Итоги партийного руководства экономикой

Рецензент. Первые четыре года с момента трагических событий 1970 г. на польском Побережье и со встречи Э. Герека с рабочими, где он получил кредит доверия в виде клича: «Поможем!» — заметно было оживление в различных областях экономической жизни страны. Начало расти промышленное производство, ускорилось жилищное строительство, произошли перемены в польском сельском хозяйстве, что давало шанс на увеличение экспорта, были сделаны крупные капиталовложения (Люблинский угольный бассейн, медеплавильный завод в Люблине, завод «Катовице», Северный порт, строительство автострад и др.), которые должны были приблизить Польшу к промышленному авангарду Европы и мира. Возросли добыча и экспорт угля, начали производить по лицензиям товары, до той поры у нас не выпускавшиеся, были облегчены контакты польских граждан с заграницей, и, что самое важное, магазинные полки заполнились товарами, и отечественными и заграничными, доступными — по причине увеличения заработков — для среднего покупателя.

Надо помнить, что все это не было результатом роста производительности или организации труда, а происходило за счет безудержных займов и кредитов, которые вскоре предстояло выплачивать. От этого предостерегали прогрессивные партийные и государственные деятели, били тревогу ученые, а также активные члены партии, в частности во время дискуссий перед VII и VIII съездами ПОРП. Все эти сигналы, однако, не находили отклика, хотя экономический кризис в 1975 г. становился уже явным; пропаганда успехов продолжала внушать обществу, что его жизненный уровень возрастает, а страна догоняет наиболее развитые в производственном отношении государства.

Автор. А мир к тому времени уже отходил от традиционных производств, избавлялся от них в пользу техники и технологии XXI в.

Рецензент. Я разделяю ваш метод оценки как положительных, так и отрицательных сторон польского «экономического бума» начала 70-х годов. Ведь всегда существует всем известная оборотная сторона медали. Самое неприятное — это то, что серьезные последствия пагубной политики правительства ПНР в 70-е годы и сегодня еще не изжиты. Ведь как оно было вначале, на чем мы стали тогда гореть?

Применение интенсивного метода хозяйствования плюс необходимость выплаты долга под высокие (12—15) проценты предполагало рост промышленной и сельскохозяйственной продукции, к чему Польша полностью не была готова. Рекордной стала, правда, добыча угля, но происходило это ценой роста несчастных случаев на производстве, работы в три смены (включая воскресенье и праздники), а также ценой расточительства — специалисты установили, что в процессе добычи и транспортировки угля в земле остается до 30% выработки.

Если к этому прибавить загрязнение окружающей среды, превышающее все допустимые нормы, а также отравление соляными отходами двух главных рек Польши — Вислы и Одры, картина предстанет еще более удручающая. Речь идет не о самой питьевой воде для городов, расположенных в бассейнах двух этих артерий, а о том, что соленые воды (по степени солености не уступающие Балтике) уничтожали и продолжают уничтожать водопроводно-отопительную инфраструктуру городов, не говоря уже о сельском хозяйстве, и, таким образом, навлекают на государство многомиллиардные потери. Когда говорят об отравлении природной среды, имеют в виду не только Шленск или медные и серные месторождения. Деградация усиливается и в других регионах страны. Плохое расположение завода «Катовице», на что в свое время указывали ученые, еще более усилило воздействие угольной пыли, а немодернизированная уже многие годы подкраковская Нова-Гута означает гибель региона с Краковом вместе.

Автор. Еще с 1979 г., после поездки в Краков, помню слова одного из сотрудников тамошнего Музея В.И. Ленина: «От загазованности воздуха на пригородных фермах свиньи дохнут. А люди ничего, пока держатся». Эта полная оптимизма фраза партийного работника меня тогда очень поразила.

Рецензент. По мнению специалистов ПНР и международных организаций (35-я сессия ЮНКТАД, Женева, 1989), реставрация древней столицы Польши бесцельна до тех пор, пока металлургический комбинат в Нова-Гуте не будет перепрофилирован. Так же дело обстоит с загрязнением польского Балтийского побережья и юго-западными предназначенными для отдыха территориями, которые когда-то называли «зелеными легкими» страны. Благодаря «помощи» наших южных и западных соседей, тамошние омертвелые леса напоминают лунный пейзаж. А ведь деградация естественный среды — это одновременно проблема здоровья народа. Сегодня в Польше один из самых высоких в Европе показателей заболеваемости раком и наивысшее число смертей от болезней кровеносной системы. Больное общество, при других производственных и организационных недостатках, как известно, не может эффективно работать.

Автор. К сожалению, и у нас то же самое. Ведь существует такое понятие, как здоровье человека. Хотите несколько цифр? Извольте: 30% наших детей нервнобольные, 50% больны желудочно-кишечными заболеваниями, 60% страдают нарушениями осанки, у 50% нарушено зрение и 90% детей находятся в пограничном состоянии между болезнью и здоровьем. Зачем, в таком случае, нам новые заводы и другие стройки, если нам, в этом смысле, кроме больниц, ничего больше не нужно?!.

Рецензент. Католический «Тыгодник польски» (23.10.1988) поместил интервью заместителя министра охраны окружающей среды и природных ресурсов ПНР В. Кульчинского под заголовком «Даже воздух пожелтел от серы». «Нельзя скрывать, — говорит он, — что экологическая ситуация в Польше является очень опасной. По загрязненности атмосферы в Европе мы находимся на втором месте после СССР. По данным 1985 г., в европейской части СССР в воздух выбрасывалось 11 млн тонн двуокиси серы, а в Польше — 4,3 млн тонн. Для сравнения можно сказать, что ФРГ выбрасывает только 2,4 млн тонн, Франция — 1,8 млн тонн».

А после аварии в Чернобыле, когда в польской печати разгорелся спор о целесообразности строительства атомной станции в Жарновце, двухнедельник гданьской епархии «Гвязда можа» (24.05.1988), в частности, писал:

«Эксперты Международного валютного фонда в своем докладе потребовали воздержаться от строительства ядерной электростанции в Польше, утверждая при этом, что необходимое для страны количество энергии можно получить из других источников. В этой ситуации невольно напрашивается вопрос: кто лучше оценивает ситуацию — люди, которые несут ответственность за свои финансовые решения, то есть эксперты МВФ, или наши соотечественники, которые никогда не отвечали за хозяйственные промахи? Ведь история ПНР не знает прецедента, чтобы за экономические неудачи кто-нибудь был осужден. Следует также напомнить об информации ТАСС, касающейся того, что в СССР воздержались от строительства двух атомных электростанций в связи с протестами общественности. Одновременно советские конструкторы реакторов приступили к строительству саркофагов для всех существующих в стране электростанций Возникает вопрос — почему там конструкторы утверждают, что необходимо крепить реакторы, а наши специалисты — нет5 По результатам опроса Центра по исследованию общественного мнения в феврале нынешнего года, около 40% опрошенных поляков высказались против строительства АЭС, «за» высказались 29%.

В номере от 31 октября 1988 г. названное гданьское церковное издание указывало «на большую стоимость советской проектной документации АЭС, дороговизну урановой руды, независимо от того, платим ли рублями или долларами, как в последнее время оплачивается нефть. Как бы там ни было, в эту сумму войдут телевизоры и холодильники, автомашины и стиральные машины, товары, которых нам так не хватает. Также следует напомнить, что средства, отведенные на устранение последствий чернобыльской аварии, превысят стоимость строительства всех атомных электростанций в СССР. Необходимо иметь в виду, что на строительство АЭС в Жарновце и Клемпиче нам придется израсходовать около 17 млрд долларов, что равно половине внешней задолженности Польши. А все это составит только 9% всей электроэнергии страны и то только на 20—25 лет».

А вот мнение католического еженедельника «Керунки» (11.03.1988):

«Целесообразно прекратить строительство АЭС в Жарновце и воздержаться от возведения АЭС в Клемпиче.

В настоящее время около 15% всей территории ПНР подвергается экологической угрозе, и на этой территории проживает около 13 млн человек. В Польше из 1000 новорожденных около 19 рождаются мертвыми, а в Силезии, где окружающая среда подвергается интенсивному загрязнению, это число достигает 60. Воды половины польских рек непригодны для употребления. В результате деятельности промышленных предприятий в Польше погибает около 50% горных лесов, а 25% производимого продовольствия не соответствует санитарным требованиям. Потери, получаемые в результате загрязнения окружающей среды, составляют ежегодно около 600 млрд злотых, в то же время на ее охрану государство выделяет только один процент этой суммы. Строительство АЭС могло бы положительно повлиять на чистоту воздуха с условием, что будут закрываться угольные электростанции. Однако это нереально. Никто старых электростанций не закроет, потому что в 1990 г. в стране будет ощущаться энергетический дефицит в объеме 20%. К этому следует добавить, что в результате специфического направления ветров свои отходы окиси серы на Польшу «сыплют» предприятия ГДР, Чехословакии и ФРГ.

Также необходимо вспомнить о так называемых полосах безопасности при строительстве АЭС. По подсчетам американской комиссии по атомной энергии, плотность населения в радиусе 50 километров от АЭС не должна превышать 500 человек на квадратную милю во время се строительства и 1000 человек во время ее эксплуатации. В Польше же место, предназначенное для строительства АЭС в Клемпиче, находится в 45 километрах от Познани.

Следует также указать, что период эксплуатации одного реактора довольно короток — всего 20—30 лет. А что потом? Потом начнутся поиски места для его захоронения, для складирования радиоактивных отходов. Необходимо учесть, что любой поиск «кладбища смерти» увязывается с большими техническими проблемами и окружающей средой. Очень сложной проблемой является транспортировка этих отходов. В то же время в Польше, хотя строительство АЭС в Жарновце уже началось, вопрос о захоронении радиоактивных отходов так и не решен. Вначале говорилось об их пересылке в СССР для переработки. Однако никто не говорил, какими путями и какими поездами эти отходы будут перевозиться. Неизвестно также, согласится ли Советский Союз принимать от нас этот опасный груз. В связи с этим не было подписано ни одного документа. Правда, СССР по аналогичной проблеме подписал договор с Чехословакией, однако до сих пор радиоактивные отходы остаются на территории этой страны. В последнее время слышатся голоса о целесообразности захоронения радиоактивных веществ на расстоянии 82 километров от Познани. Как известно, лучше всего радиоактивные отходы прятать в соляных копях или в базальтовых скалах на глубине 600—1000 метров. Таких возможностей в Польше нет. Нельзя также забывать, что эти смертоносные отходы сохраняются около 25 тыс. лет.

Поэтому, пока не будет решен этот важный вопрос, следует воздержаться от строительства атомных электростанций в Польше.

Нельзя сбрасывать со счетов и то, что строительство типовой тепловой электростанции в 3—4 раза дешевле, чем атомной. К тому же срок строительства АЭС значительно продолжительней. ТЭЦ эксплуатируется минимум в 2 раза дольше, чем АЭС. На ликвидацию АЭС приходится расходовать от 25 до 100% суммы, затраченной на строительство. Словом, стоимость демонтажа одной АЭС составит столько же, во сколько обходится строительство одной — четырех ТЭЦ.

Как известно, Польша не имеет собственных запасов урановой руды. Все ее запасы в рамках СЭВ находятся в руках Советского Союза. СССР к тому же закупил «на корню» всю урановую руду Чехословакии. Как известно, мировые запасы урановой руды рассчитаны на 40—60 лет. Нигде, правда, еще не объявлено, какие «урановые перспективы» имеются у стран СЭВ и не окажется ли, что через 10 лет будет чувствоваться нехватка этого «топлива».

Поэтому хочется верить, что, пока не поздно, мы откажемся от напрасной траты миллиардов злотых, которые так нужны польскому народному хозяйству».

Автор. Читателю будет, вероятно, интересно узнать, что в США регулярно ведется работа по оценке экологических проблем Восточной Европы.

Масштабы экологических проблем в странах Восточной Европы, возникновение в социалистических странах активно действующих экологических групп, масштабы влияния этих организаций на формирование внутриполитической повестки дня — эти и другие вопросы привлекают внимание как политических деятелей США, так и неправительственных исследовательских организаций. Особое внимание к этим проблемам начали проявлять после аварии на Чернобыльской АЭС. О том, что интерес к этой проблеме сохраняется, свидетельствуют, в частности, слушания, проведенные во вторую годовщину аварии на Чернобыльской АЭС в комиссии по безопасности и сотрудничеству в Европе, которая действует при конгрессе США.

И правительственные эксперты, выступавшие на слушаниях, и сотрудники неправительственных исследовательских организаций сходятся в том, что проблема загрязнения окружающей среды в странах Восточной Европы стоит чрезвычайно остро. «Экологическая деградация достигла таких масштабов, что ее уже не удается скрывать от общественности», — заявила на заседании комиссии по безопасности и сотрудничеству в Европе профессор политических наук Нью-Йоркского университета Барбара Джанкар. Особенно катастрофическое положение, по ее словам, сложилось в Польше, в районе угледобычи под Краковом («ситуацию там можно сравнить только с тем, что происходит в Донбассе», — утверждала она), а также в Чехословакии.

Не менее мрачную оценку состояния окружающей среды в странах Восточной Европы дает и сотрудник исследовательской организации «Уорлдуотч инститьют» Хилари Френч. По оценкам автора, особенно тревожная ситуация сложилась в бассейне Вислы. Эта река несет в Балтийское море ежегодно около 100 тыс. тонн азотосодержащих соединений, около 5 тыс. тонн фосфоросодержащих соединений, примерно 3 тонны высокотоксичного фенола, столько же свинцовых соединений, а также соединения кадмия, ртути и других тяжелых металлов. Одновременно с загрязнением рек происходит и загрязнение атмосферы, что, в свою очередь, приводит к выпадению «кислотных дождей» и гибели лесов. По оценкам Х. Френча, в НРБ уже пострадало 34% лесов, в ЧССР — 33, в ГДР — 28, в ВНР — 25, в ПНР — 15 и в СФРЮ — 5%.

Оценивая меры, которые принимаются в странах Восточной Европы по борьбе с последствиями загрязнения окружающей среды, неправительственные эксперты в один голос называют их «недостаточными». «В странах Запада, — пишет, например, Х. Френч, — проблема защиты окружающей среды стояла на повестке дня в течение последних двух десятилетий, в то время как в странах Восточной Европы она только начинает обретать очертания политической проблемы».

Сотрудник программы восточноевропейских исследований Уилсоновского центра в Вашингтоне Джон Лампе считает, что в странах Восточной Европы «не наблюдается желания и готовности» всерьез заняться проблемами защиты окружающей среды от загрязнения. В качестве примера он ссылается на то, что, хотя в ряде восточноевропейских стран созданы специальные министерства по защите окружающей среды, там слабо применяются на практике правила в отношении защиты окружающей среды. В качестве примера он ссылается на ПНР, где, по его словам, существуют «наиболее детальные и жесткие» правила в этой области, но эти правила «чаще всего и нарушаются». Лампе пытается свести проблему загрязнения окружающей среды к просчетам «центральных планирующих органов». Крупные государственные предприятия, по его словам, свободно пользуются правительственными субсидиями для покрытия любых штрафов, не опасаясь при этом сокращения прибылей.

В свою очередь X Френч в качестве «самого серьезного препятствия, мешающего улучшить экологическую обстановку в странах с центрально планируемой экономикой» называет «неэффективность, которая в определенной степени является характерной чертой системы». Отсутствие свободного рынка приводит к тому, пишет он, что цены не служат стимулом для сокращения расходов на энергию, воду и удобрения. В результате расход ресурсов на единицу ВНП значительно выше, чем в странах Запада. Он приводит данные о расходе энергии (в мегаджоулях) на доллар произведенного ВНП. Во Франции и Швеции этот показатель составляет 8,6, в Японии — 9,7, в США — 19,3, в то время как в СССР этот показатель составляет 32,3, в СФРЮ — 21,5, в ПНР — 26,9, в ГДР — 29,0, в ЧССР — 30,1, в СРР — 37,6, в КНР — 40,9 и в ВНР — 49,5. По мнению автора, именно энергетическая неэффективность приводит к возникновению целого ряда экологических проблем в странах Восточной Европы. Начавшийся процесс перестройки, продолжает он, «дает некоторую надежду на повышение энергетической эффективности», однако задача эта чрезвычайно сложна, и в долгосрочной перспективе наращивание объемов промышленного производства может привести к возникновению новых экологических проблем.

Какими же видятся пути решения экологических проблем стран Восточной Европы? Одна из возможностей — сокращение потребления бурого угля, что привело бы к значительному сокращению вредных выбросов в атмосферу. Однако в связи с этим возникает вопрос о переходе на другие источники энергии, например более широкое использование атомной энергии. Но после аварии на Чернобыльской АЭС — и это подчеркивают все без исключения американские эксперты — в странах Восточной Европы существует весьма настороженное отношение к атомной энергетике. По мнению Х. Френча, реальным решением проблемы было бы повышение энергетической эффективности производства, широкое использование ресурсосберегающих технологий. «Ключом к повышению энергетической эффективности вполне может стать восточноевропейская версия перестройки, — считает он. — В результате экономических реформ промышленные предприятия могут получить больше стимулов к тому, чтобы сократить неоправданные расходы энергии и других видов сырья. В долгосрочном плане все это может привести к экономическому оживлению в регионе, что, в свою очередь, приведет к повышению достатка населения и даст возможность вкладывать средства в создание более эффективных производств».

Одним из путей решения экологических проблем в восточноевропейских странах Х. Френч считает сотрудничество между Востоком и Западом. В качестве одного из заметных достижений он ссылается на Женевскую конвенцию 1979 г. о загрязнении воздушной среды за пределами национальных территорий, а также принятый в 1985 г., в Хельсинки протокол к этой конвенции, согласно которому страны-участницы должны к 1993 г. сократить на 30% выбросы двуокиси серы в атмосферу. По его мнению, некоторым восточноевропейским странам, возможно, не удастся выполнить эту задачу из-за недостатка финансовых и технических средств. В этой связи он подчеркивает, что оказание «экологической помощи» странам Восточной Европы отвечает интересам Запада, поскольку «гораздо дешевле заниматься источником загрязнения, чем его последствиями, после того как промышленные отходы распространились за пределы национальной территории». Расходы на ликвидацию уже нанесенного окружающей среде ущерба, отмечает он, будут весьма высоки, однако они «бледнеют по сравнению с теми расходами, которые потребуются в том случае, если правительства не предпримут мер».

Рецензент. Год за годом падала у нас эффективность производства и его качество. Оказалось, что даже товары, производимые по лицензиям, которые должны были способствовать выплате Польшей долга, не принимались западным рынком. Во-первых, по причине устаревших моделей (автомашины, телевизоры, радиоэлектроника), а во-вторых, из-за плохого качества. Великобритания, к примеру, возвращала до 90% автомобилей «Полонез», закупаемых для тамошних таксистов. Польские судоверфи не справлялись с заказами на экспорт, из-за чего страна вынуждена была платить многомиллионные договорные неустойки. А среди «специалистов» по экономике так распространилась мода на лицензии, что для производства игрушек приобретены были на валюту. опилки. И это в то время, когда польская деревообделочная промышленность не знала, куда девать собственные отходы.

Виновные в таком состоянии дел, как правило, не несли никакой ответственности, если не считать частых перемещений по горизонтали — в другую сферу, на другое предприятие, в другое учреждение, но тоже обязательно на руководящую должность. И решающим фактором при решении кадровых вопросов был вовсе не уровень квалификации, а традиции игры партийных органов в «номенклатуру», не имеющую ничего общего с действительными принципами партийной работы.

Автор. До боли знакомая картина.

Рецензент. При которой паралич деловой и политической активности властей приводит ко всякого рода кризисам.

Автор. В советских общественных науках установилась традиция начинать анализ с положительных моментов. Зачем нам нарушать эту традицию?

В Варшаве в любое время года — изобилие овощей и фруктов. Купить можно свободно и без очередей все, от ананасов до гречки, любые виды свежей и консервированной продукции. Цены варьируются: в январе 1989 г. весьма приличные яблоки стоили в пересчете со злотых по официальному курсу полтора рубля, а средиземноморские сладчайшие мандарины. 40 рублей. Подобного рода деликатесные импортные продукты (включая западные сигареты, напитки, консервы, сладости, гигиенические товары), а также самые разнообразные промышленные товары широкого потребления из капиталистических стран (нам такой выбор и не снился) продаются лишь на некоторых рынках и в особо шикарных магазинах. В обычных, периферийных торговых точках овощи-фрукты всегда в достаточном ассортименте, радуют глаз качеством и доступной ценой.

В 1989 г. карточки на продукты отменили. Цены на мясные изделия такие же, как в московских кооперативных магазинах. Лишь в промтоварной госсети ПНР царит запустение. 10 лет назад советский турист в польских универмагах прищелкивал языком от восторга. В польском захолустье, как и в столице, можно было купить все что душе угодно. Нынче то же самое можно приобрести в частных магазинчиках, на вещевых рынках и в валютных магазинах. Цены... соответствующие, бешеные.

Зарплата, конечно, тоже выросла. В пересчете на рубли по официальному туристскому курсу средний заработок поляка в два с половиной раза выше нашего. Ну а цены галопируют, повышаясь чуть ли не на полпроцента в день. Курс доллара на черном рынке в 1987 г. равнялся 1000 злотых, в ноябре 1988 г. — 2600 злотых, а в феврале 1989 г. один доллар стоил 3500 злотых.

Рецензент. Я так понимаю, что вы уже перешли на изложение плохих новостей.

Автор. Да нет, почему же. Даже в Москве мы постоянно покупаем польские овощи и фрукты, наряду с болгарскими. С той разницей, что НРБ экспортирует то, в чем и сама испытывает нехватку, а в ПНР вот уже лет 20 спрос на овощи-фрукты ниже (!) предложения. И это при том, что у вас треть сельхозпродукции уходит в отходы, портится на пути к потребителю. Так что резервы в сельском хозяйстве ПНР имеются.

Ведь сельхозпродукцию, особенно тепличную (овощи, грибы, цветы), выгодно экспортировать, несмотря на крупные расходы на уголь для обогрева. Многие хозяйства в ПНР доказали, что на международном цветочном рынке можно получить валюты втрое больше, чем за экспортные поставки угля, писала наша газета «Правда» (9.10.1988).

Рецензент. Я внимательно слежу за польской тематикой в советской прессе и с удовлетворением отмечаю материалы собкоров «Комсомолки», спецкора М. Казакова в «Известиях» и в «Социалистической индустрии», репортажи газет «Сельская жизнь» и «Труд», статьи журналов «Вопросы экономики» и «Новое время» об экономической реформе в Польше.

Автор. Нам есть чему учиться у польских крестьян, строителей, шахтеров, лесников, менеджеров, реставраторов, музыкантов, художников. Вся сфера обслуживания у поляков более развита, чем у нас, в том числе бытовое и промышленное использование электроники, полиграфии, аудиовизуальной техники, всех средств связи.

Помню, как поразили меня в 1978 г. возможности телефонной связи в Варшаве — из любого уличного телефона-автомата можно звонить по городу, по стране (сотни городов и поселков) и. по всему миру (многие десятки стран и сотни зарубежных городов).

В ПНР с середины 70-х годов собирают персональные компьютеры. В 1988 г. польскую модель ИБМ-ПК, самую дешевую в социалистических странах, собирали на сотнях частных, кооперативных и государственных фирм в стране — с использованием комплектующих деталей из азиатских стран. Польская таможня уже много лет как разрешает беспошлинный ввоз в ПНР любому лицу и в любом количестве компьютерной техники и ее составляющих.

У поляков имеется более богатая, чем в СССР, палитра периодических изданий, многие из которых и в 70-х годах отказывались от суконно-казенного жаргона и общались с читателем на нормальном языке общечеловеческих ценностей и христианских критериев оценки окружающей действительности. А попросту говоря, врали гораздо меньше, чем это было принято в центральной партийной печати.

Да и польская общественная жизнь, во всех проявлениях ее политической и социальной активности, имеет демократические основы, укоренившиеся более прочно, чем у нас. Достижения в области материальной и духовной культуры сделали поляков цивилизованной нацией такого уровня, до которого большинству советских социалистических республик предстоит пройти еще немалый путь.

Сталинизм свирепствовал в Польше не так долго и не в таких масштабах, как у нас. Соответственно и его историческое наследие было легче преодолимым. Не случайно, что основной пакет демократических реформ в политике и экономике ПНР был принят чуть раньше, чем в СССР. Только в одной сфере безусловный польский приоритет не радует граждан ПНР — по части абсолютных размеров государственного валютного долга Западу Польша уверенно лидирует на Европейском континенте. Правда, в пересчете количества долгов на душу населения венгры обогнали поляков — но это слабое утешение.