Могильщики Польши

Тот факт, что в планах германской агрессии на лето 1939 года на первом месте фигурировала Польша, не составлял секрета для других стран. Документы свидетельствуют, что об этом знали и польские правящие круги¹. Если бы они руководствовались в своей политике действительными национальными интересами Польши, то они должны были бы сделать максимум возможного для создания в Европе мощного единого фронта стран, заинтересованных в предотвращении войны, обуздании германских агрессоров. И нет сомнений в том, что Польша, при доброй воле с ее стороны, могла сыграть немаловажную роль в деле объединения усилий соответствующих стран, тем более что она уже находилась в союзе с Францией, Англией и Румынией.

Советский Союз, проявляя глубокую заинтересованность в сохранении Польшей своей независимости, неоднократно предлагал Польше сотрудничество и помощь против агрессии. Особенно следует отметить в этой связи миссию В.П. Потемкина в Варшаву в мае 1939 года. Он заявил в беседе с Ю. Беком 10 мая, что «СССР не отказал бы в помощи Польше, если бы она того пожелала»². Однако на следующий же день польский посол в Москве В. Гжибовский явился к В.М. Молотову и заявил, что Польша не желает англо-франко-советских гарантий и «не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР»³.

25 мая 1939 г. советский полпред в Польше Н.И. Шаронов снова заявил в беседе с Беком: «Мы, конечно, готовы были бы помочь, но чтобы помочь завтра, надо быть готовым сегодня, т. е. заранее знать о необходимости помогать»⁴. Но Бек оставил это заявление без ответа. Как отмечает польский историк О. Терлецкий в книге о Беке, последний отвергал любую возможность соглашения с Советским Союзом⁵.

Правящая верхушка Польши ставила на первое место не жизненные интересы польского народа, не защиту его от германской агрессии, а свои узкоклассовые интересы. Главное для нее заключалось в том, чтобы сохранить свое господство над польским народом. Польские правители больше всего опасались, что сотрудничество Польши с Советским Союзом может усилить в стране симпатии к идеям социализма. Французский историк М. Мурен с полным основанием писал, что «странная политика полковника Бека была новым выражением националистической оргии, великодержавного комплекса». Бек питал иллюзии, что Польша не пострадает от германо-русского столкновения. Из-за своей «русофобии и боязни коммунизма», связанного, в частности, с аграрной реформой, писал Мурен, он не желал сотрудничества с Советским Союзом и предпочитал гитлеровский режим⁶.

Польские правители все еще лелеяли надежду как-то договориться с фашистским рейхом на то, что германская агрессия, минуя Польшу, обратиться против СССР. Этими расчетами объяснялось продолжение Польшей даже в условиях 1939 года своей крайне недружелюбной в отношении СССР политики.

Ю. Бек неоднократно давал понять гитлеровцам о своем желании как можно быстрее урегулировать германо-польские разногласия, причем Польша готова при этом на серьезные уступки. Заместитель министра иностранных дел Польши А. Арцишевский заявил в мае германскому послу в Варшаве Г. Мольтке, что Бек «был бы готов договориться с Германией, если бы удалось найти какую-либо форму, которая не выглядела бы, как капитуляция». Бек придает этому большое значение, продолжал Арцишевский, о чем свидетельствует «та сдержанность, которую Польша проявляет в отношении переговоров о пакте между Западом и Советским Союзом»⁷.

Польские правители исходили из того, что Германия намечает прежде всего захват Данцига, и были готовы пойти в этом вопросе на удовлетворение требований нацистов. Германское правительство, стремясь не к урегулированию, а к обострению отношений с Польшей, оставляло подобные обращения без внимания. К тому же все новые предложения англичан о сотрудничестве убеждали его, что в случае нападения на Польшу ему не придется опасаться вмешательства Англии и Франции. Как теперь установлено документально, Гитлер делал из сообщения Х. Вольтата о его беседах в Лондоне и других аналогичных фактов именно такие выводы. Например, военно-воздушный атташе Германии в Польше А. Герстенберг, побывавший в начале августа 1939 года в Берлине, говорил: «Еще в этом году у нас будет война с Польшей. Из совершенно надежного источника я знаю, что Гитлер принял решение в этом смысле. После визита Вольтата в Лондон Гитлер убежден в том, что в случае конфликта Англия останется нейтральной»⁸.

Выступая перед руководителями вермахта, Гитлер заявил: «В Мюнхене я познакомился на практике с этими жалкими существами — Даладье и Чемберленом. Они слишком большие трусы для того, чтобы нападать. Они не пойдут дальше блокады»⁹. Англо-французская политика убедила гитлеровцев, что они могут напасть на Польшу, не опасаясь активных военных действий со стороны Англии и Франции.

Примечания

1. Например, Липский, прибыв в Варшаву, 8 августа 1939 г. информировал Бека и Рыдз-Смиглы о том, что в Германии «приготовления к войне на полном ходу» и Польша должна быть готова к любому развитию событий (Papers and Memoirs of Józef Lipski. — P. 553).

2. СССР в борьбе за мир... — С. 389.

3. Там же. — С. 393.

4. Документы... советско-польских отношений. — С. 112.

5. См. Terlecki O. Pulkownik Beck. — Krakow, 1985. — S. 317.

6. См. Mourin M. Op. cit. — P. 236.

7. СССР в борьбе за мир... — С. 414.

8. Там же. — С. 537.

9. DBFP. — L., 1954. — Ser. 3. — Vol. 7. — P. 258—259.