§ 1. Переход инициативы к Советскому Союзу

22 сентября 1943 г. (за три дня до освобождения Смоленска Красной Армией) начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александров предложил начальнику Главного политического управления Красной Армии А.С. Щербакову создать комиссию и направить её вслед за советскими войсками в Катынь. По мнению Александрова, следовало организовать охрану могил, собрать необходимые материалы, опросить свидетелей и т. д. Опубликование «хорошо подготовленных материалов», разоблачающих немцев, имело бы весьма большое политическое значение, считал начальник УПА.

Это понимал и нацистский министр пропаганды. 29 сентября 1944 г. он записал в своем дневнике: «К сожалению мы вынуждены были отдать также и Катынь. Большевики теперь в скором времени, несомненно, «установят», что мы расстреляли 12 000 польских офицеров. Вообще это вопрос, который заставит нас кое-что предпринять в будущем. Советы, очевидно, стремятся отыскать как можно больше таких массовых могил, чтобы свалить вину за них на нас»¹.

Геббельс не зря забеспокоился: как только Смоленск был освобожден, «в Катынь сразу же выехала большая группа оперативных работников и следователей центрального аппарата НКВД и НКГБ. Совместно с сотрудниками УНКВД по Смоленской области они в обстановке строжайшей секретности приступили к подготовке доказательств ответственности германских властей за расстрел офицеров. Огородили место массовых захоронений, задержали многих работавших при немцах в Смоленске людей»². За сотрудничество с оккупантами в то время предусматривалось серьезное наказание. Естественно, допрашиваемые быстро давали согласие говорить всё, что им было предложено людьми В.Н. Меркулова в период работы со свидетелями.

С 5 октября 1943 г. по 10 января 1944 г. следователи допросили 95 человек, проверили 17 заявлений в ЧГК³.

Была составлена «Справка о результатах предварительного расследования так называемого «катынского дела». Именно эта справка стала основой для сообщения официальной комиссии.

Как пишут составители сборника «Катынь: Март 1940 — сентябрь 2000. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы», прибывшие из Москвы оперативники изготовили поддельные документы с более поздними датами, подложили их в извлечённые из могил останки, подготовили лжесвидетелей (это доказано в начале 90-х годов следователями Главной военной прокуратуры). Однако большинству исследователей эти данные, к сожалению, недоступны, в силу засекреченности большей части материалов следствия. Поэтому приходится либо верить составителям, которые тоже принимали участие в расследовании, проводившемся Главной военной прокуратурой, на слово, либо сомневаться в достоверности сведений.

В любом случае, перед приездом в Катынь комиссии Н.Н. Бурденко на месте в течение нескольких месяцев велись «подготовительные работы». Неизвестно, знал ли обо всём этом Геббельс, но он очень хорошо почувствовал ситуацию — понял, что советские органы не упустят возможности еще раз разыграть «катынскую карту», и отметил, что возможно, в будущем ему самому придется предпринять некие ответные действия.

В одном из американских архивов хранятся трофейные материалы аэрофотосъемки, проводимой облетавшими прифронтовую полосу немецкими самолетами. На этих снимках видно и вскрытие могил, и перенесение захоронений по другую сторону дороги. Датируются материалы концом 1943 г. (о них упоминают в книге «Катынский синдром в советско-польских отношениях» И.С. Яжборовская, А.Ю. Яблоков и В.С. Парсаданова. Ссылку на сам архив они не приводят⁴).

22 сентября 1943 г. Н.Н. Бурденко писал В.М. Молотову (в тот же день, когда Александров писал Щербакову о необходимости создать комиссию) относительно совпадения методов расстрела польских офицеров в Катынском лесу и советских граждан в Орле. В письме академик сравнивает тексты немецких протоколов о расстреле в Катынском лесу и протоколы вскрытий советской комиссии в Орле и находит, что эти тексты во многом совпадают и что «слова и термины немецких экспертов вполне приложимы в отношении немецких орловских жертв»⁵. Из этого он делает вывод о тождестве метода убийств в Орле и убийств в Катынском лесу. На основе одного только тождества методов Бурденко утверждает о несомненности причастности немцев к Катынскому расстрелу. Научно ли данное утверждение? Похоже ли на утверждение человека, много десятилетий занимающегося наукой и достигшего выдающихся результатов? (В том числе исторической — перу Бурденко принадлежат работы о Н.И. Пирогове и по истории советской медицины в Великой Отечественной войне).

В том же письме от 22 сентября Николай Нилович пишет: «В надежде скоро иметь возможность вновь вырыть трупы польских офицеров, я составил коллекцию из 25 черепов казненных немцами русских граждан для установления несомненного тождества ран и, в случае нужды, предварительно предъявить их представителям наших союзников»⁶.

Таким образом, и будущий глава комиссии по расследованию Катынского дела — Н.Н. Бурденко еще накануне освобождения Смоленска предполагал «возможность вновь вырыть трупы польских офицеров», и даже начал со своей стороны подготовительные действия. Вероятно, проект создания комиссии, и именно под руководством Бурденко, созрел гораздо раньше освобождения Смоленска.

Осенью 1943г. (чего не было в советских газетах), после освобождения Смоленска, в газете Союза польских патриотов в СССР "Wolna Polska" была помещена статья «Победа под Смоленском», где выражалась надежда, что уж теперь-то будет установлена и твёрдо доказана советскими органами правда о Катыни.

В сентябре 1943 г. в Берлине вышла в свет довольно-таки объёмная книга под названием "Amtliches Material zum Massenmord von Katyn" («Официальный материал к Катынскому массовому убийству», далее «Официальный материал»), подводившая итог немецкого расследования и всего, что печаталось ранее на страницах газет. Вскоре она была издана практически на всех европейских языках и распространена во всех оккупированных и союзных Германии странах.

В книге 322 страницы формата, близкого к A4. Книга состоит из 5 больших разделов: Суть дела, Призвание Международного Красного Креста, Политико-дипломатическая трактовка происшествия союзниками, Список идентифицированных к 7 июня 1943 г. офицеров и, наконец, иллюстрации.

Первый раздел самый крупный. Он состоит из пяти частей: Находка массового захоронения, Козьи Горы — старое место казней ЧК, Транспортировка и ликвидация жертв весной 1940, Идентификация жертв, Протоколы и данные вскрытия трупов немецким судебным врачом и международной комиссией экспертов. Сначала публикуются рапорты полевой полиции о находке, о начале работ. Затем — в следующих двух частях — протоколы допросов свидетелей (где свидетели утверждают, что в Козьих Горах уже примерно с 1925 года приводились в исполнение смертные приговоры) и снова сообщения полевой полиции, а также приводятся фрагменты из дневника польского майора А. Сольского. И наконец в пятой части первого раздела размещены отчёты докторов, работавших в Катыни. В них утверждается, что причиной смерти поляков в большинстве случаев являлся выстрел в затылок, датой смерти называлась весна 1940 г. и т. д. Стоит отметить, что экспертиза польской технической комиссии, установившей истину, но не сформулировавшей угодного немцам вывода о том, что палачами жертв Катыни были русские, в «Официальный материал» вообще не вошла.

Второй раздел состоит из трёх частей: Требование польских эмигрантов о расследовании дела Международным Красным Крестом, Шаг Центрального Комитета Польского Красного Креста в Варшаве и Переписка Немецкого Красного Креста с Международным Красным Крестом в Женеве. Характерно, что польское правительство в Лондоне называется в книге не иначе как «польские эмигранты», и даже оговаривается, что «выражение "польское правительство" — это употребляемое Англией и Советским Союзом название комитета польских эмигрантов в Лондоне»⁷.

Третий раздел содержит в себе две части: Польско-советский спор и Отношения между США, Великобританией и СССР. В первой части приводятся документы, в которых «польские эмигранты» обвиняют Советский Союз, а советское правительство опровергает эти обвинения и упрекает правительство Сикорского в сговоре с нацистами. Здесь приводятся извлечения из дополнительного протокола к соглашению между польскими эмигрантами и советским правительством 1941 г., обращения польских эмигрантов к правительству СССР, комментарий швейцарского журнала, заявление польской коммунистки Ванды Василевской (притом утверждается, что она и её муж — русские), даже выдержки из статьи «Известий». Это представляется наиболее интересным. Исключив из текста сообщения определённое количество предложений, редакторы «Официального материала» получили несколько иной смысл.

Во-первых, немцы не упоминают названия сообщения (15 апреля этот текст был произнесён по радио и только на следующий день опубликован в «Правде» и «Известиях». Однако дата сообщения в «Официальном материале» — 16 апреля, значит, имеется в виду всё-таки газетная статья). В советских газетах статья называется «Гнусные измышления немецко-фашистских палачей». В «Официальном материале» — «Из первой московской попытки отрицания». Во-вторых, старательно избегаются те фразы советского сообщения, где говорится о преступлениях немцев. Опущены такие предложения: «Не подлежит никакому сомнению, что геббельсовские клеветники ложью и клеветой пытаются теперь замазать кровавые преступления гитлеровских разбойников»; «...стараясь, таким образом, отвести от себя ответственность за совершённые гитлеровцами зверские преступления» и т. д. Вот конкретный пример того, что получается в итоге, если опустить несколько ярких выражений:

Таблица 1. Пример перевода текстов советских газет для немецкого сборника документов «Официальные материалы к Катынскому массовому убийству»

Таким образом, получается, будто никакого обвинения в адрес немцев советская статья не содержит. Это действительно лишь «первая московская попытка отрицания». Стоит отметить, что при всех вырезках в немецком тексте оставлено упоминание о «Гнездовском могильнике», которое так понравилось Геббельсу.

Наконец, четвёртый и пятый раздел книги — дополнительные. Четвёртый раздел — это список найденных к 7 июня 1943 г. трупов. Он состоит из 4143 пунктов. Не во всех названы фамилии: некоторые «идентифицированы только как офицеры», некоторые — «только как военнослужащие»⁸. Рядом с порядковым номером и фамилией иногда стоит дата рождения, место жительства, адрес (когда это установлено), а также найденные при данных останках вещи (например, записная книжка, удостоверение личности, золотое кольцо, открытки и т. д.).

Пятый раздел — иллюстрации. Их всего 58, они пронумерованы и сделаны очень профессионально. Даже сейчас эти фотографии не позволяют остаться равнодушным. Долго просматривать это огромное количество снимков практически невыносимо, вскоре начинает казаться, что они никогда не закончатся. Воздействие этих снимков и по сей день велико. Представляется вероятным, что и 62 года назад они также вызывали определённые чувства — у людей, которые уже три с половиной года жили в условиях войны и многое видели, и ко многому привыкли.

Таким образом, книга «Официальный материал к Катынскому массовому убийству», притом, что она содержит большую долю объективности, носит всё же пропагандистский характер и производит, надо думать, именно такое или почти такое впечатление, какого хотели бы её составители. Об этом свидетельствует тщательный отбор документов (например, отчёт польской технической комиссии, где не утверждается, что виновниками преступления являются русские, не вошёл в книгу), а также общий тон текста (речь не идёт о документах). Имеется в виду текст, который помещён от лица составителей — то есть, вступление (оно называется «обзор»), предисловия к некоторым документам, а также подписи к фотоснимкам. Ярчайший пример — большевики называются здесь не иначе как Bolschewisten, а это слово в немецком языке носит отрицательную окраску. То есть никогда человек, уважительно или хотя бы просто нейтрально относящийся к большевикам, не назовёт их Bolschewisten — он назовет их Bolschewiken.

Тон редакторских текстов этого сборника порой напоминает тон советских газет — практически те же штампованные фразы, иной раз грубоватые выражения в адрес противника (в данном случае, Советского Союза), длинные, сложные иногда для восприятия предложения и т. д. Вот начало книги, этими словами она открывается: «Катынь обозначает не только место, где нашёл свой ужасный конец крестный путь попавших в советско-русские руки офицеров. Катынь, напротив, обозначает памятник Европе на сегодня и на будущее: безукоризненно доказанная варварская ликвидация тысяч польских офицеров советскими палачами делает ясным, что московские власти предержащие в своём большевистском государстве не имеют ни применения, ни места для всего, что имеет ценность»⁹. Явно напрашивается сопоставление «советско-русские» и «немецко-фашистские». А слова «варварский», «палачи» — как привычны они каждому русскому человеку по отношению к фашистам!

Примечания

1. Die Tagebücher von Joseph Goebbels. Teil II. Diktate 1941—1945. Bd. 9. Julli — September 1943. München, New Providence, Paris: Saur, 1993. S. 622.

2. Катынь: Март 1940 — сентябрь 2000. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. Ч II. М.: Весь мир, 2001.С. 429.

3. Там же.

4. Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М.: РОССПЭН, 2001. С. 167.

5. Цит. по: Катынь: Март 1940 — сент. 2000: Расстрел: Судьбы живых: Эхо Катыни. М., 2001. С. 491.

6. Там же.

7. Amtliches Material zum Massenmord von Katyn. Berlin, 1943. S. 136.

8. Там же. С. 167—273.

9. Amtliches Material zum Massenmord von Katyn. Berlin, 1943. S 9.