Требование широких народных масс Англии и Франции заключить соглашение с Советским Союзом. Согласование англо-французской тактики по вопросу о московских переговорах (апрель 1939 г.)

Если правящие политики Англии и Франции надеялись на то, что после провозглашения ими «гарантий» помощи Польше и другим малым странам внутриполитическая атмосфера в их странах разрядится, то они глубоко ошибались. Давление общественности в пользу создания фронта коллективной безопасности не ослабевало, а в партиях правого крыла и центра разгорались разногласия по внешнеполитическим вопросам.

Лозунги коммунистических партий привлекали к ним новых сторонников. Весной 1939 г. Компартия Франции насчитывала в своих рядах около 300 тыс. членов¹. За несколько месяцев в неё влилось более 20 тыс. новых борцов.

В ходе избирательных кампаний во Франции, прошедших в апреле — мае, население продемонстрировало рост симпатий к левым кандидатам, к приверженцам Народного фронта. В начале апреля стали известны результаты дополнительных выборов в парламент от одной сельской местности. Здесь победил коммунист, превзойдя на 65% по числу поданных за него голосов своего предшественника, также коммуниста.

В конце апреля на дополнительных выборах в округе Монлюсон депутат-коммунист прошёл большинством в 6 343 голоса, на муниципальных выборах в округе Кламарт коммунисты победили большинством в 2200 голосов, т. е. усилили свои позиции почти в полтора раза по сравнению с 1935 г.².

Компартии Англии и Франции неустанно разоблачали манёвры англо-французской дипломатии в вопросе о «гарантиях». 15 апреля Политбюро Английской компартии в заявлении, озаглавленном «Новая политика скрывает новое предательство», характеризовало систему англо-французских «гарантий» как саботаж действительных усилий по созданию фронта коллективной безопасности. Заявление обращало особое внимание на необходимость эффективного сотрудничества с СССР³.

Национальный комитет Всеобщей конфедерации труда Франции по предложению коммунистов принял резолюцию, содержавшую призыв к объединению Англии, Франции, Польши и СССР для защиты мира и свободы.

Призывы и требования коммунистов выражали чувства и настроения широчайших слоёв населения. Вопреки антисоветской клевете и лжи в гуще народных масс нарастало движение за сотрудничество с Советским Союзом, проявлявшееся в самых разнообразных формах. 11 апреля, например, 2 тыс. жителей Лондона промаршировали по улицам с лозунгами: «Хотим пакта с Россией!», «Чемберлена — в отставку!».

13 апреля лондонские безработные отправили на имя Чемберлена огромный плакат с надписями: «Фашистская агрессия угрожает извне; безработица и голод подрывают нас изнутри! Установите сотрудничество с Советским Союзом!»⁴. 15 апреля 250 рабочих-печатников из Уотфорда потребовали от своего депутата в парламенте «использовать его влияние для ускорения переговоров с СССР»⁵.

Апрель 1939 г. был в Англии месяцем профсоюзных конференций, партийных съездов. Работа их проходила в обстановке острой борьбы вокруг вопросов внешней политики. На ежегодной конференции кооперативной партии, представлявшей 5 млн членов, развернулись горячие прения о позиции партии в отношении чемберленовской политики. Участники конференции одобрили резолюцию, призывающую членов партии добиваться устранения консервативного правительства и создания правительства, составленного из лейбористов и кооператоров. Другая резолюция, принятая конференцией, единодушно осуждала внешнюю политику Чемберлена и призывала к сплочению Англии, Франции и СССР⁶.

Национальные конференции крупных профсоюзов (служащих, учителей, приказчиков и складских работников, рассыльных рабочих и т. п.) явились аренами споров, в частности, по вопросу об отношении к советским профсоюзам и т. д. Национальный союз служащих высказался в пользу допуска советских профсоюзов в Международную федерацию тред-юнионов. Национальный союз рассыльных рабочих и смежных отраслей (200 тыс. членов) возбудил перед исполкомом лейбористской партии ходатайство о пересмотре решения об исключении из партии Криппса за его деятельность в пользу создания антифашистского фронта. В таком же духе была выдержана резолюция конференции национального союза приказчиков, складских рабочих и служащих⁷.

Под напором общественности английское правительство пошло на досрочный созыв парламента, причём инициатива этого требования принадлежала секретарю Компартии Англии Гарри Поллиту⁸.

Парламентские прения продемонстрировали критическое отношение к политике Чемберлена. Во время прений, происходивших в первых числах апреля, коммунист Галлахер потребовал ухода Чемберлена с поста премьера. Многие члены парламента, в том числе и недавние сторонники Чемберлена, с тревогой говорили о «недостаточности», «ошибочности», «близорукости» англо-французской «гарантийной» политики. Лейборист Криппс выразил недоверие правительственной политике⁹.

13 апреля Чемберлен подвергся в палате общин новой резкой критике.

Подали свой голос и правые лейбористы. Их речи походили на выступления Черчилля, который формально критиковал политику Чемберлена. Однако в этой критике содержалось недовольство методами чемберленовской политики, а не её антисоветскими целями.

Лейборист Веджвуд, выступая 13 апреля, нападал на систему двухсторонних соглашений и гарантий, как не обеспечивающую безопасность Англии.

В какой степени приходилось Чемберлену считаться с создавшейся обстановкой, свидетельствует такой факт. 31 марта в ответ на запрос лейбориста Мандера в парламенте Чемберлен демагогически заявил, что он не видит никаких идеологических преград между Англией и СССР, которые могли бы помешать сотрудничеству с Советским Союзом¹⁰.

Поразительное заявление, если учесть, что четырьмя днями раньше Чемберлен заносил в свой дневник совершенно противоположные строки, наполненные жгучей ненавистью к Советскому Союзу!¹¹

По свидетельству личного биографа Чемберлена, последний был убеждён в возможности купить мир на западе ценой сталкивания Германии с СССР.

Московские переговоры рассматривались Чемберленом и его сторонниками, как явствует из записей в его дневнике, в качестве способа косвенного давления на Германию, такого давления, которое должно было побудить Гитлера прийти к широкому соглашению с Англией. Именно так относились к переговорам с СССР правящие политики Англии. В этом свете следует рассматривать требования, обращённые к Чемберлену из среды консервативной партии, — начать переговоры с СССР! Такой шаг, рассуждали некоторые консервативные политики, обезоруживал «левых агитаторов», «ублажал» массы, а, главное, воздействовал на Германию.

По согласованию с Лондоном на этот путь стало и французское правительство.

14 апреля правительство Франции предложило Советскому правительству подписать декларацию трёх держав — СССР, Англии и Франции — о совместных и взаимных гарантиях помощи Польше и Румынии в случае агрессии против них. Однако Польша и Румыния не обязывались оказывать помощь СССР в случае нападения на него, хотя Польша дала такие обязательства Англии и Франции¹².

Ещё более неравноправным было английское предложение. Смысл его заключался в том, что в случае акта агрессии Германии против Латвии, Литвы, Эстонии, Финляндии Советский Союз должен был оказать им помощь без какого-либо обязательства Англии сделать то же самое. Правительство Англии оставляло открытым вопрос даже о совместной с Советским Союзом помощи Польшей Румынии, несмотря на данные этим странам гарантии, не говоря уже о том, что согласно этому предложению Польша и Румыния, а также прибалтийские государства ничем не обязывались в отношении СССР¹³.

Не желая упускать ни единой возможности для достижения соглашения, Советское правительство без промедления представило английскому правительству встречное предложение. Оно состояло в том, чтобы, во-первых, Советский Союз, Англия и Франция совместно обязались оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, в том числе и военную, в случае агрессии против одного из этих государств; во-вторых, чтобы Советский Союз, Англия и Франция обязались оказывать всяческую, включая и военную, помощь государствам Восточной Европы, расположенным между Балтийским и Чёрным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств. Наконец, Советский Союз, Англия и Франция должны были обязаться в короткий срок установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждому из этих государств в обоих случаях, упомянутых выше¹⁴.

Советские предложения ставили дело защиты от фашистских агрессоров на твёрдую, надёжную почву. Обращало на себя внимание то обстоятельство, что Советский Союз конкретно поднимал вопрос об оборонительном союзе между тремя великими державами: Англией, Францией и СССР. Коалиция этих держав смогла бы зажать агрессоров в тиски, избавив Европу от многих страданий и бедствий затяжной войны. Советские предложения предусматривали создание прочного барьера против агрессии вдоль всей линии от Балтийского до Чёрного морей, закрывая фашизму путь на юго-восток, восток и северо-восток Европы. В сочетании с системой безопасности на западе это закладывало внушительный фундамент коллективного фронта мира, о который разбилась бы любая авантюра фашистских агрессоров.

В течение трёх недель из Лондона не поступало никакого ответа на предложения Советского правительства. Тем временем между Даунинг-стрит и Кэ д'Орсэ происходили переговоры о согласовании единой англо-французской линии в Москве. Эти переговорв1 натолкнулись на известные трудности. Французское правительство смотрело на международное положение с большим беспокойством, чем английское. Это объяснялось, в частности, тем, что Франция растеряла всех своих союзников в Европе и пыталась усилить свои дипломатические позиции укреплением связей с Польшей. В апреле начались военные франко-польские переговоры. Наконец, давление общественности, борьба Компартии Франции, рост классовых противоречий в связи с чрезвычайными декретами и заставляли французское правительство прибегать к новым манёврам.

Это выразилось в том, что 22 апреля французский кабинет решил принять большинство пунктов, содержавшихся в советском ответе на английские предложения от середины апреля.

Английское правительство не присоединилось к этому решению. На своём заседании, состоявшемся в тот же день, оно подтвердило прежнюю точку зрения. Самое большее, на что оно желало идти, было гарантирование Советским Союзом, Англией и Францией двух стран — Польши и Румынии.

Лицемерие этого решения было очевидным. На каком основании английское правительство бралось утверждать, что Румынии, например, грозила большая опасность, чем Литве, или же Финляндии или Латвии? Разве гитлеровские захватчики не продемонстрировали неуёмность своих аппетитов, полное пренебрежение к правам малых народов!

Расхождение между английской и французской позициями сгладилось в результате нажима Лондона и отступления Парижа. Правительство Франции выдвинуло 29 апреля компромиссный вариант англо-французского ответа на советское предложение. Этот вариант отличался крайней расплывчатостью и допускал весьма произвольное толкование важнейших пунктов.

В английской ноте французскому правительству от 29 апреля говорилось: «Политика, которую преследует правительство Его Величества в переговорах с Советским правительством, имеет целью попытаться согласовать следующие положения: а) не упускать возможности получения помощи Советского правительства в случае войны, б) не компрометировать общий фронт, проходя мимо возражений со стороны Польши и Румынии, в) не отвращать симпатии всего мира, давая предлог для антикоминтерновской пропаганды Германии, г) не компрометировать дело мира, провоцируя со стороны Германии насильственные действия»¹⁵.

Таковы были принципиальные английские установки для переговоров с СССР. Правительству Франции предлагалось принять эти установки в качестве руководящих.

Оговорки в английской ноте вытравляли из неё всякое положительное содержание. Даже если предположить, что в первом пункте речь шла о коллективных мерах отпора агрессорам, реальная ценность этого пункта сводилась на нет тремя последующими оговорками. Англия обусловливала любые мероприятия по борьбе с агрессией согласием польского и румынского правительств на эти коллективные меры.

Выходило так, будто Лондон вручал судьбу московских переговоров в руки профашистских правителей Польши и Румынии. В дальнейшем стало ясно, что английское и французское правительства делали ссылки на Варшаву и Бухарест лишь затем, чтобы поставить Советский Союз в неравноправные условия и подготовить срыв московских переговоров.

Ясен был смысл третьей и четвёртой оговорок. Английская дипломатия предупреждала против излишнего увлечения игрой в переговоры с Советским Союзом, заботясь о сохранении путей к переговорам с Гитлером. Именно этим переговорам придавалось гораздо большее значение, нежели переговорам в Москве, и англичане заранее указывали на это французам.

Намереваясь включить в проектировавшуюся схему Советский Союз, правительства Англии и Франции позаботились обставить это такими условиями, которые позволили бы реализовать хотя бы один из трёх возможных вариантов: дать Англии и Франции возможность уклониться от оказания помощи Советскому Союзу в случае прямого нападения на него со стороны Германии; толкнуть Германию на агрессию против СССР через прибалтийские государства, в случае чего Англия и Франция заранее гарантировали Германии свой нейтралитет; побудить Советский Союз выступить против Германии, если та нападёт на Польшу или Румынию на востоке или на Англию, Францию, Бельгию и Голландию на западе, перенеся таким образом центр войны на восток.

Этих установок придерживалась англо-французская дипломатия в последующих переговорах с правительством Советского Союза. Во имя антисоветской политики французские правители смирились с ролью младших партнёров Англии, следуя, как правило, в фарватере её интриг и манёвров.

Примечания

1. См. «Daily Worker», 23.V.1939.

2. См. «Daily Worker», 25.IV.1939.

3. См. «Daily Worker», 15.IV.1939.

4. «Daily Worker», 13.IV.1939.

5. «Daily Worker», 15.IV.1939.

6. См. «Labour Research», V.1939, p. 115.

7. См. «Labour Research», V.1939, p. 115.

8. См. «Daily Worker», 11.IV.1939.

9. «Parliamentary Debates», Vol. 345, Col. 2433—2434, 2545—2553.

10. «Parliamentary Debates», Vol. 345, Col. 2415.

11. См. K. Feiling, The Life of N. Chamberlain, London 1946, p. 403.

12. См. G. Bonnet, Fin d'une Europe, Gèneve 1948, p. 180.

13. См. G. Bonnet, op. cit., p. 180.

14. См. «Фальсификаторы истории (Историческая справка)», стр.43.

15. G. Gafencou, op. cit., p. 203—204.