Кредитная блокада

Рецензент. О состоянии и причинах польской задолженности было сказано в вашей книге немало — теперь мы должны обновить эти сведения.

Автор. Вся информация на тему валютного долга ПНР полна истинного драматизма. И с каждым годом ситуация обостряется. Чтобы лучше понять день сегодняшний и ближайшее будущее, предлагаю начать с обзора недалекого прошлого.

17 февраля 1988 г. на очередной пресс-конференции представитель правительства Е. Урбан сделал сообщение о состоянии и причинах польской внешней задолженности западным странам.

«В последние годы состояние задолженности существенно ухудшилось. В 1985 г. сумма долга в долларах увеличилась до 29,3 млрд, в 1986 г. — до 33,5 млрд и в 1987 г. — до 39,2 млрд. Главная причина такого роста — падение курса доллара. В последние три года задолженность, исчисляемая в долларах США, возросла в результате девальвации этой валюты на 9,9 млрд, а в результате неполной выплаты процентов — лишь на 2,5 млрд.

Совершенно иначе выглядит дело, если изменения в сумме задолженности исчислить в марках ФРГ. На конец 1986 г. долг Польши составил 66 млрд марок, а на конец ноября 1987 г. — 63 млрд, то есть уменьшился на 5%.

Сумма кредитов, предоставленных Польше в 1971—1987 гг., равнялась 47,5 млрд долларов. В то же время сумма выплат основной суммы и процентов за этот период составила 50,6 млрд долларов. Иными словами, Польша выплатила на 3,1 млрд больше, чем получила.

В период 1982—1987 гг. приток кредитов Польше составил лишь 3,1 млрд долларов, выплаты достигли 11,1 млрд, то есть в этот необычайно трудный период было выплачено на 8 млрд долларов больше, чем получено кредитов. Естественно, что это не могло не оказать влияния на импортные возможности (импорт с Запада сократился на 40%) и, следовательно, на объем производства, темпы инфляции и выполнение заданий первого этапа экономической реформы. Если бы не помощь Советского Союза, последствия были бы еще более худшими».

Рецензент. Мы уже говорили с вами о том, что западная пропаганда совершенно изменила тон трактовки польских событий. Такие поучения и жесткие формулировки отдают прямо-таки духом «холодной войны». Хотя таковая, по словам М. Тэтчер, закончилась с наступлением эпохи Горбачева. Вероятно, началась, точнее, продолжается мировая экономическая война. В отличие от 70-х годов в прессе Запада возобладал циничный, достаточно откровенный стиль.

Вот слова газеты «Таймс» (1.07.1988):

«В то время как завершился четырехдневный визит заместителя премьер-министра Польши Здзислава Садовского в Лондон, стало ясно, что в результате кризиса Польши с долгами Англия и США оказались в выгодном положении, для того чтобы убедить ее правительство ускорить экономические и демократические реформы.

Если Польша не добьется согласия своих международных кредиторов на приостановление ею платежей по внешнему долгу в размере 39 млрд долларов (21,6 млрд ф. ст.) примерно на 5 лет, то ее планы нормализации положения в экономике обречены на провал. Садовский разъяснил это на переговорах в Лондоне, и это также признают эксперты Уайтхолла и Вашингтона. Однако как США, так и Англия заявляют, что не дадут согласия на это, если Варшава не свяжет себя более серьезными обязательствами в отношении реформ.

В конгрессе США существует активное сопротивление финансированию программ МВФ или Всемирного банка по оказанию помощи Польше. Садовский разъяснил, что надеется на поддержку Англии, которая позволила бы смягчить эти возражения.

В своем выступлении в Королевском институте международных отношений он выразил серьезные претензии по поводу нежелания Запада помогать Польше.

«Если нам окажут некоторое содействие, тогда программа реформ будет осуществляться весьма радикально; если нет, то она обречена на более медленные темпы», — сказал Садовский. Английские деятели восприняли это как попытку поставить телегу впереди лошади.

Заместитель премьер-министра Польши явно проявил осведомленность о том, что главная проблема — это репутация польского правительства на Западе. Однако, хотя он заявляет, что сейчас осуществляются перемены, Уайтхолл и Вашингтон по-прежнему не имеют полной уверенности относительно намерений правительства генерала Войцеха Ярузельского.

Тэтчер должна посетить Польшу в октябре, и Варшава надеется, что она поможет улучшить репутацию страны на Западе. Влияние Тэтчер на формирование представления о советском руководителе Михаиле Горбачеве в Англии и Америке произвело большое впечатление в Варшаве. Однако Тэтчер не будет с такой же легкостью заниматься тем же ради Польши, и отчасти целью приглашения английским правительством Садовского в Лондон было показать, каких именно перемен она пожелает, прежде чем согласится оказать помощь.

Сотрудники английского правительства сообщили, что только проценты по долгам Польши составляют от 2 млрд долларов (1,14 млрд ф. ст.) до 3 млрд долларов в год и состояние экономики этой страны позволяет выплачивать не более чем по 1,5 млрд долларов. Парижский клуб в составе правительств-кредиторов дал согласие на временное приостановление платежей по долгу на период с 1981 г. Однако эта договоренность рассчитана всего на один год, а Варшава добивается значительно более длительного перерыва».

Автор. А каких реформ в Польше добиваются западные кредиторы? На этот вопрос мы уже давали ответ в предыдущих частях нашего «Диалога». Ниже предлагается еще один вариант рецепта социальной политики для ПНР, но уже в изложении американского журнала деловых кругов «Бизнес уик» (8.08.1988):

«На Маршалковской, основной улице польской столицы, продавцы цветочных киосков наполняют унылый деловой центр розами и гвоздиками. Создается впечатление, что тележек, с которых продаются запеканки, больше, чем в Манхэттене. В переулках гнездятся частные магазины, где продается все — от обуви и овощей до деталей автомашин и компьютерных систем.

Возможно, в этой другой Варшаве — ответ на то, будут ли когда-либо экономические реформы эффективны в Польше. Для руководителя Польши генерала Войцеха Ярузельского она также может дать выход из политического тупика с профсоюзом «Солидарность», сделавшего Польшу наиболее взрывоопасным государством Восточной Европы. С тех пор как в 1981 г. Ярузельский ввел военное положение, он неоднократно пытался и не смог получить поддержку «Солидарностью» реформ в польской экономике, оказавшейся в трудном положении. Решение этого конфликта чрезвычайно важно, чтобы получить достаточную поддержку народа и привести в действие его экономические реформы.

Оно также может иметь ключевое значение для советского руководителя Михаила Горбачева. Если реформы в Польше потерпят крах — или, хуже того, страна будет втянута в политический хаос, — кампания Горбачева по возрождению Советского Союза, возможно, будет торпедирована. Во время своего визита в Польшу в середине июля Горбачев решительно поддержал попытки Ярузельского провести реформу. Обладая сравнительно свободной печатью и бурной политической деятельностью, Польша находится «там, где Советский Союз будет лишь через пять — десять лет», считает подполковник В. Горницкий, высокопоставленный советник Ярузельского. Однако в случае начала забастовок, как это было в мае этого года на металлургическом заводе в Новой Гуте и на верфях Гданьска, противники Горбачева сразу же будут знать, что им делать. Более серьезный взрыв может даже повредить существующей в настоящее время разрядке в отношениях между Востоком и Западом.

Все это поставлено на карту, и Ярузельский пробует новый подход к реформе, обращаясь за помощью к частным предпринимателям. После того как в течение ряда лет он лишь терпел частные мастерские, теперь он высказывает предложения, направленные на расширение размеров мастерских, сокращение бюрократических препон и увеличение привлекательности совместных предприятий для иностранных вкладчиков. Растут признаки того, что правительство вскоре, возможно, официально признает новую национальную ассоциацию предпринимателей. Это будет важный шаг к предоставлению полякам более широкой платформы, с помощью которой они станут высказывать свои политические взгляды правительству, чему сопротивлялся Ярузельский с тех пор, как он запретил «Солидарность».

Если эти меры будут приняты в сентябре польским парламентом, они смогут дать толчок польскому предпринимательству. Уже сейчас частный сектор в Польше находится на подъеме. в приблизительно 630 тыс. частных фирмах по всей стране работают свыше 1,5 млн поляков. Это лишь 8,6% рабочей силы, однако полагают, что в год будут создаваться 60 тыс. частных фирм, считает Александр Пашинский, консультант, возглавляющий кампанию за создание организации предпринимателей. По оценке правительственных служащих, 40% выпускников Варшавского политехнического института начинают свое собственное дело.

Все чаще и чаще частные фирмы оказываются единственными энергично Действующими предприятиями экономики, отягощенной государственными «белыми слонами», 60-процентной инфляцией и внешним долгом в размере 40 млрд Долларов. Два года назад частный сектор давал 20% производства Польши, в основном в сельском хозяйстве. В этом году, по мнению западных наблюдателей, этот показатель превысит 30% и более половины продукции дадут несельскохозяйственные отрасли. Это, безусловно, наиболее динамичный сектор Польши.

Безусловно, частным фирмам потребуется время, чтобы облегчить экономические проблемы Польши. После десятилетий субсидий и искаженного ценообразования польская экономика чрезвычайно невосприимчива к попыткам улучшить ее. В прошлом году правительство явно претерпело поражение во время референдума о ценах на основные продукты питания и потребительские товары. В отсутствие широкого согласия общественности с мерами жесткой экономии реформы Ярузельского будут продолжать пробуксовывать. Не менее важно и то, что США, по-видимому, не поддержат новую программу пересмотра сроков выплаты долга Международному валютному фонду. Между тем западные кредиторы будут продолжать испытывать сомнения относительно способности режима сбалансировать польскую экономику.

Картина мрачная, и западные наблюдатели считают, что «Ярузельскому остается лишь поощрять частное предпринимательство». «Лучший шанс — создать очаги успеха и надеяться, что их пример вдохновит всю страну, — сказал Жан Вану, директор отдела исследований фирмы «Планекон», специализирующейся на вопросах экономики социалистических стран — Это могут сделать именно эти предприниматели».

В соответствии с новым законом Ярузельского о предприятии частные фирмы смогут нанимать посменно 50 работников, в то время как в настоящее время они нанимают десятерых. Чтобы расширить поставки потребительских товаров, правительство ликвидирует практически все пошлины на импорт западных товаров. Оно планирует перетряхнуть бюрократическую структуру, что облегчит частным предприятиям закупку материалов, в настоящее время направляемых государственным компаниям. Новый закон о совместных предприятиях позволит иностранцам владеть до 100% акций предприятий, что изменит существующие правила, в соответствии с которыми любое совместное предприятие должно возглавляться поляком.

Ярузельский не сможет провести реформы ценообразования и промышленности, которой они столь нужны, до тех пор, пока он не покончит с политическим тупиком с профсоюзом «Солидарность». Администрация Рейгана оказывает на него давление, чтобы заставить его публично сблизить позиции с лидером «Солидарности» Лехом Валенсой. Однако Ярузельский пришел к власти, запретив профсоюз, и он отказывается делить власть с оппозиционными группировками.

Валенса согласен на компромисс. Он перестал настаивать, чтобы правительство вновь разрешило «Солидарности» действовать в качестве профсоюза. Однако в обмен на поддержку любой попытки реформ он хочет получить гарантии, что правительство не обманет предпринимателей. «Если кто-то хочет открыть дело, у него должны быть гарантии, что дело у него не отнимут, — заявил Валенса. — Без этого все, что правительство нам дает, будет лишь подарком вроде подарка детям».

Ранее правительство сопротивлялось подобному давлению. Однако на этот раз давление экономики будет достаточно сильным, чтобы впервые за несколько лет расширить политический диалог Если это произойдет, этот шаг станет ключом к ускоренному развитию класса предпринимателей в стране и к проведению более широких реформ».

Рецензент. Американцы и западноевропейцы желают иметь право голоса в решении большинства внутренних проблем социалистических стран Европы. Эта цель варьируется во множестве выступлений органов западной прессы, хор которых набирает силу по мере роста экономического кризиса социализма. Вот еще пример «ихних» стремлений, планов в отношении нас. Газета «Нью-Йорк таймс» (25.05.1988) поместила следующую заметку Джона Таглиэйбью:

«Варшава. Коммунистическое руководство Польши отвергло обсуждаемые на Западе планы. Как оно заявило, Польше было предложено осуществить радикальные изменения в ее политической системе в обмен на предоставление значительной финансовой помощи.

Оно подчеркнуло, что целью этих планов было поставить Польшу в условия «новой зависимости, замаскированной под новый «план Маршалла».

Ежедневная газета «Трибуна люду», орган ЦК ПОРП, в одной из статей, опубликованной в конце недели, писала: «Мы не намерены предавать наиболее жизненно важные интересы Польши, и у нас никогда не будет такого намерения».

Эта статья явно была реакцией на недавнюю официальную дискуссию в ряде стран, включая США, по программе финансовой помощи Польше в обмен на политическую и экономическую либерализацию в этой стране.

Судя по всему, она также отражает растущую обеспокоенность, особенно после 15-дневных забастовок в Польше в этом месяце, что финансовые трудности страны, возможно, позволят Западу увеличить свое влияние на ход событий в ней.

Идея разработки программы помощи возникла в США и распространилась в Западной Европе. Как сообщили дипломаты и другие должностные лица в Варшаве, предложения облекались в различную форму.

Одно из них предусматривало ограниченную финансовую помощь Польше, испытывающей трудности с выплатой внешнего долга в размере 37 млрд долларов, в обмен на политические перемены. Другое предложение предусматривало предоставление экономической помощи всем странам Европы (аналогичное по масштабам послевоенному «плану Маршалла»), переговоры по условиям которого велись бы преимущественно с Москвой, в обмен на многочисленные уступки в политической и экономической областях.

«Цель остается такой же, как всегда, — писала газета, — изменить расстановку сил в Европе».

«Трибуна люду» выразила мнение, что подобные планы основаны на «ошибочных выводах, которые делаются на основе структурных преобразований, происходящих в социалистических государствах».

В 1947 г. Советский Союз вынудил Польшу и Чехословакию отвергнуть финансовую помощь США в рамках «плана Маршалла», послевоенной программы, разработанной Джорджем Маршаллом, в то время государственным секретарем, предусматривавшей предоставление различным странам Европы помощи в размере 12 млрд долларов. В последние месяцы в Польше возобновилось публичное обсуждение вопроса о благоразумности решения отказаться от этой помощи, однако в результате официальных дискуссий всегда делался вывод, что оно было правильным.

В ходе дискуссии, передававшейся по телевидению в странах Западной Европы, итальянский финансист Карло ди Бенедетти, один из наиболее влиятельных лидеров деловой общины Европы, выступал за оказание помощи Польше в той или иной форме. Бывший президент Франции Валери Жискар д'Эстэн также одобрил эту идею».

Меня просто трясти начинает, когда я читаю западную прессу. Американцы с 1982 г. идут напролом в «польском вопросе», считая, что прямая линия — это кратчайший путь к цели. Отброшены всякие приличия, принятые в международном сообществе. И самое неприятное, что пишут столь нелюбимые нами борзописцы святую истину, да, большой бизнес — это большой базар, где с должника сдерут тридцать три шкуры и уж потом отправят его в суд для принятия дальнейших жестких мер.

Наша с вами задача — показать читателю, как Запад влияет на ход польского кризиса, не так ли? Вот и дадим возможность нашей публике прочесть, как еще сравнительно недавно руководство газеты «Нью-Йорк таймс» (25.12.1984) считало целесообразным трактовать польские проблемы:

«Предстоящее членство Польши в Международном валютном фонде (МВФ), вероятно, имеет лишь один минус: речь идет о придании ореола законности режиму Ярузельского. Но Вашингтон должен найти утешение в осознании того, что экономисты отныне могут заняться активным подрывом влияния русских в Польше, а это нечто, чего не в состоянии сделать сами поляки.

Само профсоюзное объединение «Солидарность» настоятельно требовало членства Польши в МВФ, с тем чтобы пронырливые экономисты, направленные из штаб-квартиры этой международной финансовой организации в Вашингтоне, разоблачили секретные сделки между Варшавой и Москвой. Членство Польши в МВФ даст также два других важных преимущества.

Во-первых, экономисты из фонда покажут режиму Ярузельского, каким образом можно добиться реальных реформ вместо практикуемого сейчас их фарсового варианта польского типа.

Во-вторых, МВФ требует, чтобы его члены добивались превращения своих валют в обратимое, и уже одно это поможет вывести польскую экономику с советской орбиты и переориентировать ее на Запад. И наконец, Польша должна будет рассчитаться по своему составляющему 35 млрд долларов долгу, а это не может не помочь нормализации ее отношений с кредиторами.

Польские экономисты должны были бы начать играть новую роль в политике уже давно, после введения военного положения в декабре 1981 г., когда генерал Войцех Ярузельский решил скопировать венгерскую экономическую модель. Беда в том, что венгерский урок он усвоил совсем в обратном смысле. Если венгерский руководитель Янош Кадар — реформатор, выдающий себя за сторонника строгой дисциплины, то генерал Ярузельский — диктатор, выдающий себя за реформатора.

Генерал Ярузельский последовал примеру венгров в том смысле, что он ограничил сферу деятельности комиссии планирования при Совете Министров составлением экономических прогнозов, вместо того чтобы поручить этой организации руководство экономикой. Но предприятиям еще предоставляют фонды сырьевых материалов так, что им не приходится покупать их на открытом рынке, а в результате контроль по-прежнему остается централизованным.

Польша так же, как предполагали, прекратит субсидирование промышленности, заменив правительственные подачки займами, которые промышленным предприятиям придется погашать. Однако этого явно не удалось добиться на практике, поскольку ни одно из польских промышленных предприятий не объявило себя банкротом, как это наверняка произошло бы, если было бы покончено с практикой субсидирования.

В рамках кампании реформ созданная на высоком уровне социальная комиссия зашла настолько далеко, что обрушилась с критикой на всю «чиновничью и технократическую элиту», но генерал Ярузельский пресек это.

Генерал Ярузельский либо обманывает самого себя, либо пытается обмануть страну. Он не обманет Международный валютный фонд, знакомый с положением экономики в других восточноевропейских странах, являющихся его членами, — Югославии, Румынии и Венгрии. Сейчас фонд может заставить Польшу осуществить реформы.

В конце концов экономические выгоды будут иметь и политические последствия, как это произошло в Венгрии. Упразднение централизованного контроля ослабляет мертвую хватку, которой коммунистическая партия зажала экономику. Эффективность приходит на смену лояльности, и рабочие, администраторы, а также крестьяне очень быстро начинают разбираться в политической стороне новых экономических интересов. Со временем они объединяются для проведения негласных кампаний, что ведет к постепенной передаче политической власти.

Если МВФ превратился некогда в демаркационную линию между Востоком и Западом, то сейчас Польша начинает переход из одного лагеря в другой. Новая, еще более значительная переориентация с Востока на Запад — вот что в конечном итоге может стать результатом экономической помощи, которую членство в МВФ в состоянии обеспечить стране, наподобие Польши, готовой и желающей стать иной, но лишенной возможности сделать это самостоятельно».

Автор. Ну вот, приняли Польшу в МВФ. И что изменилось? Да ничего. У меня на столе лежит заметка из варшавского журнала «Патриотическое общество Грюнвальд» (24.12.1988). В ней, в частности, говорится:

«Польша вступила в МВФ, рассчитывая на новые кредиты, причем она должна была заплатить несколько сот миллионов долларов в счет вступительного взноса. Международные банки поставили тогда условия, о которых польская печать не упоминает, однако их вовсе не скрывают западные средства массовой информации. В частности, в МВФ решили, что в ПНР слишком высок жизненный уровень, и потребовали его снизить, главным образом путем отмены дотаций на товары первой необходимости, что равнозначно повышению цен. Именно повышение цен создало в Польше опасную социально-экономическую ситуацию. В то же время оказалось, что объем возможных кредитов по западным источникам не превышает суммы взноса Польши в МВФ.

В 1970 г. ПНР практически не имела долгов. После 1971 г. внешняя задолженность возросла до 8,4 млрд долларов, в 1981 г. составила 25,5 млрд, а под конец 1987 г. равнялась 39,2 млрд. Параллельно росла процентная ставка польского долга. В 1971—1975 гг. она составляла 5—6%, в 1976—1979 гг. — 8—10, в 1980—1981 гг. — 15—20%, причем банки США в 1980 г. подняли ее до 21,5%. Таким образом, в 1971—1987 гг. западные банки дали ПНР в долг 47,5 млрд долларов, а ПНР выплатила им за тот же период 50,6 млрд долларов в счет погашения задолженности, и при этом ее внешний долг остался равен 39,2 млрд долларов.

Эти цифры дают представление о грубой эксплуатации Польши со стороны международного капитала. В последнее время ПНР уже не в состоянии даже выплачивать проценты. Хотя страна не получает новых кредитов, ее долг постоянно растет в результате начисления ростовщических процентов.

На так называемом «мировом рынке долгов» 1 доллар польской внешней задолженности можно приобрести за 40—42%. Однако Польша этим не пользуется, чтобы самой выкупить свой внешний долг. А западногерманские банки пользуются конъюнктурой и выкупают польские долги. По неофициальным данным, в 1988 г. 27% польских долгов в конвертируемой валюте было в руках банков ФРГ, а 1,3% — у связанных с ними австрийских банков. В этом контексте уместно напомнить, что летом 1980 г. П. Мартин на страницах «Вельт ам зонтаг» писал о том, что Польше в перспективе грозит банкротство и тогда ФРГ заберет ее западные и северные земли в счет погашения долгов. П. Мартин призывал как можно больше предоставлять Польше гарантированных кредитов, заявляя: «При дальнейшей эволюции польской экономики самое позднее в течение 30 лет мы полностью и вполне легально выкупили бы Поморье, Силезию, а также часть Восточной Пруссии».

«Газета краковска» (4.01.1988) опубликовала интервью с Б. Ясинским, директором Центра по изучению задолженности и развития при Ягеллонском университете, в котором раскрывается механизм западных санкций, действующих даже тогда, когда официально они вроде бы уже отменены.

«Мы являемся страной средней величины и со средним уровнем развития, — говорится в интервью. — Поэтому проблемы, которые решает Польша, не только ее личное дело. Самое главное для нас сейчас — восстановить нормальные отношения с Западом. Для многих стран мы пока еще не равноценный партнер. Обычно 90% международных торговых операций производится в форме разного рода кредитов и только 10% — наличными. У нас же со времени введения военного положения происходит все наоборот — только в 10% мы имеем возможность расплачиваться кредитами, а в 90% — наличными. Поэтому когда мы требуем действительной отмены санкций против нашей страны, то боремся не за специальные привилегии, а только за равноценность.

Для всех поляков социальным явлением стала проблема внешней задолженности. Этот вопрос является не только научным, но и общественным. Для его решения предлагаются два пути. Экономисты Международного валютного фонда считают, что правительство должно принимать меры, направленные на ограничение внутреннего спроса и сбалансирование платежного баланса. Это должно выражаться, прежде всего, в сокращении государственных средств на социальные и культурные нужды. По мнению экспертов МВФ, необходимо также ограничить и совершенствовать политику свободного движения капитала, до максимума увеличить экспорт».

Рецензент. Бывший председатель Польского национального банка В. Бака назвал политику давления западных кредиторов на ПНР «кредитной блокадой».

Агентство ПАП (30.09.1988) передавало из Западного Берлина:

«Польша со всей решимостью выполняет и будет выполнять свои обязательства. Уплата задолженности не может происходить, однако, ценой долгосрочною развития и жизненного уровня», — сказал профессор Владислав Бака на 42-й ежегодной конференции Международного валютного фонда и Всемирного банка, проходящей в Западном Берлине В. Бака является уполномоченным Всемирного банка для Польши. В среду ПНР была официально принята в одну из 24 групп государств, действующих в МВФ, что означает окончательное утверждение ее членских прав.

Член Политбюро, секретарь ЦК ПОРП Владислав Бака, выступая на пленарной сессии, сказал, что опыт более двух лет членства в МВФ и Всемирном банке является конструктивным и многообещающим, но одновременно порождает сомнения. Несмотря на два года интенсивного сотрудничества и согласия в вопросе о необходимости финансовой поддержки, мы еще не получили никаких кредитов со стороны фонда и Всемирного банка, подчеркнул В. Бака.

Мы натолкнулись на треугольник международных финансов: Парижский клуб, МВФ и Всемирный банк. В нем царит принцип, что должник должен прийти к соглашению со всеми учреждениями, прежде чем одно из них поможет ему в решении проблемы задолженности. Этот принцип затрудняет начало процесса освобождения от долга. Он также не отвечает целям, какие поставлены отдельным учреждениям. Самое важное, однако, то, что кредитная блокада в свете применения этого принципа объективно наносит удар по интересам кредиторов, затрудняет выполнение Польшей своих платежных обязательств, сказал В. Бака.

Несмотря на уплату нетто в 80-е годы 12 млрд долларов, задолженность Польши составляет в настоящее время 37 млрд при экспорте 8 млрд долларов. Задолженность растет, хотя ее обслуживание поглощает из года в год около 30% поступлений от экспорта в свободно конвертируемой валюте. Мы ведем переговоры с кредиторами по вопросу условий обслуживания долга. Эти переговоры являются трудными. После периода глубокого экономического кризиса в 1980—1982 гг. потребление на душу населения не вернулось к уровню 1980 г. Нет возможности дальнейшего ограничения импорта. Единственный путь — это рост экспорта и создание солидных основ полного обслуживания внешнего долга.

В настоящее время в Польше разрабатывается план консолидации народного хозяйства, заявил В. Бака. Одна из ведущих целей плана — это рост экспорта и улучшение платежного баланса. Мы хотим прийти к равновесию текущего оборота в 1991 г. Экспорт растет ныне в темпе около 22% в год. Сохранение этого темпа требует, однако, устранения барьеров, ограничивающих доступ к международным кредитам на проэкспортные инвестиции. Важен также доступ к финансовым кредитам, которые позволили бы скорейшую либерализацию импорта, и легчайший доступ к валютам для производства, а тем самым скорейший переход экономики на путь рыночного хозяйства.

В. Бака заявил, что Польша ожидает активной поддержки со стороны МВФ, Всемирного банка и своих финансовых партнеров. Без этой поддержки она не сможет достаточно быстро достичь поставленных целей. Это было бы во вред Польше и ее кредиторам, дальнейшему развитию отношений Восток — Запад, подчеркнул В. Бака».

Автор. Впоследствии В. Бака не раз повторял, что польскому руководству в решении проблемы задолженности следует категорически отказаться от любых вариантов, способных вызвать резкое падение уровня жизни общества.

В целом я уважаю финансистов, хотя разбираюсь в их предмете так же, как в теории относительности Эйнштейна, то есть никак. Именно поэтому нам стоит чаще знакомиться с их мнением. Когда командуют конкретным делом не идеологи, а экономисты, финансисты и менеджеры, когда на каждом хозяйственном или научном и прочем участке нет двоевластия в лице директора и партсекретаря, то есть хотя бы надежда на успех. А пока и в Польше, и в СССР сохраняется де-факто система, при которой сотрудник партийного комитета во все вмешивается, решает любые экономические, социальные и кадровые вопросы в курируемых им областях, будь то группа заводов, совхозов, министерств и т. д., и ни за что конкретно не отвечает. Уровень некомпетентности возрастает по мере приближения к верху управленческой партийной пирамиды. Узурпация партией монополии на власть продолжалась десятилетиями, сейчас эта монополия нарушена — намного больше в ПНР, чем в СССР.

В благих намерениях, разумных заявлениях и иногда даже важных законах недостатка у нас нет. Только вот власти предержащие, — у нас в стране это 18 млн управленцев — не привыкли прислушиваться к мнениям других, лозунги и обращения повисают в воздухе, и даже неплохие законы искажаются на любом уровне их практического применения. Поляки оказались впереди нас по части снятия бюрократических препонов, то есть ограничений на владение землей, кооперативную и частнопредпринимательскую деятельность, привлечение иностранного капитала, переток людей и товаров в обе стороны через государственную границу, выборы и референдумы, демонстрации и забастовки, работу прессы и социологических служб и т. д. А самое главное — поляки убеждены, что хотят больших свобод, и они их добьются.

Так вот, вернемся к польским финансистам — есть среди них очень яркие дарования. Журнал «Контрасты» (8.04.1988) опубликовал интервью заведующего кафедрой финансов Вроцлавской экономической академии профессора Юзефа Калеты под названием «Голос радикала», которое посвящено проблемам второго этапа экономической реформы в Польше. В нем, в частности, говорится:

«Считаю, что без коренных и решительных системных изменений реформа не имеет шансов на успех. Именно они должны помочь найти огромные резервы в нашем народном хозяйстве и способствовать улучшению жизненного уровня людей. Конечно, одним повышением цен проводить реформу нельзя. В послевоенной истории Польши попытки реформ обычно начинались с повышения цен. Разумеется, это важный элемент реформы, однако только им она не исчерпывается. Примером здесь может служить повышение цен в 1982 г. Минувшие шесть лет я считаю потерянными, потому что не удалось внедрить основные принципы реформы, а именно: не произведены реорганизация центральных органов и демонополизация народного хозяйства, не ликвидировано централизованное распределение, не удалось стабилизировать основные правила экономической игры, добиться реального валютного курса.

Если не проведем реформу, станем музеем-заповедником Европы. Будем обречены лишь на добычу и вывоз сырья, а ведь еще Менделеев говорил, что сжигание угля равносильно сжиганию банкнотов. Экспорт угля, меди и серы в сыром виде является унижением для европейской страны. Распространение катастрофических мнений, вроде: народ не согласится, общество не выдержит реформы — просто вредное, потому что наше общество реформу всегда отождествляло с повышением цен. Польша имеет огромный капитал, если говорить о людях и сырье. В стране полтора миллиона людей с высшим образованием, несколько миллионов — со средним. Польша является страной, богатой природными ископаемыми. Достаточно также земли: ее вдвое-втрое больше на душу населения, чем во многих западных странах.

Поэтому возникает законный вопрос: почему не удается реализовать экономическую реформу? Трехлетний период реализации основных ее принципов был определен в 1981 г. на IX съезде ПОРП, но все осталось на своих местах. Я считаю, что реформу тормозит бюрократически-догматический аппарат: люди, которые не умеют и не хотят проводить реформу. Так было после 1956, 1970, 1981 гг. Играем и дальше теми же картами.

Конечно, в трудный период следует воздержаться от некоторых инвестиций, строительства дорогостоящих объектов. Я согласен с предложениями Всемирного банка и Международного валютного фонда, что следует воздержаться пока от сооружения метро и атомной электростанции. Однако считаю, что нельзя прекратить возведение школ и больниц. Необходимо направить средства на развитие сельскохозяйственной и пищевой промышленности, строить новые гостиницы. Через несколько лет эти капиталовложения возвратятся. Но от реализации реформы нельзя отказываться. Другого выхода нет. Я в первую очередь думаю о политических и экономических реформах. Без политических реформ не может быть и речи об изменениях в системе функционирования экономики.

И надо начинать с изменений в избирательной системе. Те, кто у власти, должны считаться с фактом, что могут проиграть на выборах. Надо укреплять деятельность и функции сейма, народных советов, органов самоуправления. Сейм должен стоять над правительством, а не наоборот. Должны быть созданы возможности критиковать министров, которые тормозят реформу. Необходимо ликвидировать преимущество идеологии над экономикой, разграничить функции сейма, партии и правительства. Администрация должна нести ответственность за свою деятельность, но также иметь возможность самостоятельно принимать решения. Если всего этого не сделаем, то не будет и экономических реформ, что чревато общественным взрывом. Однако предпосылки для успешной реализации реформы имеются. Тем более что существуют благоприятные международные условия. Я имею в виду революционные перемены на Востоке — в Советском Союзе и Китае».

Интересны предложения и другой польской «звезды», авторитетнейшего ученого Я. Муйжеля, профессора Института экономики Польской академии наук, высказанные им в беседе с группой журналистов в декабре 1988 г.

Он считает, что в ближайшее время и прежде всего в индустриально развитой Силезии глубоких изменений в экономических структурах избежать не удастся.

Обоснования этого заключения следующие. Силезия — это «сгусток» металлургии, машиностроения, других являющих собой костяк польской экономики отраслей, возникших во время предыдущей промышленной революции в XIX в. На очереди следующая революция — научно-техническая, несущая с собой далеко идущие изменения в экономических структурах, технологии, людских квалификациях, во всей экономике.

По мнению профессора, через эту революцию вынуждены пройти все страны. Процесс этот трудный, неизмеримо болезненный. Для людей, для целых регионов. Что касается Польши, то дела с реформой экономических структур, отмечает Я. Муйжель, обстоят плохо: допущено огромное отставание, страна толком еще не начала такие преобразования, что обеспечивает временный комфорт отраслям, центрам, людям, все еще держащимся за технологию прошлого века. Уже сегодня экономика и общество платят высокую цену за такое отставание, причем этот факт уже многими осознается. Где же выход? Может, нужно отказаться, списать отрасли и промышленные центры, представляющие технологию преимущественно минувших времен? Нет, делать этого не следует, указывает профессор Я. Муйжель. Необходимо обратиться к зарубежному опыту, хотя, конечно, не все может быть перенесено на польскую почву, тем более в условия Силезии.

Ученый рекомендует обратить внимание прежде всего на опыт США, на то, как там были возрождены территории, именуемые «поясом ржавчины» Под таким названием скрываются огромные ареалы, считавшиеся многие годы сердцем американской промышленности, базой экономической мощи Соединенных Штатов. Это территории от Чикаго, Детройта и до побережья Атлантики, Питтсбурга и далее. Здесь концентрировалась промышленность предыдущей эпохи прежней индустриальной революции. Доминировали металлургия и связанное с ней тяжелое машиностроение. В 60—70-е годы, когда американская экономика попала под пресс разного рода факторов (международной конкуренции, особенно азиатской, равно как и западноевропейской, бразильской), процесс изменения экономических структур больше всего коснулся данного региона. Будущее, особенно для его жителей, виделось мрачным. Сокращение количества металлургических предприятий связывалось с массовой безработицей, многими потерями для людей, которые из поколения в поколение не мыслили своей судьбы без металлургии, хорошо оплачиваемой работы (за час — 15 долларов и больше). Здесь были самые сильные профсоюзы, концентрировалась рабочая аристократия. И черные времена действительно настали: в конце 70-х годов безработица охватила 13 и более процентов всех занятых. Однако в 1982—1983 гг. наступил небывалый перелом, начался многогранный процесс перехода на современную экономику. Во-первых, модернизировалась старая промышленность, используя возможности, предоставляемые современной технологией. Благодаря этому издержки выплавки стали снизились на 30%, а производительность, напротив, повысилась на 38%. Занятость на 12 заводах снизилась в течение пяти лет с 75 до 20 тыс. человек. Одновременно начался рентабельный экспорт стали и изделий из нее.

Этот процесс сопровождался закрытием многих сталеплавильных заводов, печей, созданием как маленьких, так и больших комбинатов, использующих совершенно новую технологию.

Во-вторых, в ходе этих преобразований работы лишились тысячи металлургов, машиностроителей, которым пришлось сменить прежнюю квалификацию и, опираясь на собственную инициативу, предпринимательство, разного рода общественные фонды, приступить к созданию на месте старых новых частных либо кооперативных производств. И это дало результаты: только в штате Огайо в 1982—1987 гг. возникло 26 тыс. новых производств. Конечно, часть из них не убереглась от банкротства, но большинство выжило, более того — добилось импонирующих показателей роста. Словом, на старом месте были созданы новые структуры, многое изменившие, и прежде всего окружающую среду. Когда-то отговаривали ехать на жительство, например, в закопченный Питтсбург. Сегодня это чистый, современный город».

Рецензент. В цитированных вами выступлениях экономических светил я не вижу стремления предложить цельную программу реформ. И, что знаменательно, такой программы нет и у оппозиции.

В шестом номере за 1989 г. варшавского еженедельника «Тыгодник культуральны» опубликована беседа с научным сотрудником Института экономики Польской академии наук, членом гражданского комитета при Л. Валенсе Р. Бугаем, озаглавленная «Между бунтом и одобрением».

На вопрос, располагает ли он реальной и эффективной программой оздоровления польской экономики, Р. Бугай отвечает отрицательно, добавляя при этом, что не знает никого, кому под силу разработать такую программу. При этом он ссылается на авторитет Л. Колаковского, утверждающего: если программы нет, то лишь потому, что она невозможна. Сначала, считает Р. Бугай, должны быть созданы определенные общественные условия, придающие смысл такой программе и усилиям по ее осуществлению. До сих пор же продолжаются одни лишь обещания.

Говоря о том, что он сможет предложить в случае принятия всех условий конструктивной оппозиции (имеются в виду новые партии и общества, независимые и самоуправляемые профсоюзы, четырехступенчатые выборы в соответствии с демократическими принципами), автор замечает, что в вопросах экономики ключевой проблемой является ответ общества на вопрос, на какие лишения согласно оно пойти во имя реформ?

Размышляя, что можно сделать для спасения польского злотого, ученый говорит, что состояние денег отражает состояние экономики. Следовательно, оздоровления любой национальной валюты можно добиться только благодаря переменам в экономике. То, что предлагал в свое время В. Бака, будучи президентом Польского национального банка, имело смысл, однако увязло по целому ряду других причин.

Оценивая принятые недавно правительством М. Раковского законы, называемые «конституцией экономики», Р. Бугай считает их заметным шагом вперед, подчеркивая важность повышения роли частной инициативы, уравнивания в правах всех секторов. Однако, указывает он, успех реформы будет увязан со всем законодательным комплексом в этой области. Вот почему определенную тревогу вызывает та надежда, которую представители правительства с министром промышленности М. Вильчеком во главе связывают с этими двумя законами. Эти авансы необоснованны. Существующие материальные барьеры не позволят даже в течение ближайших 20 лет изменить огромный перевес государственного сектора. И это будет иметь решающее значение.

В такой же степени утопична надежда на внезапный прилив иностранного капитала. В международных списках безопасности инвестиций Польша сейчас находится на 85-м месте. За ней следуют лишь африканские или находящиеся в состоянии гражданской войны государства. Вряд ли стране удастся благодаря обнародованию упомянутых законов прыгнуть сразу на 30 мест вперед. Скорее следует рассчитывать всего на несколько пунктов продвижения.

Возможность оздоровления предприятий госсектора ученый видит в постепенном формировании элементов собственности так называемых квазигрупп, опирающихся на самоуправление. Эта стратегия, по его мнению, не оправдалась в Югославии по причине лишенного компетентности манипулирования, а не истинного самоуправления. Это усугублялось инфляцией. У самоуправляемого предприятия, бесспорно, есть уязвимые места, но существуют и определенные достоинства, которыми не располагают частные фирмы.

Проводя параллели между стоящими на грани банкротства предприятиями госсектора на Западе, которые подвергаются реприватизации, и аналогичным процессом в Польше, Р. Бугай не видит места подобной альтернативе. Он утверждает, что есть проекты тотальной реприватизации польской экономики, но даже самые горячие энтузиасты их осуществления неизбежно придут к выводу о необходимости существования госсектора в ПНР на протяжении еще нескольких десятков лет.

Рисуя собственную модель свободного рынка и конкуренции при едином владельце средствами производства в лице государства, ученый проводит аналогию с капиталистическими странами, где разные категории прав на собственность принадлежат разным субъектам. Государство облагает частные предприятия налогами, размер которых колеблется в зависимости от доходов и характера производства. Чем, по существу, оно занимается? Изъятием части чистого продукта или выполнением определенных полномочий собственности, разумеется, от имени всего общества, в соответствии с полученной во время выборов властью. Нетрудно вообразить, что и в Польше государство имеет подобные полномочия, только сильно урезанные. Эти ограничения объясняются устаревшей структурой национальной экономики, лобби тяжелой индустрии, бюрократической номенклатурой, международным разделением труда и другими факторами.

Главный путь выхода из тупика Р. Бугай видит в наращивании производства различных потребительских товаров и их экспорта. Говоря о характере налоговой практики и формировании госбюджета, он выделяет их перераспределительную функцию: забирая у одних, давать другим. После введения рыночного механизма снижение уровня налога не должно влиять на коллективное потребление. Во-вторых, считает ученый, есть такие категории потребления, о которых пропаганда охотно забывает, и их снижение ничуть не повредило бы населению. Имеется в виду военно-репрессивный сектор. При этом делается ссылка на крупную операцию, проведенную в октябре 1956 г., что дало длительную передышку экономике. В-третьих, существующий миф чрезмерной заботливости польского государства о человеке давно стал наивным, поскольку уровень жизни в стране намного отстает от европейских стандартов.

Но самое главное заключается в том, чтобы обеспечить возможности равного жизненного уровня всем слоям населения. Минимальная оплата жилья и коммунальных услуг, просвещения, здравоохранения, транспорта еще не означает поддержания достойного уровня существования. В бедных и богатых странах разница между этими ценностями не так уж велика. Зато велико различие в заработках. Если польский национальный доход на одного человека может достигать 3 тыс. долларов, то в Европе — от 10 тыс. до 15 тыс. долларов. По имеющейся статистике, в ПНР примерно 30% населения не могут удовлетворить свои элементарные потребности. В то же время под прикрытием «опеки государства» некоторые слои и касты пользуются разными привилегиями, которые серьезно обременяют бюджет.

Ключевым моментом преодоления кризиса Р. Бугай считает общественное согласие на реформы. Без этого в третий раз после 1982 г. общество будет им сопротивляться, используя все более радикальные меры и средства, из-за которых самые лучшие идеи могут блокироваться. Он полагает, что власти не должны проводить политику «затягивания поясов», допускать снижения достигнутого жизненного уровня. Правительственные программы недооценивают конфликтность ситуации, какую несет с собой попытка повышения цен при замораживании реальных доходов. Свыше двух десятков лет коэффициент уровня зарплат возрастал меньше чем на один процент в год. Ни одна европейская страна не знала такого застоя. Люди, чисто психологически, гораздо болезненнее расстаются с деньгами в магазине, чем при получении меньшего жалованья, даже в том случае, когда от инфляции ничего не потеряли.

Упрек журналиста в постоянном недовольстве и желании видеть все в черном свете П. Бугай парирует стремлением к реализму. Без сильной надежды, говорит он, ничего не изменится. А такой надеждой может стать расширение представительства в органах власти. Имеются в виду как интеллектуальные силы, так и лидеры рабочей среды, пусть даже в малых по численности группах. Это они будут решать, перерасти недовольству в открытый бунт или нет. Вместе с тем ученый согласен с точкой зрения, утверждающей, что даже подлинная демократия не в состоянии заполнить пустые прилавки. Однако это важное политическое условие, гарантирующее успех в экономике. Первым шагом к нему будет «круглый стол».

Автор. Единственное, в чем я безусловно согласен — в меру моей слабой компетентности — с господином (товарищем, паном) Р. Бугаем, так это в том, что политика затягивания поясов народу неприемлема.

Стоит, вероятно, более подробно рассказать о недавно принятых польским сеймом законах о национальной экономике, о которых так широко писала польская, да и советская печать.

С 1 января 1989 г. вступили в силу принятые польским сеймом Закон о хозяйственной деятельности (ЗХД) и Закон о хозяйственной деятельности с участием иностранного капитала (ЗХДИК). В дополнение к ним в сейм был направлен правительством целый пакет важных законопроектов, касающихся, в частности, реформы банковского права, налоговой системы, принципов финансирования государственных предприятий и т. д.

Обратимся сначала к Закону о хозяйственной деятельности. Его разработку начало еще правительство Збигнева Месснера. О том, каким непростым и непрямым был его путь к получению большинства голосов в сейме, говорит тот факт, что польский парламент утвердил девятую версию документа. За это время правительство (по одному разу кабинеты З. Месснера и М. Раковского) после обсуждения в комиссиях сейма вносило автопоправки.

ЗХД представляется одним из принципиальных правовых актов, регулирующих реализацию второго этапа хозяйственной реформы в Польше. Конструкция закона базируется на трех основных принципах: экономической свободе (это означает, что осуществление хозяйственной деятельности разрешено каждому юридическому и физическому лицу на равных правах), равенстве всех форм собственности и установке, сводящейся к тому, что «разрешено все, что не запрещено по закону».

Теперь для начала хозяйственной деятельности не нужно ни у кого получать разрешения или согласия. Достаточно зарегистрировать фирму в соответствующем местном органе государственной администрации. Прежде для этого требовалась масса разного рода справок и разрешений. Сейчас для регистрации необходимо заполнить лишь соответствующий бланк, в котором всего четыре пункта, и уплатить гербовый сбор в размере ста злотых (менее одного рубля).

Не следует понимать нововведения так, что владельцы фирм освобождаются от соблюдения норм противопожарной и техники безопасности, санитарии, гигиены и пр. Все это остается в силе и должно быть подтверждено соответствующими справками. Местный орган государственной администрации пересылает копию регистрационной карточки в финансовые органы, которые с данного момента начинают контролировать уплату налогов новой фирмой.

ЗХД сохраняет ряд областей, где необходимо получение государственной концессии на ведение хозяйственной деятельности. Однако их число значительно сокращено. Не нужно хлопотать о концессии на производство горючего и энергии, средств связи и телекоммуникаций, сахара, организацию фирм международного автотранспорта и автобусного сообщения, судов каботажного плавания, на издательскую деятельность и даже на оптовую торговлю. Статья II ЗХД гласит, что получить концессию следует для ведения хозяйственной деятельности в области добычи полезных ископаемых, производства взрывчатых материалов и боеприпасов, фармацевтических средств и ядов, спиртного, табачных изделий, а также на содержание аптек, морского и воздушного транспорта.

В ЗХД зафиксирован отказ государства от монополии внешней торговли. Получить концессию будет необходимо только на обмен теми видами товаров и услуг, которые определены в специальном перечне министра внешнеэкономического сотрудничества ПНР. На все остальное отменяется монополия внешней торговли.

ЗХД призван обеспечить подлинное, а не декларативное равенство всех трех секторов народного хозяйства. Это потребует устранения существующих до настоящего времени расхождений в принципах и масштабах налогообложения предприятий обобществленного и необобществленного сектора. Комплексно данные вопросы будут урегулированы в находящемся в настоящий момент на обсуждении в комиссиях сейма законопроекте о налогообложении. ЗХД предполагает, что уровень налога не превысит 50% доходов, полученных в данном финансовом году. Шагом к равноправию всех секторов является гарантированный ЗХД принцип равенства при получении банковских кредитов, доступа к снабжению сырьем и материалами. Той же цели служит отмененное ЗХД ограничение числа занятых на частных предприятиях до 50 человек в одну смену. В принятой парламентариями версии говорится: «Каждая экономическая единица может нанимать сотрудников в неограниченном количестве без посредничества организаций по трудоустройству».

Исключительно важным элементом ЗХД является принцип значительного ограничения сферы вмешательства государства в различные формы хозяйственной деятельности. Оно будет концентрироваться только на ключевых для всего народного хозяйства проблемах. Результатом ограничения сферы вмешательства государства в экономику является также значительное упрощение предписаний и отказ от создания правовых лазеек, позволяющих на практике обходить декларируемые принципы. Конкретное тому свидетельство — сокращение числа предусмотренных законом случаев, когда правительство или его министры имеют право отдавать исполнительные распоряжения. В первоначальной версии законопроекта подобных случаев предусматривалось около 20, в принятом депутатами варианте всего 2.

Гордиев узел в экономике, завязанный в период действия сталинских методов управления, потребовал радикального разрешения. Таким ударом по этому гордиеву узлу и стал закон о хозяйственной деятельности. Его установки в польских условиях представляются просто революционными. Однако если посмотреть на них в контексте опыта мировой экономики, то принятые решения будут выглядеть лишь как возвращение к нормальному положению вещей.

Вторым принципиально важным правовым актом, призванным служить стимулированию экономики, является Закон о хозяйственной деятельности с участием иностранного капитала, который, как и ЗХД, был утвержден сеймом 23 декабря 1988 г. Следует напомнить, что он родился не на пустом месте. 6 июля 1982 г. сейм принял Закон о принципах ведения на территории ПНР хозяйственной деятельности в области мелкой промышленности иностранными юридическими и физическими лицами, а 23 апреля 1986 г. парламент республики утвердил Закон о компаниях с участием иностранного капитала. Разница между этими двумя документами состоит в том, что один распространяется на деятельность иностранцев польского происхождения, а второй — на всех остальных зарубежных граждан и принадлежащие им предприятия. Практика показала, что оба закона недостаточно эффективны.

Об этом писал в первом номере за 1989 г. еженедельник Патриотического движения национального возрождения «Одродзене». В статье «Надежда на доллар» Тадеуш Филиповский отмечает, что в настоящее время иностранных фирм в Польше теоретически насчитывается около 700. Из них 300 доживают последние дни. Смешанных фирм с участием иностранного капитала зарегистрировано сорок, а практическую деятельность ведет только половина из них. Зарубежный капитал, вложенный в польскую экономику, участвует в создании не более 1,2% национального дохода. Этот результат был достигнут на основе закона, принятого в 1982 г., который давал определенные перспективы для развития такого рода деятельности. Однако практика оказалась совсем иной. Предвзятая интерпретация закона свела на нет его эффективность. Верх взяли периферийные идеологи, которые ревностно следили, чтобы на их территориях не пустил корни капитализм, заявляет Т. Филиповский.

Однако с течением времени возникала все большая необходимость в использовании иностранного капитала, привлечении в экономику твердой валюты, современных технологий и систем управления, отмечает автор. Польша, находящаяся в центре Европы, могла бы прекрасно выполнять функцию торгового посредника между Западом и Востоком. Она имеет отличный, нетребовательный рынок, располагает высококвалифицированными научно-техническими кадрами и дешевой рабочей силой. Все это может прекрасно способствовать расширению иностранного участия в национальной экономике. К минусам можно отнести высокую инфляцию, которая приближается к трехзначной цифре, хотя и скрытую, но ощутимую безработицу, нехватку квалифицированных менеджеров и, что самое главное, отсутствие стабильности в экономике.

По мнению западных экспертов, первостепенное значение приобретает вопрос о завоевании польской стороной доверия. А этому отнюдь не способствует изменение циркуляров со дня на день. Новое правительство решило ослабить тиски бюрократических предписаний. До сих пор мы пытались найти выход из существующих трудностей, устанавливая мировые рекорды налогообложения, достигавшего 65 и 80%. Теперь, как предусмотрено законом, этот потолок будет снижен до 40%. Однако в других странах условия для вложения иностранного капитала еще более выгодные, например в США подоходный налог не превышает 34%, в Китае — от 15 до 30%. По-прежнему иностранные фирмы находятся в менее благоприятном положении в ПНР, чем отечественные предприятия. Зарубежные предприниматели, начинающие хозяйственную деятельность в ПНР, освобождаются от уплаты налогов в течение трех лет, а польские — на период от пяти до десяти лет, подчеркивает Т. Филиповский.