Итало-германские переговоры о «разделе мира». Усиление кампании фашистов за возврат колоний. Новые агрессивные директивы вермахту

Не прошёл и месяц после Мюнхенской конференции, как фашистские правители в глубокой тайне приступили к действиям, направленным непосредственно против западных держав — их партнёров по позорному мюнхенскому сговору.

28 октября 1938 г. в Риме состоялось совещание Риббентропа и Чиано. Гитлеровский представитель предложил Италии поспешить с заключением военного итало-германо-японского союза. Союз должен был основываться на предпосылке о неизбежности в течение ближайших лет войны с Англией и Францией.

С итальянской стороны не возражали против этих планов. Муссолини цинично говорил Риббентропу: «Мы должны создать не просто оборонительный союз. В нём нет нужды, так как никто не собирается нападать на тоталитарные державы. Вместо этого мы хотим создать союз для того, чтобы переделать карту мира»¹.

Необходимо подчеркнуть, что результаты Мюнхенской конференции оказали решающее значение на планирование фашистской стратегии, окончательно утвердив агрессоров в их намерении нанести удар по западным державам. В этом смысле Мюнхенская конференция не только не оправдала расчётов «умиротворителей» в Англии и Франции, но имела совершенно противоположный эффект. Если ранее, например, фашистские правители Италии колебались, стоит ли ввязываться им в ближайшее время в войну против Англии и Франции на стороне Германии, то, как показывает приведённое выше заявление Муссолини, после Мюнхенской конференции они не отставали от гитлеровских заправил в деле форсирования сроков войны.

Это подтверждается также меморандумом, представленным Чиано Риббентропу во время упомянутого итало-германского совещания 28 октября. В этом меморандуме приспешник Муссолини отмечал, что Мюнхенская конференция сделала Италию и Германию «хозяевами положения»: «именно после сентября, — писал далее Чиано, — мы (т. е. Германия и Италия. — В.М.) можем вести войну с великими демократиями»², как называл он Англию и Францию.

Планы такой войны лихорадочно разрабатывались в фашистских штабах.

Приблизительно в сентябре 1938 г. правящие круги Германии закончили составление документа, озаглавленного: «Мнение относительно плана ведения морской войны против Англии». Содержание документа заслуживает внимания. Из него отчётливо видна направленность немецко-фашистской стратегии. Прежде всего в нём выдвигалась задача завоевания Германией положения мировой державы. Для этого, гласил документ, Германия нуждается «...не только в достаточных колониальных владениях, но также и в том, чтобы обеспечить свои морские коммуникации и выход к океану»³.

Хотя в документе не называлось, какие коммуникации и какой выход к океану имеются в виду, однако и без этого было ясно, что гитлеровцы стремились к установлению своего мирового господства путём захвата целых материков и континентов. Ведь Германия в 1938 г. обладала выходом к Балтийскому и Северному морям, а также укреплялась во франкистской Испании, выходя таким образом на Атлантический океан и в Средиземное море. Но немецким фашистам этого было мало. Они задумывали подчинить своему контролю обширные владения Англии, Франции, Голландии, Бельгии.

Это подтверждается дальнейшими выдержками из упомянутого документа, где говорится, что «оба эти условия», т. е. захват колоний и обеспечение контроля над стратегическими коммуникациями, «могут быть выполнены лишь вопреки англо-французским интересам и ограничат их положение, как мировых держав. Нельзя рассчитывать на то, что это может быть осуществлено мирным путём»⁴. И далее ставилась задача ускоренными темпами готовиться к большой войне.

14 октября 1938 г. Геринг отдал распоряжение в кратчайший срок увеличить мощь германской авиации в 5 раз, а в армии усилить танковые войска и тяжёлую артиллерию⁵.

Буржуазная печать тех дней пестрела сообщениями о приготовлениях держав «оси», которые могли быть направлены главным образом против позиций Англии и Франции. В Испании немецкие специалисты были заняты строительством 18 военно-воздушных баз. Большая военно-морская база для фашистского флота создавалась в Пасахосе⁶.

Выступления 26 июля 1938 г. в английском парламенте показали, что английская общественность встревожена усилением угрозы для военно-морской крепости Гибралтар в результате установки новых орудий на прилегающей к Гибралтару испанской территории⁷.

Военные базы фашистов возникали и в других пунктах Средиземного моря. Так, 10 июня английская газета «Дейли телеграф энд морнинг пост» сообщила о лихорадочном военном строительстве на острове Лерос, проводимом здесь итальянскими властями. Лерое превращался в крупнейшую авиационную и морскую базу, угрожавшую важнейшим коммуникациям в восточной части Средиземного моря⁸.

В середине июня 1938 г. несколько сот тысяч немецких рабочих начали интенсивно сооружать военные укрепления на границе с Францией⁹. Выступая 9 октября 1938 г., Гитлер объявил, что фронт этих работ распространится на два новых района — Аахен и Саарбрюккен¹⁰.

30 ноября в итальянской палате депутатов произошла бурная сцена. Собравшиеся чернорубашечники дикими криками «Корсика! Тунис! Ницца!» прервали речь министра иностранных дел Чиано, когда он заговорил о «естественных притязаниях итальянского народа».

Официальная итальянская пресса в дополнение к этим требованиям выдвинула новые — передачу Италии железной дороги Джибути — Аддис-Абеба, находившейся в руках французов, а также снижение «непомерных» пошлин на прохождение судов по Суэцкому каналу.

Разумеется, данные требования не могли прийтись по вкусу Лондону и Парижу, поскольку речь шла о дальнейшем ослаблении империалистических позиций этих стран. Французский официоз газета «Тан» писала: «Не закупорит ли итальянский Тунис вместе с Сицилией и Пантеллерией путь к Индии? Италия сделала шаг по дороге, которая может привести лишь к трагедии»¹¹.

Взгляды кругов крупной французской буржуазии на колониальные требования Италии и Германии были отражены в резолюции, принятой в середине ноября на съезде «республиканской федерации», представлявшей «Комите де Форж». В ней говорилось о «непримиримой оппозиции» к любой уступке Францией колониальных территорий.

В течение первых дней декабря шумные антифранцузские демонстрации происходили в Италии, антиитальянские демонстрации во Франции. Опасность серьёзных столкновений между французами и итальянцами в Тунисе побудила французские власти 8 декабря направить туда из метрополии мобильные воинские части. Ускоренное военное строительство началось на границе Туниса с Ливией — итальянским владением.

10 декабря рупор Муссолини — Гайда в связи с итальянскими требованиями заявил в печати, что они неотделимы «от проблемы общего европейского сотрудничества»¹².

Фразы о «европейском сотрудничестве» как в устах фашистов, так и буржуазных политиков западных держав скрывали определённое политическое содержание. Это «сотрудничество» вовсе не было сотрудничеством в интересах мира, в интересах народов Европы. Правящие круги Англии и Франции хотели «сотрудничать» с фашистами, чтобы толкнуть их на войну против Советского Союза. В свою очередь, как это вытекает из приведённого высказывания Гайда, фашисты соглашались на такое «сотрудничество» лишь при условии крупных английских и французских уступок. Эти уступки касались, в частности, требований гитлеровцев о передаче Германии колониальных территорий. После Мюнхенской конференции кампания за возврат Германии колоний усилилась. 22 октября 1938 г. с таким требованием выступил орган германского министерства иностранных дел «Дейтше дипломатиш политише корреспонденц». 30 января 1939 г. в ещё более категорической форме эти требования повторил Гитлер.

В Англии эти требования были встречены холодно. Несмотря на заверения Чемберлена, что колониальные притязания Германии будут рассмотрены «в должное время», официально эти притязания отклонялись. В таком духе было сформулировано заявление английского правительства, сделанное по этому вопросу в начале декабря 1938 г.

Английская печать прозрачно намекала на возможность реализации колониальных притязаний фашистских хищников за счёт Франции и Бельгии, но никак не Англии. Лорд Н. Бакстон на страницах журнала «Контемпорари ревью» в начале 1939 г. предложил разрешить этот вопрос путём «развития бассейна Конго». Эта идея повторяла мысль, высказанную ещё 3 марта 1938 г. английским послом в Германии Гитлеру.

Тори оставались верны себе. Они хотели откупиться от агрессора за чужой счёт. Но чем дальше, тем труднее становилось это делать.

Большое возбуждение в Лондоне вызвало также намерение фашистской Германии создать подводный флот, равный по объёму английскому. Германский посол известил об этом английское правительство в декабре 1938 г. Хотя в качестве причины этого шага выставлялся такой фальсифицированный «довод», как военно-морское строительство в СССР¹³, однако эта ссылка не могла рассеять беспокойства правящих кругов Англии. Дипломатический обозреватель консервативной газеты «Санди тайме» писал, что английское правительство намерено поддерживать хорошие отношения с Германией при одном условии: «Германия не должна пытаться бросать вызов нашему (т. е. английскому. — В.М.) господству на морях»¹⁴.

Чемберлен постарался предотвратить широкую огласку этого факта. Газеты получили от Форейн-оффис прямое указание «не раздувать» вопроса¹⁵. В ответной ноте от 14 декабря Галифакс выразил сожаление по поводу германских планов военно-морского строительства, предложив обсудить этот вопрос на специальном совещании английских и немецких представителей. Совещание состоялось в конце декабря и оказалось бесплодным для Англии, так как ей не удалось в какой-либо степени изменить планы Гитлера¹⁶.

Готовясь к войне на Западе, гитлеровская клика проводила в жизнь свою экспансионистскую программу в Центральной и Восточной Европе. 11 октября 1938 г. Гитлер приказал Риббентропу принять меры к устранению всякого «вмешательства» третьих держав в германо-чехословацкие отношения. Комиссия, созданная в Мюнхене для определения новых границ Чехословакии, должна поскорее сойти со сцены, говорилось в приказе. 21 октября была издана секретная директива о военных приготовлениях к ликвидации остальной части Чехословакии. Весьма примечательно, что в этой директиве предлагалось также проводить концентрацию «...остальных сил для подготовки наступления на западе»¹⁷.

Ещё 5 ноября 1937 г. Гитлер говорил, что захват Австрии и Чехословакии устранит угрозу немецкому флангу тогда, когда Германия предпримет наступление на западе. Поскольку полное уничтожение Чехословацкой республики являлось для заправил Германии вопросом ближайшего времени, то они подбирались теперь к другим жертвам. Согласно их расчётам, отражённым в карте, составленной в середине мая 1938 г. в гитлеровском штабе военно-воздушных сил («Люфтваффе»), наряду с Чехословакией должны были перейти под контроль Германии также Польша, Венгрия, Латвия, Литва, Эстония¹⁸.

По пятам за ордами немецко-фашистских войск следовали представители крупного германского капитала. Они оснащали гитлеровскую военную машину и сразу же набрасывались на захваченную добычу. Концерн Фарбениндустри после оккупации немецко-фашистскими войсками Австрии установил контроль над самым большим химическим предприятием в стране — пороховым заводом Шкодаверке Ветцлер АГ. Заправилы концерна давно нацеливались прибрать к рукам предприятия чешского химического треста «Прагер ферейн», расположенные в Судетской области. В ноябре 1938 г. была заключена фиктивная сделка, отдававшая указанные предприятия во власть Фарбениндустри. Таким же путём Крупп завладел австрийскими машиностроительными заводами Берндорф металлверке, которые вскоре начали выпускать вооружение для вермахта. Другой германский монополист — Фридрих Флик наложил лапу на угольные шахты чешской компании Печек. Некоторые германские банки, контролировавшиеся Дрезденским Банком, воспользовались мюнхенским соглашением для подчинения своему контролю банков Чехословакии¹⁹.

Таким образом, движущей пружиной и вдохновителем гитлеровской агрессии были монополистические объединения Германии, эксплуатировавшие награбленную добычу ради извлечения максимальных прибылей. Именно от финансово-промышленного капитала Германии и подчинённой ему военщины исходила серьёзная угроза всеобщему миру и безопасности народов.

Примечания

1. «Ciano's Diplomatic Papers», p. 245—246.

2. «Ciano's Diplomatic Papers», p. 242—246.

3. «Нюрнбергский процесс», т. 1, стр. 173.

4. Там же.

5. См. T. Taylor, op. cit., p. 254.

6. «Keesing's contemporary Archives 1937—1940», p. 3087.

7. См. «Times», 27.VII.1938.

8. См. «Daily Telegraph and Morning Post», 10.VI.1938.

9. «Keesing's contemporary Archives 1937—1940», p. 3180.

10. Там же, стр. 3269.

11. «Keesing's contemporary Archives 1937—1940», p. 3350.

12. Там же, стр. 3360.

13. «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», 3rd Series, Vol. III, London 1950, № 422.

14. Цит. по «World News and Views», 7.I.1939.

15. См. «История дипломатии», т. 3, стр. 650.

16. «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», Vol. III, № 454.

17. «Нюрнбергский процесс», т. I, стр. 321—322.

18. «Current History», I.1953, p. 24.

19. Эти данные взяты из книги T. Taylor, Sword and Swastika, p. 254—255.