Губительность антисоветизма

Государственная граница СССР в те годы с самым крупным соседом на Западе — буржуазно-помещичьей Польшей протянулась на 1400 км. Стратегическое значение Польши имело особую значимость для безопасности СССР. Однако Советско-польские отношения в межвоенный период, как правило, не носили дружественного характера. Советское государство стремилось установить и сохранять с Польшей выгодные для обеих сторон отношения. Однако советские предложения, ведущие к развитию добрососедских отношений, отвергались буржуазно-помещичьей Польшей.

Ю. Пилсудский, много лет фактически возглавлявший польское государство, был ярым антисоветчиком. «В международных делах Пилсудский считал Россию главным врагом Польши и отказывался понять опасность прихода Гитлера к власти»¹, — отмечает английский исследователь А. Полонски.

Антикоммунизм и антисоветизм польского буржуазно-помещичьего правительства по меньшей мере не уступали по своему накалу антисоветским устремлениям правителей северо-западного соседа СССР — Финляндии и Румынии на юго-западе. Накануне второй мировой войны доля Польши составляла лишь около 0,5% товарооборота СССР. Официальная польская пропаганда ставила знак равенства между царской Россией и Россией Советской, старалась разжечь в польском обществе недоверие и враждебность к СССР, внушить миф об «угрозе с Востока».

Германская дипломатия приложила много усилий для того, чтобы закрепить антисоветские настроения польского руководства. В Берлине понимали: антисоветизм слепит Варшаву, закрывает ее политический кругозор, притупляет чувство опасности со стороны гитлеровской Германии. Так, 5 января 1939 г. Гитлер пригласил министра иностранных дел Польши Ю. Бека в Берхтесгаден. Бека принимали как важного вельможу, отдавали высшие почести. Уезжал он обольщенным, запуганным и фактически обманутым. Как отмечал французский посол в Варшаве Л. Ноэль, Гитлер особенно подчеркивал «полную общность интересов Германии и Польши в отношении России». Учитывая русскую угрозу, существование сильной Польши — просто-напросто необходимо для Германии, говорил Гитлер, «каждая польская дивизия, введенная в действие против России, сберегает соответственно немецкую дивизию»². Именно это и хотели слышать в польских правящих кругах. Свое политическое кредо тот же Бек сформулировал еще в 1934 г. как ненависть к России, ненависть, которой он не находит достаточных эпитетов³.

Польские правящие круги считали неприемлемой саму идею равноправного оборонительного союза с СССР, который мог стать гарантией свободы и независимости Польши. Между тем их военно-стратегические выкладки на случай войны с Германией исходили из того, что успешное ведение этой войны силами одной лишь Польши является нереальным делом. В буржуазной Варшаве прежде всего уповали на помощь западных союзников. В одном из документов главного штаба польской армии, составленном в начале 1939 г., военно-стратегическая концепция Польши характеризовалась следующим образом: «Доведение до немедленного и автоматического выступления западных государств с момента начала военных действий и, таким образом, с самого начала превращение польско-германской войны в войну Германии с коалицией западных государств и Польши. Только при этих условиях можно ожидать полной и окончательной победы»⁴. В Варшаве питали надежды на то, что англо-французские союзники нанесут удар по Германии с Запада, а тем временем польские войска поведут наступление на берлинском направлении.

Только польские коммунисты правильно, в соответствии с национальными интересами понимали значение сотрудничества с СССР для безопасности Польши, говорили правду о мирной политике Страны Советов, указывали на угрозу, которую фашизм нес народам. Выдвигаемая Коммунистической партией Польши идея защиты польской независимости в союзе с СССР и другими странами, которым угрожал фашизм, завоевывала поддержку среди деятелей прогрессивных группировок, особенно в Польской социалистической партии и крестьянской партии, кругах патриотической интеллигенции⁵.

Антисоветское ослепление, поразительное непонимание реальности нависшей угрозы, резкое несоответствие политики правящих кругов интересам польского народа — все это в полной мере проявилось в политике буржуазной Польши летом 1939 г. во время англо-советско-французских переговоров в Москве. Добиваясь создания единого фронта борьбы против фашистской агрессии в Европе, Советское правительство предложило Польше и Румынии защиту от гитлеровской агрессии. На переговорах военных миссий СССР, Англии и Франции в августе 1939 г. был прямо поставлен вопрос о советско-польском и советско-румынском сотрудничестве, которое бы включало пропуск советских войск через территории Польши и Румынии в случае гитлеровской агрессии. Глава военной делегации СССР Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов заявил: «Военная миссия Советского Союза настаивает на том, чтобы предварительно, [т. е. еще] до того, как мы договоримся окончательно о соответствующих документах, которые явятся результатом нашего совещания, был бы решен вопрос о пропуске советских войск на польскую территорию (на севере и юге) и на румынскую территорию»⁶.

Однако, несмотря на радикальные перемены в международной обстановке, правительство Польши крайне негативно реагировало на призыв Советского Союза создать общий фронт против фашистской агрессии, поставить Германию перед фактом объединения вооруженных сил Польши, Советского Союза, Франции и Великобритании. Польское правительство упрямо не хотело отвергнуть догмы своей политики, выступая против участия СССР в совместных действиях по сохранению мира и тем самым против укрепления безопасности Польши. «Не может быть и речи о том, чтобы разрешить пропуск советских войск через польскую границу»⁷, — подчеркивал 20 августа 1939 г. начальник главного штаба польской армии генерал В. Стахевич на встрече с военным атташе Англии. А днем раньше министр иностранных дел Ю. Бек едва ли не с гордостью заявил: «У нас нет военного соглашения с Россией, и мы не хотим его иметь»⁸.

Советское правительство и после заключения советско-германского договора о ненападении не исключало возможности совместного выступления против агрессии на западном направлении. «Советская военная миссия считала, что СССР, не имеющий общей границы с агрессором, — публично заявил К.Е. Ворошилов 27 августа, — может оказать помощь Франции, Англии, Польше лишь при условии пропуска его войск через польскую территорию, ибо не существует других путей для того, чтобы советским войскам войти в соприкосновение с войсками агрессора»⁹.

Советская помощь, предложенная Польше на случай фашистской агрессии, была отклонена. В официальном комментарии по поводу советско-германского договора от 23 августа 1939 г. Варшавское радио заявило: «Польша никогда не имела желания к какому-либо сотрудничеству с Россией и повторяет свое неизменное «нет!». Она считает, что Советы не могут быть подходящим партнером в европейской политике»¹⁰. Польские руководители своей политикой рыли ров между Польшей и СССР, который был выгоден только целям германского империализма, отмечает советский историк И.Д. Овсяный¹¹.

Таким образом, антисоветизм польских правящих кругов привел к тому, что бесспорное совпадение интересов Польши и Советского Союза перед лицом угрозы фашистской агрессии не материализовалось во взаимные обязательства. Правящие круги буржуазно-помещичьей Польши были не в состоянии гарантировать условия существования польской нации.

Примечания

1. The Little Dictators. The History of Eastern Europe since 1918. London, 1975, p. 40.

2. Noël L. L'agression allemande contre la Pologne. Paris, 1946, p. 285.

3. См.: Андросов И. На перекрестке трех стратегий. М., 1979.

4. Цит. по: История второй мировой войны. 1939—1945, т. 3, с. 18.

5. См.: Боевое содружество советского и польского народов. М., 1973, с. 62—63.

6. Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1973, т. 7. 1939—1943 гг., с. 134.

7. DBFP. Third Series. London, 1953, vol. 7, p. 91.

8. Reynaud P. Au coeur de la mêlée (1930—1945). Paris, 1951, p. 307—308.

9. Документы и материалы по истории советско-польских отношений, т. 7, 1939—1943 гг., с. 176.

10. Цит. по: История второй мировой войны. 1939—1945, т. 2, с. 284.

11. См.: Овсяный И.Д. Указ. соч., с. 287.