5. Выборы в Сейм

Еще в сентябре 1956 г. Государственный Совет ПНР назначил день парламентских выборов на 16 декабря. Принятое положение о выборах принципиально отличалось от положения 1952 г.: если четыре года тому назад количество кандидатов в депутаты Сейма равнялось количеству установленных депутатских мандатов, то теперь в избирательную борьбу за каждый мандат могли вступать несколько кандидатов. Это расширяло возможности избирателей, предлагало им альтернативу (по крайней мере формально) и таким образом шло навстречу идее демократизации общества. 29 ноября Фронт Национального Единства (Front Jedności Narodu) принял решение, согласно которому на предстоявших выборах политические партии и общественные организации должны были выступать совместно. Для надзора за ходом формирования общих избирательных списков создавалась Центральная согласительная комиссия политических партий и общественных организаций. 17 декабря в печати появился список, состоявший из 723 кандидатов в депутаты, которые должны были бороться за 459 мандатов. На места в Сейме активно претендовали не только кандидаты от ПОРП, но также от крестьянской и демократической партий, представители общественных организаций, католики.

10 января 1957 г. согласительная комиссия приняла постановление, рекомендовавшее в течение ближайшей недели исключить из списков кандидатов в депутаты Сейма всех тех, кто оказался неподходящим «по слабости характера, отсутствию ответственности за свои поступки» и несоблюдение программных требований политических партий. На этой основе из списков кандидатов был выведен такой известный политик как бывший премьер-министр Польши Эдвард Осубка-Моравский, выдвинутый в г. Люблине, где он был чрезвычайно популярен в кругах бывших членов Польской социалистической партии¹. 17 января студенты местной медицинской академии, католического университета и бывшие члены ППС организовали здесь митинг при участии «около 1000 человек». Советское посольство в ПНР сообщало в МИД СССР: «На митинге были враждебные выступления против руководства ПОРП», В. Гомулку осуждали за его выступления «против бывшего руководства ППС...». В чем же заключалась нелояльность Э. Осубки-Моравского по отношению к режиму? Оказывается, в своих публичных выступлениях он неоднократно «высказывался за возвращение Польше Львова и Вильны и заявил, что будет драться за восстановление ППС, опираясь на помощь Запада»².

Как общепризнанный национальный лидер, получивший весомый кредит доверия общества, В. Гомулка рассчитывал извлечь определенную политическую выгоду из предстоявшей избирательной кампании. Он рассматривал ее как средство укрепления уже определившейся новой конфигурации власти и на этой основе предполагал проложить путь к столь желанному успокоению в стране. Однако состояние разброда, неуверенность населения еще ощущались, что и обусловило перенос выборов.

В начале января 1957 г. МИД СССР подготовил для высших политических руководителей КПСС аналитический материал с оценкой положения в Польше накануне выборов. Он заострял внимание на неординарности, если не сказать — опасности развивавшихся там процессов. «Выборы будут происходить в чрезвычайно сложной политической обстановке, возникшей в стране накануне VIII пленума ЦК ПОРП (октябрь 1956 г.) и продолжающейся до настоящего времени». Политический дисбаланс в польском обществе объяснялся главным образом тем, что новое руководство ПОРП «оказалось недостаточно решительным и гибким в осуществлении важнейших государственных и политических задач, ставших перед партией после XX съезда КПСС». Отсюда вытекали два следствия: во-первых, ПОРП ослабила руководство «политической и экономической жизнью страны»; во-вторых, «враждебные и оппортунистические элементы резко активизировали свою деятельность, пытаясь навязать свою волю партии и правительству».

Активизация «враждебных и оппортунистических элементов» выразилась в выступлениях «реакционной части» журналистов, писателей, ученых, студенчества, некоторых бывших деятелей ППС, бывших членов Польского стронництва людового С. Миколайчика, а также отдельных представителей католической церкви, в которых «очернялись все завоевания народной власти, выдвигались требования изменения существующего строя и делались открытые враждебные выпады против ПОРП, КПСС и Советского Союза». Названы были поименно те, кто, по мнению составителей справки, обязаны были нести персональную ответственность за дестабилизацию политического положения в Польше. Из государственных деятелей это Ю. Циранкевич, из партийных — Р. Замбровский, Е. Моравский и В. Матвин. Как сказано в цитируемом документе, они «своими действиями не только потворствовали враждебным выступлениям реакционных элементов, но подчас даже провоцировали их на это».

Что же произошло в Польше вместе с наступлением «оттепели» и бурными дискуссиями в связи с XX съездом КПСС? «Элементы дезорганизации и дезориентации в партии отрицательно сказались на работе государственных органов, промышленности и сельского хозяйства. В стране резко понизились производственные темпы, ослабла трудовая дисциплина на предприятиях, снизилась производительность труда, что вызвало серьезное отставание в выполнении государственных планов и значительно усилило экономические трудности». Смена руководства воеводскими, повятовыми и первичными партийными организациями, «фактическое упразднение органов [государственной] безопасности, изменение в руководстве ведущих министерств, замена руководства в министерстве обороны, а также в частях и подразделениях Польского войска, что повлекло значительное засорение армии неблагонадежными и чуждыми элементами, — вызвали еще большую дезориентацию в рядах партии и обострили обстановку в стране». Словом, нарисована вполне апокалиптическая картина, способная породить лишь панические ощущения.

Читаем дальше: «Многие наши польские друзья высказывают тревогу за создавшееся положение внутри партии и страны и заявляют, что если новое руководство ПОРП не предпримет в нынешней обстановке каких-либо решительных мер, то это может весьма отрицательно повлиять на дальнейшее развитие Польши как социалистического государства»³. Как видим, ставка была велика — судьба социализма в Польше. Какие конкретно «решительные меры» имелись здесь в виду — об этом источник умалчивает.

Таким образом, напрашивается вывод, что к В. Гомулке и его окружению ответственные руководители внешнеполитического ведомства СССР относились с настороженностью. Возможно, для этого были определенные основания. Центр сообщил посольству СССР в Варшаве информацию, свидетельствовавшую о шатких позициях видных руководителей ПОРП в региональных избирательных округах. Например, в Краковском воеводстве, где баллотировались Ю. Циранкевич и недавно избранный на пост первого секретаря воеводского комитета ПОРП Б. Дробнер, «развернулась усиленная кампания» против них. Причины резко изменившегося, негативного отношения значительной части краковского электората к премьеру объяснялись так: «Многие считают, что т. Циранкевич является приспособленцем, поскольку, будучи на протяжении ряда лет председателем Совета Министров, он не в меньшей степени, чем другие, несет ответственность за ошибки прошлого руководства, а теперь старается всю вину свалить на других, объявляя себя последовательным борцом против сталинизма»⁴. В Кракове сильны были негативные настроения также против Э. Охаба, Е. Моравского, Р. Замбровского и В. Матвина⁵. Создавалась довольно пикантная ситуация: ведь это были, что ни говори, видные представители политического руководства ПОРП.

Главная мысль записки МИД СССР относительно избирательной кампании заключалась в следующем: правящая партия в Польше «идет на выборы в обстановке, которая даже у самих руководителей ПОРП не создает уверенности в успешном для партии исходе выборов»⁶. Если сопоставить рассмотренный аналитический материал МИД СССР с донесениями западных дипломатов (французскими, британскими и американскими), наблюдавшими непосредственно в Варшаве за подготовкой и ходом выборов, можно прийти к заключению, что в общеполитических оценках названных документов немало совпадающих моментов; что касается оценок идеологических, то они, естественно, сильно разнятся⁷. Распространенный тогда стереотип В. Гомулки как единственного политического деятеля из польской коммунистической среды, способного объединить вокруг себя всех конструктивно мыслящих людей и вывести Польшу из тяжелого кризиса, сыграл свою позитивную роль. Многих убедила тогда его неуступчивая позиция в переговорах с советскими политиками, постоянные напоминания о необходимости добиваться суверенитета и независимости Польши, постулат «польского пути к социализму». Как у кандидата в депутаты Сейма у него были и другие весомые аргументы в свою пользу. Ведь он неукоснительно проводил начатую еще при Э. Охабе линию на вытеснение советских советников и специалистов из Войска Польского и ведомства госбезопасности, гарантировал крестьянству индивидуальное владение землей и роспуск производственных кооперативов в аграрном секторе, католикам вернул примаса, освободив его из мест изоляции, согласился с введением уроков закона Божьего в общеобразовательной школе, способствовал легализации клубов католической интеллигенции; наконец, на первых порах своей деятельности в качестве лидера правящей партии довольно либерально отнесся к средствам массовой информации, не препятствуя публикациям оппозиционного характера. Короче говоря, массовый избиратель ему поверил и отдал голоса и за него персонально, и за ПОРП. Призывы В. Гомулки «голосовать без вычеркиваний» приняты были все же без особого энтузиазма, а порою просто недоброжелательно. Это правда. Ряд документальных свидетельств в этой связи рассматривает П. Махцевич⁸. Но переломить ход избирательной кампании в свою пользу они все-таки не могли.

Несомненно большую роль в благоприятном для ПОРП и партийно-политического руководства во главе с В. Гомулкой окончательном исходе выборов в польский парламент сыграла позиция католической церкви, прежде всего личный авторитет кардинала С. Вышиньского⁹. 14 января 1957 г., когда до выборов осталась всего одна неделя, примас Польши встретился в помещении Совета Министров с премьером Ю. Циранкевичем по просьбе последнего. Содержание беседы известно из собственноручной записи примаса. Как он утверждал, премьер говорил о напряженном положении в стране, внутренней борьбе в ПОРП, опасности обострившегося антисемитизма и т. п. Общая тональность высказываний премьера — «нужно помочь Гомулке», — была сразу же воспринята примасом, хотя, естественно, не разделявшим государственной доктрины «строительства социализма», но человеком просвещенным, мудрым и в духе социальной доктрины католической церкви заботившимся о благе Польши. Значительная часть встречи была посвящена предстоявшим выборам. Ю. Циранкевич откровенно признал, что партийно-правительственные круги опасаются неявки избирателей к избирательным урнам. В связи с этим глава правительства обратился к главе католической церкви с просьбой поддержать правящий режим в ходе избирательной кампании. Циранкевич при этом подчеркнул, что речь идет не об обязательном голосовании за кандидатов от ПОРП, а лишь о явке на избирательные участки для выполнения своего гражданского долга. Кардинал оказался на высоте положения и совместно со своим собеседником быстро набросал обращение к католикам¹⁰. В тот же день епископат его принял. В этом на удивление коротеньком тексте говорилось: «В воскресенье, 20 января, в Польше день выборов в Сейм. Граждане-католики должны в этот день выполнить обязанность своей совести — принять участие в голосовании. Католическое духовенство проведет богослужения так, чтобы все могли без препятствий исполнить свои религиозные обязанности и обязанности избирателей»¹¹. В послевоенной истории Польши это был едва ли не беспрецедентный случай легального сотрудничества коммунистических властей и католической церкви ради стабилизации положения в стране.

Вечером 19 января В. Гомулка выступил по радио. Среди прочего он сказал: «В день выборов мы будем выбирать не только депутатов, не только новый Сейм. Значение этих выборов заключается, прежде всего, в том, что мы будем выбирать путь к Польше. Во всеобщем голосовании мы выскажемся, принимаем ли мы путь, который наметил для Польши в октябрьские дни VIII пленум Центрального Комитета ПОРП, или мы этот путь отвергаем». Взволнованным голосом Гомулка заявил: «Только Польша социалистическая может фигурировать на карте Европы как государство независимое и суверенное», только ПОРП «является первым гарантом ее независимости и одновременно [гарантом] дружбы польского народа с советскими народами, гарантом добрососедских, братских польско-советских отношений». О чем думали поляки, слушая эти слова и вспоминая дни октябрьского пленума ЦК ПОРП, полные драматического ожидания скорой развязки? Гомулка призывал всех граждан, которые высказываются за политику, гарантирующую Польше независимость и суверенитет, безопасность и целостность границ, гарантирующую спокойствие, экономическое развитие и улучшение материального положения людей труда, принять участие в голосовании и не вычеркивать кандидатов от правящей партии¹².

Посол СССР в Варшаве направил в Москву по ВЧ телефонограмму, в которой говорилось: «Получено сообщение, что в ночь перед выборами по стране было распространено большое количество листовок и плакатов, призывающих голосовать против ПОРП. Особенно большое количество листовок было в Белостокском воеводстве, в том числе против кандидатов-белорусов»¹³. Листовки антиправительственного содержания замечены были также в Быдгощском, Вроцлавском, Зеленогурском, Катовицком, Кошалинском, Люблинском, Ольштынском воеводствах¹⁴. Кроме того, сообщал посол, в ряде воеводств давала о себе знать антиукраинская пропаганда.

Официальные документы позволяют понять количественное соотношение представителей ПОРП и других политических партий в польском послевыборном пейзаже: первых было заметно больше, о чем и говорили результаты голосования. В выборах приняли участие 16 892 213 человек, или 94,14% имевших право голоса. За кандидатов Фронта Национального Единства высказалось 98,40% избирателей¹⁵. По политической принадлежности 459 мандатов распределились следующим образом: ПОРП — 238, ОКП — 115, ДП — 41, беспартийные — 64¹⁶. Опасения политического руководства ПОРП за возможный исход выборов не оправдались. Победил здравый смысл.

Облегченно вздохнули и заинтересованные наблюдатели в СССР. Как воспринял итоги выборов в ПНР Н.С. Хрущев, его окружение? 31 января он принял первого секретаря посольства ПНР в Москве Ю. Банака, который в связи с этим сообщил в МИД Польши следующее: «В коротком разговоре тов. Хрущев подчеркнул, что выборы — это начало, и нельзя на этом успокаиваться, поскольку, — так, как он видит, — перед нашим руководством стоят большие трудности, особенно много путаницы (miętliku) есть еще среди нашей интеллигенции, работников пера и молодежи»¹⁷.

Интересный документ сохранился в материалах бывшего текущего архива ЦК КПСС. На партийном собрании в отделе главного технолога автомобильного завода в Ярославле, состоявшемся 25 января 1957 г., как сказано в цитируемом документе, «с антисоветской речью, содержащей в себе клевету на КПСС и советский строй», выступил молодой конструктор Киселев; он говорил, что события в Венгрии советская пресса освещает противоречиво, вовсе не публикует некоторых важных выступлений И. Броз Тито, но с одобрением высказался о последних польских событиях: «Гомулка в Польше <...> установил действительные выборы, а у нас существует механическое голосование»¹⁸. Процитированный документ — свидетельство того, с каким вниманием и заинтересованностью следили за избирательной кампанией в Польше некоторые (пусть тогда и очень немногие) представители советской технической и научной интеллигенции, задумывавшиеся над функционированием механизмов тоталитарной системы в СССР.

На первом, инаугурационном заседании Сейма 20 февраля маршалом (спикером) был избран известный деятель Объединенной крестьянской партии Чеслав Выцех. Совет Министров вновь возглавил Ю. Циранкевич, а вице-премьерами стали Петр Ярошевич и Зенон Новак, представлявшие ПОРП, и Стефан Игнар от ОКП, чем формально подчеркивалась значимая роль крестьянской партии в политической системе ПНР. По партийной принадлежности Совет Министров должен был отражать идею межпартийной коалиции, хотя реально подавляющий перевес всегда оставался на стороне коммунистов, ибо в имевшихся 25 министерствах в роли руководителей этих государственных структур 18 человек представляли ПОРП, 3 — ОКП, 2 — ДП. Два министра были беспартийными¹⁹. Как бы там ни было, в Польше был сделан еще один шаг в сторону от сталинской модели социализма.

Кандидатура З. Новака на пост вице-премьера прошла с большим трудом. Он скомпрометировал себя, во-первых, тем, что входил в группировку натолинцев, играя там далеко не последнюю роль, во-вторых, своими антисемитскими высказываниями на VII пленуме ЦК в июле 1956 г. По некоторым данным, его назначение «стало возможным лишь в результате энергичных мер, предпринятых советским послом в Варшаве, <...> и звонков из Москвы в Варшаву»²⁰. На посту вице-премьера З. Новак проработал до конца 1968 г., когда был перемешен на пост председателя Центральной комиссии партийного контроля ПОРП.

Примечания

1. Trybuna Ludu. 12.01.1957.

2. АВП РФ. Ф.122. Оп. 39, 1957 г. П. 140. Д. 728. Л. 21. Из телеграммы по ВЧ П.К. Пономаренко в МИД СССР 19 января 1957 г. См. также: Kampania wyborcza i wybory do Sejmu 20 stycznia 1957 / Wybór, wstęp i oprac. P. Machcewicz. Warszawa, 2000. S. 150—151.

3. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 28. Д. 481. Л. 18—19. Из записки «О ходе подготовки к выборам в Сейм Польской Народной Республики» от 5 января 1957 г., подписанной заведующим 4-м Европейским отделом МИД СССР А.И. Горчаковым. Цитируемый экземпляр был направлен в порядке информации М.А. Суслову, а тот по прочтении переадресовал его в отдел международных связей ЦК КПСС Б.Н. Пономареву.

4. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 49. Д. 9. Л. 24. Из беседы сотрудников консульства СССР в Кракове с секретарем президиума воеводской рады народовой М. Будзывойским 14 января 1957 г.

5. Там же. Л. 27—28.

6. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 28. Д. 481. Л. 25.

7. См.: Kula W. Paryż, Londyn i Waszyngton patszą na Październik 1956 r. w Polsce. Warszawa, 1992. S. 186—194.

8. Machcewicz P. Op. cit. S. 211—212.

9. Kampania wyborcza... S. 253.

10. Raina P. Kościół w PRL: Kościół katolicki a państwo w świetle dokumentów 1945—1989. T. 1: lata 1945—59. Poznań, 1994. S. 581—582.

11. Ibidem. S. 583.

12. Текст выступления см.: Trybuna Ludu. 20.01.1957.

13. АВП РФ. Ф. 122. Оп. 37, 1957 г. П. 140. Д. 728. Л. 14.

14. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 49. Д. 10. Л. 8. Из «Информации о ходе избирательной кампании, составленной на основе отчетов воеводских комитетов ПОРП», февраль 1957 г.

15. Trybuna Ludu. 23.01.1957.

16. См.: Tarniewski M. [Karpiński J.]. Porcja wolności. Warszawa, 1989. S. 119. Ср.: Czubiński A. Najnowsze dzieje Polski 1914—1983. Warszawa, 1987. S. 361.

17. AAN. PZPR. КС. Sygn. V/51. K. 183. Ю. Банак — заместителю министра иностранных дел ПНР М. Нашковскому.

18. РГАНИ. Ф. 89. Перечень 6. Док. 6. Л. 1. Ксерокопия. Из информации отдела партийных органов ЦК КПСС по РСФСР «Об антипартийных выступлениях отдельных коммунистов на собраниях некоторых первичных партийных организаций при обсуждении письма ЦК КПСС "Об усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов"». Ср.: Пихойя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945—1991. Изд. 2-е, испр. и доп. Новосибирск, 2000. С. 148.

19. Albert A. [Roszkowski W.]. Najnowsza historia Polski: 1918—1980. Londyn, 1989. S. 744—745.

20. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 49. Д. 5. Л. 31—32. Из беседы заместителя заведующего 4-м Европейским отделом МИД СССР П.Г. Крекотеня со 2-м секретарем посольства ПНР в Москве П. Мотруком 16 марта 1957 г.