины по отношению к СССР, Советское правительство в то же время стремилось к ослаблению напряженности в советско-японских отношениях, урегулированию спорных вопросов и различного рода провоцировавшихся японской стороной инцидентов, чтобы устранить поводы, которые могли быть использованы японскими агрессорами для обострения отношений с СССР.

Подводя итоги событиям конца 1937 г., Б.С. Стомоняков констатировал 7 января 1938 г. в письме полпреду в Японии М.М. Славуцкому, что «враждебность Японии к нам под влиянием японской военщины за истекший период продолжала расти. Это находит отражение во всех областях наших отношений с Японией»¹. Заместитель наркома отмечал, что, стремясь противодействовать усилиям японской военщины, Советское правительство приняло ряд мер к устранению наиболее удобных для нее поводов, которые она могла бы использовать в целях возбуждения против СССР японской общественности. Была продлена на 1938 г. советско-японская рыболовная конвенция, некоторым японцам, нарушившим советские законы, приговоры о заключении заменены высылкой из СССР и т. д. Каких-либо надежд Б.С. Стомоняков, однако, не выражал, отмечая, что «нашему стремлению смягчить отношения с Японией противодействует провокационная позиция, занятая японским правительством по ряду интересующих нас вопросов»)².

4 апреля 1938 г. Советское правительство выступило с инициативой урегулирования взаимных претензий по ряду конкретных вопросов советско-японских отношений³. Однако японское правительство не приняло этого предложения. Б.С. Стомоняков характеризовал японский ответ на него как «отрицательный по существу и провокационный по форме»⁴. «Мы считались, — писал он полпреду в Японии, — с возможностью отрицательного ответа со стороны японского правительства и все же полагали, что даже и в этом случае наше предложение принесет свою пользу, лишний раз разоблачив провокационную агрессивность японской военщины»⁵.

Инструктируя советского полпреда в Японии о том, какой позиции ему следует придерживаться в существовавшей сложной обстановке, Б.С. Стомоняков писал: «С японцами рекомендую говорить не только сдержанно и корректно, но и в определенно твердом тоне, всячески избегая вызывать у них представление о нашей неуверенности, о слабости нашей позиции... К этим выводам мы пришли на основании многолетнего опыта»⁶.

Японское правительство попыталось выдвинуть в качестве предварительного условия принятия советских предложений прекращение оказания Советским Союзом военной помощи Китаю. Советское правительство решительно отвергло такое требование, указав, что продажа Союзом ССР оружия Китаю находится в полном соответствии с нормами международного права⁷.

Если Советское правительство стремилось к ослаблению напряженности в отношениях с Японией, то японские правящие круги своими авантюристическими, провокационными действиями продолжали усугублять положение. Японские вооруженные силы систематически нарушали советскую границу. Так, 11 апреля в советское воздушное пространство вторглось более десяти японских военных самолетов⁸. 8 июня японцы пытались высадить на берегу Амура на советскую территорию вооруженную банду для совершения диверсионных актов в составе 29 человек⁹. Японские власти неоднократно без всяких на то оснований задерживали советские корабли. 19 февраля ими был захвачен зашедший в японский порт советский грузовой пароход «Кузнецкстрой». Советская печать с полным основанием характеризовала это как «очередную сознательную провокацию» японцев¹⁰. 1 марта 1938 г. японские власти приговорили к одному году каторжных работ капитана незаконно задержанной ими советской рыболовной шхуны «Вымпел», отнесенной штормом к берегу Южного Сахалина¹¹. 31 мая японцы наложили арест на советское судно «Рефрижератор № 1», потерпевшее аварию в проливе Лаперуза¹².

Советское правительство вынуждено было обращаться к японскому правительству с протестами по поводу этих бесчинств. Решительные дипломатические демарши в связи с ними следовали буквально один за другим¹³.

В то же время японские правящие круги, готовя население страны к агрессивной войне против СССР, все больше разжигали в Японии антисоветскую истерию. «Позиция Японии в отношении СССР, — писал Б.С. Стомоняков полпреду в Японии 8 апреля, — стала еще более агрессивной и наглой». Японская военщина «планомерно стремится к обострению отношений, не упуская для этого никакого случая и повода. За нею идет выслуживающаяся перед нею японская дипломатия во главе с Хирота и Сигемицу»¹⁴. 14 мая Б.С. Стомоняков обратил внимание японского посла в Москве М. Сигемицу на то, что в Японии, зачастую при участии официальных учреждений и лиц, ведется систематическая кампания клеветы и пропаганды войны против Советского Союза. Японские военные деятели не останавливаются перед прямыми призывами к войне с СССР¹⁵.

Готовясь к войне, японские империалисты стремились к дальнейшему укреплению связей с Германией и Италией. Между ними шли переговоры о заключении в дополнение к «антикоминтерновскому пакту» военного союза. Эти переговоры начались еще в январе 1938 г., когда И. Риббентроп поставил вопрос о союзе перед японским военным атташе в Берлине Х. Осимой. В июне от Х. Осимы был получен ответ, что японские военные круги «приветствовали бы развитие сотрудничества» с Германией. При этом подчеркивалось: «Главное, что нужно помнить в развитии этого сотрудничества, — это соглашение о совместных действиях против Советской России»¹⁶. Премьер-министр Японии Ф. Коноэ отмечал в своих мемуарах, что это был план превращения «антикоминтерновского пакта» в «военный союз, направленный в основном против СССР»¹⁷.

Поскольку фашистская Германия была заинтересована в заключении союза, который был бы направлен не только против СССР, но и против Англии и Франции, в переговорах возникли трудности. Японское правительство добивалось скорейшего заключения союза против СССР, но опасалось, что заключение предлагавшегося Германией союза с более широкими целями могло осложнить отношения Японии с западными державами. В ходе переговоров была достигнута договоренность о том, что Германия признает «право Японии на экспансию на запад вплоть до озера Байкал взамен признания права Германии на экспансию вплоть до Кавказа»¹⁸.

В связи с этими переговорами заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкин констатировал в письме советским полпредствам в ряде стран 26 июля, что японская дипломатия ведет усиленную работу по «сколачиванию антисоветского фронта в целях ускорения войны против СССР как на Востоке, так и на Западе»¹⁹.

Особого накала провокационные действия японцев достигли в середине 1938 г. Японские газеты открыто призывали к войне против Советского Союза, к захвату советского Дальнего Востока²⁰.

15 июля японский поверенный в делах в Москве обратился в НКИД с необоснованными претензиями по поводу того, что советские войска якобы незаконно занимают западный берег оз. Хасан на границе с Маньчжоу-Го²¹. В тот же день японскому дипломату были предъявлены соглашение 1886 г. и приложенная к нему карта, которые не оставляли никакого сомнения в том, что западный берег озера являлся составной частью территории СССР²².

Явившись 20 июля к народному комиссару иностранных дел СССР, японский посол М. Сигемицу все же снова требовал вывода советских войск из соответствующего района. Иначе Япония, угрожал посол, должна будет «применить силу для того, чтобы заставить советские войска эвакуироваться». М.М. Литвинов напомнил послу, что японскому поверенному в делах были предъявлены официальные документы, на которых совершенно ясно очерчена граница, проходящая по горам, расположенным к западу от оз. Хасан. Советские войска в этом районе не имеют иной цели, сказал нарком, как защиту советской границы. Что касается угрозы М. Сигемицу применить силу, то нарком заявил: «Посол, очевидно, считает тактику угроз хорошим средством дипломатии». Немало стран теперь действительно поддается запугиванию и угрозам, но «это средство в Москве успешного применения не найдет»²³.

Не добившись своих целей путем шантажа и угроз, японские агрессоры решили прибегнуть к вооруженной силе. На следующий день японский военный министр С. Итагаки заявил императору Хирохито, что министр иностранных дел и военно-морской министр согласились «на применение нами силы в связи с недавним пограничным инцидентом с Россией»²⁴.

Информируя 25 июля советские полпредства в ряде стран об этом инциденте, М.М. Литвинов сообщал: «Япония отлично знает, что оспариваемая ею высота на основании всех имеющихся договоров и официальных карт находится на советской территории. Ей неприятно нахождение наших войск на высоте, которая имеет некоторое стратегическое значение, и поэтому она сделала попытку путем шума в печати и запугивания нас побудить нас отозвать свои войска. Натолкнувшись на наш решительный отказ, японское правительство очутилось в трудном положении, ибо формально обосновать свою претензию оно не может, а отступив, оно теряет лицо». Нарком выражал надежду, что японское правительство все же не решится осуществлять свои угрозы, опасаясь, как бы это не вызвало столкновения на всей границе²⁵. Однако эти надежды на благоразумие японского правительства не оправдались.

29 июля 1938 г. японские войска открыли военные действия против советских пограничных отрядов, расположенных на западном берегу оз. Хасан. Впоследствии Международный военный трибунал для Дальнего Востока на основе многочисленных фактов признал в приговоре по делу главных японских военных преступников, что нападение японских войск у оз. Хасан было сознательно запланировано японцами. Трибунал констатировал, что «операции японских войск носили явно агрессивный характер»²⁶.

В связи с конфликтом у оз. Хасан в западных державах снова начали выражать надежду на возникновение войны между СССР и Японией. «Некоторые члены дипломатического корпуса, — писала 2 августа 1938 г. "Нью-Йорк таймс", — полагают, что Япония зашла слишком далеко, чтобы отступать. Они полагают, что Япония может воспользоваться этим случаем для ограничения ее действий в Центральном Китае и что настоящий японо-русский инцидент может "автоматически" вылиться в необъявленную войну»²⁷.

Военные действия приняли широкие масштабы. По указанию Политбюро ЦК ВКП(б) в район конфликта был направлен стрелковый корпус в составе трех дивизий и механизированной бригады. Общее руководство военными операциями было возложено на командующего Дальневосточным фронтом В.К. Блюхера. На время боевых действий командиром корпуса был назначен начальник штаба фронта Г.М. Штерн. Непосредственно в районе боевых действий было сосредоточено свыше 15 тыс. человек, 285 танков, 237 орудий²⁸.

6 августа советские войска перешли в решительное контрнаступление. К концу дня высота Заозерная была освобождена. Но упорные бои продолжались до 9 августа²⁹.

В разгар конфликта Япония обратилась за поддержкой к Германии, но фактически получила отказ. Гитлеровцы были в то время целиком заняты подготовкой агрессивных действий против Чехословакии. На случай, если Япония начнет войну против СССР, Германия обещала ей только моральную помощь.

7 августа М. Сигемицу поставил перед НКИД вопрос о прекращении военных действий³⁰. 10 августа между М.М. Литвиновым и японским послом было достигнуто соглашение о прекращении военных действий в 13 час. 30 мин. 11 августа³¹.

После окончания конфликта М.М. Литвинов телеграфировал советским полпредствам за границей, что этот конфликт был затеян Японией с целью недопущения пребывания советских войск на высоте Заозерной и в лучшем случае даже овладения этой высотой. «Ни той, ни другой цели японцы не достигли, понеся огромные потери... Япония получила урок, убедившись в нашей твердости и сопротивляемости»³².

Поражение японских захватчиков в районе оз. Хасан явилось серьезным ударом по агрессивным планам империалистической Японии против СССР. Английский журнал «Экономист» признавал, что у Хасана «Япония получила надлежащий урок, который скажется благоприятно как на дальневосточной ситуации, так и на европейской»³³.

В то же время эти события свидетельствовали, что можно остановить агрессоров и сохранить мир. Г.М. Димитров отмечал, что весь мир увидел, как Советский Союз ответил на нападение японских самураев на советскую землю у оз. Хасан. «Сокрушительным молниеносным ударом по японским провокаторам армия Страны социализма показала, как нужно вооруженной рукой охранять дело мира»³⁴.

Разгром японских войск у оз. Хасан был, в частности, немаловажной помощью китайскому народу, продолжавшему борьбу против японских агрессоров. Продемонстрировав, что японские захватчики не всесильны, что они могут быть разбиты, события у оз. Хасан в немалой степени содействовали укреплению воли китайского народа к сопротивлению агрессорам. Еще выше в Китае стали ценить сотрудничество с Советским Союзом в борьбе против японских агрессоров³⁵.

Председатель СНК В.М. Молотов, подводя 6 ноября 1938 г. в докладе на торжественном заседании Моссовета итоги событий у оз. Хасан, констатировал: «Может ли быть сомнение в том, что японское нападение в Приморье было пробой для развязывания войны на Дальнем Востоке? Если бы Советский Союз на деле не показал твердости своей внешней политики и непоколебимости своей линии в защите своих границ оружием Красной Армии, это не могло бы не послужить поводом к разжиганию новых военных авантюр. Наша твердая позиция в этих событиях заставила одуматься зарвавшихся авантюристов... Бесспорно, что этим Советский Союз оказал величайшую услугу делу мира»³⁶.

* * *

Авантюризм японских империалистов и милитаристов не знал предела. И так глубоко увязнув в войне в Китае, конца которой не было видно, они все же решили не только продолжать, но даже усилить подготовку к войне и против Советского Союза. Поэтому серьезная опасность продолжала существовать для Советского Союза на Дальнем Востоке и впредь. Особенно в случае, если бы он оказался в состоянии войны с Германией и ее европейскими союзниками.

Примечания

1. Там же. М., 1977. Т. 21. С. 27.

2. Там же. С. 47.

3. Там же. С. 166—168.

4. Там же. С. 174.

5. Там же.

6. Там же. С. 176.

7. Известия. 1938. 5 апр.; Документы внешней политики СССР. Т. 21. С. 273.

8. Правда. 1938. 12 апр.

9. Там же. 25 июня.

10. Там же. 23 февр.

11. Там же. 11 марта.

12. Там же. 29 июня; Известия. 1938. 2 июля.

13. Документы внешней политики СССР. Т. 21. С. 18—19, 75—77, 217—218, 289—290, 307, 317, 330—331, 341—342, 343—346, 407, 716—717.

14. Там же. С. 174.

15. Там же. С. 257.

16. Цит. по: Кутаков Л.Н. Указ. соч. С. 186.

17. Цит. по: Рагинский М.Ю., Розенблит С.Я. Международный процесс главных японских военных преступников. М., 1950. С. 241—242.

18. Цит. по: Кутаков Л.Н. Указ. соч. С. 189.

19. Документы внешней политики СССР. Т. 21. С. 391.

20. Подробнее см.: Бедняк И.Я. Японская агрессия в Китае и позиция США, 1937—1939. М., 1957. С. 123—124.

21. Документы внешней политики СССР. Т. 21. С. 362—363.

22. Там же. С. 365—366.

23. Там же. С. 379—384.

24. Bergamini D. Japan s Imperial Conspiracy. L., 1971. P. 693.

25. Документы внешней политики СССР. Т. 21. С. 390.

26. Рагинский М.Ю., Розенблит С.Я. Указ. соч. С. 260.

27. Цит. по: Марушкин Б.И. Американская политика «невмешательства» и японская агрессия в Китае, 1937—1939 гг. М., 1957. С. 121.

28. История второй мировой войны. Т. 2. С. 211—212.

29. Там же. С. 213—214.

30. Известия. 1938. 8 авг.

31. Там же. 11, 12 авг.

32. Документы внешней политики СССР. Т. 21. С. 433—434.

33. Цит. по: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг. М., 1960. Т. 1. С. 235.

34. Большевик. 1938, № 21/22. С. 50.

35. 10 мая 1938 г. в своей речи в Манчестере У. Черчилль отмечал, что необходимо оценить «ту услугу миру, которую СССР оказывает на Дальнем Востоке», так как он сковывает у своих сибирских границ лучшие японские войска. Это означает, что Япония будет не в состоянии покорить Китай (цит. по: Правда. 1938. 12 мая).

36. Документы внешней политики СССР. Т. 21. С. 697.