Глава Х. Армия Крайова — большой польский миф

* * *

Сегодня польское телевидение, польские книги (от школьных учебников до капитальных исторических трудов), весь информационный мир Польши старательно создает легенду об Армии Крайовой — единственном победителе Германии во Второй мировой войне.

«Рождение» Армии Крайовой выглядело весьма мелодраматично. Ночью с 26 на 27 сентября 1939 г., накануне капитуляции Варшавы, генерал Михал Карашевич-Токажевский получил приказ Верховного Главнокомандующего, сбежавшего и Румынию, создать подпольные военные силы. В течение нескольких недель он собрал группу офицеров, которые избежали плена и (по польским источникам) «ex nihilio создали мощнейшее конспиративное войско в оккупированной Европе». Заметьте-«мощнейшим конспиративным войском в Европе» названа не армия Иосипа Броз Тито, к 1944 г. состоящая из десятка корпусов (!); даже не албанские партизаны, в том же году самостоятельно освободившие свою страну; не словацкие повстанцы, чье национальное восстание охватило территорию в сто тысяч квадратных километров и продолжалось три месяца; нет, «самым мощнейшим подпольным войском» названа сидевшая по хатам Армия Крайова!

Ее первоначальное название звучало громко: Служба Победе Польши (Служба Звыценству Польски — Służba Zwyęstwu Polski — SZP), позже Союз Вооруженной Борьбы (ЗВЗ), а с февраля 1942 г. — Армия Крайова (АК), под которым-то названием оно наиболее известно.

Генерал Бур Коморовский

Настоящим организатором ее был генерал Стефан Ровецкий (псевдоним «Грот»), который в первый период являлся начальником штаба, а с июня 1940 г. по июнь 1943 г. был Главным Комендантом. После его ареста Гестапо функцию Главного Коменданта выполнял генерал Тадеуш Коморовскии (псевдоним «Бур»).

* * *

«АК — добровольческое войско — одновременно являлось частью Польских Вооруженных Сил, командование которых находилось за рубежом, и важнейшим сегментом Польского Подпольного Государства» — оказывается, было и такое. Главной целью АК была подготовка и проведение всеобщего восстания в момент приближения фронта или в случае всеобщего крушения вооруженных сил Германии. Второстепенной же-текущая борьба с оккупантами. Для «будущей» войны создавались соответствующие структуры — штаб, командование разных видов войск и служб, территориальное командование (области, на низшем уровне — округи), собиралось оружие, обучались солдаты и офицеры, собиралась информация о врагах.

Но просто отсиживаться в подполье, когда в мире полыхала война с нацизмом, было как-то несолидно. И, «учитывая преступный характер оккупации и общественное настроение», следовало предпринимать текущую вооруженную борьбу. Именно поэтому активность АК вынуждена была разделиться на две тесно связанные друг с другом — части или фазы:

1. Текущая вооруженная конспиративная борьба.

2. Всеобщее восстание (в результате которого должно наступить восстановление полной структуры вооруженных сил).

* * *

Параллельно с «официальной» Армией Крайовой в Польше возникали милитаризованные части политических партий — подпольные вооруженные отряды, основанные на общественных организациях (например, Пожарной Охраны, организация под названием «Скала») и молодежных (например, Союза польских харцеров под названием «Шаре Шереги»), создаваемые диверсионными группами, подготовленными Генеральным штабом еще до начала войны. Одной из задач коменданта АК было объединение их, что продолжалось довольно долго. Окончательно вне структур АК осталась часть радикальных националистов — Национальные вооруженные силы (НСЗ), отпетые антикоммунисты и войсковые части, создаваемые коммунистами с лета 1940 г. — Гвардия Людова. Весной 1944 г., когда процесс объединения был завершен, Армия Крайова насчитывала свыше 300 тыс. солдат, приведенных к воинской присяге.

Триста тысяч штыков — это серьезно. Но только тогда, когда эти штыки не сидят по хатам и ждут с моря погоды (с неба английского десанта)-а действуют! Но такая была задача этой самой Армии Крайовой — беречь себя для послевоенного взятия власти. И все потуги польских историков сделать ее главным героем польской «борьбы в подполье» — жуткая натяжка.

Об Армии Людовой эти историки говорят вскользь (это — «красные» поляки, то есть «неверные»), о Войске Польском Берлинга — между прочим (эти вообще — наймиты большевиков, не важно, что они геройски сражались у Варшавы, на «померанском валу» и под Берлином) и крайне редко. Даже об армии Андерса вспоминают реже, чем о «героях битвы в сумерках». Создается впечатление, что Армия Крайова действительно была серьезной силой антигерманского Сопротивления, сродни войскам И.Б. Тито или албанским партизанам. Так вот — это не так.

* * *

Польские «мастера информационного поля» ловко (и не очень) врут, причем в этом им старательно помогает мощная информационная машина Европейского Союза. Западная пропаганда Польшу причисляет почему-то к странам с «мощным Сопротивлением». Однако при ближайшем рассмотрении приходится признать, что и здесь (как и в отношении Франции) есть очень значительное преувеличение. Подкрепленное целым рядом ставших широко известными блестящих польских кинофильмов и сериалов о том времени.

Факты же говорят иное. По сведениям, собранным историком Б.Ц. Урланисом, в ходе югославского Сопротивления погибли около 300 тыс. человек (из примерно 16 млн населения страны), албанского — почти 29 тыс. (из всего лишь 1 млн населения), а польского — 33 тыс. (из 35 млн.). Таким образом, доля населения, погибшего на «тихом фронте» в реальной борьбе с фашизмом в Польше, в 20 раз меньше, чем в Югославии, и почти в 30 раз меньше, чем в Албании.

* * *

Официальная история АК ярко живописует боевую деятельность этого «войска». «В период с 1 января 1941 г. по 30 июня 1944 г. в рамках текущей вооруженной борьбы части АК и подчиненные им спустили с насыпи 732 поезда, подожгли 443 транспорта, уничтожили около 4,3 тыс. транспортных средств, сожгли 130 складов с оружием и снаряжением, повредили 19 тыс. вагонов и около 6,9 тыс. локомотивов, подожгли 1,2 тыс. бензоцистерн, взорвали 40 железнодорожных мостов, уничтожили 5 нефтяных скважин, заморозили 3 крупные доменные печи, провели около 25 тыс. диверсионных акций на военных заводах, совершили около 5,7 тыс. покушений на функционеров разных полицейских формаций, солдат и фольксдойче, освободили заключенных из 16 тюрем».

Вроде много. Кажется, что земля в Польше так и горела под немецкими ногами. Если не учитывать тот печальный факт, что «приписки» — это инструмент любого недобросовестного исполнителя. Тем более исполнителя, действующего в отрыве от своего начальства — за линией фронта. В отчетах в этом случае такого можно понаписывать — небесам станет жарко! А посему следует обратиться к документации врага — он в этом случае наиболее беспристрастный свидетель.

Немцы в своих документах подтверждают факт крушения (за вышеуказанный период) лишь 284 поездов на территории Польши — и не все эти крушения были результатом диверсий.

Все остальные польские цифры, на первый взгляд, серьезные, также, скорее всего, на две трети — плод буйного воображения командования АК. На территории Польши подорвано было всего 11 мостов (и еще 7 «повреждено взрывами, но осталось исправными»). А насчет двадцати пяти тысяч «диверсий» — так гайку бросить в бензобак немецкому грузовику гоже «диверсия»...

«Партизанские отряды, действующие с 1943 г. — провели свыше 170 стычек, уничтожив свыше тысячи немцев». И снова — вдумайтесь в эти цифры! За полтора года войны убита тысяча немцев! Да в Белоруссии потери немецких оккупационных войск за время партизанской войны превысили полмиллиона человек — только убитыми!

В начале 1944 г. постоянно действовало около 60 партизанских отрядов АК (некоторые насчитывали несколько сот солдат), а также почти 200 диверсионных патрулей. И вся эта масса «партизан» убила всего одну тысячу немцев!

* * *

Впрочем, историки АК стараются всемерно возвеличить деятельность этой организации. Не беда, что с немцами она шибко не воевала! Зато:

«АК организовала конспиративные группы в некоторых концентрационных лагерях (между прочим, в Освенциме) и среди поляков, насильственно сосланных в Германию на принудительные работы. Она оказывала также помощь бежавшим из плена союзническим военнопленным. Поддерживала — по радио и через курьеров — связь с правительством РП и штабам Верховного Главнокомандующего. Действовали постоянные перебросочные базы (важнейшая — в Будапеште) и курьерские каналы (между прочим, в Швецию). С февраля 1942 г. принимались подготовленные в Англии поляки, офицеры диверсии и разведки («тихотемни» — «cichociemni»), всего которых перебросили 316 человек. Проводилась пропагандистская диверсионная акция, адресованная немецким солдатам (Акция «И»). АК проводила широкую издательскую деятельность: были изданы около 250 газет, в том числе самая большая конспиративная газета — «Информационный Бюллетень» («Biuletyn Informacyjny»), который публиковался с 5 ноября 1939 г. по январь 1945 г., воинские уставы, учебники для курсантов школ сержантского состава (которые закончили около 8,6 тыс. человек). Это была очень разнообразная деятельность».

Правильно. Бюллетень издавать — это не на железку выходить темной ночью. Агитировать немцев дезертировать (без особого, впрочем, успеха) — это не армейские конвои атаковать.

«К наиболее эффектным акциям АК относятся: повреждение железнодорожного узла в Варшаве (7/8 октября 1942 г.), освобождение узников в Пинске (18 января 1943 г.) — советская история партизанского движения этот случай не подтверждает); бомбовое покушение на городской электростанции в Берлине (15 февраля 1943 г.), освобождение узников в центре Варшавы (акция под Арсеналом 26марта 1943 г.), покушение на Франца Кутчеру — коменданта СС и Полиции Варшавского Округа (1 февраля 1944 г.)».

Именно что акции «эффектные» — их реальная эффективность близка к нулю.

Подсчитано, что к июлю 1944 г. погибли — чаще всего были расстреляны или замучены в тюрьмах — около 34 000 солдат АК и подчиненных ей отрядов. То есть около ⅒ состава. Среди «тихотемных» потери достигли ⅓ состава.

Потери АК за пять лет «ожесточенной» борьбы составили тридцать четыре тысячи человек. Потери белорусских партизан (в том числе подпольщиков и связных) составили за три года партизанской войны в Белоруссии — более ста тысяч человек. Население Белоруссии втрое меньше населения Польши. Понимают ли польские историки, что это такое вообще — «ожесточенная партизанская война»?

Это — о поляках, погибших за Родину (то есть сражавшиеся на стороне антигитлеровской коалиции на территории Польши).

* * *

Но не меньше (если не больше) поляков погибло за Рейх! Об этом также говорят бесстрастные факты.

С 22 июня 1941 г. по 2 сентября 1945 г. Советская Армия взяла в плен 4 172 024 пленных 24 национальностей. Поляки в этом списке заняли «почетное» седьмое место, существенно опередив, например, итальянцев. А Италия, между прочим, официально находилась в состоянии войны с СССР и отправила на Восточный фронт экспедиционный корпус, затем ставший 8-й армией, зимой 1943 г. бесславно замерзшей в донских степях. Так вот, всего в плен было взято 60 280 польских военнослужащих немецкой армии — итальянцев же в русском плену оказалось всего 48 967. По этой цифре можно прикинуть, сколько же поляков было убито в составе гитлеровской армии.

У самих немцев безвозвратные потери на Восточном фронте составили 6 046 000 человек, из них 3 390 000 попали в плен. Если предположить, что такое же соотношение было и среди польской части гитлеровской армии, то получается, что в ходе войны на Восточном фронте были убиты 45—50 тыс. поляков, а общее их число в составе гитлеровских войск надо оценивать в 105—110 тыс. Сравнимо, надо сказать, с армией Андерса. И это тоже — не пустые предположения. Они также подтверждаются фактами.

Только с территории польской части Верхней Силезии в немецкую армию поляков было мобилизовано свыше 100 тыс. человек. Конечно, далеко не все они служили в строевых частях, но, по данным военной разведки Красной Армии, в 1942 г. поляки составляли 40—45% личного состава 96-й пехотной дивизии вермахта, около 30% 11-й пехотной дивизии (вместе с чехами), около 30% 57-й пехотной дивизии, около 12% 110-й пехотной дивизии. Ранее, в ноябре 1941 г., разведкой было обнаружено большое количество поляков и в 267-й пехотной дивизии. Да что далеко ходить — дед нынешнего премьер-министра Польши Дональда Туска геройски сражался в составе вермахта!

То есть на советско-германском фронте поляки сражались задолго до осени 1943 г., когда под местечко Ленино в Могилевской области прибыла польская пехотная дивизия имени Костюшко. Причем сражались эти поляки отнюдь не на нашей стороне.

* * *

А что же в это время происходило на территории Польши? Еще в январе 1940 г. там был создан подчинявшийся польскому правительству в эмиграции «Союз вооруженной борьбы». Однако, несмотря на наличие организации со столь недвусмысленным названием, вооруженной борьбы практически не наблюдалось. В феврале 1942 г. на базе «Союза» была образована знаменитая «Армия Крайова» (Armia Krajowa, т. е. «Отечественная армия»).

В сегодняшней Польше Армия Крайова окружена героико-романтическим ореолом. Реальность была намного прозаичнее. Активные военные действия «аковцы» начали лишь после того, как на советско-германском фронте был достигнут явный перелом. Именно тогда были созданы первые партизанские отряды, получавшие оружие, главным образом, с Запада. Согласно разным источникам, численность АК составляла от 250 до 370 тыс. человек. Однако лишь меньшинство из них участвовало в боях с немцами. Впрочем, точно также выглядело «сопротивление» и в других оккупированных Германией европейских странах (за исключением Югославии и Албании).

Когда 3 августа 1944 г. на переговорах в Москве премьер-министр эмигрантского правительства Станислав Миколайчик (сменивший в июле 1943 г. погибшего в «странной» авиакатастрофе Сикорского) заявил, что «поляки создали в Польше подпольную армию», Сталин резонно заметил:

«Борьбы с немцами она (Армия Крайова — И.П.) не ведет. Отряды этой армии скрываются в лесах. Когда спрашивают представителей этих отрядов, почему они не ведут борьбы против немцев, они отвечают, что это не так легко, так как если они убивают одного немца, то немцы за это убивают десять поляков... наши войска встретили под Ковелем две дивизии этой армии, но когда наши войска подошли к ним, оказалось, что они не могут драться с немцами, так как у них нет вооружения... отряды польской подпольной армии не дерутся против немцев, ибо их тактика состоит в там, чтобы беречь себя и затем объявиться, когда в Польшу придут англичане или русские».

* * *

И действительно, чем ближе подходила Красная Армия к польским границам, тем яснее становилось, что свою главную задачу АК видит не в борьбе с немцами, а в том, чтобы любой ценой установить в Польше власть эмигрантского правительства. Этим она принципиально отличалась от созданной чуть позже военной организации Польской Рабочей партии — Гвардии Людовой, первый партизанский отряд которой начал действовать в мае 1942 г. Значительно уступая «аковцам» по общественной поддержке и влиянию среди населения, коммунисты, тем не менее, действовали куда как активнее и смелее.

В послевоенном мире советское руководство желало видеть в Польше дружественный СССР режим. Понятно, что лондонское правительство таковым отнюдь не являлось. Разрыв отношений с ним был лишь вопросом времени. Претензии СССР к «лондонским» полякам копились и копились, и, наконец, последней каплей стали события вокруг пресловутой Каты ни.

«13 апреля 1943 г. берлинское радио объявило о найденных могилах польских офицеров, якобы расстрелянных НКВД весной 1940 г.

17 апреля, ничего не сообщив своему формальному союзнику СССР, не запросив у него ни данных, ни объяснений, даже вопреки требованиям Англии и США, польское правительство в эмиграции обратилось в Международный Красный Крест с просьбой о расследовании «советских злодеяний». В тот же день с аналогичной просьбой выступила и Германия.

18 апреля генерал Андерс приказал отслужить мессы по душам «умученных большевиками» польских военнопленных.

В ответ 25 апреля СССР разорвал дипломатические отношения с эмигрантским правительством, обвинив его в содействии Гитлеру».

* * *

А что оставалось делать советскому руководству? Лживый «союзник» подпевает безжалостному врагу, действует с ним согласованно и солидарно. Имея таких «союзников», о врагах уже можно не беспокоиться. Сталину такое польское правительство нужно было?

Нет. ТАКОЕ польское союзное правительство товарищу Сталину было не нужно.

Но чем хороша Польша? Обилием в ней населения и многообразием в ее общественной жизни политических течений. И каждому более-менее серьезному государству вполне по карману изыскать в этом польском котле такие силы, которые будут петь по его партитуре.

Именно это и сделал Сталин — и пусть кто-нибудь посмеет его в этом упрекнуть!

Политической силой, альтернативной «лондонским» полякам, стала Крайова Рада Народова (КРН), объединявшая сторонников Польской рабочей партии и разных мелких леворадикальных движений. Ее первое заседание состоялось в ночь с 31 декабря 1943 г. на 1 января 1944 г. На нем был принят Временный устав КРН и местных народных советов, декларация, призвавшая польский народ к борьбе в союзе с СССР за изгнание фашистских оккупантов, завоевание национальной независимости, создание подлинно демократической Польши. А также объявлено о формировании на основе Гвардии Людовой новой вооруженной структуры — «Армии Людовой» (Armia Ludowa, т. е. «Народная армия»), командующим которой стал генерал Михал Жимерский (псевдоним «Роля»).

Для серьезной политической силы декларации — это не главное. Гораздо важнее — «есть ли у пана атамана золотой запас?» и есть ли люди, готовые эти декларации воплощать в жизнь? Так вот — «золотой запас» своим полякам Сталин обеспечил, а люди у них были — и, как показала дальнейшая история, в достаточно большом количестве.

Генерал Роля Жимерский

После вступления Красной Армии на территорию Польши КРН 21 июля 1944 г. образовала народно-демократическое правительство — Польский комитет национального освобождения (ПКНО). Сначала в Хелме, затем временной резиденцией ПКНО стал город Люблин.

В тот же день насчитывавшая к этому времени около 60 тыс. человек Армия Людова была объединена с 1-й польской армией в единое Войско Польское под командованием генерала Жимерского.

* * *

26 июля правительство СССР подписало соглашение с ПКНО, в котором признавало власть последнего на освобождаемой польской территории — любил Иосиф Виссарионович разные юридические процедуры, любил и ценил. Несмотря на их (в данном случае) некоторое шутовство и лицедейство. Мог бы просто назначить советского генерал-губернатора освобожденной Польши — так нет, договор с ПКНО подписывает, соглашения заключает.

Как будто кормится этот самый ПКНО не с его рук. Очень, кстати, мудрый шаг — отныне безопасность наших тылов будут обеспечивать не только оперативные полки НКВД, но и польские подразделения. 31 декабря 1944 г. КРН приняла декрет о преобразовании ПКНО во Временное правительство Польской Республики.

Сталин назначил в Польше то правительство, которое изначально готово было не на словах, а на деле совместно с русскими армиями сражаться с общим врагом, оказывать всяческое содействие наступающим советским войскам, обеспечивать их необходимыми ресурсами с польской территории. А не как управляемая «лондонскими» поляками армия Андерса — сформироваться, одеться, обуться, вооружиться, все это время жрать русскую тушенку в три горла, а потом — сбежать из страны, лишь только откроется к тому возможность.

* * *

Тем временем с приближением Красной Армии к восточной границе Польши зашевелилось эмигрантское правительство. Зашевелилось — и тут же выдвинуло тезис о «двух врагах», согласно которому борьбу надлежало вести не только против Германии, но и против СССР. Все же оторванность от реальной жизни дала себя знать — «лондонские» поляки снова сладострастно окунулись в «беспощадную борьбу с Советами». Как будто не Советы, а шотландская королевская гвардия освободила восточную Польшу. И как будто не Советы, а американские десантники будут освобождать Польшу Западную.

«Был разработай план операции «Буря», военные и политические цели которой излагались в «Правительственной инструкции для страны» от 27 октября 1943 г. Перед Армией Крайовой ставилась задача по мере отступления немецких войск овладевать освобожденными районами, чтобы советские войска заставали там уже сформированные аппараты власти, подчиненные эмигрантскому правительству.

В операции предполагалось задействовать 70—80 тыс. солдат и офицеров АК, находившихся, главным образом, в восточной и юго-восточной Польше, а также на территориях Литвы, Западной Украины и Западной Белоруссии».

Однако вскоре выяснилось, что самостоятельно освобождать территории от немцев Армия Крайова не способна. Попытки же примазаться к успехам Красной Армии незамедлительно пресекались советскими военными властями.

* * *

Так, накануне взятия нашими войсками города Вильно туда нелегально прибыл из Варшавы «командующий Виленским и Новогрудским военным округом» генерал «Вилк» (Волк). Под этим псевдонимом скрывался подполковник Александр Кжижановский. Имея приказ лондонского правительства захватить Вильно до вступления советских войск, он разработал операцию «Остра брама» (по названию ворот в старой части города, в которых находится почитаемая как православными, так и католиками икона Остробрамской Божьей Матери). Однако авантюра АК потерпела полное фиаско. Как сказано на этот счет в докладной записке Берии от 16 июля 1944 г., адресованной Сталину, Молотову и 1-му заместителю начальника Генерального Штаба Антонову: «Туда, действительно, сунулась одна бригада, немцы ее поголовно разбили, и на этом «занятие» Вильно поляками прекратилось».

Однако после того, как советские войска очистили город от немцев, пользуясь попустительством командования 3-го Белорусского фронта, «поляки стали проявлять нахальство». Так, когда на городской ратуше был водружен советский флаг, то через некоторое время ниже него появился и флаг Польши, который, правда, сразу же был снят. Вступившие в город «аковцы» попытались навести там свои «порядки». Как говорилось в той же докладной записке:

«Поляки безобразничают, отбирают насильно продукты, рогатый скот и лошадей у местных жителей, заявляя, что это идет для польской армии. Имеют место угрозы, что если местные жители Литвы будут сдавать продовольствие Красной Армии, то поляки их за это накажут». (Из Варшавы. Москва, товарищу Берия... С. 35—38).

Чтобы пресечь эти бесчинства, 17 июля «Вилк» и его начальник штаба были арестованы советскими властями. На следующий день были разоружены и их подчиненные.

* * *

Примерно так же развивались события несколько дней спустя при освобождении Красной Армией Львова. Разница была лишь в том, что если в Вильно польский флаг вывесили ниже советского, то во Львове в ходе операции «Гроза» поляки достигли гораздо большего «успеха»:

«На шпиле ратуши был поднят бело-красный флаг Польши, рядам с ним развевались американский и британский флаги. Советы подняли свой в окне второго этажа, выше идти не решились...». Флаги вывешивать — на это они мастера, слов нет. Вот врага сродной земли изгнать у них кишка оказалась тонка, они это дело «доверили» Красной Армии. Впрочем, представили этот процесс как некое добровольное действо немецких оккупантов: «враг сам ушел с Люблинской земли. Берем руль возрождающегося государства в собственные руки, ибо никто не может нас заменить в исполнении власти на нашей родине...».

Органам советской военной администрации было в эти дни не до «аковцев» — нужно было организовывать снабжение войск, ремонтировать дороги, обеспечивать население, осуществлять призыв — дел было миллион. Посему АК иногда удавалось самозванно провозглашать себя «властью» на отвоеванных территориях, «назначать» своих бургомистров и комендантов населенных пунктов; они умудрялись даже издавать приказы от имени эмигрантского правительства и верховного командования АК!

Когда в 1938 г. польское руководство всеми силами стремилось принять участие в разделе Чехословакии, Черчилль сравнил Польшу с гиеной. В августе 1944 г. в западных областях Белоруссии и Украины наследники «санационной» Польши проявили ту же повадку достойного обитателя африканских саванн: урвать исподтишка кусок от чужой добычи.

Но Армия Крайова не только пыталась исподволь стащить власть на уже освобожденной Красной Армией территории. В польской столице АК устроила восстание, ставшее позднее «символом ее героизма». А также, благодаря разнузданной либеральной пропаганде, всеми силами старающейся привить России комплекс вины перед всем миром — символом «предательства» Сталиным «героев Варшавского восстания».

Для подавляющего большинства современных поляков (да и для значительной части «россиянской» либеральной интеллигенции) картинка этого восстания стала практически канонической: на окраину Варшавы въезжают русские танки — и вдруг резко останавливаются. Танкисты размещаются по квартирам, играют в карты, пьют водку и обильно закусывают, наяривают на гармошках — и равнодушно взирают на противоположный берег Вислы, где льются реки польской крови и гибнут лучшие сыновья Польши. На все призывы гибнущих польских повстанцев русские, дьявольски хохоча, упорно отказываются двигаться дальше.

Картинка сильная, слов нет. Вот только лживая от начала до конца. Об этом — ниже.

«Предательство Варшавского восстания» действительно имело место. Это — святая правда. Вот только с датами у апологетов АК немножко не сходится. Подлинное предательство произошло в 1943 г. Небольшая коррекция — в роли предателей выступали отнюдь не Сталин с советским командованием.

Когда 19 апреля 1943 г. в ответ на попытку вывезти часть обитателей варшавского гетто в Освенцим там началось восстание, бойцы Армии Крайовой палец о палец не ударили, чтобы хоть как-то помочь обреченным евреям. Они разрешили евреям гетто героически умереть. Вот как об этом пишет официальная история АК:

«Отдельный вклад в борьбу с оккупантами, прежде всего, в форме героического и отчаянного восстания в варшавском гетто (19 апреля — 16 мая 1943 г.), имели Еврейская Военная Организация (Жидовска Организация Бойова — Żydowska Organizacja Bojowa — ŻOB), а также поощряемый АК Еврейский Военный Союз (Жидовски Звензек Войсковы — Żydowski Zwięzek Wojskowy — ŻZW)».

«Героическое и отчаянное восстание» было — это исторический факт. Но вот где были тридцать тысяч «героев АК» в эти дни? Почему они не пришли на помощь своим гибнущим товарищам? Не потому ли, что эти «товарищи», как бы это помягче выразиться, были евреями?

* * *

Рассмотрим, если так можно выразиться, «каноническую» западную (а теперь она — официальная польская) версию мифа о Варшавском восстании. Например, в изложении знаменитого ведущего Би-Би-Си Севы Новгородцева, специалиста по футболу, вдруг ставшего историком:

«Польская освободительная Армия Крайова, героически боровшаяся с гитлеровскими оккупантами, подняла восстание в Варшаве. С востока к городу приближались советские войска, им оставалось только форсировать Вислу, и партизаны Армии Крайовой не хотели дать врагу отступить без потерь. Но день шел за днем, немцы, оправившись от первого испуга, стали громить повстанцев, а краснозвездные танки переправляться через реку не торопились. Ведь всего на неделю раньше Советский Союз сформировал в городе Люблине марионеточное правительство Польши — так называемый Польский комитет национального освобождения — и не намерен был поддерживать Армию Крайову, связанную с законным польским правительством, находившимся в изгнании в Лондоне. Лишь после разгрома восстания советские войска снова двинулись вперед, войти в город и привезли туда будущего премьер-министра Болеслава Берута, — как я докладывал на прошлой неделе, он до того был следователем НКВД».

На первый взгляд, приведенный текст выглядит достаточно логичным и убедительным. Однако стоит лишь слегка порыться в источниках, как выясняется, что здесь что ни фраза-то либо передержка, либо прямое вранье.

* * *

О том, насколько «героически» боролась с немцами Армия Крайова, мы уже знаем. И, учитывая разворачивающуюся в это время операцию «Буря», нетрудно догадаться, какова была главная цель варшавского восстания. Да тут, в общем, и гадать не надо — подлинной задачей «варшавского гарнизона» АК было отнюдь не желание нанести максимально возможный урон отступающим немцам и облегчить русской армии возможность форсировать Вислу в районе Варшавы с наименьшими потерями. То, что подобные благородные цели преследовали «лондонские» поляки — послевоенные фантазии этих самых эмигрантов, и не более того.

Главный смысл варшавского восстания был том, чтобы вошедшие в город части Красной Армии застали в нем уже сформированные органы «законного правительства», засевших в Ратуше представителей пана Миколайчика, которые и стали бы руководителями послевоенной Польши.

Принципиальное решение о восстании было принято 25 июля 1944 г. на совещании эмигрантских кругов в Лондоне. Главным было вовремя начать, подгадав к приходу советских войск — но не опоздать со взятием власти, как это произошло в Вильно и Львове. Тогда, с одной стороны, и с немцами особо драться не придется, а с другой — можно будет претендовать на участие в победе. И тут-то командование АК во главе с генералом Тадеушем Коморовским (псевдоним Бур), неоднократно переносившее дату выступления, совершило роковой просчет. 1 августа поступило ложное сообщение, что советские войска уже вошли в правобережное предместье Варшавы. Поверив этой информации, Коморовский отдал приказ, имевший трагические последствия.

* * *

А что же делали, и, что более важно, где в действительности находились в это время части Красной Армии?

Для тех, кто посещал Польшу на легковой машине или поезде через город Брест — наши армии шли не по автостраде Брест—Варшава (ее тогда вообще еще не было), а совсем по другим операционным направлениям.

Во-первых, главный удар Красная Армия наносила значительно южнее нынешнего шоссе Брест—Варшава. 22 июля ее передовые части освободили город Хелм, первый крупный город в Польше. В этот же день в прорыв была введена 2-я танковая армия генерала Богданова, 24 июля совместно с 8-й гвардейской армией освободившая Люблин. Затем были очищены Лукув, Седлец, Минск Мазовецкий. Это все — юго-восточнее Варшавы.

Во-вторых, 27 июля части 8-й гвардейской и 69-й общевойсковой армий вслед за 2-й танковой армией вышли к Висле в 100 км южнее Варшавы и на следующий день захватили плацдармы в районе Магнушева и Пулав. 2-я танковая армия вышла на Вислу у Демблина, после чего повернула направо, на север, и начала движение на Варшаву.

И в-третьих, северо-восточнее Варшавы наши части лишь 27 июля заняли Белосток — город более чем в ста километрах от польской столицы (Брест, кстати, был освобожден вообще только 28 июля — а от Бреста до Варшавы двести верст с гаком...). И, продвигаясь к нижнему течению реки Нарев, начали встречать все более и более крепнущее сопротивление немцев.

Как известно, Варшава находится на западном берегу Вислы, на восточном же берегу расположено ее предместье — Прага, которое не раз приходилось штурмовать русским войскам. Так вот, 31 июля 2-я танковая армия завязала бои на подступах к Праге, и в ее предместья вошла советская разведка. Именно несколько бронемашин и мотоциклов разведбата одной из танковых бригад Красной Армии, прорвавшихся в Рембертов, информаторы командования АК и приняли за победоносные русские войска — откуда полякам было знать, что броневики и мотоциклы — уже давно не главное оснащение всерьез сражающихся войск!

* * *

Получив эти недостоверные данные, не связавшись с советским командованием, не сочтя нужным хотя бы выслать к наступающим русским своих представителей — к восстанию в Варшаве под командованием коменданта варшавской области полковника Антонина Хрустеля (псевдоним «Монтер») приступили приблизительно 23 тыс. солдат АК, из которых только часть была вооружена.

Хотя в течение первых дней боев повстанцы взяли много стратегически важных объектов, и со временем число повстанцев увеличивалось (всего сражались около 34 тыс. солдат) — им не удалось полностью вытеснить немцев из центра города, а также овладеть главными коммуникациями и мостами. 16-тысячный немецкий гарнизон был сильно подкреплен (между прочим, частями, предназначенными для борьбы против партизан, из белорусских и украинских полицаев).

5 августа немцы начали контратаку с помощью танков, тяжелой артиллерии и ударной авиации. В первом из взятых районов (Воля) было совершено массовое убийство жителей, оно повторилось еще несколько раз. Атакующие немецкие колонны разделили Варшаву на «повстанческие острова», между которыми удерживалась связь через переходы в подвалах и через подземные коммуникации. На этой территории власть захватила польская администрация, издавались газеты, действовало радио («Блыскавица» — «Błyskawica») и городские службы.

* * *

Далее официальная польская история восстания гласит:

«Предусматривалось, что бои будут продолжаться несколько дней, то есть до прихода Красной Армии, но накануне 8 августа Сталин — несмотря на призывы, между прочим, премьера правительства РП, который с 31 июля находился с визитом в Москве — дал приказ о прекращении наступательных действий в районе Варшавы».

Ну, просто зла не хватает! «Сталин приказал!» Как будто 2 августа от Воломина не последовал немецкий контрудар танкового корпуса СС «Герман Геринг» с приданными ему частями (всего пять танковых и две пехотных дивизии), и наши войска не были отброшены от окраин Праги! Если польские историки не верят советской версии — никаких проблем, почитайте историю в изложении немецких генералов! Четко и ясно и Типпельскирх, и Гудериан описывают тяжелые бои в Восточной Польше и гордо сообщают о своих успехах начала августа.

К немцам непрерывно подходили подкрепления, в то время как советские части были измотаны длительным наступлением. Был тяжело ранен командующий танковой армией Богданов, в некоторых бригадах оставалось по 5—6 танков (при штатной численности в — 50 машин). Советские войска отошли на 15—20 км и закрепились у Минска Мазовецкого и юго-восточнее Гуры Кальварии.

Варшавские повстанцы

Тем временем в самой Варшаве повстанцам (помимо «аковцев», в восстании участвовали и сторонники коммунистов, и просто примкнувшее население) поначалу удалось добиться некоторых успехов. Однако немцы быстро перехватили инициативу и без труда удерживали все важные военные объекты. Поделив город на несколько секторов, они приступили к методичному подавлению восстания.

И дальше поляки продолжают демонизировать Сталина. «Он не согласился даже на посадку союзнических транспортных самолетов на советских аэродромах, что практически сделало невозможным поставлять помощь воздушным путем, так как ближайшие военные базы находились на юге Италии и в Великобритании». Ну и что бы было, если бы Сталин разрешил посадку союзнических транспортных самолетов? Что от этого бы изменилось? Англичане бы перебросили по воздуху на помощь Варшаве две-три дивизии индийских сипаев? Что за бред?!

Варшава, август 1944 г.

Англичане в ночь на 4, 8 и 12 августа доставили повстанцам 86 т грузов. 18 сентября, когда восстание приближалось к концу, американцы со 104 бомбардировщиков «либерейтор» осуществили массовый сброс с большой высоты амуниции, вооружения и продовольствия, из которых повстанцы перехватили только 47 т.

Толку в подобной «помощи» было лишь чуть. Большинство парашютов с грузами приземлилось на территории, контролируемой немцами, часть — за Вислой, в расположении советских войск. Отказ оказывать надлежащую поддержку с воздуха союзники мотивировали оперативными и техническими причинами.

Всего повстанцы получили от своих западных союзников 430 карабинов и пистолет-пулеметов, 150 пулеметов, 230 противотанковых ружей, 13 минометов, 13 тыс. мин и гранат, 2,7 млн патронов и 22 т продовольствия. Это — данные штаба Варшавского округа Армии Крайовой.

В то же время советское командование оказало существенную помощь восставшим. Наши летчики совершили 2243 вылета, доставив повстанцам 156 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и винтовок, 41 780 гранат, 3 млн патронов, 113 т продовольствия, 500 кг медикаментов. Сброс грузов осуществлялся с самолетов По-2 с малой высоты, и посему подавляющее количество грузов попало по назначению.

Варшава после восстания

Бои продолжались, росло число жертв среди гражданского населения, не хватало продовольствия, медикаментов и воды. Эту ситуацию не изменило ни взятие Краёвой Армией Праги, ни — неудачные — попытки Войска Польского под командованием генерала Берлинга взять плацдармы в Варшаве.

Прагу советским войскам удалось взять только через полтора месяца после начала восстания, 14 сентября, и уже через два дня после этого, в ночь на 16 сентября, 3-я польская пехотная дивизия им. Траугутта, усиленная рядом советских частей и подразделений, начала форсирование Вислы. Героический порыв польской пехоты удивил даже видавших виды офицеров 1-го Белорусского фронта — под шквальным огнем с западного берега поляки на тихоходных лодках и понтонах двинулись через довольно широкую в этом месте Вислу — и, потеряв на переправах до половины личного состава, высадились-таки на правом берегу! Два польских полка с легкой артиллерией даже заняли несколько кварталов за набережными на западном берегу Вислы, напротив Саской Кемпы. Но районы Уяздов и Повисле были заняты немцами, повстанцы были далеко, на Мокслуве и Охоте. Пробиться к ним польские десантники не смогли — главным образом, ввиду ограниченности сил и нехватки боеприпасов. Немцы яростно атаковали закрепившихся у самого уреза воды «наших» поляков, и, к сожалению, удержать захваченные плацдармы не удалось. Немцы расчленили переправившиеся подразделения и начали прижимать их к реке. На шестой день кровопролитных боев на плацдарме, 22 сентября, был отдан приказ об отходе. Только помощь авиации и огонь артиллерии с нашего берега спасли участвовавшие в форсировании войска от полного истребления — на наш берег вернулось чуть более пятисот донельзя изможденных бойцов, на 80% — раненых и контуженных. Всего потери 3-й пехотной дивизии им. Траугутта во время этой десантной операции превысили пять с половиной тысяч человек убитыми и попавшими в плен (из шести с небольшим тысяч списочного состава десантных партий накануне форсирования Вислы).

К сожалению, это восставшим не помогло, и 2 октября командующий Армией Крайовой генерал Коморовский подписал акт о капитуляции. Погибло около 150 тыс. гражданского населения, большая часть города была разрушена (позже специальные немецкие бригады уничтожали уцелевшие здания), около 520 тыс. жителей были выгнаны из города. 17 тыс. повстанцев попали в плен.

* * *

Авантюра лондонского эмигрантского правительства стоила 200 тыс. жизней, в основном мирных жителей Варшавы. Что же касается самого пана Тадеуша, то, попав в немецкий плен, он благополучно дожил до конца войны, после чего остался жить в эмиграции.

Легенды утверждают, что на восстание поднялась вся Варшава, как один человек. И это тоже — очевидная неправда. А вот то, что губернатор Варшавского округа Л. Фишер писал о поляках в своем отчете в Берлин, является сущей правдой (по одной простой причине — ему было выгоднее представить дело так, что немцам пришлось сражаться в неимоверно трудных условиях, когда из каждого окна по ним стреляли даже женщины и дети): «...При анализе восстания в Варшаве напрашивается еще один вывод огромного политического значения. Речь идет о поведении всего населения. Когда польская Армия Крайова начала борьбу, ее вожди твердо рассчитывали на то, что они увлекут за собой широкие массы варшавского населения, и что тогда восстание в Варшаве явится сигналом для присоединения к нему всех поляков. В этом предположении вожди Армии Крайовой полностью ошибались.

Прежде всего, следует констатировать, что в самой Варшаве широкие массы населения с первых же дней отнеслись к восстанию отрицательно и, по крайней мере, не поддерживали его... Еще яснее было поведение сельского населения. Оно не поддерживало восстание с первого и до последнего дня. Это доказывается тем, что оно отклоняло практическую помощь и даже строило вблизи Варшавы оборонительные укрепления, направленные в большей своей части против повстанцев.

Кроме того, сельское население доказало свое отрицательное отношение к восстанию тем, что, когда часть аковцев бежала из Варшавы во время специальных мероприятий и пробилась в Пущу Кампинску на юг, то оно не оказало никакой поддержки этим 1600 солдатам, вследствие чего эти повстанцы могли быть установлены и уничтожены в течение 24 часов... Эта общая позиция польского населения подтверждена, кроме того, показаниями пленных га польской дивизии Берлинга. Дивизия Берлинга представляет собою воинское соединение большевистской армии, укомплектованное поляками. Военнопленные из этой дивизии на допросе неизменно показывали, что польское население при вступлении их в Варшавский округ не только не приветствовало их, как освободителей, наоборот, встречало чрезвычайно холодно и сдержанно и даже враждебно. По свидетельству этих военнопленных, польское население на их удивленные вопросы всегда отвечало: хотя немцы с ними обходились строго, но они все же постоянно заботились о работе и хлебе для населения, и поэтому поляки не скучали по большевикам».

Болеслав Берут среди офицеров Войска Польского

Варшава же была освобождена частями Красной Армии и 1-й армии Войска Польского лишь 17 января 1945 года.

Утверждение дегенерата Севы Новгородцева, что Болеслав Берут был следователем НКВД, также является ложью. Впрочем, это не выдумка «русского голоса Би-Би-Си» — такие слухи ходили, однако никакого отношения к действительности они не имеют.

В 1933—1938 гг., в разгар пресловутых «сталинских репрессий», Берут сидел в польской тюрьме. Оказавшись же осенью 1939 г. в СССР, он получил должность в Коминтерне. Кстати, в 1943 г. будущий лидер польских коммунистов некоторое время находился на подпольной работе в Варшаве.

«Восстание не достигло ни военных, ни политических целей, но для очередных поколений поляков стало символом мужества и решительности в борьбе за независимость.

Варшавское восстание было крупнейшим сражением польского войска в течение Второй мировой войны: погибли 10 тыс. повстанцев, 7 тыс. пропали без вести; значительные потери понесли немцы — погибли около 10 тыс. солдат, около 6 тыс. пропали без вести, немецкие войска потеряли 300 танков, пушек и бронеавтомобилей».

Так гласит официальная польская история.

Так вот. Ключевой момент трагической истории Варшавского восстания состоит в том, что Армия Крайова — детище «лондонских» поляков. «Лондонцы» уже однажды проиграли свою войну — еще в сентябре 1939-го, и после этого эмигрантское правительство Польши превратилось в безнадежного политического банкрота.

В последней надежде «отыграться» они бросили под жерла немецких пушек более двухсот тысяч варшавян — следствием этой авантюры явилась гибель поверивших им людей, разрушение Варшавы и окончательный крах «санационной» Польши.