3. Протесты (новый виток)

Вот что можно прочитать в дневнике генконсула СССР в Гданьске Н.К. Талызина о настроениях населения города в первую неделю ноября: «Политическая жизнь в стране в настоящее время начинает стабилизироваться. Возбужденные настроения на [Гданьской] верфи были вызваны прежде всего выступлениями определенных слоев интеллигенции в печати и на митингах. Однако рабочий класс <...> выступал против тех антисоветских и антисоциалистических выкриков, которые раздавались на митингах со стороны главным образом студенческой молодежи и части интеллигенции, которые и раньше высказывались против дружбы с Советским Союзом и были недовольны народной властью. Эти элементы пытались использовать в своих интересах патриотизм поляков и под лозунгом борьбы за суверенитет Польши и демократизацию жизни пытались разжечь антисоветскую истерию и создать состояние хаоса»¹. Однако тенденции к успокоению общества проявлялись не везде. Недовольство поляков искало выхода, и подчас конфликты с властью в отдельных регионах приобретали достаточно грозные формы с непредсказуемыми последствиями. Например, 11 ноября довольно серьезные уличные беспорядки взволновали население Плоцка: возбужденная толпа, насчитывавшая несколько сотен человек, окружила здание городской милиции и буквально забросала его камнями, выбив все стекла. Причина хулиганского нападения — задержание милицией нарушителя общественного порядка. Как правило, такого рода эксцессы сопровождались участием в них и тех, кто был по той или иной причине недоволен политическим режимом в ПНР, желал выразить свой личный протест в связи с повторной интервенцией СССР в Венгрии². 12 ноября в беседе с советскими дипломатами председатель президиума вроцлавской воеводской рады народовой рассказывал, что «положение во Вроцлаве, создавшееся после октябрьских событий в Польше, начинает понемногу налаживаться, хотя некоторая часть студентов вроцлавских высших учебных заведений продолжает еше шуметь и требовать отставки некоторых, по их мнению, негодных руководителей народной власти и даже общественных организаций». Во всех вузах Вроцлава были созданы так называемые революционные студенческие комитеты, которые координировали и направляли студенческое движение. В день упомянутой беседы один из таких студенческих комитетов подготовил и распространял по городу листовку, в которой выдвигалось требование «убрать из органов народной власти неугодных им руководителей». Две такие листовки были прикреплены «на здании воеводского народного совета, и никто не решается сорвать их»³. 15 ноября генерального консула СССР в Щецине Ф.Е. Шарыкина посетил председатель воеводской рады народовой в Познани Ф. Щербаль и рассказал об антисоветских настроениях в Познаньском воеводстве. «Открытые антисоветские действия, — говорил он, — вызвали большую тревогу у значительной части местного населения за дальнейшую судьбу польско-советской дружбы. Причина этому состоит в том, <...> что враждебные элементы, а также отсталые слои населения думали, что тов. Гомулка не пойдет по пути укрепления дружественных отношений с СССР и тем самым будут созданы все условия для обострения польско-советских отношений. В Познаньском воеводстве открытые антисоветские выступления имели место против советских граждан и военнослужащих Советской Армии с требованием немедленного ухода из Польши. Только в самом городе Познани на протяжении шести дней ежедневно происходили демонстрации перед штабом советской воинской части с требованием освобождения жилых помещений и ухода их из страны. В окна квартир, где проживали семьи офицеров, хулиганы бросали палки и булыжники. Те же хулиганы выталкивали из вагонов советских солдат, а также членов семей военнослужащих. Выпады против воинской части прекратились только тогда, когда она, по согласованию с советским командованием, переехала из центра на окраину города»⁴.

Уличные беспорядки возникли в Быдгощи 18 ноября — нападение толпы на здание воеводской команды милиции, разгром станции глушения западных передач на Польшу (станция к этому времени была законсервирована), нанесение побоев милицейским работникам. Эксцессы были прекращены силовым вмешательством подразделений польской госбезопасности⁵. В сообщении «Трыбуны люду» о начавшемся судебном процессе над некоторыми участниками беспорядков умалчивалось об антисоветских выпадах в ходе событий в Быдгощи⁶. Учитывая печальный опыт Познани и Быдгощи, соответствующие государственные органы приняли решение прекратить на территории страны глушение западных «голосов», о чем средства массовой информации 25 ноября опубликовали специальное сообщение.

Вечером 10 декабря серьезные волнения потрясли Щецин. Обыкновенный, в сущности, случай нарушения правил общественного порядка — столкновение стражей порядка с несколькими молодыми людьми, находившимися в состоянии алкогольного опьянения, — мгновенно перерос в грозные по своим последствиям уличные беспорядки. Хулиганствующие элементы (в основном подростки и молодежь 16—20 лет) переворачивали автомашины, повыбивали стекла в помещениях комиссариата милиции и прокуратуры, пытались атаковать тюрьму, но были оттеснены воинскими и милицейскими нарядами. Разгоряченная толпа устремилась к советскому консульству, ворвалась в помещение и стала сокрушать все, что попадалось под руку. «После этого толпа двинулась к нашему гарнизону — школе младших специалистов Воздушной Армии, но до городка не дошла, так как была оцеплена подразделениями от Войска Польского и милицией, оттеснена от городка и разогнана», — докладывал командующий Северной группой войск генерал армии К.Н. Галицкий по ВЧ маршалу Г.К. Жукову⁷. Лишь поздно ночью рабочие судоверфи, студенты местных вузов и милиция окончательно справились с беспорядками⁸. Начались поиски зачинщиков, аресты. 12 декабря новая попытка спровоцировать беспорядки была уже своевременно пресечена⁹.

Спонтанные массовые беспорядки в Польше в посткризисный период неизменно сопровождались как антиправительственными, так и антисоветскими проявлениями, разрушением материальных ценностей. При этом надо учитывать, что, как правило, они отражали, во-первых, состояние возбужденного массового сознания и склонность к безответственному поведению и, во-вторых, охватывали главным образом маргинальные слои городского населения.

* * *

Таким образом, до стабилизации положения в Польше было еще достаточно далеко. Как же представляли себе ближайшее будущее высшие руководители ПОРП? Отношение В. Гомулки к событиям в стране в период ноября — декабря 1956 г. вполне определенно прослеживается по его выступлениям на больших и малых форумах партии и в ее аппаратных структурах.

Выступая 4 ноября в столице на общепольском совещании партийного актива с большой речью, В. Гомулка с нескрываемым раздражением внушал своим слушателям, что многоголосие в партии — это несомненное зло, ибо есть только одна не знающая изъянов идеология — марксизм — ленинизм, и только этой идеологии надо следовать¹⁰. Поэтому стабилизация положения в партии на основе преодоления идеологических отклонений есть прямое продолжение линии октябрьского пленума. Не был ли это намек на предстоявшую неизбежную полосу борьбы с инакомыслием той части творческой интеллигенции, которая, декларируя себя сторонниками марксизма, пыталась по-новому, нетрадиционно, с учетом польских реалий осмыслить события в Польше? Или это был завуалированный, вызванный сложившимися обстоятельствами реверанс в сторону Кремля? Много лет спустя Ст. Сташевский (в интервью 1982 г.) выступление В. Гомулки ретроспективно оценил в лапидарной формуле: «дело Октября проиграно», Веслав встал на путь отступления и не намерен сдерживать своих обещаний¹¹.

В той же самой речи лидер ПОРП сделал важное заявление: «Руководство партии выдвигает теперь во главу политической работы вопрос укрепления в сознании всего народа значения дружбы между Польшей и Советским Союзом»¹². Из этого до предела отшлифованного постулата можно сделать следующий вывод: В. Гомулка отчетливо отдавал себе отчет в том, что если антисоветизм, стойко проявлявший себя осенью 1956 г. на уровне массового сознания, не встретит организованного отпора, он может привести страну к углублению конфликта с восточным соседом.

23 ноября под руководством В. Гомулки в Варшаве состоялось совещание первых секретарей воеводских комитетов партии и руководителей отделов ЦК ПОРП, посвященное рассмотрению политической ситуации в стране¹³. 8 декабря заведующий организационным отделом и член ЦК ПОРП, председатель комиссии по проведению выборов в Сейм Валентый Титков встретился с представителем советского посольства, которому рассказал следующее: «...в стране продолжает оставаться сложное положение. Особенно его (Титкова. — А.О.) беспокоит то, что в настоящее время вновь поднялась волна антисоветских выступлений. Это, во-первых, по его мнению, вызвано усложнившейся обстановкой в Венгрии, а, во-вторых, тем, что реакция, видя безнаказанность и отсутствие противодействия со стороны партии, играя на националистических настроениях народа, усилила свою подрывную работу, направленную на отрыв Польши от Советского Союза. На первых порах после VIII пленума реакционные элементы широко поддерживали Гомулку и новое руководство партии, т. к. оно выдвинуло лозунг суверенитета и равноправных отношений с Советским Союзом. Они видели в Гомулке руководителя, который сможет свести до нуля влияние ЦК КПСС на деятельность Польской объединенной рабочей партии и государства. На этом этапе Гомулка вполне их устраивал. Однако последние выступления Гомулки на совещании первых секретарей ВК ПОРП, собрании общественно-политического актива 29 ноября, выступление на пленуме ВК ПОРП в Катовице 4 декабря, где он подчеркнул необходимость укрепления руководящей роли партии в стране, усиление борьбы с реакцией, которая пытается столкнуть Польшу с пути строительства социализма, вызвали у реакционных и оппортунистических элементов бурю негодования. Их особенно тревожит то, что Гомулка во всех выступлениях подчеркивает необходимость дружбы с Советским Союзом. Проявляют недовольство Гомулкой, по словам Титкова, и некоторые «деятели» в партии, особенно представители печати, интеллигенции и студенчества, которые открыто заявляют, что Гомулка сделал шаг назад после VIII пленума. Раздаются голоса, что Гомулку купили в СССР, что он видит свою слабость и поэтому не случайно ратует за сохранение советских войск в Польше. В политехническом институте, медицинской академии и в ряде других высших [учебных] заведений Варшавы на собраниях, организованных на днях революционными студенческими комитетами, принимались резолюции, в которых выражалось несогласие с тем, как Гомулка формулирует необходимость дружбы с Советским Союзом». К этому В. Титков добавил, что «недавно беседовал с Гомулкой, который в беседе с ним высказал большую тревогу за положение в партии. Гомулка понимает, что ЦК ПОРП совершил ошибку, дав возможность после VIII пленума разогнать лучшие партийные кадры» (имелось в виду снятие с работы ряда первых секретарей воеводских комитетов партии под мнимым или надуманным предлогом приверженности их к административно-командному стилю руководства)¹⁴. 14 декабря В. Гомулка выступает с речью на пленарном заседании Центральной комиссии партийного контроля. Здесь он открыто заявляет о повороте политической линии партии. «...Акция переубеждения кончилась, и мы должны будем применять очень решительные средства», — без тени смущения предупредил он¹⁵. 19—20 декабря В. Гомулка участвует в расширенном пленуме Варшавского комитета ПОРП. Одновременно — 20 декабря — он согласился выступить перед участниками варшавской воеводской партийной конференции¹⁶. Наконец, 21—22 декабря В. Гомулка участвует в Жешове в воеводской конференции ПОРП и в своем выступлении анализирует споры в партии накануне VIII пленума ЦК, характеризуя противостояние пулавян и натолинцев как проявление групповщины в партии¹⁷. Все эти выступления проникнуты одной цементирующей идеей — необходимо укрепить власть в стране, процессом демократизации может и должна руководить лишь политическая организация рабочего класса, то есть ПОРП.

Примечания

1. АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 40, 1956 г. П. 336. Д. 10. Л.122.

2. Machcewicz P. Polski rok 1956. Warszawa, 1993. S. 161.

3. АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 40, 1956 г. П. 336. Д. 10. Л. 136; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 28. Д. 398. Л. 257.

4. АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 40, 1956 г. П. 336. Д. 10. Л. 127.

5. Jastrzębski W. Bydgoski Październik 1956 // Przełomowy rok 1956: Poznański Czerwiec. Polski Październik. Budapeszt: Materiały międzynarodowej konferencji naukowej. Poznań, 26—27 czerwca 1996 r. / Pod red. E. Makowskiego i S. Jankowiaka. Poznań, 1998. S. 158—159.

6. См.: Proces sprawców chuligańskich zajść w Bydgoszczy // Trybuna Ludu. 3.01.1957.

7. АПРФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 144. Л. 1. Экземпляр документа предназначался Н.С. Хрущеву в порядке информирования членов советского высшего политического руководства.

8. Подробнее см.: Zielony Sztandar. 19.12.1956. См. также: 10 grudnia 1956 г. / Оргас. Р. Machcewicz // Mówią Wieki (Warszawa). 1991. № 7. S. 29—32; Wydarzenia polityczne 1956 roku na Pomorzu Zachodnim: Materiały z sesji naukowej / Pod red. K. Kozłowskiego. Szczecin, 1997. S. 139—142. Aneks 3.

9. Trybuna Ludu. 12.12.1956; 13.12.1956.

10. Текст речи см.: Trybuna Ludu. 5.11.1956; Październik'56 / Wstęp, wybór i opracîwanie materiałów M. Jaworski. Warszawa, 1987. S. 157—169.

11. Torańska T. Oni. Warszawa, 2004. S. 193.

12. Październik'56... S. 166.

13. Ibidem. S. 170—183.

14. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 28. Д. 481. Л. 6—7. Из записи беседы советника посольства СССР в ПНР Ю.В. Бернова с В. Титковым.

15. Październik'56... S. 186. Впервые текст речи опубликован лишь в 1987 г.

16. Текст ответов В. Гомулки на вопросы, предложенные участниками собрания, см.: Odpowiedzi Władysława Gomułki na 9 pytań uczestników warszawskiej sprawozdawczo-wyborczej konferencji wojewódzkiej PZPR w sześćdziesiątym dniu od przełomu październikowego / Oprac. H. Kozłowska // Z Pola Walki. 1986. № 4. S. 121—134.

17. Działalność Władysława Gomułki. Fakty. Wspomnienia. Opinie / Wybór i oprac. W. Namiotkiewicz. Warszawa, 1985. S. 552—554.