Проблема безопасности СССР

В Советском Союзе с тревогой следили за событиями в Польше, преданной собственным правительством и союзниками. 2 сентября 1939 г. министр иностранных дел Польши Ю. Бек сообщил в польское посольство в Лондоне, что советский полпред в Варшаве Н.И. Шаронов¹ по собственной инициативе запросил его, почему польское правительство не ведет переговоров с СССР о поставках Польше необходимых материалов². При всем понимании враждебного настроя польского руководства к СССР Советское правительство с вниманием относилось к тем вопросам, которые ставились польской стороной. Так, 5 сентября 1939 г. польский посол Вацлав Гжибовский³ был принят наркомом иностранных дел СССР. Посол поставил вопрос о товарообороте между СССР и Польшей, о снабжении Польши военными материалами и о транзите военных материалов из других стран через СССР в Польшу. Сославшись на торговое соглашение между СССР и Польшей, заключенное в 1939 г., В.М. Молотов подтвердил: советская сторона намерена его в точности выполнять⁴.

Развитие событий на западном направлении все больше подводило Советское правительство к необходимости принципиальных решений по укреплению безопасности страны. В материалах органов печати ЦК ВКП(б) и Советского правительства прямо указывалось на реальности сложившегося положения. «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства, — писала «Правда». — В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры»⁵. Газета «Известия» подчеркивала: «Советское правительство должно было сделать свои выводы из создавшегося положения... Советское правительство считало своей священной обязанностью подать руку помощи своим братьям-украинцам и братьям-белорусам, населяющим Польшу»⁶. Момент для решительных действий был определен с учетом ситуации на Дальнем Востоке, где 15 сентября 1939 г. Советский Союз, Япония и МНР подписали документ об окончании военных действий, начатых японской военщиной на реке Халхин-Гол. Ликвидация острой конфликтной ситуации содействовала принятию активных мер по обеспечению безопасности СССР на западе.

17 сентября 1939 г. советские войска перешли границу, чтобы освободить население Западной Украины и Западной Белоруссии, отторгнутых от Советской России в 1920 г. Одновременно Красная Армия освободила столицу Литвы Вильнюс и Вильнюсскую область, также захваченные польской военщиной в 1920 г. В ноте Советского правительства польскому послу в Москве от 17 сентября 1939 г. говорилось: «Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными»⁷. Учитывая такую обстановку, Советское правительство отдало приказ советским войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. С аналогичным заявлением по радио выступил Председатель Совета Народных Комиссаров и нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов. Текст ноты правительства СССР польскому послу в Москве был вручен также всем послам государств, имевших дипломатические отношения с СССР.

При всей своей решительности действия Советского правительства сочетались с осмотрительностью и осторожностью, вниманием ко всем возможным ситуациям. Показателен, например, такой факт. 19 сентября 1939 г. румынский посол в СССР Николае Диану⁸ по поручению своего правительства посетил народного комиссара иностранных дел СССР. Нарком спросил: «Не могут ли произойти в связи с тем, что на территории Румынии находится польское правительство, главные военные руководители и 500 польских военных самолетов, какие-нибудь неожиданности для Советского Союза?» Диану заверил, что инцидентов не будет⁹.

Ожидая Красную Армию, трудящиеся Западной Украины и Западной Белоруссии создавали органы народной власти — революционные комитеты, в городах формировались отряды рабочей гвардии, в селах — крестьянской милиции. Трудящиеся брали под охрану народное имущество, изгоняли помещиков и буржуазию, полицию. Борьбу за воссоединение с СССР возглавляли коммунисты. Активный участник освободительного похода Красной Армии на запад в сентябре 1939 г. Маршал Советского Союза В.И. Чуйков вспоминает: «По войскам был отдан приказ войти на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины, чтобы спасти от фашистской оккупации родственные нам белорусский и украинский народы. Я командовал 4-й армией, которая должна была продвинуться до Бреста.

Этот поход ничего общего с военными действиями не имел. Население Западной Белоруссии и Западной Украины встречало нас с ликованием и радостью. Танки и автомашины буквально осыпали цветами. Попы и ксендзы выходили навстречу с иконами и хоругвями. Там, куда вступила Красная Армия, дорога фашизму была закрыта. Мы остановились почти на теперешней границе с ПНР по восточному берегу Буга. Хотя и был подписан пакт о ненападении с Германией, однако мы держали войска в полной боевой готовности. Никто не верил, что Гитлер будет соблюдать какой-либо договор, если увидит, что ему выгодно его нарушить»¹⁰.

Опираясь на массовую поддержку населения, Красная Армия к концу сентября завершила свою освободительную миссию, остановившись на так называемой «линии Керзона», которая еще в 1920 г. настойчиво предлагалась Англией как восточная граница Польши. Более 12 млн человек, в том числе свыше 6 млн украинцев и около 3 млн белорусов, населявших территорию в 190 тыс. кв. км, были спасены от фашистского порабощения. На освобожденных землях были созданы условия для строительства новой жизни.

Вступление Красной Армии на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии вызвало всплеск антисоветизма в реакционных политических кругах Англии, Франции и США. 18 октября 1939 г. советский полпред в Париже писал в НКИД, что влиятельная часть французских правящих кругов, оперируя измышлениями о неком «нападении СССР на Польшу», призывала французское правительство сделать из этого «логический вывод и объявить СССР войну»¹¹.

Еще более нелепыми были заявления о том, будто бы СССР «аннексировал» территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Воссоединение Западной Украины с Украинской ССР, Западной Белоруссии — с Белорусской ССР не имело ничего общего с аннексией: в период военной слабости молодого Советского государства они были насильственно отторгнуты от него вопреки воле украинского и белорусского населения.

Французский посол в Варшаве Л. Ноэль на вопрос, мог ли СССР при сложившейся к 17 сентября обстановке допустить, чтобы немецко-фашистская армия оккупировала всю территорию Польши, отвечал: «Это было невозможно. Советский Союз обязательно должен был ввести свою армию, пока еще не было поздно»¹². Видный политический деятель Великобритании Д. Ллойд Джордж писал польскому послу в Лондоне 27 сентября 1939 г.: «Русские армии заняли территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после первой мировой войны. Жители польской Украины принадлежат к той же расе и пользуются тем же языком, что и их соседи, проживающие на территории Советской Украинской Республики. Я считаю делом первостепенного значения — немедленно обратить внимание на эти важные соображения. Я сделал это из опасения, как бы мы неосторожно не начали войны против России, поддавшись впечатлению, что ее вмешательство имеет тот же характер, что и германское... Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев»¹³.

Здравый смысл звучал и в телеграммах глав дипломатических миссий в Москве. 17 сентября 1939 г. посол США в Москве Л. Штейнгардт писал государственному секретарю: «Мне сообщили в строго доверительном порядке, что французское и английское посольства советуют своим правительствам не объявлять войны и не разрывать дипломатических отношений с Советским Союзом из-за агрессии против Польши по той причине, что такая акция пошла бы лишь на пользу Германии»¹⁴. В целом, характеризуя первую реакцию в Англии на освободительный поход советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию, полпред СССР в Англии 18 сентября 1939 г. сообщал, что она была «слабее, чем можно было ожидать... Правительство занимает выжидательную позицию и, видимо, не хочет обострять положения. Да это ему сейчас и не под силу»¹⁵. Американское правительство также заняло выжидательную позицию.

В течение октября — ноября 1939 г. английские официальные лица сделали ряд заявлений в отношении мероприятий Советского Союза по укреплению своей безопасности на западных рубежах. В этих заявлениях прозвучал реализм, хотя они и делались с явным прицелом на обострение советско-германских отношений.

17 октября 1939 г. в беседе с полпредом СССР в Англии И.М. Майским парламентский заместитель министра иностранных дел Р. Батлер подчеркнул, что «в английских правительственных кругах считают, что не может быть никакого вопроса о возврате Польше Западных Украины и Белоруссии»¹⁶. 20 октября 1939 г. состоялась встреча полпреда СССР в Англии с министром снабжения Л. Бёрджином и главным директором министерства экономической войны Ф. Лейт-Россом, в ходе которой затрагивались политические вопросы. Они оба, писал полпред, издевались над «сентиментальными простаками», которые болтают о восстановлении Польши в старых границах. Оба выражали удовлетворение по поводу занятия Западной Украины и Западной Белоруссии СССР («Хорошо, что Гитлеру не досталось») и заявили, что только сумасшедшие могут думать о возвращении их под власть «будущей Польши»¹⁷.

В беседе с И.М. Майским 27 октября главный советник Н. Чемберлена Г. Вильсон, касаясь характера будущего мира, заявил: «Польша должна быть восстановлена как самостоятельное государство, но без Западной Украины и Западной Белоруссии»¹⁸. 28 октября 1939 г. советский полпред обращал внимание НКИД на речь английского министра иностранных дел Э. Галифакса в палате лордов 26 октября, в которой «Галифакс фактически (хотя и в несколько завуалированной форме) сказал, что Англия не имеет возражений против занятия СССР Западных Украины и Белоруссии, а также на ответ Чемберлена в парламенте того же 26 октября на запрос либерального депутата Мандера, в котором премьер заявил, что британское правительство разделяет взгляды Черчилля в отношении СССР, высказанные последним в речи по радио 1 октября»¹⁹. Наконец, 24 ноября 1939 г. полпред сообщил в НКИД, что в беседе с одним лейбористским депутатом парламентский заместитель министра иностранных дел Р. Батлер указывал на то, что английское правительство, в противоположность Даладье, считает, что о возвращении Польше Западной Украины и Белоруссии не может быть и речи²⁰.

В октябре 1939 г. состоялись выборы в народные собрания Западной Украины и Западной Белоруссии. Высшие законодательные органы этих территорий провозгласили Советскую власть и обратились в Верховный Совет СССР с просьбой о приеме их в состав Советского Союза. В ноябре 1939 г. пятая внеочередная сессия Верховного Совета СССР удовлетворила эту просьбу. Западная Украина воссоединилась с Украинской ССР, Западная Белоруссия — с Белорусской ССР.

Примечания

1. Н.И. Шаронов был назначен полпредом СССР в Польше 1 июня 1939 г., верительные грамоты вручил 3 июня 1939 г.

2. Documents on Polish-Soviet Relations. 1939—1945. London, 1961, vol. 1, p. 42.

3. В. Гжибовский прибыл в СССР 2 июля 1936 г., верительные грамоты вручил 4 июля 1936 г.

4. АВП СССР.

5. Правда, 1939, 19 сентября.

6. Известия, 1939, 30 сентября.

7. Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. 4, с. 448.

8. Н. Диану прибыл в СССР 16 июня 1938 г., верительные грамоты вручил 24 июня 1938 г.

9. АВП СССР.

10. Чуйков В.И. Указ соч. — Новый мир, 1979, № 11, с. 198—199.

11. АВП СССР.

12. Noël L. Op. cit. p. 501.

13. Цит. по: История международных отношений и внешней политики СССР. М., 1962, т. 2. 1939—1945 гг. с. 23.

14. FRUS. 1939, vol. 1, p. 432.

15. АВП СССР.

16. Там же.

17. Там же.

18. АВП СССР.

19. Там же; Parliamentary Debates. House of Commons, vol. 352, col. 1570—1571.

20. АВП СССР.