Декларация об освобожденной Европе

Американская делегация представила на рассмотрение конференции проект Декларации об освобожденной Европе. Этот документ состоял из общедемократических положений. Но его появление было результатом тревожных раздумий правящих кругов США и Великобритании над тем, как бы предотвратить в Европе в конце второй мировой войны революционные потрясения, аналогичные тем, которые имели место в конце первой мировой войны.

В Вашингтоне и Лондоне серьезно опасались, что подобно тому, как в 1917 г. революция победила в России, она может восторжествовать теперь и в ряде других стран. Учитывался и опыт удушения в то время революций в некоторых странах Европы вооруженной рукой. Британские и американские империалисты были преисполнены решимости прибегать к таким же средствам и теперь. Наглядный пример тому — британская вооруженная интервенция в Греции в 1944 г. Намечалось использовать опыт деятельности Американской администрации помощи (АРА), которая немало сделала после первой мировой войны для стабилизации капиталистических порядков в Европе экономическими средствами. Разумеется, в США помнили установку тогдашнего президента США В. Вильсона, писавшего в январе 1919 г., что большевизм «не может быть остановлен силой, но он может быть остановлен продовольствием»¹.

Но по сравнению с теми годами положение в Европе коренным образом изменилось. Тогда США, Великобритания, Франция, Италия и их союзники осуществляли вооруженную интервенцию против молодого Советского государства, сообща душили революции в Венгрии и других странах. Теперь же США и Великобритания — союзники СССР в войне — вынуждены были согласовывать с Советским Союзом свои действия. К тому же они не могли не учитывать новое общее соотношение сил в Европе между капиталистическими государствами и СССР.

В специальном документе, подготовленном в госдепартаменте США по этому вопросу, констатировалось, что в результате войны произошли коренные изменения в соотношении военной мощи европейских государств. «Необходимо отметить такое исключительное обстоятельство, — говорилось в нем, — как проявившийся за последнее время феноменальный рост военной и экономической мощи России, находившейся ранее в скрытом состоянии, этот рост, по всей вероятности, окажется эпохальным по своему влиянию на будущие международные военно-политические отношения и вскоре достигнет максимальных размеров, соответствующих ресурсам России».

В то же время отмечалось, что относительная военная и экономическая мощь Великобритании ослабла. В госдепартаменте считали, что если бы США и Великобритания вместе вступили в войну против СССР, то они «не могли бы при существующих условиях нанести ему поражение». «Иными словами, мы оказались бы втянуты в войну, в которой не могли бы одержать победы»².

Что же касается политических взглядов населения европейских стран, то госдепартамент признавал, что «настроение народов Европы ориентировано влево, резко в пользу далеко идущих экономических и социальных реформ»³.

Правящие круги США считали необходимым остановить этот сдвиг влево, чтобы он не привел к революционным изменениям во втянутых в войну капиталистических странах Европы, добиться укрепления в них позиций реакционных сил.

Американский буржуазный историк либерально-критического направления Г. Колко констатирует, что в Лондоне и Вашингтоне были озабочены резким усилением левых тенденций в европейских странах. Быстро росло влияние коммунистов. Стоял вопрос о создании единого фронта коммунистических и других левых партий. Поскольку коммунисты активно участвовали в движении Сопротивления, они были вооружены. Поэтому американское и английское правительства опасались «политического поражения после их военной победы». Колко подчеркивает, что причины роста левых сил — не какие-то действия СССР, а внутренние события в каждой отдельной стране, последствия оккупации. Но в Лондоне и Вашингтоне опасались возможности сотрудничества СССР с левыми силами в этих странах⁴. 3 февраля 1944 г. в документе, составленном в госдепартаменте США, отмечалось, что во всех оккупированных странах коммунисты являются самой влиятельной политической силой и ко времени освобождения этих стран «они во многих районах будут осуществлять фактический контроль»⁵.

Что касается стран Западной и Южной Европы, то в результате принятых американскими и британскими империалистами решительных мер по подавлению революционных сил и укреплению позиций буржуазных кругов ко времени Крымской конференции положение выглядело уже несколько иначе.

В Лондоне и Вашингтоне пытались сделать все возможное, чтобы добиться укрепления позиций реакционных сил и в странах Центральной и Восточной Европы. «Мы стремились, — отмечает другой американский историк либерально-критического направления, Д. Флеминг, — сохранить власть высшего социального слоя, который давно правил этими странами»⁶.

В меморандуме Стеттиниуса Рузвельту от 18 января 1945 г. предлагалось создание четырьмя державами (три участницы конференции и Франция) Чрезвычайной верховной комиссии для проведения совместной политики в Европе. Она должна была бы заниматься возвращением в некоторые страны эмигрантских правительств, созданием в них новых временных органов власти, «поддержанием порядка» в некоторых странах (то есть подавлением революционных выступлений), острыми экономическими проблемами⁷. Госдепартамент хотел, чтобы комиссия занялась в первую очередь положением в Польше. Понимая, что Советский Союз будет возражать против этого, он считал необходимым любыми средствами добиться его согласия⁸.

Суть этого предложения сводилась к тому, чтобы, располагая большинством в этом новом органе, империалистические державы могли предпринять все возможное для поддержания или восстановления как в освобожденных странах, так и в государствах, бывших союзниками Германии, капиталистических порядков. Это был бы орган, предназначенный для экспорта контрреволюции. Автор официальной истории британской внешней политики в годы войны Л. Вудворд отмечает, что суть американского предложения сводилась к тому, чтобы предотвратить в других странах такое развитие событий, какое имело место в Греции, где коммунистам почти удалось взять власть в свои руки⁹.

Британское правительство занималось вопросами послевоенной расстановки политических сил в Европе — как в отдельных государствах, так и в общеевропейском плане — еще больше, чем американская администрация. В госдепартаменте США учитывали, что в Москве реакционные планы Черчилля не могли не вызывать серьезной озабоченности. В одном из документов, подготовленных госдепартаментом для Рузвельта в связи с Крымской конференцией, отмечалось: «Советское правительство подозревает, что Великобритания желает установления, где только возможно, правительств правого крыла, которые, с советской точки зрения, были бы враждебны по отношению к Советскому Союзу... Недавние события в Греции несомненно будут рассматриваться Москвой как подтверждение этих подозрений относительно намерений Великобритании»¹⁰. Британский Форин оффис начал разрабатывать соответствующие планы еще в 1943 г. и к Крымской конференции подготовил проект, аналогичный американскому.

Американское предложение об опубликовании Декларации об освобожденной Европе было обсуждено во время встречи Стеттиниуса с Иденом на Мальте 31 января. Британский министр всецело поддержал его.

Что касается временных правительств, которые создавались бы в странах Восточной и Центральной Европы, то британские и американские правящие круги считали необходимым добиваться, чтобы они состояли из представителей всех политических партий, в том числе и наиболее реакционных. Таким образом, коммунистическим партиям в этих правительствах противостоял бы блок буржуазных партий. Кроме того, как свидетельствует Вудворд, имелось в виду, что эти временные правительства «должны воздерживаться от мер, радикально влияющих на политическую и социальную структуру страны». Это означало, что накладывался запрет на какие-либо революционные преобразования в этих странах, подрывающие основы существовавших в них буржуазных порядков. Что касается освобождаемых стран Западной Европы, то эту чрезвычайную комиссию предполагалось использовать для подрыва позиций коммунистических партий и руководимых коммунистами движений Сопротивления, а также для нейтрализации критики советской стороной правых партий, в особенности за сотрудничество их ранее с фашистскими оккупантами¹¹.

Разделяя планы экспорта контрреволюции, которые лежали в основе предложений госдепартамента, Рузвельт все же не считал возможным выступать на конференции с предложением о создании этой чрезвычайной комиссии, то есть предлагать Советскому правительству принимать участие в работе органа, призванного душить революционные движения народов Европы.

В проекте Декларации об освобожденной Европе, представленном на конференции американской делегацией, о чрезвычайной комиссии прямо уже не говорилось. Предлагалось в случае необходимости учредить «надлежащий механизм для осуществления совместной ответственности»¹².

Разумеется, советская делегация понимала, что скрывалось за этим американским проектом. Для того чтобы изменить политическую суть проекта, она предложила добавить в него следующие слова: «Будет оказана поддержка политическим деятелям этих стран, принимавшим активное участие в борьбе против германской оккупации». Советские представители подчеркивали, что у трех держав не может быть одинакового отношения к тем, кто поддерживал немцев и кто боролся против них. Однако американская и британская делегации не согласились принять эту поправку¹³, поскольку это означало бы поддержку не реакционных, а прогрессивных сил освобожденных стран.

Советским представителям удалось добиться того, чтобы в декларации слова об учреждении «надлежащего механизма» были заменены указанием, что в случае необходимости три державы будут «консультироваться между собой» о необходимых мерах¹⁴. Тем самым обеспечивались условия для того, чтобы противодействовать попыткам вмешательства США и Великобритании со ссылкой на эту декларацию во внутренние дела освобожденных стран Европы. Декларация носила теперь характер документа об общедемократических принципах, которыми будут руководствоваться три державы.

В Декларации об освобожденной Европе провозглашалось, что руководители участвующих в конференции держав договорились согласовывать политику своих правительств в деле помощи народам, освобожденным от господства нацистской Германии, а также народам государств — бывших сателлитов оси в Европе при разрешении ими демократическими способами их насущных политических и экономических проблем. Предусматривалось, что установление порядка в Европе должно быть достигнуто таким путем, который позволит освобожденным народам «уничтожить последние следы нацизма и фашизма и создать демократические учреждения по их собственному выбору»¹⁵.

Таким образом, советская дипломатия сорвала планы правящих кругов США и Великобритании о создании чрезвычайной комиссии для экспорта контрреволюции, навязывания освобожденным народам Европы реакционных режимов.

Примечания

1. Organization of American Relief in Europe 1918—1919. California, 1943, p. 177.

2. FRUS. The Conferences at Malta and Yalta. 1945, p. 107—108.

3. Ibid., p. 103.

4. Kolko G. The Politics of War, p. 31—33.

5. FRUS. 1944, vol. 4, p. 815.

6. Fleming D.F. The Cold War and Its Origins. London, 1961, vol. 1, p. 210.

7. FRUS. The Conferences at Malta and Yalta. 1945, p. 97—98.

8. Ibid., p. 94.

9. Woodward L. British Foreign Policy..., vol. 5, p. 267—268.

10. FRUS. The Conferences at Malta and Yalta. 1945, p. 102.

11. Woodward L. British Foreign Policy..., vol. 5, p. 269.

12. Крымская конференция, с. 187.

13. См. там же, с. 187, 192, 195, 214.

14. См. там же, с. 277.

15. Там же, с. 267—268.