Германо-польская война

1 сентября 1939 г. германские войска без объявления войны вторглись с юга, запада и севера на территорию Польши. Германское командование бросило против Польши 80% своих формирований «первой линии» — 62 дивизии, 2800 танков, 2 тыс. самолетов, что составляло в сумме 1600 тыс. солдат и офицеров; польское командование смогло выставить 39 дивизий, 16 бригад, 870 танков и бронемашин, 407 самолетов — около миллиона людей. Перевес вермахта в живой силе не был бы столь разительным, если бы не огромное превосходство противника в современных танках и его господство в воздухе. С самого начала Германия повела тотальную, человекоубийственную войну не только против вооруженных сил, но и против гражданского населения. Германское командование направляло атаки люфтваффе на города, деревни, многотысячные толпы беженцев.

Военное положение Польши быстро ухудшалось. Правительство страны обратилось к Франции и Англии с требованиями немедленного предоставления обещанной военной помощи. Запросы были заведомо бесплодными. В Лондоне и Париже давно списали Польшу как жертву германского фашизма и утешали себя тем, что захват Польши выводит вермахт к советским границам, что каждый километр отступления польской армии приближает момент столкновения Германии с Советским Союзом. «Наши твердолобые, — откровенно писала британская газета «Ньюс кроникл», — тешат себя надеждой на то, что Россия и Германия схватят друг друга за горло к нашей выгоде»¹.

Вечером 1 сентября 1939 г. английское министерство иностранных дел направило Германии ноту, в которой требовало прекратить военные действия против Польши, предупреждая о намерении Англии выполнить свои гарантийные обязательства. Вместе с тем характерно, что британский посол в Берлине Н. Гендерсон специально сделал оговорку: ноту не следует рассматривать в качестве ультиматума. Аналогичными были и действия французского правительства. Однако уже через сутки руководству западных держав стало ясно, что дальнейшее уклонение от данных Польше обязательств будет равнозначно недопустимой международной дискредитации Англии и Франции.

3 сентября 1939 г. Франция и Англия объявили войну Германии. В тот же день по радио с речью выступил президент США. Ф. Рузвельт отметил, что возникший в Европе конфликт непосредственно не затрагивает Америку, однако в той или иной степени скажется на ее будущем. Президент заявил, что Соединенные Штаты остаются нейтральными.

В фашистском Берлине разобрались в существе этих деклараций — сказался, в частности, и опыт ведения дел с руководством Англии и Франции, которое длительное время занималось попустительством фашистской агрессии. 31 августа 1939 г. начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдер записал в дневнике: «...Фюрер спокоен... Он рассчитывает на то, что французы и англичане не вступят на территорию Германии»². А после объявления войны Англией и Францией Гитлер точно предсказал: «Если они нам объявили войну... это еще не значит, что они будут воевать»³.

Польская военная миссия, прибывшая в Лондон 3 сентября, была принята начальником британского генерального штаба генералом Э. Айронсайдом лишь через неделю. Все, что соглашались сделать англичане, ограничивалось помощью винтовками, и то с перспективой доставки в начале 1940 г. То же самое было и в Париже. Польский посол во Франции Ю. Лукасевич всячески искал встречи с Э. Даладье, но бесполезно. В свою очередь Н. Чемберлен также отказался принять польского посла в Лондоне Э. Рачинского. Лишаясь иллюзий, польские представители с горечью убеждались, что «Польша, вероятно, в конце концов должна будет сражаться в одиночестве»⁴. Польский военный атташе в Париже записал в донесении: «До 7.9.39 10 часов на западе никакой войны фактически нет. Ни французы, ни немцы друг в друга не стреляют. Точно так же нет до сих пор никаких действий авиации... Моя оценка: французы не проводят ни дальнейшей мобилизации, ни дальнейших действий и ожидают результатов битвы в Польше»⁵.

О происходившем в Варшаве рассказывал тогдашний французский посол Л. Ноэль: «Правительство и наши польские друзья со всех сторон засыпали нас бесконечными призывами о помощи. Вечером 2 и в ночь со 2 на 3 сентября эти призывы становятся особенно нетерпеливыми ввиду ухудшения обстановки, вызванного неимоверной быстротой развития военных действий. Командование польской армии начинает проявлять беспокойство в связи с тем, что западные державы не торопятся объявлять о своем вступлении в войну. Высказываются опасения, что, когда они предпримут свои действия, уже может быть слишком поздно для того, чтобы спасти Польшу от нашествия, а ее войска — от полного поражения. Польское правительство и генеральный штаб вновь и вновь взывают о помощи, обращаясь к Франции и Великобритании. Они просят, они умоляют своих союзников срочно начать военные действия на Западе»⁶.

Каждый новый день подтверждал: в военном отношении англо-французская коалиция практически бездействует, бросая своих польских союзников на произвол судьбы в надежде на советско-германское столкновение. Впоследствии де Голль писал в мемуарах: «В то время как силы противника почти полностью были заняты на Висле, мы (французское командование. — П.С.), кроме нескольких демонстраций, ничего не предприняли, чтобы выйти на Рейн»⁷. Гитлер мог совершенно спокойно держать основные силы на Востоке и в несколько дней раздавить польскую армию, резюмировал впоследствии бывший премьер-министр Франции Поль Рейно⁸.

Намерения западных держав окончательно определились 12 сентября на заседании Верховного военного совета англо-французской коалиции. Чемберлен пояснил, что Англия планирует готовиться к войне в течение трех лет. Гамелен подтвердил, что французская армия не предпримет крупного наступления. В итоге было решено «придерживаться уже проводимой политики ограниченных действий»⁹. Но и таковых не последовало. В тот же день французское командование отдало приказ о прекращении военной активности. Политическое руководство обеих стран это решение одобрило¹⁰. Чемберлен заявил, что «Польша в любом случае уже потеряна»¹¹. 30 сентября французские войска были отведены на позиции, которые они занимали до начала военных действий.

У Франции и Англии хватало военных возможностей для выполнения своих союзнических обязательств в отношении Польши. Они имели трехкратное преимущество над Германией в живой силе, более чем трехкратное преимущество в воздухе, подавляющий перевес в танках. В сентябре 1939 г. только французская армия насчитывала около 100 дивизий против 75 немецких, из которых границы с Францией прикрывало менее трети¹². «Если мы не потерпели катастрофы в 1939 г., то это объясняется только тем, что во время польской кампании примерно 110 французских и британских дивизий на Западе полностью бездействовали против 23 немецких дивизий»¹³, — признал один из руководителей вермахта, Йодль, на Нюрнбергском процессе. Ему вторил Кейтель: «Успех против Польши оказался возможным только потому, что мы почти полностью оголили нашу западную границу. Если бы французы усмотрели логику обстановки и использовали занятость немецких войск в Польше, они смогли бы без выстрела форсировать Рейн, а мы не смогли бы предотвратить этого...»¹⁴

Оценивая позицию Англии и Франции в германо-польской войне, видный лейбористский деятель Х. Дальтон констатировал: «Было невозможно оправдать наше отношение к полякам, мы их предавали, обрекли на смерть, а сами ничего не делали, чтобы им помочь»¹⁵. Тем временем германские войска развивали наступление в глубь Польши. К исходу первой недели сентября оборона страны была во многом дезорганизована. Политическое и военное руководство Польши быстро теряло влияние на ход боевых действий. 6 сентября польское правительство тайно оставило Варшаву и перебралось в Люблин, затем бежало на юг, в Кременец, далее — в Румынию. Свое бегство оно закончило в Лондоне. С середины сентября 1939 г. разгром вооруженных сил Польши стал очевидным, организованного сопротивления германским войскам в масштабах страны уже не было. «Поражение Польши было неизбежным следствием тех иллюзий, которые питали в Варшаве относительно действий союзников. Последние же сложа руки взирали на уничтожение своего польского союзника»¹⁶, — обобщал начальник штаба группы армий «Юг» Э. Манштейн.

Но польский народ не бросал оружия. Его глубокий патриотизм, готовность к самопожертвованию прежде всего выявила героическая оборона Варшавы, продолжавшаяся 20 дней. Десятки тысяч варшавян вышли на помощь защитникам города, сооружали укрепления и баррикады. Варшавский пролетариат формировал рабочие батальоны, из которых была создана Варшавская добровольческая рабочая бригада. Польские коммунисты и левые социалисты возглавляли оборону города на самых трудных участках. Легендарной стала фигура коммуниста Мариана Бучека, который из тюремной камеры пришел в ряды защитников Варшавы и погиб в контратаке. «Осажденная Варшава сражалась с беспримерным мужеством, — писал известный американский журналист С. Сульцбергер. — Город жил без хлеба — пекари были мобилизованы. Над городом встал дым пожарищ, улицы на окраинах прорезали траншей, на дорогах, ведущих из Варшавы, теснились крестьянские телеги и лежали трупы. Изо дня в день радио транслировало «Военный полонез» Шопена и призывы к Франции и Великобритании «скорее прийти на помощь»...»¹⁷.

Варшава — первый из крупных городов мира, принявший на себя удар гитлеровских агрессоров во время второй мировой войны, — оказала им стойкое сопротивление в условиях полного окружения. В международную книгу памяти борцов против германского фашизма были вписаны и защита Вестерплятте, Гдыни и Хеля, бои на Бзуре и под Коцком, гражданская оборона силезских городов, многие примеры героизма солдат и гражданского населения, не щадивших жизни во имя защиты отечества. Вместе с тем война с фашистской Германией с полной ясностью показала неспособность польского главного командования, слабость оперативной и тактической подготовки большинства штабов и старших офицеров. Реальные предпосылки для вовлечения всего польского народа в освободительную войну против фашистской агрессии существовали уже в сентябре 1939 г., но они не были использованы руководством тогдашней Польши в силу их классовых позиций. Военное поражение страны не означало окончания борьбы польского народа с германским фашизмом — эта борьба продолжалась в подполье и за границей.

Примечания

1. News Chronicle, November 25, 1939.

2. Гальдер Ф. Указ. соч., т. 1. От начала войны с Польшей до конца наступления на Западном фронте (14.8.1939 г. — 30.6.1940 г.), с. 87.

3. Kordt E. Wahn und Wirklichkeit. Stuttgart, 1947, S. 213—214.

4. FRUS. 1939, vol. 1, p. 413.

5. Цит. по: История второй мировой войны. 1939—1945, т. 3, с. 25.

6. Noël L. Op. cit., p. 486.

7. Де Голль Ш. Военные мемуары. М., 1957, т. 1. Призыв. 1940—1942 годы, с. 57.

8. Reynaud P. La France a sauvé l'Europe. Paris, 1947, vol. 2, p. 350.

9. Батлер Дж. Большая стратегия. Сентябрь 1939 г. — июнь 1941 г. М., 1959, с. 42.

10. Gamelin M. Servir, vol. 3. La guerre (septembre 1939 — 19 mai 1940). Paris, 1947, p. 67.

11. FRUS. 1939, vol. 1, p. 425.

12. Gamelin M. Servir. Le prologue du drame (1930 — août 1939). Paris, 1946, p. 448.

13. Trial of the Major War Criminals before the International Military Criminals. London, 1946, vol. 15, p. 350.

14. Trial of the Major Criminals before Nurenberg Military Criminals. Washington, 1953, vol. 12, p. 1086.

15. Dalton H. The Fateful Years. 1931—1945. London, 1957, p. 277.

16. Manstein E. Verlorene Siege. Bonn, 1957, S. 34.

17. Цит. по: За рубежом, 1979, № 36, с. 18.