§ 2. Работа Специальной комиссии под руководством академика Н.Н. Бурденко

12 января 1944 г. Специальная комиссия начала свою работу. Председателем комиссии был назначен академик Н.Н. Бурденко, в состав вошли писатель А.Н. Толстой, митрополит Николай, председатель Всеславянского комитета генерал А.С. Гундоров, председатель ИК Советских обществ Красного Креста и Красного Полумесяца профессор С.А. Колесников, нарком просвещения РСФСР академик В.П. Потёмкин, начальник Главного военно-санитарного управления Красной Армии генерал-полковник Е.И. Смирнов и председатель Смоленского облисполкома Р.Е. Мельников.

13 января состоялось первое заседание в здании Нейрохирургического института в Москве. 18 января 1944 г. в 11 ч. 50 мин. комиссия в полном составе выехала в Катынский лес, где ознакомилась с порядком работы по эксгумации. Посещение членами комиссии могил в Катынском лесу было снято на плёнку кинооператором А.Ю. Левитаном.

Второе заседание прошло уже в Смоленске, в клинике уха, горла, носа. Состоялись первые допросы свидетелей.

На заседании 20 января Н.Н. Бурденко указал: «Наша работа подходит к концу. Нам нужно торопиться со звукозаписью. Надо провести репетицию, так как звукозапись это сложная техника...» А.Н. Толстой со своей стороны заметил: «По поводу звукозаписи. Это очень сложная и кропотливая работа. Надо написать выступление, потом прорепетировать, иначе из этого ничего не получится. Надо отобрать тех свидетелей, которые могли бы просто и убедительно сказать. Я предлагаю завтра заняться отбором этих свидетелей и подготовкой материала»¹.

22 января по прибытии в Смоленск иностранных журналистов их повезли в Катынский лес. Там их встретили Н.Н. Бурденко, С.А. Колесников, Р.Е. Мельников и В.Н. Макаров. Корреспондентам были показаны могилы и процесс эксгумации, черепа с огнестрельными ранениями.

В 16.30 началась пресс-конференция, на которой присутствовали А.Н. Толстой, В.П. Потёмкин, митрополит Николай, А.С. Гундоров. По окончании пресс-конференции корреспондентов познакомили с выставкой документов и вещественных доказательств. В 21 час перед всеми членами комиссии в присутствии корреспондентов давали показания свидетели. Приезд иностранных корреспондентов на могилы, посещение ими выставки, пресс-конференция и вечернее заседание с допросом свидетелей были сняты на киноплёнку.

После отъезда корреспондентов работа была свёрнута. И уже 26 января в печати появилось «Сообщение Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров», позже вышла одноимённая брошюра. Именно это «Сообщение...», вместе с фильмом из зимнего Катынского леса стало основой пропаганды советской официальной версии.

В «Красной звезде» от 18 января 1944 г. появилось сообщение о том, что была создана комиссия для расследования злодеяний немецких захватчиков в Катыни, и что она «заканчивает свою работу и в ближайшее время опубликует сообщение о результатах расследования»². Напомним, что комиссия была создана 12 января и только начинала работу. Видимо, статья появилась для того, чтобы оказать определённое давление на членов комиссии, чтобы они не задерживались с выводами. Характер работы этой комиссии был формальным.

В дневнике Геббельса от 18 января 1944 г. имеется запись: «Советы поставили на работы в Катыни новую комиссию. Эта комиссия, без сомнения, через несколько недель установит, что 12 000 польских офицеров были убиты нами, или что это вовсе не польские офицеры»³. Геббельс предполагал даже два варианта развития событий — по его мнению, советская комиссия могла сделать заявление, что в Катыни захоронены не польские офицеры. Очевидно, это предположение министр пропаганды вывел из опыта прошлой Катынской кампании, когда советские газеты принялись утверждать, что немцы пытаются выдать за захоронения польских военнопленных Гнездовский могильник, расположенный неподалеку от Катыни.

Далее в дневнике Геббельс отмечает, что раз у Сталина в данный момент настала потребность снова поднять вопрос о Катыни, это доказательство того, что «он ни в коем случае не хочет уступать польскому правительству в изгнании. Он хочет довести до конца польский эксперимент. Это пожалуй лучшее, что он может сделать в данный момент...»⁴. Высокая оценка от политического противника.

Геббельс ошибался в одном — комиссии потребовалось гораздо меньше времени, чем несколько недель.

Сообщение Специальной комиссии было опубликовано уже 26 января в «Правде» и «Известиях», а 27 января, не полностью, в «Красной звезде». Оно занимало более половины всего материала, содержавшегося в «Правде». Состояло оно из 12 частей: Катынский лес, Военнопленные поляки в районе Смоленска, Облавы на польских военнопленных, Расстрелы военнопленных поляков, Возникновение немецкой провокации, Обработка катынских могил, "Экскурсии " на Катынские могилы, Попытки немцев замести следы своих злодеяний, Акт судебно-медицинской экспертизы, Заключение; Документы, найденные на трупах; Общие выводы.

В «Свободной Польше» в 1944 г. весь февраль и часть марта публиковались материалы о Катыни в каждом номере (в одном из этих номеров была помещена ещё одна карикатура, которая будет рассмотрена ниже). Но это не были, как в немецкой печати почти годом ранее, отчёты о работе комиссий (комиссия окончила свою работу ещё в январе 1944), не были материалы, собранные комиссией. Это были просто публицистические очерки с повторяющимся из статьи в статью мотивом вины немцев и призывом отомстить захватчикам.

В февральском номере журнала «Славяне» (№ 2, 1944 г.) были опубликованы выдержки из Сообщения Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров.

Продолжилась в январе 1944 г. и кампания на радио, оконченная в мае 1943 г. Целью ее было просто завершить начатое в 1943 г., подтвердить свои слова документально и окончательно отвести от себя подозрения.

Как продолжение кампании 1943 г., материалы 1944 г. имеют те же особенности: аналогичную лексику, похожий обличительный тон ссылки на другие злодеяния гитлеровцев. Только здесь уже имеется документальная опора — «настоящие» показания свидетелей и на Сообщение комиссии Бурденко.

Вот один из ярких примеров январской советской кампании, позволим себе привести большую цитату, чтобы яснее представить стиль советской пропаганды: «Говорят, что преступников тянет на то место, где они совершили свое злодеяние.

В 1942 г. фашистское зверье вернулось на могилы замученных ими поляков. Гитлеровским варварам было мало того, что они уничтожили 11 тысяч поляков. На трупах казненных ими военнопленных они решили нажить себе политический капитал. В 1942 г. фашистские стратеги обанкротились на советско-германском фронте. Гитлеровские пропагандисты решили взять реванш за провал германских планов на Кавказе, на Кубани, на Волге. В Берлине начали спешно стряпать «Катынское дело». Угрозами и пытками гитлеровцы доводили людей до того, что они становились лжесвидетелями. Окрестных жителей фашисты заставили молчать. Трупы замученных самими фашистами людей — говорить. Окрестным жителям фашистские провокаторы затыкали рот побоями. В карманы трупов немцы подсовывали подложные документы. Организаторы массовых убийств в Катынском лесу свозили в одно место трупы расстрелянных ими военнопленных. Они рыскали по близлежащим деревням и селам в поисках еще уцелевших польских солдат и офицеров. Палачи из «Штаба»

действовали с той же предусмотрительностью и педантичностью, как и их коллеги по ремеслу, орудовавшие в Краснодаре и Харькове»⁵.

Кстати, в Харькове немцы не нашли могил польских офицеров из Старобельского лагеря.

В данном отрывке сообщения мы видим ту же логику, лексику, что и в 1943 г. И снова появляется вариация с версиями произошедшего (это уже после точного и подробного Сообщения Специальной комиссии!). Здесь уже нет слов о «свежих трупах». Здесь поляки расстреляны в 1941 г., так как в 1942 г. преступники вернулись на место преступления. И стали «рыскать» по соседним деревням в поисках «еще уцелевших польских солдат и офицеров»: Что интересно, это сообщение на нейтральные страны. Видимо, здесь не так важно было, что говорить, целью было вызвать ненависть к немцам, недоверие к ним. Поэтому появилась и подробность о «рыскали в поисках уцелевших».

В тот же день, 27 января 1944 г., было отправлено сообщение с пометкой «на все страны»: «Как передают в информированных кругах, разоблачение катынской провокации вызвало замешательство в ведомстве Геббельса. В министерстве пропаганды состоялось специальное совещание руководителей отделов, на котором Геббельс потребовал массовой фабрикации ответов и опровержений по поводу сообщений Советской чрезвычайной следственной комиссии. Для их изготовления в министерстве выделена специальная группа пропагандистов, подчиненная непосредственно Геббельсу. Однако растерянность в пропагандистском аппарате так велика, что первый день после появления сообщения чрезвычайной следственной комиссии немцы не решились выступить по этому поводу»⁶. И это сообщает Московское радио, которое ответило на первое сообщение о Катыни Берлинского радио (13 апреля 1943 г.) только 15 апреля. Но по прошествии 9 месяцев такой подробности, конечно, население зарубежных стран уже не помнит.

А Геббельс в тот же день, 27 января, отметил в дневнике: «Советы направили в Катынь комиссию, которая, конечно, установит, что польские офицеры убежали от Советов при их отступлении и затем были расстреляны немцами. Эта отчаянная попытка установления правды не находит во всем мире ни тени доверия. Только англичане находят вымученные слова, чтобы сообщить своей общественности об этом бесстыдном событии»⁷. То есть, по мнению советской стороны, доверия во всём мире не находил Геббельс, а по мнению Геббельса, доверия не находила советская версия. Также не наблюдается в записи министра пропаганды никакой растерянности или нерешительности, о которой говорит советское радио. Однако следует понимать, что дневник писался Геббельсом для будущих поколений, и в нем, конечно, не могло найтись место ни для растерянности, ни для нерешительности. Тон у министра уверенный, нет ни тени сомнения в своей правоте, а есть лишь возмущение по поводу «бесстыдства» «Советов» и подлости англичан, которые знают истинного виновника, но покрывают его.

А тон советских сообщений в 1944 г. — уже тон победный. Смоленск освобожден, Красная Армия приближается к границам СССР, стратегическая инициатива окончательно у русских. Едва ли возможно, что немцы вернутся в Смоленск, так что теперь можно создать свою комиссию и говорить всё, что угодно. Главное, чтобы этому поверили.

Понятно, почему забеспокоился Геббельс — он снова попытался напомнить Европе об «опасности большевизма». Если Красная Армия победит, с европейцами будет то же, что с польскими офицерами в 1940 г.

Но Геббельсу в 1944 г. уже мало кто верил.

28 января Геббельс отметил, что между Москвой и Лондоном наблюдается охлаждение, что Кремль чувствует себя не так уверенно, как еще несколько дней назад, и поэтому разыгрывает спектакль вокруг Катыни. А англичане, по мнению министра пропаганды, изображают удовлетворение и верят, что урегулирование Катынского вопроса приведет к примирению между Сталиным и польским эмигрантским правительством. «Я думаю, в Лондоне могут ожидать этого очень долго», — злорадствует Геббельс⁸.

29 января он пишет: «А вот и Советы со своими грубыми методами. И в отношении информационной политики они выбирают путь крайне неразборчиво. Так, например, они сейчас «доказывают» потоком слов, что мы якобы уничтожили польских офицеров в Катыни. <...> Чтобы опровергнуть большевистскую катынскую пропаганду, я открою для заграницы ужасающий фильм о катынском массовом убийстве. Правда, этот фильм можно будет показывать только на закрытых мероприятиях. Он содержит кадры, некоторые из которых наводят ужас»⁹. Поразительная забота о нервах своих сограждан.

Таким образом, германский министр пропаганды оценивал информационную политику врага как грубую и «крайне неразборчивую» — в чем именно заключается эта неразборчивость, министр не пояснил.

Редакция контрпропаганды ТАСС в сообщении, подготовленном для радио, отмечала 29 января: «В своем беспомощном заявлении гитлеровцы не были в состоянии привести ни одного аргумента против неопровержимых данных, содержащихся в сообщении Специальной Комиссии...»¹⁰. В целом, если информационная политика Москвы была, по мнению Геббельса, грубой, то информационная политика Берлина оценивалась в Советском Союзе как беспомощная.

Между тем, все аргументы были приведены гитлеровцами в 1943 г. Выводами международной и польской комиссий, работавших тогда в Катыни, до сих пор пользуются исследователи. С «неопровержимыми данными» Специальной комиссии можно поспорить. А проще говоря, данные эти опровергнуты. Хотя бы численность захороненных в Катыни поляков — Специальная комиссия называет 12 тысяч, на самом же деле в Катыни их лишь около 4 400. Поляки из Старобельского лагеря захоронены в Харькове (немцы не нашли тех могил), а из Осташковского — в Медном, где немцев вообще не было во время войны.

Завершается статья от 30 января справедливым выводом: «Гитлеровским палачам не удастся замести следы своих преступлений. Весь мир видит фашистское чудовище, обагренное кровью бесчисленного количества жертв. Этому чудовищу не избежать расплаты»¹¹.

В редакции информации для заграницы материалов в январе 1944 г. было также немного. Послано было целиком сообщение специальной комиссии, две газетные статьи (от 26 января 1944 г. и 31 января) и один собственный материал от 28 января, довольно интересный. Он повествует о том, как генерал-губернатор Польши Франк предпринимал меры по борьбе с советской пропагандой: созвал «совещание руководителей гитлеровской администрации и национальных организаций в Польше», обсудил с ними мероприятия, направленные против распространения среди польского населения Генерал-Губернаторства советской версии событий в Катыни. Франк отдал распоряжение «переиздать и бесплатно раздавать населению изданные в прошлом году пропагандистские брошюры о событиях в Катыни. Предложено усилить репрессии в отношении лиц, которые будут передавать населению сведения, опубликованные советской печатью»¹². Посылалось это для того, чтобы на западе убедились в силе советской пропаганды. Показательно, что и в 1944 г., когда страсти апреля 1943 г. давно улеглись, информационная борьба продолжалась на очень серьёзном уровне. Правда, за ознакомление с информацией (будь то листовки, пресса или радиопрограммы), распространяемой вражескими источниками во время войны, в любом случае предусмотрено очень строгое наказание, поэтому предложение усилить репрессии в отношении лиц, передающих сведения именно о Катыни, не выглядит слишком убедительным, но само упоминание об этом в советском документе показывает, насколько важна была Катынская кампания 1944 г. именно для СССР.

На страницах газеты "Wolna Polska" от 8 февраля 1944 г. помещена одна интересная карикатура под названием «Обвинитель». То ли волк, то ли свинья в немецкой форме стоит на горе черепов, указывая куда-то левой рукой. С рук капает кровь, на правой руке висит дымящийся пистолет, в этой же руке полузверь-получеловек держит листок бумаги с надписью: "Mord in Katynia" (Убийство в Катыни). Здесь высмеиваются немцы (а не польское правительство, которому в предыдущие дни доставалось значительно больше). Аллегорическое изображение (как это часто и характерно для карикатур) создает собирательный образ фашистов, проводивших катынскую кампанию. То, что это именно фашисты, и никто другой, мы понимаем по форме. Сущность у фашистов звериная (волк — хищник, значит, не просто звериная, а хищническая, очень жестокая). Одновременно животное похоже и на свинью — то есть поступает оно по-свински, обвиняя в катынском преступлении Советский Союз. Потому что само это животное стоит на горе черепов, а руки его обагрены кровью. А дымящийся пистолет указывает нам на то, что фашистский зверь совершал свои зверства не так давно, буквально только что — на минуточку отвлекся, чтобы указать на «убийство в Катыни». Карикатура выполнена настолько ясно, что к ней даже не требуется дополнительная подпись.

26 января газета «Правда» опубликовала подробное, на страницу и разворот (а сама «Правда» была немаленького формата) сообщение этой комиссии о результатах раскопок. Естественно, там вина за расстрел перекладывалась на немцев, чему были приведены, как и годом ранее у немцев, «неоспоримые» доказательства.

На следующий же день, 27 января, главный нацистский орган "Völkischer Beobachter" (VB) поместил на своих страницах карикатуру, изображающую, как от дуновения мужчины с серпом и молотом на груди (Советского Союза) разлетались гарантии Польше, которыми прикрывалась женщина в шлеме (Англия). Кроме этой карикатуры, никаких материалов на тему Польши в номере нет. А 29 января появилась статья под названием «Свежая советская ложь о Катыни: Финская газета характеризует большевистские махинации». В первой части статьи VB пересказывает сообщение финской газеты "Ajan Suunta" о «советской лжи», во второй части добавляет от себя: «Немногие в истории преступления были доказаны мировой общественности так несомненно, как большевистское массовое убийство в Катыни. Это уже большевистская дерзость — перед лицом предъявленных неопровержимых доказательств снова и снова со всей наглостью заявлять, якобы немцы расстреляли польских офицеров в Катыни. Но московским фальсификаторам снова не удалось с наглым бесстыдством отпереться от давно доказанного события»¹³.

А в "Deutsche Allgemeine Zeitung" нет ни одной статьи, посвященной «новой советской лжи». 28 января газета пишет о предложении Рузвельта быть посредником в восстановлении советско-польских отношений, 30 января — снова о польском вопросе в отношениях между союзниками.

Но в главном нацистском органе упоминание о советской версии Катынского преступления всё же появилось, и это говорит о том, что нацисты всерьез восприняли заявления комиссии Бурденко. Значит, не напрасно старалась советская пропаганда.

В 1944 г. в газете "The New-York Times" было уделено довольно много места Катыни — 27 января. Сначала рассказывается, что Москва отклонила предложение США о посредничестве между ней и польским эмигрантским правительством, а затем почти целая полоса посвящена выводам советской комиссии. Целиком сообщение, однако, не было помещено, как в советской прессе. Не было даже выдержек из него. Сообщались больше впечатления американских корреспондентов и дочери американского посла Гарримана, побывавших в Катыни. Рассказывается и о свидетелях, и о найденных документах, которые осмотрели корреспонденты.

"New-York Herald Tribune" 27 января 1944 г. также довольно подробно освещала результаты работы советской комиссии, со ссылкой на Ассошиэйтед Пресс (а это агентство сотрудничало с советскими коллегами). Однако целиком сообщение комиссии Бурденко тоже не публикуется.

В газетах "Times", "Daily Telegraph" в 1944 г. более-менее подробно говорится о работе советской комиссии в Катыни. "Times" приводят даже обширные цитаты из сообщения этой комиссии. То есть в этих органах советская пропаганда определенный успех всё-таки имела.

Орган компартии Англии "Daily Worker" в 1944 г. был еще более обстоятелен, чем его буржуазные коллеги, и гораздо более резок в выражениях. Польские газеты в Лондоне, по мнению "Daily Worker", писали «мерзкую и чудовищную ложь о наших советских союзниках». Приятно, что хоть одна английская газета вспомнила, что СССР является союзником Англии. «Но может ли британское правительство допускать публикацию этого навоза просто потому, что ложь становится всё больше и глупее?»¹⁴. Риторический вопрос. Далее автор статьи высказывает мнение, что такая терпимость британского правительства вредна для англо-советских отношений и необходимо, чтобы британское правительство немедленно выразило свое неодобрение подобных публикаций. И британское правительство действительно его выразило, закрыв особо антисоветскую газету "Wiadomosci Polskie". Но вряд ли это было вызвано воззванием "Daily Worker".

В том же номере от 27 января "Daily Worker" довольно подробно пересказывает сообщение советской комиссии, снабдив части повествования яркими заголовками, а затем переходит к возмущению поведением правительства Сикорского — вполне в духе советской пропаганды.

В январе 1944 г. газета сначала опубликовала сообщение о советском расследовании в Катыни (27 января), со ссылкой на Рейтер и Московское радио, привела цитаты из сообщения советской комиссии, ниже поместила информацию по телефону от лондонского корреспондента о том, как в Лондоне отнеслись к советскому заявлению, а уже 28 января опубликовала немецкое опровержение советских обвинений.

Таким образом, к информации из Советского Союза на западе относились осторожно, но не противоречили, считая нецелесообразным портить отношения со страной, воюющей с Гитлером. Швейцарская же пресса была наиболее объективна, публикуя различные точки зрения на проблему.

Важным фактом является то, что материалы, помещавшиеся в западной прессе со ссылкой на советский источник, обозначались либо как «в передаче Московского радио», либо от собственных корреспондентов. Этот факт хорошо иллюстрирует, что к 1944 г. запад стал отказываться от услуг ТАСС и Совинформбюро.

На одном из совещаний у Лозовского уже в 1943 г. обозначались следующие трудности в работе Совинформбюро:

«1. Нежелание крупных капиталистических газет популяризировать Советский Союз и героизм советского фронта и тыла.

2. Существующая в США система административных и судебных репрессий против иностранной пропаганды.

3. Требование со стороны буржуазных газет и журналов, чтобы мы приспособили создание наших статей к вкусам этих агентств.

4. Стремление отдельных обществ помощи Советскому Союзу, особенно американских, использовать СИБ как поставщика статей, рекламирующих деятельность этих организаций.

5. Попытки отдельных заказчиков объяснить отказ от печатания наших статей не политическими мотивами, а технически неподходящей формой подачи материала»¹⁵.

Катынское дело тоже явилось определенным показателем снижения интереса западных газет к советским материалам — всё, что печаталось по этому поводу, было в основном радиоперехватом. Однако то, что многие газеты цитировали в 1944 г. сообщение комиссии Бурденко, говорит о нежелании иностранной прессы портить отношения с СССР.

В конечном счете советская акция успеха не имела, но это был не полный провал: в советскую версию поверил советский народ, более полувека не сомневавшийся в её правильности, а иностранная пресса публиковала в январе 1944 г. отрывки из сообщения комиссии Бурденко. Важен уже сам факт, что об этом писали — значит, был интерес.

Примечания

1. Цит. по: Катынь: Март 1940 — сент. 2000. Расстрел. Судьбы живых: Эхо Катыни M, 2001. С 544.

2. Красная звезда. 1944. 18 января.

3. Die Tagebücher von Joseph Goebbels. Teil II. Diktate 1941—1945. Bd. 11. Januar—März 1944. München, New Providence, Paris: Saur, 1994. S. 111.

4. Там же.

5. ГА РФ. Ф. Р-4459. Оп. 20. Д. 106. Л. 139.

6. Там же. Л. 148.

7. Die Tagebücher von Joseph Goebbels. Teil II. Diktate 1941—1945. Bd. 11. Januar — Marz 1944. München, New Providence, Paris: Saur, 1994. S. 182.

8. Die Tagebücher von Joseph Goebbels. Teil II. Diktate 1941—1945. Bd. 11. Januar — März 1944. München, New Providence, Paris: Saur, 1994 S. 185.

9. Там же. S. 193.

10. ГА РФ. Ф. Р-4459. Оп. 20. Д. 106. Л. 189.

11. Там же. Л. 190.

12. ГА РФ. Ф. Р-4459. Оп. 13. Д. 521. Л. 280.

13. Volkischer Beobachter. 1944. 29 Januar.

14. Daily Worker. 1944. January 27.

15. ГА РФ. Ф. Р-8581. Оп. 1. Д. 74. Л. 17.