Предложение Советского Союза Англии и Франции о заключении договора о взаимной помощи

Для предотвращения германской агрессии Советское правительство считало необходимым объединение сил СССР, Франции и Англии. Оно рассчитывало, что в таком случае на их стороне окажется и немало других стран. Общими усилиями агрессора еще можно было остановить.

17 апреля 1939 г. Советское правительство обратилось к Англии с конкретными, далеко идущими предложениями, в которых предусматривалось:

«1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5—10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.

2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств».

В соответствии с советскими предложениями три державы должны были в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждой из них жертве агрессии, т. е. заключить военную концепцию. В случае возникновения вооруженного конфликта запрещалось заключение с агрессором сепаратного мира¹.

Вручая британскому послу У. Сидсу эти предложения, М.М. Литвинов особо подчеркнул значение одновременного подписания обоих соглашений, т. е. политического и военного. Он заметил, что, как показывает опыт, пакты о взаимной помощи, не подкрепленные соответствующими военными обязательствами, «дают часто отказы. Отсутствие таких уточнений в пактах между СССР, Францией и Чехословакией, несомненно, сыграло отрицательную роль в судьбе Чехословакии»².

Предложения Советского правительства представляли собой четкую программу создания в Европе эффективного фронта защиты мира, основанного на тесном сотрудничестве СССР, Англии и Франции. Это были те предложения, осуществления которых Советское правительство добивалось в течение последующих англо-франко-советских переговоров. Их осуществление могло бы поставить надежную преграду на пути агрессоров.

Новое предложение Советского правительства существенно отличалось от ряда инициатив о мерах по защите мира, которые вносились им начиная с 1933 г. Раньше Советское правительство выступало за создание в Европе надежной системы коллективной безопасности, в которой участвовал бы целый ряд государств, в частности за укрепление Лиги наций как органа коллективной безопасности и заключение дополнительно региональных пактов о взаимной помощи. Но к весне 1939 г. стало совершенно очевидным, что никаких надежд на создание в Европе системы коллективной безопасности уже не осталось.

Теперь Советское правительство ставило вопрос иначе: необходимо заключить договор о взаимной помощи (оборонительный союз) трех держав — СССР, Англия и Франция, в том числе и военной конвенции. Правительство Советского Союза исходило из того, что в условиях, когда блок фашистских агрессоров вел дело к новой мировой войне, требовались самые решительные и эффективные меры.

В связи с советскими предложениями британское посольство в Москве констатировало, что «Советский Союз занял позицию исключительно широкого сотрудничества с Францией и Англией»³.

К сожалению, советские предложения не встретили поддержки британского и французского правительств. Постоянный заместитель министра иностранных дел Англии А. Кадоган сразу же подготовил записку для внешнеполитического комитета правительства, в которой утверждал, что с практической точки зрения все говорит-де против принятия советских предложений. Однако он отмечал, что оппозиция постарается использовать отклонение их в борьбе против правительства. Кроме того, существует опасность того, что Советский Союз может заключить с Германией какое-то соглашение о невмешательстве, если Англия отвергнет советские предложения⁴.

19 апреля советские предложения были рассмотрены на заседании внешнеполитического комитета британского правительства. Участники заседания занялись прежде всего словопрениями относительно военной мощи СССР, «убеждая» друг друга в том, что вряд ли Советский Союз может представить особую ценность как военная сила. В результате обсуждение свелось к тому, что в случае войны Англия заинтересована только в поставке Советским Союзом военных материалов Польше и Румынии. Как констатировал в конце заседания министр координации обороны лорд Четфилд, общее мнение членов комитета сводилось к тому, что «политические соображения против военного союза Англии, Франции и СССР перевешивают любые военные преимущества». В протоколе заседания указано, что члены комитета «не расположены принимать советские предложения». Было также решено предупредить французское правительство, чтобы оно не давало ответа на советские предложения, не согласовав его с Лондоном. Опубликование советских предложений было признано нежелательным⁵.

На следующий день Галифакс заявил польскому послу в Лондоне Э. Рачиньскому, что «советское предложение, хотя оно и серьезно, идет далее того, на что готово пойти британское правительство»⁶. Об отрицательном отношении Лондона к советскому предложению он информировал также французского посла Ш. Корбена⁷.

По заданию британского правительства 24 апреля начальники штабов трех видов вооруженных сил Англии подготовили доклад «Военное значение России». В своей классовой ненависти к СССР военная верхушка Англии дала в нем заведомо искаженную картину возможностей СССР. В докладе было сказано, что в начале войны Советский Союз может мобилизовать и выставить на своем западном фронте 130 дивизий, но экономика страны будет в состоянии обеспечить поставки военных материалов лишь в таком количестве, что СССР сможет постоянно держать на фронте только 30 дивизий. Высказывая сомнения относительно наступательной способности советских войск и состояния советских железных дорог, начальники штабов делали заключение, что возможность оказания Россией сколько-нибудь существенной военной помощи Польше «стоит вне вопроса». В докладе утверждалось, что СССР фактически будет не в состоянии поставлять Польше, Румынии и Турции также и военные материалы⁸.

Касаясь этого заключения, необходимо сразу же отметить, что в нем в такой степени искажалось действительное положение, что сами начальники штабов, как это будет показано дальше, вскоре же вынуждены были коренным образом изменить свои оценки. Особенно одиозным это заключение выглядит в свете той мощи, которую СССР проявил в годы Великой Отечественной войны. Явную недооценку военными кругами Англии военного потенциала СССР признают даже британские историки⁹.

При рассмотрении 26 апреля 1939 г. советского предложения на заседании британского правительства лорд Галифакс высказался против «всеобъемлющего» соглашения с СССР. Его главный аргумент заключался в том, что подписание Англией и Францией союза с СССР отрицательно отразилось бы на англо-германских отношениях, т. е. сделало бы невозможным достижение соглашения с Германией. Советские предложения были признаны на этом заседании неприемлемыми¹⁰.

Британская дипломатия потратила немало сил с целью поставить СССР в положение международной изоляции, с тем чтобы сделать для агрессоров более привлекательной идею нападения на него. Н. Чемберлен продолжал строить свою политику в расчете на советско-германский конфликт. Если же Англия заключила бы соглашение с СССР, то это, напротив, в какой-то степени удерживало бы Германию от агрессии против него. Поэтому заключение соглашения о сотрудничестве с СССР находилось в противоречии со всем курсом политики правительства Н. Чемберлена.

Хотя самые широкие круги французского народа были глубоко обеспокоены развитием событий, французское правительство также не проявило стремления к действительному сотрудничеству с СССР. 24 апреля министерство иностранных дел Франции передало британскому посольству в Париже памятную записку, в которой выражалось согласие с мнением британского правительства, что советские предложения о заключении между тремя державами договора о взаимопомощи «не отвечают требованиям нынешней ситуации»¹¹.

25 апреля французское правительство выступило с ответным предложением относительно англо-франко-советского сотрудничества. В нем предусматривалось, что в случае, если бы Англия и Франция оказались в состоянии войны с Германией вследствие мер, которые они приняли бы с целью предупредить насильственное изменение положения в Европе, то СССР должен был оказать им немедленную помощь и поддержку¹². Если же СССР оказался бы в состоянии войны с Германией в аналогичных условиях, то Советскому Союзу никакой помощи не предусматривалось. М.М. Литвинов с полным основанием охарактеризовал это предложение как «издевательское»¹³.

Французские военные органы, как и британские, также изучали расстановку сил в Европе. 1 мая 1939 г. Второе бюро (разведывательное) генерального штаба французской армии подготовило документ «Внешняя политика СССР». В нем констатировалось, что советская помощь в различных областях весьма полезна: поставки военных материалов Польше и Румынии, действия советского флота на Балтийском море, сотрудничество с советскими военно-воздушными силами. В то же время в документе критиковалась политика британского правительства, которое, препятствуя установлению сотрудничества с СССР против агрессии, толкает его к нейтралитету, в результате чего Кремль может оказаться в будущем конфликте в положении арбитра¹⁴. Таким образом, французские военные органы также явно недооценивали потенциальные возможности СССР, но все же проявляли заинтересованность в том, чтобы в случае вооруженного конфликта в Европе Советский Союз был на стороне Франции.

В конце апреля — начале мая вопрос о сотрудничестве в борьбе против агрессии встал также в переговорах между Советским и турецким правительствами. В случае заключения советско-англо-французского договора о взаимопомощи Советское правительство готово было распространить гарантии трех держав и на Турцию. Вручая Сидсу советские предложения от 17 апреля, М.М. Литвинов специально подчеркнул, что CCСР считает «крайне желательным соглашение с Турцией»¹⁵. Советский Союз, естественно, был серьезно заинтересован в сохранении и укреплении мира в районе Черного моря.

28 апреля Анкару посетил заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкин. В ходе переговоров представители турецкого правительства высказывали опасения по поводу возможной агрессии Германии в направлении Черноморских проливов. Правительство Турции проявило заинтересованность в заключении англо-турецкого и советско-турецкого договоров о взаимной помощи против агрессии¹⁶. Оно считало невозможным создание восточного фронта против агрессоров без участия Советского Союза¹⁷. Как турецкие представители сообщили В.П. Потемкину, они заявили в переговорах с англичанами, что «необходимо специальное соглашение Турции с СССР, определяющее условия и способы их взаимопомощи в проливах и Черном море»¹⁸. Министерство иностранных дел Турции полагало, что это соглашение могло бы распространяться и на Балканы¹⁹. Турецкое правительство заявило о своем намерении «со всей серьезностью и искренностью» заняться проектом этого Черноморского пакта²⁰.

Поскольку британское и французское правительства не соглашались на заключение с СССР договора о взаимопомощи, то оказалось, однако, невозможным подписание и советско-турецкого договора.

Возвращаясь из Анкары, В.П. Потемкин посетил Болгарию и Румынию, но ни в одной из этих стран желания вести переговоры по вопросу о Черноморском пакте он не встретил.

Международная обстановка продолжала тем временем быстро ухудшаться. 28 апреля Гитлер заявил в своей речи о расторжении польско-германской декларации о ненападении и дружбе 1934 г., а также англо-германского морского соглашения 1935 г.

Согласно сведениям, которыми располагал сотрудник «бюро Риббентропа» П. Клейст, Гитлер в конце апреля следующим образом изложил своему министру иностранных дел намеченные им планы. Очередная задача Германии — «военное закрепление на востоке». Прежде всего фашистский канцлер решил «силой поставить Польшу на колени». Подготовка к нападению на нее должна была завершиться к июлю—августу. Сопротивление польской армии предусматривалось в основном сломать за 8—14 дней. Германский канцлер считал, что конфликт с Польшей можно локализовать, так как «Англия и Франция по-прежнему не готовы биться за Польшу». Он был уверен, что Англия ограничится военно-морской демонстрацией, Франция же «побряцает оружием за своей линией Мажино, на этом дело и кончится». Планы германского канцлера предусматривали, что за разгромом Польши «последует "западный этап", который закончится поражением Франции и Англии, достигаемым политическим или военным путем... После этого станет возможным великое и решающее столкновение с Советским Союзом и будет осуществим разгром Советов»²¹.

Все более агрессивная политика Германии вызывала в Англии серьезную тревогу. И.М. Майский сообщал в те дни в Москву, что среди населения Англии настроение резко антигерманское и необходимость сопротивления агрессии становится всеобщим убеждением. «Отсюда громадная популярность в массах идеи союза с СССР. На политических митингах и собраниях во всех концах страны каждое упоминание о таком союзе вызывает настоящую овацию». Недавно произведенный опрос общественного мнения, писал он, довольно хорошо отражающий настроения страны, показал, что более 80 процентов опрошенных высказались за немедленный союз с СССР²².

И тем не менее британское правительство продолжало придерживаться политики попустительства агрессорам. Оно считало, что для оказания известного давления на Берлин, с тем чтобы он согласился на англо-германское соглашение, достаточно того факта, что между Англией, Францией и СССР ведутся какие-то переговоры.

3 мая на заседании британского правительства рассматривался вопрос об ответе на советское предложение от 17 апреля. Выражая надежду, что все же удастся договориться с Германией, предоставив ей свободу рук на востоке, Галифакс и другие члены правительства высказывали мнение, что менять британскую политику не следует. Были выражены лишь опасения, как бы в результате позиции, занимаемой Англией, Советское правительство не оказалось вынуждено пойти на нормализацию отношений с Германией. Это было признано, правда, маловероятным, но все же в целях предотвращения такого развития событий было сочтено целесообразным «в течение какого-то времени продолжать поддерживать переговоры» с СССР²³.

В тот же день, 3 мая, посетив М.М. Литвинова, британский посол У. Сидс сообщил, что британское правительство изучает советское предложение и ответ задерживается лишь ввиду занятости правительства другими делами²⁴. Таким образом, по указанию из Лондона британский посол заведомо пытался ввести Советское правительство в заблуждение, причем его объяснение было фактически бестактным.

В конфиденциальных беседах даже сами западные дипломаты признавали неблаговидность позиции Англии по отношению к СССР. Так, американский посол в Париже У. Буллит отмечал, что политика британского правительства в отношении СССР была «чуть ли не оскорбительной»²⁵. Французский поверенный в делах в СССР Ж. Пайяр также констатировал, что англичане своей позицией «добавляли, с советской точки зрения, к обиде еще и оскорбление»²⁶.

Во все усложнявшейся международной обстановке 3 мая обязанности наркома иностранных дел СССР были возложены по совместительству на Председателя Совета Народных Комиссаров СССР В.М. Молотова, в руках которого были сосредоточены в дальнейшем также и переговоры с британским и французским правительствами.

8 мая У. Сидс нанес визит В.М. Молотову, но никакого ответа на советские предложения от 17 апреля и на этот раз не дал. Вместо этого он передал очередное предложение британского правительства, снова сводившееся к тому, чтобы Советское правительство взяло одностороннее обязательство оказать помощь Англии и Франции, если они, выполняя взятые на себя обязательства в отношении некоторых восточноевропейских стран, окажутся вовлеченными в войну²⁷. Французское правительство поддержало британскую инициативу.

Такое британское предложение, разумеется, было неприемлемо для Советского Союза. Сразу же после получения его В.М. Молотов телеграфировал полпредам в Лондоне и Париже, что англичане и французы снова требуют от СССР «односторонней и даровой помощи, не берясь оказывать нам эквивалентную помощь. Это очень похоже на известную вам издевательскую формулу Бонне—Леже»²⁸ (имелось в виду французское предложение от 25 апреля).

Советское правительство придерживалось позиции, что переговоры должны вестись не только о том, какую помощь СССР окажет в случае войны Англии и Франции, но одновременно и о том, какую помощь эти две страны окажут в случае войны Советскому Союзу. Но как только заходил разговор о помощи Англии и Франции Советскому Союзу, их представители становились глухонемыми. Это означало, что отсутствовала элементарная основа, необходимая для переговоров.

Советский Союз, как и раньше, был готов на самое тесное сотрудничество и с Польшей, выражая согласие оказать ей помощь против агрессии. Особенно следует отметить в этой связи посещение В.П. Потемкиным Варшавы (по дороге из Турции). Он телеграфировал в Москву о своей беседе с Ю. Беком 10 мая: «Путем подробного анализа соотношения сил в Европе и возможностей эффективной франко-английской помощи Польше привел Бека к прямому признанию, что без поддержки СССР полякам себя не отстоять... Со своей стороны я подчеркнул, что СССР не отказал бы в помощи Польше, если бы она того пожелала»²⁹. Однако на следующий же день польский посол в Москве В. Гжибовский явился к В.М. Молотову и заявил, что, во-первых, «инициатива Франции в переговорах о гарантировании Польши не соответствует точке зрения польского правительства» и «Франции таких переговоров оно не поручало». Во-вторых, «Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР»³⁰.

Две недели спустя, 25 мая 1939 г., советский полпред в Польше Н.И. Шаронов снова сказал в беседе с Ю. Беком: «Мы, конечно, готовы были бы помочь, но чтобы помочь завтра, надо быть готовым сегодня, т. е. заранее знать о необходимости помогать»³¹. Но польский министр оставил это заявление без ответа.

14 мая Председатель СНК и нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов заявил британскому послу У. Сидсу, что Советское правительство внимательно рассмотрело английские предложения от 8 мая, но пришло к заключению, что они не могут послужить основой для организации фронта сопротивления против дальнейшего развертывания агрессии. В памятной записке, переданной наркомом У. Сидсу, подчеркивалось, что для создания действительного барьера против дальнейшего развертывания агрессии в Европе необходимы по крайней мере три условия:

«1. Заключение между Англией, Францией и СССР эффективного пакта взаимопомощи против агрессии.

2. Гарантирование со стороны этих трех великих держав государств Центральной и Восточной Европы, находящихся под угрозой агрессии, включая сюда также Латвию, Эстонию, Финляндию.

3. Заключение конкретного соглашения между Англией, Францией и СССР о формах и размерах помощи, оказываемой друг другу и гарантируемым государствам, без чего (без такого соглашения) пакты взаимопомощи рискуют повиснуть в воздухе, как это показал опыт с Чехословакией»³².

Как отнеслось британское правительство к этому повторному советскому предложению, явствует из письма лорда Галифакса, отправленного им два дня спустя английскому послу в Токио Р. Крейги: «Советское правительство по-прежнему предлагает соглашение, которое идет дальше того, на что мы считаем возможным согласиться»³³.

16 мая вопрос об отношениях с СССР снова был поставлен на обсуждение внешнеполитического комитета британского правительства. Начальники штабов представили к этому заседанию новый меморандум, в котором в связи с дальнейшим обострением обстановки уже высказывали иные взгляды. Военные теперь писали, что соглашение о взаимной помощи между Англией, Францией и Советским Союзом может иметь «определенное положительное значение. Оно будет представлять собой солидный фронт внушительной силы против агрессии». Напротив, в случае если такое соглашение не будет заключено, то это окажется «дипломатическим поражением, которое повлечет за собой серьезные военные последствия», а также будет толкать СССР к компромиссу с Германией. Если, говорилось в меморандуме, отвергая союз с Россией, Англия толкнула бы ее на соглашение с Германией, «то мы совершили бы огромную ошибку жизненной важности». «Более того, если бы Россия осталась нейтральной, то к концу военных действий она оказалась бы в доминирующем положении».

Начальники штабов указывали, что, после того как Англия уже взяла обязательства перед Польшей и Румынией, распространение их на СССР не представляло бы собой большого расширения британских обязательств. Но за это СССР был бы обязан прийти на помощь Англии в случае вовлечения ее в войну с Германией. Это означает, что соглашение с СССР имеет для Англии больше плюсов, чем минусов³⁴.

Таким образом, в связи с явным усилением угрозы германской агрессии, в частности с провозглашенным 7 мая Германией и Италией намерением заключить военный союз, британские начальники штабов взялись за ум.

Это заседание внешнеполитического комитета показало, однако, что британское правительство все же не намеревалось менять свой курс. Министр координации обороны лорд Четфилд, ссылаясь на мнение начальников штабов, выступал на нем за заключение с СССР соглашения о взаимной помощи. Он указывал, что это обеспечит Англии помощь Советского Союза в случае нападения на нее Германии. Его поддерживал министр торговли О. Стэнли. В случае заключения договора о взаимопомощи, сказал он, «Россия должна будет делать для нас гораздо больше, чем нам пришлось бы делать для России». Однако Н. Чемберлен по-прежнему решительно выступал против каких-либо обязательств в отношении СССР. Его поддержал Галифакс, заявивший, что политические аргументы против пакта с СССР более существенны, чем военные соображения за пакт³⁵.

Германское правительство было подробно информировано о том, что и как решалось британским правительством. После каждого заседания германское посольство в Лондоне сразу же оказывалось в состоянии информировать Берлин о происшедшем. Так, 17 мая Г. Дирксен телеграфировал, что он получил «из надежного источника» сведения о том, что англичане «и сегодня все еще хотели бы избежать союза с Советской Россией»³⁶. Два дня спустя в таком же духе информировал Варшаву польский посол в Лондоне Э. Рачиньский. «Галифакс и премьер Чемберлен, — писал он, — первый скорее по идеологическим соображениям, второй же — чтобы полностью не закрыть себе пути к политике "умиротворения", сознательно и с умыслом затягивают переговоры с Москвой, к которой они по-прежнему относятся холодно»³⁷.

На заседании внешнеполитического комитета британского правительства 19 мая Галифакс продолжал высказываться против принятия советских предложений. Вкупе с ним выступал Чемберлен, обосновывая это тем, что договор с СССР будет затруднять достижение англо-германского соглашения. Излагая фактическое положение дела, Галифакс вынужден был сделать на этом заседании комитета одно очень характерное признание. По полученным сведениям, сказал он, Советское правительство считает необходимым заключение тройственного договора о взаимопомощи, в частности, потому, что опасается совместного нападения на него Германии и Польши (хотя открыто о такой возможности и не говорит). Согласно британским предложениям, действительно, сказал он, Англия должна вмешаться, если германская агрессия на восток начнется с нападения Германии на Польшу или Румынию, а они будут оказывать вооруженное сопротивление. Если же Германия напала бы на СССР при активном участии Польши или Румынии или же при их молчаливом согласии, то на Англию никакие обязательства не возлагаются. СССР желает, сказал Галифакс, чтобы британские обязательства распространялись и на такой случай, по Англия до сих пор не соглашалась на это³⁸.

В разговоре со своим помощником О. Харви лорд Галифакс отмечал 20 мая, что Н. Чемберлен «ни за что не желает соглашаться на полный тройственный союз». Начальник центральноевропейского департамента Форин оффис У. Стрэнг в свою очередь заметил, что премьер-министр и особенно его ближайший советник Г. Вильсон руководствуются тем, что в результате заключения договора с СССР «будет невозможно продолжение политики умиротворения», т. е. достижение соглашения с Германией. Все в резиденции правительства на Даунинг-стрит, 10, сказал он, «настроены антисоветски»³⁹. Это подтверждают и дневники А. Кадогана. Он записал 20 мая: «Премьер-министр заявил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами»⁴⁰.

* * *

Таким образом, Коммунистическая партия и Советское правительство последовательно добивались весной 1939 г. заключения с Великобританией и Францией договора о взаимной помощи, что могло бы предотвратить новую мировую войну. Правительства Н. Чемберлена и Э. Даладье, убедившись в том, что они были грубо обмануты Гитлером в Мюнхене и что до нападения на Советский Союз он планирует сначала разгромить Францию и Англию, несколько изменили весной 1939 г. свою дипломатическую тактику и сочли необходимым установить некоторые контакты с Советским Союзом.

Но существо политики правительств Н. Чемберлена и Э. Даладье не изменилось. Они продолжали делать ставку на достижение империалистической сделки с фашистской Германией, надеясь откупиться за счет других стран и толкнуть германскую агрессию на восток, против СССР.

Примечания

1. СССР в борьбе за мир... С. 336—337. Французскому правительству эти предложения были переданы 18 апреля.

2. Там же. С. 336.

3. FRUS. 1939. Wash., 1956. Vol. 1. P. 240.

4. Public Record Office. Cab. 27/624. P. 309, 312.

5. Ibid. P. 298—299, 302.

6. СССР в борьбе за мир... С. 341.

7. ППР. Sér. 2. Т. 15. P. 721.

8. Public Record Office. Cab. 27/627. P. 273, 275—277, 280—282.

9. General Staffs and Diplomacy before the Second World War / Ed. by A. Preston. L., 1978. P. 126.

10. Public Record Office, Cab. 23/99. P. 58—61.

11. DDF. Sér. 2. T. 15. P. 789—790. Как свидетельствует заключение генерального штаба французской армии от 10 апреля 1939 г., в Париже, как и в Лондоне, недооценивали военный потенциал СССР и переоценивали возможности польских войск. См.: Bartel H. Op. cit. S. 157.

12. СССР в борьбе за мир... С. 348—349.

13. Там же. С. 350.

14. Bartel H. Op. cit. S. 188.

15. СССР в борьбе за мир... С. 336.

16. Там же. С. 375.

17. Там же. С. 359.

18. Там же. С. 360.

19. Там же. С. 361.

20. Там же. С. 374.

21. Там же. С. 362—364.

22. Там же. С. 367.

23. Public Record Office. Cab. 23/99. P. 128—130.

24. СССР в борьбе за мир... С. 366.

25. FRUS. 1939. Vol. 1. P. 248.

26. Ibid. P. 250.

27. СССР в борьбе за мир... С. 383.

28. Там же. С. 383—384.

29. Там же. С. 389.

30. Там же. С. 393.

31. Документы советско-польских отношений. М., 1973. Т. 7. С. 112.

32. СССР в борьбе за мир... С. 395.

33. DBFP. Ser. 3. L., 1955. Vol. 9. P. 77.

34. Public Record Office. 27/625. P. 52—55.

35. Ibid. P. 28, 30, 32, 33, 42.

36. ADAP. Ser. D. Bd. 6. S. 434—435.

37. Документы и материалы кануна второй мировой войны. М., 1981. Т. 2. С. 92.

38. Public Record Office. Cab. 27/625. P. 56—72.

39. The Diplomatic Diaries of Oliver Harvey. L., 1970. P. 290.

40. The Diaries of Sir Alexander Cadogan, 1938—1945. L., 1971. P. 182.