4. Договор ПНР — СССР о пребывании советских войск в Польше

Во вторую неделю ноября 1956 г. печатный орган Демократической партии еженедельник «Тыгодник демократычны»

в передовой статье «В нелегкие дни» в связи с окончанием работы VIII пленума ЦК ПОРП и обострившейся международной обстановкой отмечал, поддерживая политическую линию В. Гомулки: «Осознание польских государственных интересов должно диктовать каждому из нас решительное противостояние всяким попыткам подстрекательства и сеяния беспокойства. Давать решительный отпор всяким попыткам действовать во вред нашим отношениям со странами социалистического лагеря, а особенно с Советским Союзом. Перед лицом нынешнего расклада международных сил, особенно же перед лицом опасности, угрожающей нашим западным границам со стороны германского милитаризма, поддержка со стороны Советского Союза имеет для нас особо важное значение. Все это, при полном уважении к нашей суверенности, тесно связано с проблемой предоставления нашей государственной территории для советских баз, охраняющих железнодорожные линии, соединяющие Советский Союз с войсками, располагающимися в Германской Демократической Республике. Этот факт является результатом существующего раскола Германии, результатом временного пребывания в Федеративной Республике Германии войск западных держав. В нынешней ситуации он служит укреплению чувства нашей безопасности»¹.

8 ноября, то есть за неделю до поездки польской партийно-правительственной делегации в Москву, в повестке дня заседания Политбюро ЦК ПОРП значилось: «Вопросы, касающиеся дислокации советских войск, находящихся в Польше». Исполнявший в тот момент обязанности министра национальной обороны ПНР генерал Е. Бордзиловский доложил о соответствующем проекте Договора между ПНР и СССР по данному вопросу. Решение гласило: «Политбюро одобрило с поправками предложенный проект как материал для переговоров с представителями СССР»². А по возвращении из Москвы Ю. Циранкевич 23 ноября выступил с эксклюзивным интервью варшавской газете «Экспресс вечорны», в котором среди прочего высказался о принципах готовящегося договора ПНР — СССР по вопросу численности и дислокации советских войск на территории Польши³. Это был необходимый шаг польского руководства с точки зрения психологической подготовки общественного мнения к восприятию предстоявшего подписания столь актуального документа.

8 декабря временный поверенный в делах ПНР в Москве Ю. Банак был принят заведующим 4-го Европейского отдела А.И. Горчаковым, который занес в свой дневник: «Тов. Банак по поручению правительства ПНР сообщил, что польская сторона предлагает начать переговоры относительно заключения договора о статусе советских войск на территории Польши 14 декабря с. г. Правительство ПНР предлагает также, чтобы переговоры и подписание договора состоялось в Варшаве» (с последующей ратификацией). С польской стороны документ поручено было подписать министру иностранных дел А. Рапацкому и министру национальной обороны М. Спыхальскому. «По мнению польской стороны, добавил т. Банак, переговоры по другим вопросам, связанным с пребыванием советских войск на территории Польши, можно было бы провести дополнительно». Польский дипломат просил сообщить мнение советского правительства по указанным вопросам⁴. Согласие советской стороны было получено без промедления, и в Москву отправилась группа польских военных экспертов, чтобы обсудить текст будущего военного договора, а также техническую подготовку предстоявшей встречи на высоком уровне. Польская делегация была хорошо подготовлена к работе (в частности, располагала многочисленными материалами аналогичных военных соглашений западных стран, и это облегчало совместную с советскими экспертами работу), чего, как считали поляки, нельзя было сказать о советской стороне⁵.

Подписание «Договора между Правительством СССР и Правительством ПНР о правовом статусе советских войск, временно находящихся в Польше», состоялось 17 декабря в Варшаве⁶. От имени СССР свои подписи поставили Д.Т. Шепилов и Г.К. Жуков, от имени ПНР — А. Рапацкий и М. Спыхальский. Государственный Совет ПНР ратифицировал договор 1 февраля 1957 г., Президиум Верховного Совета СССР — 11 февраля. Обмен ратификационными грамотами состоялся в Москве 27 февраля 1957 г. Значение подписанного международного документа заключалось в том, что подводилась черта под периодом, когда сфера военных отношений в связи с пребыванием частей Советской Армии на территории Польши по сути дела не опиралась на продуманную правовую базу, закрепленную необходимыми межгосударственными документами. Отныне взаимоотношения сторон в этой части строго регламентировались.

Важнейшее общеполитическое значение имели первые три статьи договора. Они учитывали требования польского государства и общества, столь отчетливо и решительно проявившие себя в дни VIII пленума ЦК ПОРП в связи с перемещениями советских танковых дивизий. «Временное расквартирование частей советских войск в Польше ничем не может нарушать суверенности польского государства и не может вести к их вмешательству во внутренние дела Польской Народной Республики», — так начинался договор (статья 1). Статья 2 устанавливала количественный состав советских войск на польской территории, а место их расположения определялось на основе специальных соглашений между правительствами ПНР и СССР; передвижения советских войск по польской территории за пределами их расквартирования каждый раз требовали согласия польской стороны, так же как учения и маневры. Статья 3 гласила, что советские войска, пребывающие на польской территории, лица, входящие в состав военных подразделений, а также члены семей советских военнослужащих обязаны уважать и выполнять все предписания польского права. Всего же договор насчитывал 21 статью, детально рассматривавших вопросы пребывания советских частей на территории ПНР.

Для В. Гомулки договор был превосходным козырем в канун выборов в Сейм, объявленных первоначально на 16 декабря, а потом перенесенных на январь следующего года⁷. В своих публичных выступлениях в ходе избирательной кампании он не раз использовал его как весомое доказательство суверенитета Польши, достигнутого с его приходом к власти.

После подписания договора последовала разработка специальных соглашений, наиболее важным из которых было соглашение о численности и размещении советских войск в Польше. Упоминавшийся уже генерал Т. Пюро принимал активное участие в переговорах. В своих воспоминаниях он пишет, что в польские и советские группы экспертов были включены высокопоставленные работники дипломатической службы и армии. С польской стороны переговорами руководил заместитель министра национальной обороны ПНР генерал Я. Зажицкий, проводивший заседания «твердо, неуступчиво» по отношению к советским партнерам. Советскую сторону возглавлял генерал А.И. Антонов. Группы разработчиков соглашений встречались попеременно в Варшаве и Москве. Т. Пюро присутствовал на большинстве заседаний и свидетельствует, что хотя они шли «не слишком гладко, доходило даже до острых столкновений», но все же в целом советская сторона учитывала польские пожелания⁸. В январе 1957 г., как пишет польский военный историк Э. Налепа, премьер-министр ПНР Ю. Циранкевич информировал председателя Совета Министров СССР Н.А. Булганина о том, что на службе в Войске Польском оставлено семь советских генералов и пять полковников⁹. Согласно данным Р. Лося, польские и советские эксперты собирались в апреле 1957 г. Советские представители не соглашались на предоставление необходимой информации, касающейся размещения Северной группы Советской Армии. Дело затянулось, осенью 1957 г. к руководству Министерством обороны СССР пришел маршал Р.Я. Малиновский, и он предложил включать в соглашение только указание на общее количество советских войск с разбивкой на сухопутные, воздушные и морские. Налицо было пренебрежение советской стороной договоренностями от 17 декабря 1956 г.¹⁰ Лишь в октябре 1957 г. Я. Зажицкий подписал «Соглашение между правительством ПНР и правительством СССР по вопросу численности, размещения и движения советских войск, временно расположенных в Польше, а также порядка въезда и выезда советских частей в Польшу и из Польши»¹¹. Дополнительные, специальные соглашения были подписаны только в июне 1958 г.

Примечания

1. Tygodnik Demokratyczny. 7—13.11.1956. № 45. S. 1.

2. AAN. PZPR. КС. Sygn. V/42. K. 206. Из протокола № 138 заседания Политбюро ЦК ПОРП от 8 ноября 1956 г.

3. Exspress Wieczorny. 23.11.1956.

4. АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 40, 1956 г. П. 335. Д. 4. Л. 21.

5. Łoś R. Polska — ZSSR: 1956. Łódź, 1999. S. 114—115.

6. Текст договора см.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XIX. М., 1960. С. 101—107. См. также: Советский Союз — Народная Польша. 1944—1974: Документы и материалы. М., 1974. С. 206—212; Dokumenty i materiały... T. XI. S. 98—105.

В связи с обстоятельствами подписания договора не лишне привести одно свидетельство из дневника Р. Замбровского. На приеме в Бельведере он обратил внимание на оживленную беседу В. Гомулки с Г.К. Жуковым, а после приема спросил Гомулку, какой вопрос они так горячо обсуждали. Видно было, что польскому лидеру разговор с советским маршалом был неприятен, но он все же ответил Замбровскому: «Жуков хвалился, что если бы во время визита Хрущева и его товарищей не дошло до выяснения ситуации, то ему [Жукову] потребовалось бы только три дня, чтобы занять Польшу». Опешивший от неожиданности Гомулка смог только спросить, кому принесло бы пользу неизбежное пролитие крови. См.: Zambrowski R. Dziennik // Krytyka (Warszawa). 1980. № 6. S. 81.

7. Łoś R. Op. cit. S. 116.

8. Pióro T. Op. cit. S. 275—276.

9. Nalepa E.J. Oficerowie Armii Radzieckiej w Wojsku Polskim 1943—1968. Warszawa, 1995. S. 155.

10. То же самое касалось финансовых, транспортных и иных аспектов договора, подписанного в Варшаве. Подробнее (на основе новых архивных материалов) см.: Łoś R. Op. cit. S. 116—132.

11. Skszypek A. Mechanizmy uzależnienia: stosunki polsko-radzieckie 1944—1957. Pułtusk, 2002. S. 430—431.