Диалог...

Рецензент. Эту вашу главу я считаю наиболее удачной. Хотя, как всегда, не согласен с заголовками и думаю предложить ряд уточнений, дополнений. Впрочем, ваш прежний текст имеет и самостоятельную ценность — ведь это слепок той, прежней эпохи.

Как изменились мы сами в результате перестройки в СССР и польского обновления. К примеру, стиль вашего письма стал более раскованным, аргументированным, вы смелее, чем раньше, демонстрируете суть альтернативных точек зрения.

Автор. Выход в свет данного второго издания не грозит мне потерей партбилета и, следовательно, увольнением с работы. А тогда... Семь лет назад над моей головой начали сгущаться тучи. Тираж книги «Заговор...» был арестован в тбилисской типографии весной 1983 г. и лишь осенью пущен в продажу.

Рецензент. У поляков есть такое выражение: только месяц может светить даром, за все прочее рано или поздно приходится расплачиваться. И нашему народу пришлось расплачиваться: за отсутствие здравого смысла у своих руководителей, которые, ссылаясь на учение ленинизма, односторонне и идеалистически воспринимали капиталистический мир; за деятельность, которая ежедневно называлась социализмом, а с самой идеей ничего или почти ничего не имела общего; за волюнтаризм — как бы родного брата советских лет застоя; за запущенность идеологической работы, а также за множество других негативных явлений. Цену эту определил Войцех Ярузельский на 7-м пленуме партии в 1982 г. Вы цитируете на странице 287 это его высказывание: «Сегодня мы расплачиваемся за легковерие и близорукость».

Автор. Таков был результат десятилетия 1970—1980 гг. А как выглядела правда тех лет?