§ 3. Окончание немецкой акции

5 июня 1943 г. в № 14 газеты "Wolna Polska" появилась статья под заголовком «Без ловцов рыбы в мутной воде». В ней содержатся следующие строки: «Три раза польский вопрос возникал в английском парламенте. 2-го июня там состоялась дискуссия по вопросу о польских газетах, повторяющих немецкие сказки о массовом убийстве под Смоленском, на которой министр Брокен заявил по адресу поляков, что «министерство информации предприняло энергичные меры против тех, кто злоупотреблял английским гостеприимством... Таким образом английское правительство заявило, что не будет во время войны терпеть на своей территории любителей ловить рыбу в мутной воде»¹. В то время как советские средства массовой информации перестали освещать Катынскую тему еще в начале мая, в западной прессе дискуссии продолжались еще как минимум весь май, о чем и свидетельствует статья в «Свободной Польше».

10 июня в газете "Völkischer Beobachter" появилась статья под названием «Обобщение актов из Смоленска: Советы использовали провокаторов против польских военнопленных». В этой статье говорится, что «как следует из захваченных в Смоленске актов советского народного комиссариата внутренних дел, после отправки расстрелянных в Катыни 12 000 польских офицеров, прапорщиков и служащих лагерь в Козельске был снова занят примерно 2400 поляками, среди которых находилось около 1200 полицейских»².

И действительно, в Козельском лагере после вхождения летом. 1940 г. советских войск в Прибалтику, содержались польские военнослужащие, интернированные в Литве. Из сводки УПВ НКВД СССР о составе интернированных в Козельском и Юхновском лагерях узнаем, что на 22 июля 1940 г. в Козельском лагере содержалось 2353 чел., из них подполковников полиции — 1, майоров полиции — 9, капитанов полиции — 11, поручиков полиции — 9, младшего комсостава полиции и жандармерии — 584, рядовых полицейских и жандармов — 560. Итого — 1174 чел³.

4 июля 1943 г. в авиакатастрофе близ Гибралтара погиб генерал В. Сикорский. Его гибель стала потерей не только для польского народа, но для всех антигитлеровских сил, потому что никто кроме него не был способен удерживать вместе различные группировки внутри лондонского правительства. Новым председателем кабинета стал глава польской крестьянской партии С. Миколайчик, не имевший такого авторитета и влияния, как Сикорский. В состав правительства были введены новые члены, однако это не исправило ситуацию с поляризацией кабинета: одни выступали за налаживание отношений с СССР, другие были убеждены, что любые уступки Советскому Союзу — это капитуляция, которой нет оправдания.

21 июля 1943 г. из политуправления Брянского фронта начальнику ГлавПУРККА Г.Ф. Александрову был направлен «для ознакомления» перевод трофейного документа — «План к теме на май месяц. Военные цели Советской России». В этом документе дается обзор истории России, которая делится на периоды немецкого господства, монголо-татарского господства и т.д. Вывод делается такой, что Россия всегда шла через Польшу на Запад. А с 1917 г. у России цель одна — уничтожить Европу.

Среди прочего есть в этом тексте и такие фразы: «Как. выглядела бы тогда Германия и Европа, если бы Красной Армии удалось вторгнуться в Европу или, сохрани бог, если ей удастся разбить вооруженные силы. Германии, это нам русские показали в лесу Катынь...»⁴. Если нацистская пропаганда отважилась выразиться так прямо о Красной Армии — «вторгнуться в Европу», «разбить вооруженные силы Германии» — пусть и с оговорками — это означает, что с понятиями «русские» и «Красная Армия» пропагандисты желают связать самые негативные эмоции.

Далее в документе перечисляются конкретные причины, почему именно Польше следует бояться Советского Союза в первую очередь: «Расстрел 10—12 тыс. польских офицеров в лесу у Катыни должен был бы открыть глаза и ослепленным полякам. Куда девались 500.000 польских солдат, которые попали в руки России? Они уже в колониях рабов в Сибири или в один прекрасный день опять появятся на нашем фронте, чтобы погибнуть от огня нашего орудия, в то время, как Сталин борется против польского временного правительства генерала Сикорского, как врага Советского Союза?»⁵. Очевидно, что смысл этих фраз в утверждении, что ничего хорошего с польскими солдатами в СССР произойти не могло, но благодаря форме вопроса отношение автора к фактам, о которых идет речь, становится гораздо более выразительным и эмоционально окрашенным, приобретает особо подчеркнутый оттенок и призывает читателя (или слушателя) задуматься.

Но одной темой о 500.000 польских солдат дело в «Плане» не ограничивается. Эмоции накаляются с каждым новым вопросом: «А где остались 40.000 польских детей, которые бесследно исчезли со времени большевистского господства в Польше? А где миллион пятьсот тысяч угнанных поляков? Они погибают в степях и на заводах горной промышленности Сибири, как бесправные рабы фронта»⁶. Наряду с реальным фактом — гибелью в Катыни польских офицеров — немецкие пропагандисты перечисляют несколько довольно туманных, мало конкретизированных событий. Но как раз из-за того, что они названы в одном ряду с реальной Катынью — восприниматься они должны тоже как реальные.

На самом документе стоит резолюция: тт. Александров и Федосеев ознакомлены. Секретно. Экз. № 1⁷. Второй экземпляр был выслан А.С. Щербакову.

Однако дальше ознакомления дело не пошло. В прессе никаких откликов не появилось.

В 1943 г. вышла в свет брошюра «Польские сотрудники Гитлера». Вышла она в Пензе, в издании газеты «Сталинское знамя», тиражом 4 100 экземпляров. За основу взята все та же одноименная статья «Правды» от 19 апреля 1943 г. Кроме того, в брошюру помещено сообщение ТАСС о том, что данная статья полностью отражает позицию советского правительства, и нота советского правительства о решении прервать отношения с польским правительством. Таким образом, мало того, что одни и те же материалы перепечатывались из газеты в газету, они распространялись еще и отдельными сборниками. Даже немецкая (тоже тоталитарная) пропаганда того времени не может похвастаться подобной однообразностью.

На оккупированной немцами советской территории, в Брянской области (в городе Локоть), выходила коллаборационистская газета «Голос народа». Историю и особенности этой газеты описывает в своей статье Д.И. Черняков⁸. Редактировали эту газету представители местной коллаборационистской администрации, статьи писали анонимные авторы, боявшиеся подпольщиков и партизан и потому творивших под различными псевдонимами. Газета восхваляла национал-социализм и имела резкую антибольшевистскую направленность. Поэтому катынская тематика вписалась в концепцию этой газеты как нельзя лучше. Д.И. Черняков показывает, как «критикуя недостатки советской власти, газета в нескольких номерах публиковала заметки о расстреле польских солдат и офицеров в Катынском лесу под следующими заголовками: «Самое позорное деяние в мировой истории», «Когти большевизма», «Звери в маске», «Кровавое пятно на европейском континенте». Подборки на эту тему иностранных газет должны были убеждать читателя в правдивости излагаемых фактов»⁹.

Таким образом, коллаборационистская газета приняла живое участие в информационной борьбе вокруг Катыни, даже превосходя самих немцев в критике советской власти (как это обычно и бывает). Однако, имела ли эта газета успех у местного населения? Д.И. Черняков отвечает на этот вопрос так: «Несмотря на прилагаемые усилия, потуги коллаборационистской прессы были бессильны повлиять на умы населения»¹⁰. Достаточно упомянуть, что местные жители называли газету «Плач народа», чтобы понять, какой она имела «успех».

Очевидно, что для местных жителей само появление темы Катынского расстрела на страницах подобного издания являлось знаком нацистской провокации.

Известен пример участия в нацистской пропагандистской Катынской акции и французских коллаборационистов. Существует вишистский плакат, выполненный в виде коллажа карты Франции, советской атрибутики и фотографии мужского лица не очень приятной наружности. Этот плакат гласит: .«Если Советы выиграют войну, Катынь будет повсюду!». К сожалению, данный плакат сложно датировать, но позволим себе отнести его к 1943 г., когда Катынская тема имела в Европе наибольший резонанс. Как пишет М.-Л. Рукетт, этот плакат — пример усиления бдительности «с акцентом на угрозе, которую представляет собой враг и на его намерениях в случае победы», пример демонстрации «свидетельств злой вражьей воли или преступлений»¹¹. Вишистская пропаганда в данном случае идет полностью в русле пропаганды Германии, используя Катынское дело для устрашения населения. Но стоит отметить, что на данном плакате не передается сам момент расстрела, который показан на известных немецких изображениях на эту тему. На плакате нет прямой угрозы, она присутствует только в тексте. Сама по себе картинка не является устрашающей. Это означает либо большую мягкость вишистской пропаганды по сравнению с немецкой, либо то, что французам было очень хорошо известно, что такое Катынь, и дополнительные визуальные образы не требовались.

Подводя итоги, отметим следующее:

— следствие, проводимое в Катыни немцами, было максимально открыто, все подробно публиковалось не только в самой Германии, но и за ее пределами;

— часто встречаются преувеличения (например, сегодня известно, что в Катыни захоронено 4 тысячи человек, а не 10; постоянно встречаются усиления — «зверски замученные», «жуткое преступление» и т.п.), то есть главная цель всех этих статей запугать читателей «большевистской опасностью»;

— много довольно низкой, даже ругательной лексики, впрочем, подобный набор присутствует и в советских газетах того периода;

— наконец, можно отметить необычайное лицемерие немецкой пропаганды. Уж кому как не немцам говорить о «жутких зверствах».

— Советская акция 1943 г. была во многом вынужденной, так как если бы Геббельс в апреле не заявил на весь мир о сенсационной находке, говорить было бы не о чем. Целью, таким образом, было снять с себя обвинением переложить его на Германию. С другой стороны, советское руководство сумело извлечь для себя пользу и из этого, казалось бы, неприятного момента. Сталин нашёл предлог, чтобы разорвать отношения с непокорным и слишком самостоятельным польским правительством в изгнании, и приступил к созданию нового польского правительства, более удобного Советскому Союзу.

— Катынская акция 1943 г. продолжалась почти три недели и была довольно интенсивна, а это говорит о её важности. Немецкие обвинения были восприняты очень серьезно, и ответы на них были подробны, хотя и однотипны.

— Но в 1943 г. советская пропаганда могла ответить немцам только умозаключениями, не подкрепленными ничем. Катынь находилась в руках немцев, на месте работали комиссии, собранные немцами, приезжали журналисты из разных стран — кампания была поставлена на широкую ногу. Объявлялись списки опознанных, результаты вскрытия и т.д. Советский Союз мог ответить только возмущениями, обвинениями в клевете и призывами в роде «кому вы верите? Убийцам, обагрившим свои руки в крови сотен тысяч жертв? Только пособники этих убийц могут им верить». Иногда это действовало, но в целом не помогло, потому что в данном (редком, а может и единичном) случае правда была на стороне Геббельса. — Кампания имела прежде всего внешнеполитический характер, нужно было не уронить лицо СССР перед остальным миром, оправдаться, да еще разыграть «обиженного», найдя повод прекратить отношения с неугодным польским правительством. Внутри же страны обращение, надо думать, шло преимущественно к полякам, проживавшим на территории СССР (в «Свободной Польше» печаталось больше материалов, чем в советских газетах, а за границу было послано несравнимо больше о Катыни и польских военнопленных, чем передано внутри страны).

Примечания

1. Wolna Polska. 1943. 5 czrewca.

2. Völkischer Beobachter. 1943. 10. Juni.

3. Катынь. Март 1940 г. — сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 219.

4. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 166. Л. 27об.

5. Там же.

6. Там же.

7. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 166. Л. 24.

8. Черняков Д.И. Локотская газета «Голос народа» на службе нацистской пропаганды // Вопросы истории. 2010. № 5. С. 63—72.

9. Черняков Д.И. Локотская газета «Голос народа» на службе нацистской пропаганды // Вопросы истории. 2010. № 5. С. 67—68.

10. Там же. С. 71.

11. Рукетт М.-Л. Познание масс. Очерки политической психологии. М., 2010. С. 136.