Катынские записные книжки. Копии записей, найденных на трупах польских офицеров

В Гуверовском институте¹ в Калифорнии сохранились потрясающие документы — заверенные копии текстов из записных книжек и календарей, найденных на трупах убитых в Катыни польских офицеров. Сами документы находились в руках сотрудников Польского Красного Креста в Кракове и, по-видимому, были спрятаны; их судьба до сих пор неизвестна. Когда Красная Армия форсировала Днепр и не осталось сомнений, что она вступит на территорию Польши, были сделаны копии 22 катынских дневников; в конце 1943 года доктор Шебеста перевез эти копии в Варшаву с намерением переправить их на Запад.

Копии попали к профессору Виктору Сукенницкому, автору анонимно изданного сборника «Катынское преступление в свете документов». В этот сборник включены фрагменты двух дневников: майора Адама Сольского (конверт № 04901) и поручика Вацлава Крука (конверт № 0424). Еще десять копий, оказавшихся вместе с архивом профессора Сукенницкого в Гуверовском институте, никогда не публиковались.

Большая часть дневников начата во время сентябрьской кампании; в них более или менее подробно описано пребывание в плену на территории Советского Союза, заканчиваются же все записи в апреле 1940 года: либо в момент отправки из лагеря, либо — как в случае майора Сольского — в лесу под Смоленском. Некоторые дневниковые записи очень подробны и интимны, другие лаконичны и носят общий характер.

Ниже приводятся отрывки из пяти дневников, охватывающие период с конца марта по апрель 1940 года. Две точки в скобках означают фрагменты, которые не удалось разобрать в оригинале.

От лица редакции еженедельника «Тыгодник Повшехны» приношу горячую благодарность доктору Мацею Секерскому из Гуверовского института, который отыскал и любезно предоставил нам эти копии.

Мацей Козловский

Конверт № 0424

Блокнот принадлежит, по всей вероятности, поручику ВАЦЛАВУ КРУКУ. На 54 листках белой нелинованной бумаги без переплета встречаются русские словечки; есть рисунок бородатого мужчины, подписанный: КРУК ВАЦЛАВ, Козельск, 1940. Собственно записи, которые мы приводим полностью, занимают две страницы.

8 IV 40 — До сих пор ничего не записывал, так как считал, что нет ничего особенного. В последнее время, т.е. в конце марта и начале апреля, начались предотъездные настроения. Мы считали, это все обыкновенные слухи. Между тем слух реализовался. В первых числах апреля (..) отправлять поначалу небольшие транспорты. Из Скита рабо (..) человек по пятнадцать. Наконец в субботу 7-го ликвидировали... и перенесли в главный лаг. Тем временем нас разместили в майорском блоке. Вчера ушел транспорт с высшими оф., 3 ген., 20 — 25 полковников и столько же майоров. Судя по тому, как проходила отправка, мы не падали духом. Сегодня пришел мой черед. Утром я помылся, в бане выстирал носки и носовые платки (..) вообще «с вещами». После сдачи казенных вещей был повторный обыск в 19 бар., а оттуда... через ворота нас вывели к машинам, на которых мы доехали до маленькой станции, не Козельска (Козельск отрезан из-за половодья). На станции нас погрузили в тюремные вагоны под усиленным конвоем. В тюремной камере (которую я вообще впервые вижу) нас тринадцать. Я еще не познакомился со своими случайными товарищами по несчастью. Теперь мы ждем отъезда. Насколько раньше я был настроен оптимистически, настолько сейчас (..), что это путешествие не сулит ничего хорошего. Хуже то, что (..) неизвестно, сумеем ли мы разузнать, в каком направлении поедем. Будем терпеливо ждать. Едем в направлении Смоленска. Погода... солнечная, на полях еще много снега.

9 IV, вторник — Ночь провели удобнее, чем в бывших вагонах для скота. Было немного больше места и не трясло так ужасно. Сегодня погода (..) совсем зимняя. Сыплет снег, пасмурно. На полях снегу как в январе. Невозможно сориентироваться, в каком направлении мы едем. Ночью ехали очень мало, только что проехали довольно большую станцию Спас-Пеменское². Такой станции на пути к Смоленску я на карте не видел. Боюсь, мы едем на север или на северо-восток — судя по погоде. Днем так, как бывало раньше. Вчера утром дали порцию хлеба и сахара, в вагоне — холодную кипяченую воду. Теперь скоро полдень, а ничего нового есть не дают. Обращение тоже... хамское. Ничего не позволяют. Выйти в сортир можно, только когда конвоиры пожелают, не помогают ни просьбы, ни крики. Немного воспоминаний из Скита. Лучшими товарищами по несчастью были учит. СУХАРСКИЙ из Белостоцкого и ШАФРАНСКИЙ, бухгалтер. Мы составляли что-то вроде триумвирата в майорском блоке. На прощанье я подарил Шафранскому свой армейский свитер. Он хотел его купить и даже давал 50 р. и часы, но я не взял, может, еще пожалею. Отдал ему, хоть и было тяжко, руководствуясь жалостью к мерзляку. Перед отъездом из Скита у нас был неофициальный концерт хора. Мои скульптурные работы пользовались большим успехом. Пришлось сделать два барельефа майору Голубу (гураль и Богородица), крест ротмистру Пешерту, табакерку и (..) больше всего восхищения вызывали мои шахматы. А я за них боялся, потому что пустили слух, будто при обыске забирают все деревянные поделки. К счастью, это оказалось только сплетней. Нож, однако, забрали. Сейчас 14.30. Подъезжаем к Смоленску. Пока стоим на товарной станции. Подобно большинству крупных российских вокзалов (..) вокзал-гигант, пути тов. станции тянутся на несколько километров. Однако мы в Смоленске. Время к вечеру, проехали Смоленск, доехали до станции Гнездово. Похоже, нам тут выходить, потому что крутится много военных. Пока, во всяком случае, нам не дали буквально ни крошки. Со вчерашнего завтрака живем пайкой хлеба и скромной порцией воды.

Конверт № 0490

Записная книжка майора АДАМА СОЛЬСКОГО
Дневник насчитывает пять страниц. Начинается 28 IX 1939 записью о том, как автор под Тарногрудом попал в советский плен. Через Львов, Киев и Теткино 3 ноября 1939-го автор попадает в Козельск. Ниже приводится последняя страница дневника.

Сегодня 4 IV. Только сейчас, в период повторного предотъездного напряжения, заглядываю в эти записки. Праздники прошли. От Данки получил открытки и телеграммы с сообщениями, что, кроме первого письма от 24 XI 39, которое она получила 6 I, от меня из этого К. «рая» ничего не доходит.

Воскресенье, 7 IV 40, утро. ... Скитовцам — собирать вещи ... до 11.40 и в клуб на обыск. Обед в клубе... После обыска в 14.55 мы покинули стены и колючую проволоку Козельского лагеря. (Дом ... им. Горького). В 16.55 (14.45 по нашему польскому времени) на запасном пути станции Козельск нас посадили в тюремные вагоны. Такие, каких я в жизни не видел. Говорят, что 50 проц. пассажирских вагонов в СССР — тюремные. Со мной едет Юзеф Кутыба, кап. Шифтор Павел и еще майор, подполк. и капитаны — всего 12. Места самое большее для 7-х.

8 IV — 3.30 отъезд со станции Козельск на запад. 9.45 на ст. Ельня.

8 IV — с 12 час. стоим в Смоленске на запасном пути.

9 IV — утром, примерно без четверти 5, побудка в тюрем, вагонах и приготовиться к выхо... Куда-то нам ехать на маш. и что дальше.

9 IV — 5 утра.

9 IV — с рассвета день начался необычно. Отъезд в тюремном фургоне в клетках (страшные), привезли куда-то в лес, что-то вроде дачной местности. Тут тщательный обыск. Забрали часы, на которых было 6.30/8.30, спрашивали про обручальное кольцо, которое (забрали), рубли, портупею, перочинный нож.

Конверт № 0836

Записи в карманном календаре доктора ДОБЕСЛАВА ЯКУБОВИЧА, учителя из Тарновских Гор, взятого в плен под Владимиром-Волынским 23 сентября 1939 г., перевезенного в Козельск через Шепетовку, Киев, Старобельск, Теткино 3 ноября 1939 г. Приводятся записи, сделанные в апреле 1940 г.

1 IV — Время летит, уже 8-й месяц войны — когда это кончится — Марысенька.

2 IV 40 — Что/-то/ происходит, что-то висит в воздухе — Марыся, любимая.

3 IV — Сегодня забрали 62, увезли. От нас взяли Войцеховского. Эх, Марысечка.

4 IV — Продолжают вывозить (342) неизвестно куда — в какую сторону — Люблю Тебя, Марысенька.

5 IV — Продолжают вывозить. Вчера поехал Адвокат, сегодня Юла. Да, Марысенька, дорогая, ничего не известно, куда нас снова ведут. Во всяком случае, все ближе к Тебе.

6 IV — Сегодня прекратили вывозить — Марысечка, хоть бы получить от Тебя письмо.

7 IV — Сегодня опять вывозят. Мне снился мерзкий сон, Марысенька. Сегодня утром у нас был молебен.

8 IV — Вывозят — дорогая моя Марысенька, если бы я мог Тебе сообщить, что я тоже уеду, и я так мечтаю о письме от Тебя.

9 IV — Вывозят. Всего уехало 1287. Интересно, когда придет моя очередь и куда я поеду, Марысечка.

10 IV — Перерыв. Ночью сообщение о захвате Дании и боях с немцами в Норвегии. Посмотрим, что дальше. Раздают письма, Марысенька, может, и я получу.

11 IV — 4500 — Интересные новости. Вывозят. Да, Марысенька, ничего не известно, что и как и куда — можно только предполагать — любимая.

12 IV — Вывозят. Очень по Тебе тоскую, драгоценная моя Марысенька.

13 IV — Перерыв. Так бы хотелось увидеть Тебя, любимая, и Боженку или хотя бы получить письмо, уже столько времени от Тебя ни одной весточки, мое сокровище.

14 IV — Перерыв. Хандра меня мучает, Марысенька, дорогая, и чувствую себя паршиво.

15 IV — Днем вывозили. Хандра. Смотрел фильм «Руслан и Людмила».

16 IV — Вывозят. Кап. Сильвестр Трояновский (см. запись от 31 XII 39) уехал. Тоска по Тебе, Марысенька, меня терзает, грустно, так хочется увидеть Тебя, любимая.

17 IV — Вывозят. Богущак поехал, Марысенька, скоро, наверно, и до меня дойдет очередь, любовь моя. Нас перевели в 1 блок (большой).

18 IV — Перерыв. Что делаешь, Марысечка, может, горюешь обо мне, золотце.

19 IV — Вывозят. Юзвяк — Ханды. Нас все меньше. Перед отъездом раздавали письма, может, и я получу.

20 IV — Вывозят. Были письма, я не получил, Марысечка, радость моя, ничего.

21 IV — Сегодня днем меня взяли — после обыска — на машине до железнодорожной ветки — в тюремные вагоны — в отсеке 5 человек за решеткой.

22 IV — В 1.30 поезд тронулся, 12 ч. — Смоленск.

Конверт № 0867

Блокнот капитана ЮЗЕФА ТРЕПЯКА
Записи в календаре на 1939 год. Автор начал вести дневник 1 сентября 1939 года, а когда календарь закончился, стал писать на страницах с января по апрель, меняя даты. В плен он попал 20 IX 1939 под Владимиром-Волынским и через Луцк, Ровно и Шепетовку попал в Козельск. Приводится последняя часть записей, охватывающая апрель 1940 г.

Апрель

1 — Хороший весенний день, заморозки. Я дежурил, почти целый день был занят. Кроме этого, ничего интересного. Письмо Зигмунту.

2 — День хороший, весенний, солнце, оттепель. Никаких событий. Писем не было. Каша всухомятку, обед — две каши, новостей никаких. Слухи о разгрузке лагеря между 15 и 25.

3 — Среда. Около 15.30 вызвали Немчинского «с вещами», около 19 отправили из лагеря, куда — неизвестно. Жаль, мне бы хотелось вместе с ним куда-нибудь поехать. День оч. хороший, весенний.

4 — Четверг. Пасмурно, уныло, ночью шел дождь. Вывезли около 200 — лагерь весь взбудоражен. Вечером ... стенгазета и веселый любит, вечер. Завтра вывозить не будут — перерыв.

5 — С утра по улицам ходили «чубарики» и вызывали по фамилиям. Взяли около 200 — от нас Бурдзинского. День погожий, вначале пасмурно, потом солнце — холодно.

6 — Спокойно, перерыв в отправке. День хороший, солнечный, но холодный. В 2-й комнате прибавление: Охоцкий и Богуславский на место Немчинского и Бурдзинского.

7 — День солнечный, безветренный, теплее. Отправили 3 ген. — Минкевича, Сморавинского и Богатыревича — и около 120 старш. офиц. Ждем до ...

8 — Вывезли около 280. День ...ый. Волна домыслов, куда ... по словам одного из ООС-овцев, делят на группы — в Германию, Литву, Россию.

9 — День хмурый, с утра снег. Отправлено около 200, начали отправлять довольно ... около 10. Уехало много майоров. Обед в 5.30 дня. Завтр. немного густой каши.

10 — День пасмурный, довольно тепло. Никого не отправили. Знайдовский ушел в лазарет. Утром селедка, дн. 2 каши.

11 — День хороший, солнечный. Отправлено 290, из комнаты Богуславского, из Скита, из блока — Пиотровский, Пшигодзинский, Иванушка и другие.

12 — Оч. хороший солнечный и теплый день. Отправлено около 200 — в том числе Котецкий и Охоцкий. Завтр. густая каша, обед — каша и селедка.

13 — День пасмурный, изредка холодный дождь. Никого не отправляли, будет несколько дней перерыва. Завтра должны дать письма. Утром густая каша, об. каша и селедка.

14 — День пасмурный, немного теплее, чем вчера. Никого не отправляли. На завтрак по ложке жидкой каши, обед — жидковатая каша и селедка. Кажется, завтра будут отправлять. Вывесили 60 писем и с дюжину посылок. Мне ничего нет.

15 — День пасмурный, унылый и довольно холодный. Уводить начали только около часа. Уехало около 150, от нас Билевский. Завт. по 2 ложки жидковатой каши, обед — картофельный суп и густая каша.

16 — Пасмурно, холодно, временами моросит мелкий дождик. Вызывают с самого утра, пока уехали Знайдовский и Солтан. Всего сегодня отправили около 400. Обед — каша и по селедке.

17 — День оч. хороший, солнечный. Отправляли с утра — отправили около 300, из 11-й Лильенталь и Маевский. После обеда перевели в 5-й блок. Мы втиснулись в 10-ю — останемся ли?

18 — Вначале пасмурно, позже распогодилось, день ясный, теплый, оч. хороший. Никого не отправляли. Скука, я оч. много бродил, но чувствую слабость и быстро устаю. Завтра должен уехать большой этап.

19 — Уводят с 8 час. До 13 час. отправили, кажется, 303, в том числе Вацлава Ляйтгебера, Румянека, Доманю и Жонжевского. — День хороший, довольно пасмурно, тепло.

20 — «Налеты» начались около 8. Забрали Лешека Ковалевича, Праузу, Яблонского, проф. Моравского, Пачорковского и других. Вывезли около 300. День теплый, небо мглистое, с полудня солнце.

21 — Отъезд из Коз. «Налеты» с 9. Меня вызвали около 13. Около 17 отъезд к вагонам. Страшная «поездочка» на машинах. На железнодорожной ветке в Козельске в арест, ваг. по 14 в отсек.

22 — Выехали из Козельска между 2 и 3 ночи.

Конверт № 01455

Дневник ВЛОДЗИМЕЖА ВАЙДЫ
Дневник начинается 30 августа 1939-го записью о получении мобилизационного предписания, охватывает период сентябрьской кампании вплоть до взятия автора в плен под Зодзишками, пешего марша в Вильно, переезда через Молодечно и Оршу в Козельск 27 IX 1939.
Приводится последняя часть записей, начиная с 20 марта 1940 года.

20 — 23.30, перед сном. Без особых перемен. Тенденции прежние: отъезд в нейтральные — пишутся прошения и письма. Я еще не написал и сомневаюсь, напишу ли, не верю. Сегодня хоронили одного скончавшегося товарища, подпор, из Сосновца 35 лет, неизвестно, который это уже по счету. Один в 1-м сошел с ума. Погода по-прежнему весенняя. Ночью заморозки. Были письма, посылки, из наших — никто. Завтра будто бы паек сахара и чая. Итак, сегодня 3-й день, как миновали полгода моего плена — сколько еще...

24 — ... ч. перед сном. День прошел без особых впечатлений. Вот и праздник, хорошее настроение, «концерты» и т. п. ООС: слухи об отъезде, направление — Германия, тенденции, естественно, не ослабевают. — С восьми утра спор о здешнем нашем положении — кто мы: пленные или интернированные?

25 — 23 ч. перед сном, вечером у нас в блоке был концерт хора — майорский, потому что в нем поет наш майор (поют хорошо). Вчера после обеда у нас была летчица. Я ее пригласил. Угощали кофе, сахаром и хлебом. У меня в тюфяке свежая солома. По счастливой случайности удалось через 5 месяцев поменять. Но есть такие, что до сих пор спали без соломы. ООС: слухи об отъезде.

29 — 13 час. ... хлеба не дают. Уже по одной порции пропало. Воры, сукины дети, негодяи. На дворе бело, гулять нельзя. Слухи как-то стихли. Были дважды письма и посылки. Я ...

30 — 12 час. Сегодня получил 2 письма. От Вали написано 8.02. Валя 13.02 вышла замуж, живет в Позн., фамилия — Чаплицк., ну и ну, sic! Хорошо поступила, стариков оставила в Косч (?). Петр по-прежнему в плену. Збышек под Люблином, работает на хозяина. Второе — от Стахны от 28.02 на фамилию Фрели (?) Им там все «теплее», они даже в списке кандидатов на отъезд. Хорошо.

31 — 10.30 перед сном. Я голодный, хлеба «нет», никаких особых слухов из ООС не было. Погода сегодня была скверная — жутко холодно. Давали паек, несколько блоков получили, получал полк. блок и «давай назад» — прервали. И мы должны были получить, черт-те знает что случилось. Вовсю слухи об отъезде. Неизвестно куда, но едут. Ну, «увидим». Писем не было уже несколько дней. Сегодня для 11 блока повесили репродуктор, теперь у нас под окном радио. Сможем слушать сводки — концерт не сходя с места ... 15 час. — суматоха в лагере, гонят ... в кино, обыск, потом отъезд на машинах на станцию. Из нашего блока ... позабирали изо всех частей Польши ... куда неизвестно, в лагере ... Завтра ... 4 IV
23.30. Похоже, сегодняшний день прошел под знаком отъезда. Забирали целый день из всех блоков. ... куда неизвестно. Естественно, слухи на эту тему самые разные. Наша команда еще в целости, посмотрим, что принесет завтрашний день.

5 IV — То же, что вчера. Вылавливали, и отъезд в неведомое. Мы еще в полном составе. Завтра будто бы перерыв. Говорят, обыскивают и забирают все, что только можно. Конечно, крадут. Вышел приказ от наших властей, что мы не должны этого позволять, не позвол... 6 IV — 10 ч., сегодня этапа не отправляли, зато к нам этапировали целый «скит» . Нам достались 2 коллег-подхорунжих. Не знаю, как поместимся, слухи на тему отъезда разнообразнейшие. Одни, что будут пересылочные лагеря и из них куда хочешь: нейтральные — Россия — Германия — Латвия? Другие, что без нейтральных. Третьи — только Россия, посмотрим. Вроде бы нас снова будут перетряхивать начиная с 1-го. Разговаривал со Збыхом Бжезинским (?), значит, муж Вали — тот самый Метек, о котором я уже давно слыхал, он работал в Веське под Позн. Кажется, он офицер, но почему не в лагере, этого я не знаю. Ага, итак, за два дня уехало в общей сложности 700.

8 IV — 20.30 ... по-прежнему этапы. Хватают и черт их знает куда. Мы еще в полном составе, ООС все те же. Сегодня нам дали паек ... на целый месяц. Погода чудесная, у нас загорели рожи. Со вчерашнего дня в блоках великолепные художественные вечера. Объединенные силы, замечательные программы.

9 — 23, перед сном. Нас разделили. Поехал Кароль. Посмотрим, что завтра. В лагере шум. Сенсационные известия. Захват немцами Дании. Затем (..) о Норвегии и Швеции. Ой, весело будет.

10 — 8 час. — Завтрак — только селедка. Немцы заняли Норвегию, ну и номера откалывают. Посмотрим, что дальше. Что на это Швеция? Что с ней. Ждем выступления Соединенных Штатов. Опекуны наши сегодня еще не начали заниматься отправкой. Но кажется, вот-вот начнут.

11 —16 час. Сижу в тюремном вагоне в маленькой клетушке — нас шестеро, места — на 3-х. Стоим на станции в Козельске. Куда мы, еще неизвестно. От нас взяли Дезика и меня, но он, к сожалению, сидит в другом отсеке.

12 — 11.00. Мы еще в поезде. Дотащились только до (кажется) Смоленска. Пока еще не на станции. Ночь была кошмарная. Места оч. мало. Есть, конечно, до сих пор не дали. Я, конечно, как всегда был в этом уверен. Сволочи. Из листков, которые мы нашли (7), мы знаем, что будем выгружаться за Смол. примерно в 10 км. Посмотрим.

«Тыгодник Повшехны», 16 апреля 1989

Примечания

1. Гуверовский институт войны, революции и мира при Стэнфордском университете, основанный президентом Г. Гувером в 1919 г., проводит исследования в области международной и внутренней политики.

2. Название записано по-русски, но неправильно (примеч. авт.).