Оккупационный режим

С первых дней оккупации важной проблемой для Дании было и то, какую форму примет здесь гитлеровский оккупационный режим и какие органы будут его осуществлять. Особенность немецко-фашистской оккупация Дании состояла в том, что обе стороны формально не находились в состоянии войны между собой и оккупационный режим был установлен здесь относительно мирным путем. В силу таких обстоятельств сношения между Берлином и Копенгагеном поддерживались не посредством особых оккупационных органов, а обычными дипломатическими каналами. Поэтому германский посол в Копенгагене Ренте-Финк был наделен Риббентропом 12 апреля 1940 г. полномочиями высшего представителя Германии в Дании. А в циркулярном письме начальника имперской канцелярии Ламмерса от 12 января 1941 г. еще раз подчеркивалось, что в отличие от имперских комиссаров в Норвегии и Нидерландах «уполномоченный в Дании должен выполнять свои задачи по отношению к датским властям дипломатическими средствами»¹. Германскими оккупационными войсками в Дании некоторое время после апреля 1940 г. командовал генерал Л. Каупиш. Он же отвечал и за оборону территории Дании в случае высадки союзных войск. Затем летом 1940 г. Каупиш был заменен генералом Э. Людке.

В условиях активизации движения Сопротивления в Дании осенью 1942 г. германские власти приняли решение провести реорганизацию не только датского правительства, но и всей системы немецких оккупационных органов. В октябре 1942 г. Ренте-Финк был отозван в Германию, и место германского посла в Копенгагене до конца войны оставалось вакантным. Зато в Данию в качестве «уполномоченного рейха» прибыл ставленник Гиммлера группенфюрер СС В. Бест, которого Гитлер назвал «национал-социалистом с крепким кулаком»². Генерал Людке был заменен эсесовским генералом Г. Хайнекеном³. По прибытии в Копенгаген новый командующий информировал руководство германской миссии в Дании о том, что он имеет инструкцию «превратить Данию в немецкую провинцию», впредь не считаться ни с датским правительством, ни с королевским домом и отныне рассматривать Данию не как «дружественную», а как вражескую страну. В «новой Европе», находящейся под управлением Германии, говорилось в этой инструкции, нельзя допустить, чтобы в какой-либо стране существовало демократическое правительство и король. В Дании они должны быть устранены и заменены датскими нацистами, при этом неважно, что их фюрер Ф. Клаусен не имеет в стране никакого влияния. Данию наводнила многочисленная агентура гестапо и СД, был усилен контингент немецкой полиции, различных германских советников и экспертов. Выступая на процессе в Нюрнберге в качестве свидетеля, бывший видный чиновник германской администрации в Дании А. фон Майланд объяснил эти меры тем, что будто бы в октябре 1942 г. Гитлер рассердился на датского короля из-за пустяка. На поздравительную телеграмму Гитлера тот весьма скромно ответил: «Очень вам благодарен»⁴. Однако действительные причины недовольства в Берлине были гораздо сложнее и меньше всего были связаны с личными взаимоотношениями между Гитлером и датским королем. Эти причины состояли в том, что датские коллаборационисты стали сомневаться в возможности победы Германии и некоторые из них искали контактов с западными державами.

До конца войны новых серьезных изменений в структуре немецких оккупационных органов и в их персональном замещении не происходило. После того как король, правительство и парламент перестали функционировать, в Дании действовали три германские инстанции: 1. Имперский уполномоченный, которым продолжал оставаться Бест; 2. Военные власти во главе с генералом Хайнекеном, а позже до конца оккупации — генералом Г. Линдеманом; 3. Германская полиция, главой которой в сентябре 1942 г. был назначен штандартенфюрер СС Р. Мильднер, а с 1 ноября — обергруппенфюрер СС Г. Панке⁵.

Оккупационная политика Германии в Дании в отличие от политики в других оккупированных странах характеризовалась некоторой гибкостью. Объясняется это по крайней мере тремя причинами: во-первых, попыткой представить Данию перед другими народами Европы в качестве «образцового протектората» и на примере Дании показать «справедливость» и «гуманность» оккупационного режима, во-вторых, по нацистской классификации датский народ относился к «нордической расе», и отношение к нему до поры до времени должно было быть соответствующим; наконец, в-третьих, датское правительство своим «лояльным» отношением к оккупационным властям не давало им повода для каких-либо решительных репрессивных мер, а сопротивление захватчикам было в первый период оккупации еще слабым и разобщенным.

Оккупационный режим гитлеровцев в Дании делится на два четко выраженных периода, рубежом между которыми явились события 29 августа 1943 г.

Первый период характеризуется в основном относительно либеральным поведением оккупантов. Хотя они с первых же дней ввели довольно жесткую цензуру на радиопередачи, однако датская пресса чувствовала себя более или менее свободно, особенно при освещении внутриполитических проблем. До 22 июня 1941 г. гитлеровские оккупанты не сочли нужным формально запретить компартию Дании и закрыть коммунистическую печать. Но, по словам члена ЦК КПД, видного участника Сопротивления А. Енсена, партия никогда не питала иллюзий относительно того, что такое положение рано или поздно изменится. Поэтому еще в апреле 1940 г. ЦК партии разослал всем коммунистам инструкцию о подготовке к переходу на нелегальное положение⁶.

Эти меры оказались весьма своевременными, так как 21 августа 1941 г. фолькетинг Дании по требованию оккупационных властей принял закон о запрещении деятельности коммунистической партии. За нарушение этого запрета устанавливалось наказание до 8 лет тюремного заключения. Закон санкционировал также превентивные аресты руководителей компартии⁷. С начала советско-германской войны началась охота не только на коммунистов, но и на других датских антифашистов. Уже в первые дни были арестованы и заключены в тюрьмы 520 членов компартии, в том числе всемирно известный датский писатель Мартин Андерсен Нексе⁸.

В течение первых двух лет оккупанты грубо не вмешивались в дела датского судопроизводства и полиции, если не затрагивались интересы оккупационных войск. Гитлеровцы также не возражали против поддержания нормальных дипломатических отношений между Данией и СССР. Лишь 22 июня 1941 г. по требованию германской миссии датское правительство установило «охрану» советской миссии и интернировало советских граждан, а 25 июня отозвало своих представителей из Москвы. Эти меры означали, что отношения между Данией и СССР были фактически разорваны, но в начавшейся войне Германии против Советского Союза Дания была невоюющей державой. Тем не менее датское правительство выражало «сочувствие крестовому походу против большевизма» и разрешило фашистам сформировать «добровольческий корпус Данию», состоявший всего из двух рот. Уже в августе 1941 г. часть «корпуса» была направлена на Восточный фронт. Этот акт правительства вызвал недовольство населения. Датчане окружили «добровольцев» презрением и ненавистью, и когда оккупационные власти снова обратились к правительству с предложением направить на советско-германский фронт регулярную датскую воинскую часть, то получили отказ.

Если датские трудящиеся в тяжелых условиях раскола рабочего класса и прямого предательства их интересов правыми лидерами социал-демократии различными способами боролись против нацизма, то датская буржуазия стремилась извлечь для себя побольше выгоды из сложившейся обстановки. Так, датские промышленники проявили большой интерес к возможности использования богатств на временно захваченной гитлеровцами советской территории. Они одобрили соответствующее предложение Ренте-Финка и создали в октябре 1941 г. так называемый Комитет восточных областей для участия в эксплуатации временно оккупированных территорий Советского Союза. В декабре 1941 г. Комитет был преобразован в «Рабочий комитет для поощрения датской инициативы в Восточной и Юго-Восточной Европе»⁹.

Датская общественность и правящие круги с первых же дней оккупации особенно опасались, что германские власти своей главной опорой в Дании изберут партию местных нацистов — «Датскую национал-социалистскую рабочую партию» во главе с Ф. Клаусеном, насчитывавшую 12 тыс. членов¹⁰. Однако в первый период оккупации этого не произошло, чем датские нацисты были весьма разочарованы. Правда, еще в июле 1940 г. сотрудники германской миссии в Копенгагене и особенно представители службы безопасности уже установили неофициальный контакт с датскими нацистами и полунацистскими кругами, выступавшими за более решительную фашизацию Дании и безоговорочное сотрудничество с Германией. Но все же было решено воздерживаться от активного привлечения датских нацистов к государственным делам по следующим причинам: во-первых, в этом не было острой нужды, так как коллаборационистская политика правительства вполне устраивала оккупантов; во-вторых, необходимо было выждать, пока местные нацисты смогут расширить свою социальную базу; в-третьих, оккупационные власти предпочитали использовать в случае необходимости датских нацистов как орудие давления на правительство и таким путем держать его под постоянным страхом замены нацистами.

Таким образом, якобы нейтральное отношение оккупационных властей к датским нацистам было лишь тактическим маневром. Не подлежит сомнению, что при благоприятном стечении обстоятельств, а тем более в случае победы Германии в войне гитлеровцы рассматривали бы местных нацистов как свою решающую опору в Дании, о чем откровенно писал Ренте-Финк в отчете от 27 февраля 1941 г.¹¹ А в конце 1941 г. сам Гитлер в узком кругу высокопоставленных нацистов говорил, что решение датской проблемы он видит только в «связи с личностью Клаусена», который должен стать «наследником» датского короля¹².

В первый период оккупации гитлеровцы дали свое согласие на проведение в Дании очередных выборов в фолькетинг, хотя и обусловили его тем, чтобы во время избирательной кампании не было антигерманской агитации.

Датские патриоты за изучением оружия

Выборы, состоявшиеся 23 марта 1943 г., оказались единственными в годы войны не только в Дании, но и во всех оккупированных гитлеровцами странах Европы. Разрешение оккупационных властей на их проведение свидетельствовало о полном доверии, которое питал Гитлер к датскому коллаборационистскому правительству. Выборы показали, что из участвовавших в них двух политических сил — датских фашистов и пяти правительственных партий победили последние, завоевав свыше 95% голосов. Партия Клаусена, щедро поддержанная в политическом и финансовом отношениях оккупационными властями, собрала только 2,5% голосов и получила всего лишь 3 из 149 депутатских мандатов¹³.

Проведением выборов, на которых датский народ продемонстрировал, что он выступает не столько за правительство Скавениуса, сколько против чужеземных оккупантов и местных фашистов, а также активизацией антифашистской борьбы, особенно с лета 1943 г., закончился первый «либеральный» период оккупационной политики гитлеровцев в Дании.

В последующие после выборов месяцы под непосредственным влиянием побед советских войск под Сталинградом и Курском активизировалось освободительное движение датских трудящихся. Продолжались забастовки, имевшие не только экономический, но и политический характер, ширился поток антифашистских выступлений, актов саботажа. Массовый масштаб они приняли в августе 1943 г. Вот как описывает обстановку в стране один из сотрудников штаба Хайнекена: «С середины августа начинается настоящий ураганный поток издевательств и нападений на немецких солдат, забастовок и актов саботажа. Листовки и различные подпольные издания в огромном количестве распространяются среди населения. Престиж немецкого вермахта угрожающе падает»¹⁴.

23 августа полностью прекратили работу трудящиеся многих датских городов. Забастовки часто сопровождались вооруженными столкновениями населения с немецкими солдатами. Все это серьезно встревожило оккупационные власти.

Введением 29 августа 1943 г. чрезвычайного военного положения, когда фактически вся исполнительная власть в Дании перешла к командованию вермахта, начался период открытой оккупации страны¹⁵. Были интернированы остатки датских вооруженных сил, ибо части военно-морского флота удалось уйти в Швецию. Несколько позднее была распущена датская полиция, по всей стране вводился комендантский час. Распоряжением оккупационных властей прекращалась деятельность короля, правительства и ригсдага. Участились аресты и казни заложников. По данным самих оккупационных властей, с сентября 1943 г. по апрель 1945 г. было казнено 112 участников Сопротивления, но фактически же их было гораздо больше. Кроме того, за годы оккупации гитлеровцы заключили в тюрьмы 20 330 датских граждан, из них 6400 чел. были вывезены в концлагеря и тюрьмы Германии¹⁶. Была также предпринята чистка и в самой партии датских фашистов. Клаусен оказался в опале, был отстранен от власти, арестован за «растрату денег» и отправлен на Восточный фронт. Усилилась насильственная вербовка датских рабочих в военную промышленность Германии и на строительство укреплений в Норвегии.

Военно-полицейские меры гитлеровских оккупантов означали, что с 1943 г. они рассматривали Данию как вражескую страну. После августовских событий 1943 г. германские оккупационные власти управляли Данией не через правительство, а непосредственно, опираясь на отделы (департаменты) соответствующих датских министерств. Такой порядок управления оккупированной Данией получил наименование «департаментского»¹⁷.

Репрессивные меры немецких оккупантов вызвали заметную активизацию движения Сопротивления датских антифашистов. К нему примыкали все новые и новые слои населения. Важное значение для международного признания датского Сопротивления имело установление в апреле 1944 г. дипломатических отношений между руководящим органом датского Сопротивления «Советом свободы» и Советским правительством. С лета 1944 г. началась новая волна актов саботажа и забастовок, среди которых наиболее крупной была забастовка в Копенгагене в июне-июле. Затем забастовка охватила 22 других города Дании. Росла численность «подпольной армии» Сопротивления, которая к апрелю 1945 г. насчитывала более 42 тыс. человек.

Примечания

1. Кан А.С. Внешняя политика Скандинавских стран..., с. 209.

2. Hansen E.-S. Distelen am Wege: Von der Besetzung Dänemarks bis zu Bonner Erklärungen. Bielefeld, 1957, S. 28.

3. См.: Wendt F. Op. cit., S. 137.

4. ЦГАОР, ф. 7445, оп. 1, д. 2625, л. 25.

5. См.: Нюрнбергский процесс. М., 1959, т. 4, с. 266—267.

6. См.: Кудрина Ю.В. Указ. соч., с. 43.

7. См.: Bundesarchiv Koblenz. R 58/216. Bl. 109.

8. См.: Антифашистское движение Сопротивления в странах Европы в годы второй мировой войны, М., 1962, с. 513.

9. См.: Кан А.С. Внешняя политика Скандинавских стран..., с. 277.

10. См.: Кудрина Ю.В. Указ. соч., с. 34.

11. См.: Кан А.С. Внешняя политика Скандинавских стран..., с. 209.

12. См.: Gruchmann L. Op. cit., S. 86.

13. См.: Gruchmann L. Op. cit., S. 87; Wendt F. Op. cit., S. 153.

14. Цит. по: Кудрина Ю.В. Указ. соч., с. 104.

15. См.: Thomsen F. Op. cit., S. 200.

16. См.: Антифашистское движение Сопротивления в странах Европы в годы второй мировой войны, с. 529.

17. См.: Wendt F. Op. cit., S. 173.