Лондон против соглашения с СССР

Советские предложения, однако, не встретили поддержки английского и французского правительств. Как ни парадоксально это может показаться сейчас, но они сочли их неприемлемыми. Постоянный заместитель министра иностранных дел Англии А. Кадоган сразу же подготовил записку о советских предложениях для внешнеполитического комитета правительства.

Советское предложение, писал Кадоган, ставит нас в «чрезвычайно затруднительное» положение. «Мы должны взвесить пользу от бумажного обязательства [!] России присоединиться в войне к нам и ущерб [!], который мы потерпим от открытого объединения с Россией». Кадоган утверждал, что с практической точки зрения все говорит «против принятия русского предложения». Однако он отмечал, что левые круги постараются использовать его отклонение в борьбе против правительства. Кроме того, если Англия отвергнет советское предложение, существует опасность того, что Советы могут заключить с Германией какое-то соглашение о «невмешательстве»¹.

Обсуждение советских предложений на заседании внешнеполитического комитета британского правительства 19 апреля свелось к тому, что Англия заинтересована-де только в поставке Советским Союзом военных материалов Польше и Румынии в случае нападения на них Германии. Н. Чемберлен, излагая в этой связи свою позицию, подчеркнул, что для оказания Советским Союзом этим странам помощи военными материалами нет необходимости в заключении англо-франко-советского военного союза. Как констатировал в конце заседания министр координации обороны лорд Четфилд, общее мнение членов комитета заключалось в том, что политические соображения против военного союза Англии, Франции и СССР настолько существенны, что они «перевешивают» любые военные выгоды. В протоколе заседания указано, что члены комитета «не расположены принимать советские предложения». Было также решено предупредить французское правительство, чтобы оно не давало ответа на советские предложения, не согласовав его с Лондоном, а также скрыть это предложение от общественности².

24 апреля начальники штабов трех видов вооруженных сил Англии подготовили доклад «Военное значение России». В нем была дана заведомо искаженная оценка возможностей СССР. Отметив, что в начале войны Советский Союз может мобилизовать и выставить на своем Западном фронте 130 дивизий, они в то же время утверждали, будто экономика страны сможет поставлять военные материалы для поддержания боеспособности лишь 30 дивизий.

Начальники штабов доказывали, что некоторые страны из-за «глубокой враждебности к коммунизму» могут не дать согласия на проход советских войск через их территорию, а это может «свести на нет» значение военного сотрудничества с СССР. Высказывая сомнения относительно наступательной способности советских войск и состояния советских железных дорог, начальники штабов делали заключение, что возможность оказания Россией сколько-нибудь существенной военной помощи Польше «стоит вне вопроса». В докладе утверждалось, что СССР

фактически будет не в состоянии поставлять Польше, Румынии и Турции также военные материалы.

В то же время в докладе отмечалось, что сотрудничество СССР с Англией перекрыло бы пути Германии к советским ресурсам продовольствия и сырья. Начальники штабов писали, что отклонение советских предложений может иметь своим последствием заключение соглашения между Германией и Россией³.

Докладывая на следующий день выводы начальников штабов на заседании внешнеполитического комитета английского правительства, лорд Четфилд суммировал их следующим образом: «Хотя Россия в другом плане и является великой державой, в военном отношении она страна лишь среднего ранга»⁴.

Что касается этого заключения о военных возможностях СССР, то в нем в такой степени искажалось действительное положение, что даже сами начальники штабов, как будет показано дальше, вскоре же вынуждены были коренным образом изменить свои оценки. Особенно одиозным оно выглядит в свете тех возможностей, которые так наглядно продемонстрировал Советский Союз всему миру, в том числе и английским генералам, в годы Великой Отечественной войны.

Степень тенденциозности заключения британских начальников штабов отчетливо видна и при сопоставлении его с оценками, содержащимися в справках военного атташе Великобритании в Москве Р. Файэрбрейса от 6 марта 1939 г., где отмечалось, что численность Красной Армии мирного времени около 1,6 млн человек (110 пехотных и 35 кавалерийских дивизий, 5 механизированных корпусов). В случае войны Красная Армия может быть намного увеличена, что лимитируется только производством военных материалов и снаряжения для новых формирований. Файэрбрейс отмечал, что Красная Армия, по-видимому, в состоянии дополнительно сформировать для использования на своем Западном фронте по крайней мере 100 пехотных и 30 кавалерийских дивизий в течение трехмесячного срока. Для нужд Дальнего Востока, то есть против японцев, может быть сформировано еще около 32 пехотных и 5 кавалерийских дивизий. Файэрбрейс отмечал, что в прежние годы было подвергнуто «чистке» высшее командование Красной Армии, в связи с чем ее наступательные возможности снизились. Однако в защите советской территории Красная Армия проявила бы большую боеспособность, ее боевой дух был бы выше. Большое значение имело бы ее численное превосходство. Британский военный атташе писал также, что репрессии против высших офицеров Красной Армии прекратились и принимаются меры к повышению ее боеготовности. В печати появились сообщения о повышении 61 старшего офицера и комиссара, что свидетельствует о стабилизации высшего командования. Файэрбрейс считал, что Красная Армия, по всей вероятности, снова набирает силу⁵.

При рассмотрении 26 апреля советских предложений на заседании английского правительства лорд Галифакс высказался против «всеобъемлющего» соглашения с СССР. Главный аргумент английского министра иностранных дел заключался в том, что подписание Англией и Францией союза с СССР отрицательно отразилось бы на англо-германских отношениях, то есть сделало бы невозможным достижение нового англо-германского соглашения. А английское правительство считало это своей главной целью. Советские предложения были признаны на этом заседании неприемлемыми⁶.

Характеризуя позицию, занятую английским правительством, глава Северного департамента МИД Англии Л. Кольер констатировал, что оно не желает связывать себя с СССР, «а хочет дать Германии возможность развивать агрессию на Восток за счет России...»⁷.

Британская дипломатия потратила немало сил с целью поставить СССР в положение международной изоляции, с тем чтобы сделать для агрессоров более привлекательной идею нападения на него. Н. Чемберлен продолжал строить свою политику в расчете на советско-германский конфликт. Если же Англия заключила бы соглашение с СССР, то это, напротив, в какой-то степени удерживало бы Германию от агрессии против него. Поэтому заключение соглашения о сотрудничестве с СССР находилось в коренном противоречии со всем курсом политики английского правительства.

Хотя самые широкие круги французского народа были глубоко обеспокоены развитием событий, французское правительство также не проявило действительного стремления к сотрудничеству с СССР⁸.

Тем временем международная обстановка продолжала быстро ухудшаться. 28 апреля Гитлер заявил о расторжении польско-германской декларации о ненападении 1934 года, а также англо-германского морского соглашения 1935 года. И.М. Майский сообщал в те дни в Москву, что среди населения Англии настроение резко антигерманское и необходимость сопротивления агрессии становится всеобщим убеждением. «Отсюда громадная популярность в массах идеи союза с СССР. На политических митингах и собраниях во всех концах страны каждое упоминание о таком союзе вызывает настоящую овацию»⁹.

И тем не менее английское правительство по-прежнему считало, что для оказания известного давления на Гитлера, с тем чтобы он согласился на англо-германское соглашение, достаточно одного факта каких-то переговоров между Англией, Францией и СССР.

Вопрос об ответе на советское предложение рассматривался на заседании английского правительства 3 мая. Надеясь договориться с Германией, Э. Галифакс и другие члены правительства не торопились изменять английскую политику. Были выражены лишь опасения в том, как бы в результате позиции, занимаемой Англией, Советское правительство не оказалось вынужденным пойти на нормализацию отношений с Германией. Это было признано, правда, маловероятным, но все же в целях предотвращения такого развития событий было сочтено целесообразным «в течение какого-то времени продолжать поддерживать переговоры» с СССР¹⁰. Г. Ченнон отмечал в этот день в своем дневнике, что в правительстве отношение к России высокомерное и в Англии собираются спустить дело на тормозах¹¹.

Посетив в тот же день М.М. Литвинова, британский посол У. Сидс сообщил, что британское правительство изучает советское предложение и ответ задерживается лишь ввиду «занятости» правительства другими делами¹². Таким образом, по указанию из Лондона британский посол заведомо пытался ввести Советское правительство в заблуждение, причем его «объяснение» было фактически бестактным.

В конфиденциальных беседах даже западные дипломаты признавали неблаговидность позиции Англии по отношению к СССР. Так, американский посол в Париже У. Буллит отмечал, что политика британского правительства в отношении СССР была «чуть ли не оскорбительной»¹³. Французский поверенный в делах в СССР Ж. Пайяр также констатировал, что англичане своей позицией «добавляли, с советской точки зрения, к обиде еще и оскорбление»¹⁴.

3 мая 1939 г. обязанности наркома иностранных дел СССР были возложены по совместительству на Председателя Совета Народных Комиссаров СССР В.М. Молотова, в руках которого были сосредоточены в дальнейшем также и переговоры с британским и французским представителями в Москве.

Английское правительство 8 мая снова обратилось к СССР с «предложением» о том, чтобы Советское правительство взяло одностороннее обязательство, а именно обязалось оказать помощь Англии и Франции, если они, выполняя взятые на себя обязательства в отношении некоторых восточноевропейских стран, окажутся вовлеченными в войну¹⁵. Советский Союз, естественно, не счел возможным брать на себя такие односторонние обязательства.

Советское правительство придерживалось позиции, что переговоры должны вестись не только о том, какую помощь СССР в случае войны окажет Англии и Франции, но одновременно и о том, какую помощь эти две державы на основе взаимности окажут в случае войны Советскому Союзу. Но как только вставал вопрос о помощи Англии и Франции Советскому Союзу, их представители становились глухонемыми. Из ставших теперь доступными документов английского и французского правительств за предвоенные годы видно, что они такого вопроса не рассматривали и рассматривать не собирались.

Вопрос об отношениях с СССР 16 мая снова был поставлен на обсуждение внешнеполитического комитета английского правительства. Начальники штабов трех видов вооруженных сил Англии представили новый меморандум, в котором в связи с дальнейшим обострением обстановки высказывали теперь иные взгляды. Они констатировали, что соглашение о взаимной помощи между Англией, Францией и Советским Союзом будет иметь «определенное положительное значение. Оно будет представлять собой солидный фронт внушительной силы против агрессии». Напротив, в случае, если такое соглашение не будет заключено, это окажется «дипломатическим поражением, которое повлечет за собой серьезные военные последствия». Если, отвергая союз с Россией, Англия толкнула бы ее на соглашение с Германией, «то мы совершили бы огромную ошибку жизненной важности»¹⁶.

В связи с явным усилением угрозы германской агрессии, и в частности с провозглашенным 7 мая Германией и Италией намерением заключить между собой военный союз, начальники штабов Англии постепенно начинали менять свою позицию. Однако Н. Чемберлен по-прежнему решительно выступал против каких-либо обязательств по отношению к СССР. Он заявил, что кроме военных и стратегических соображений, которыми руководствовались начальники штабов, необходимо учитывать и политические, а они подсказывают «другой курс». Его поддержал Галифакс, повторивший старый тезис о том, что политические аргументы против пакта с СССР более существенны, чем военные соображения за пакт¹⁷.

В разговоре со своим помощником О. Харви лорд Галифакс отмечал в те дни, что Чемберлен «ни за что не желает соглашаться на полный тройственный союз». У. Стрэнг, в свою очередь, заметил, что премьер-министр и его ближайший советник Г. Вильсон руководствуются тем, что в случае заключения договора с СССР «будет невозможно продолжение политики умиротворения», то есть курса на соглашение с Германией. Все в резиденции правительства на Даунинг-стрит, 10, сказал Стрэнг, «настроены антисоветски»¹⁸. Это подтверждает и запись в дневниках А. Кадогана: «Премьер-министр заявил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами»¹⁹. Один из сторонников англо-германского сговора, Г. Ченнон, отмечал, что Чемберлен и Галифакс решительно против англо-русского союза. Они не расположены заключать «русского медведя» в свои объятия; решено «протянуть ему руку и осторожно пожать лапу. Не больше. Но и это самое худшее, что может быть на свете»²⁰. Некоторые западные историки прямо отмечают, что ввиду своего резко выраженного антикоммунизма Чемберлен был «в принципе против подлинного союза с коммунистическим государством»²¹.

Примечания

1. Public Record Office. — Cab. 27/624. — P. 309, 312.

2. Ibid. — P. 298—299, 302.

3. См. Public Record Office. — Cab. 27/627. — P. 273, 275—277, 280—282.

4. Ibid. — Cab. 27/624. — P. 319.

5. См. British Documents on Foreign Affairs. — Part 2. — Ser. A. — Vol. 15. — P. 62—66.

6. См. Public Record Office. — Cab. 23/99. — P. 58—61.

7. Цит. по: Niedhart G. Grossbritannien und die Sowjetunion, 1934—1939. — S. 411.

8. См. СССР в борьбе за мир... — С. 347, 351.

9. Там же. — С. 367.

10. Public Record Office. — Cab. 23/99. — P. 128—130.

11. См. The Diaries of Sir Henry Channon. — P. 196.

12. См. СССР в борьбе за мир... — С. 366.

13. FRUS, 1939. — Vol. 1. — Р. 248.

14. Ibid. — P. 250.

15. См. СССР в борьбе за мир... — С. 383.

16. Public Record Office. — Cab. 27/625. — P. 52—55.

17. Ibid. — P. 30—33.

18. The Diplomatic Diaries of Oliver Harvey. — P. 290.

19. The Diaries of Sir Alexander Cadogan, 1938—1945. — P. 182.

20. The Diaries of Sir Henry Channon. — P. 199.

21. The Origins of the Second World War Reconsidered / Ed. by G., Martel. — Boston, 1986. — P. 172.