Разногласия у ксендзов

Ксендз, по-польски священник, — весьма распространенная в Польше профессия. По количеству священнослужителей ПНР занимает второе место в католическом мире после Италии: один ксендз на 1750 человек населения.

По сообщению католического еженедельника «Тыгодник повшехны» (28.06.1982), на 20 октября 1981 г. в Польше насчитывалось 20676 ксендзов, из которых 15626 находились в приходах, а 5 тыс. — в монастырях и орденах. Еженедельник приводил также данные об увеличении числа слушателей духовных семинарий за последнее 10-летие. Если в 1971 г. в стране насчитывалось 4088 семинаристов, то в 1981 г. этот показатель составил 6714 человек. В 1971 г. на первом курсе обучалось 700 человек, а в 1981 г. —1571 человек. На место одного умершего назначаются два священнослужителя, которые продолжают начатое дело по «приобщению польского общества к богу и воспитанию его в духе любви к ближнему».

Церковь располагает почти 2400 женскими монастырями, насчитывающими 27 тыс. монахинь, и 500 мужскими монастырями с 8 тыс. монахов. В стране насчитывается более 14 тыс. костелов и часовен (в 1937 г. их было 7257). Строительство новых костелов в Польше возрастало после 1945 г. более быстрыми темпами, чем до войны. Агентство ПАП (30.08.1982) сообщало, что в 1981 г. государством было выдано 331 разрешение на строительство, восстановление и расширение церквей и часовен, а в 1982—1983 гг. уже выдано 206 разрешений на строительство церквей и 20 — на строительство часовен.

Исключительна активность церкви в области образования. Лишь в 1961 г. было отменено преподавание катехизиса в школах ПНР, однако при этом было начато преподавание его школьникам на специально созданных курсах при костелах. Расширяется сеть учебных заведений по подготовке служителей культа. Помимо католического университета в Люблине и теологических факультетов при университетах Варшавы, Кракова, Познани и Вроцлава в стране насчитывается 45 высших и средних духовных семинарий. Религиозные ордена содержат профессиональные и общеобразовательные школы для девушек и юношей.

В Польше выходят 60 римско-католических периодических изданий, в том числе 25 ежемесячных журналов епархиальных управлений, два еженедельника, предназначенных для светских католиков, 17 теологических журналов — преимущественно для духовенства, шесть изданий объединения ПАКС, четыре издания христианских общественных союзов (среди них журнал «Хейнал мариацкий» для поляков, проживающих за рубежом), четыре издания, связанных с клубами католической интеллигенции, а также журнал католического объединения «Каритас». Резкое сокращение производства бумаги в ПНР в 1980—1982 гг. не послужило помехой для увеличения тиражей церковных издании. Так, удвоился тираж крупного католического краковского еженедельника «Тыгодник повшехны», а тираж «Дробже», журнала ордена доминиканцев, даже утроился.

21 сентября 1980 г. в 9 часов утра польское радио передало по всем станциям страны воскресную мессу с проповедью из костела Св. Креста в Варшаве. Столь желанный подарок был получен церковью усилиями «Солидарности». Начало выхода в эфир совпало с днем, который польская католическая церковь отмечает ежегодно как день средств массовой информации. Аппетиты церкви неутолимы — епископат долго, но небезуспешно добивался доступа и на телевидение. С помощью нового папы это иногда удавалось (репортажи о его поездке по Польше и других путешествиях по миру, личные рождественские обращения и службы из Ватикана).

Весомый пропагандистский вклад в работу с польскими верующими вносит непосредственно Святой престол. Заботами папы Иоанна Павла II в Польше распространяется ватиканская газета «Оссерваторе романо». Тираж ее на польском языке (150 тыс. экз.) больше, чем всех остальных изданий газеты, вместе взятых.

Ежедневно в течение часа вещает на польском языке станция Радио-Ватикан. Польский епископат стал широко использовать для своих нужд его возможности. Это стало особо частой практикой после введения чрезвычайного положения. 20 декабря 1981 г. таким способом было передано обращение архиепископа Ю. Глемпа ко всем полякам с резким осуждением мер правительства, но с призывом сохранять спокойствие и не ввязываться в стычки с властями.

Высокий уровень организации пропагандистского аппарата польской католической церкви позволяет ей распространять свое влияние повседневно и во всех социальных слоях в самых отдаленных уголках страны. При всем том, что в отдельных вопросах руководство церкви по тактическим соображениям склоняется к сдержанности, оно со своим огромным аппаратом с самого начала развития польского кризиса стало оказывать значительное стимулирующее и организующее воздействие.

Точное число верующих определить всегда трудно. До 80% (церковь утверждает — 90%) 36-миллионного населения Польши — католики. Примерно три четверти из них посещают церковь и исполняют другие религиозные обряды. В сегодняшней Польше наблюдается большая религиозная активность, чем, например, в Западной Европе.

Авторитет польской католической церкви зиждится на ее исторических заслугах по сохранению культурного, политического наследия, консолидации национального духа. Длительное время в истории этой страны, до получения ею независимости, церковь являлась своеобразной заменой государства, организатором борьбы с иностранными захватчиками. Разделение Польши, длившееся уже 123 года, потеря независимости и иностранное господство послужили основой для ощущаемого и поныне сильного влияния католической церкви.

Средневековая Польша являлась многонациональным государством, объединявшим представителей различных религий: католиков, православных, протестантов и иудеев. Лишь иностранное господство слило воедино поляков с католицизмом, что позволяло успешнее бороться с вмешательством в польские дела как прусских королей, так и русских царей, являвшихся главами соответственно протестантской и православной церквей в своих странах. В годы чужеземного господства католицизм становился фактором единения поляков, элементом их национального самосознания. Государство в такие периоды истории осознавалось как нечто враждебное нации, церковь же представала ее защитницей — хотя высший католический клир был тесно связан с магнатами, с крупными земельными собственниками.

В начале нынешнего века, когда влияние римской апостолической церкви в таких традиционно приверженных католицизму странах, как Франция или Испания, начало явно ослабевать, в Польше оно оставалось непоколебимым. Правда, в период между первой и второй мировыми войнами в стране усилилась антиклерикальная тенденция, связанная с тем, что часть ксендзов в это время превратилась в помещиков и тем самым противопоставила себя крестьянству.

В 1939—1945 гг. польскому духовенству удалось восстановить свое влияние. Польский клир, в отличие от некоторых европейских церквей, поддержал антифашистское движение. Участие значительного числа духовных лиц в движении Сопротивления, откровенное осуждение действий оккупационных властей высшими церковными иерархами, наконец, тот факт, что каждый шестой ксендз погиб от руки гитлеровцев, — все это дало возможность церкви вновь утвердиться в качестве «патриотической силы».

Справедливости ради стоит упомянуть, что поляки не забыли молчания апостольской столицы в период немецко-фашистской оккупации: папский нунций бежал из страны, так же как и примас польской церкви кардинал Глонд; папа Пий XI), будучи прекрасно информированным, никак не комментировал планомерное уничтожение нацистами 3 млн польских католиков и 3 млн польских евреев.

Польский католицизм всегда умел подчеркнуть свою национальную роль. Так, в 1945 г., когда решался вопрос о новых западных границах, церковь встала на сторону польского правительства. Одновременно она сумела избавиться от репутации служанки крупных землевладельцев, хотя сегодня, опираясь на социальную доктрину католицизма, активно выступает за сохранение мелкой крестьянской собственности.

Но когда после освобождения развитие страны пошло в социалистическом направлении, церковь оказалась по другую сторону баррикад, на стороне руководимого лондонским эмигрантским правительством реакционного подполья. В начале 1946 г. сотрудничество между «церковью и коммунизмом» было объявлено невозможным. В одном из пастырских посланий, датированном 24 марта 1946 г., говорилось: «Польша не может стать коммунистической, а должна оставаться исключительно христианской и католической страной». Церковь выступила против национализации промышленности, критиковала противоречившие католицизму основополагающие принципы, в соответствии с которыми народная власть начала строить новое общество. Она призывала бойкотировать добровольную работу в выходные дни, стремилась под предлогом того, что вера подвергается опасности, оказывать давление на учителей, подчинять своему влиянию родительские комитеты школ и т. д. Лишь в 1950 г. церковь впервые пошла на соглашение с государством, по которому, перед лицом реального соотношения сил, приняла на себя обязательство уважать государственную власть.

Однако польские события 1956, 1968, 1970, 1976, 1980—1982 гг. свидетельствуют о том, что эти обязательства носили чисто тактический характер. В обмен на относительную сдержанность в обращениях к пастве в условиях напряженного политического положения польский епископат стремился склонить государство к новым уступкам в деле расширения, по выражению газеты «Оссерваторе романс», «жизненного пространства церкви». Ситуацию начала 80-х годов в ПНР церковь не прочь была использовать с целью добиться слияния с государством, а затем требовать мест в представительных органах власти.

Экспансионизм церкви осуществлялся не только с помощью просьб. Трудно считать простым совпадением организацию первой всеобщей забастовки лета 1980 г. именно в Люблине, местопребывании единственного в стране католического университета, писал парижский еженедельник «Пуэн» (18.08.1980). 300-тысячный город на востоке ПНР в 75 километрах от советско-польской границы, крупный промышленный центр, важный узел железнодорожного сообщения с СССР оказался полностью парализованным 16, 17 и 18 июля, в то время, как в Гданьске, Варшаве, Кракове и Лодзи беспорядки разворачивались на отдельных предприятиях. Консолидация контрреволюционных сил под сенью нового «независимого профобъединения» «Солидарность» не встретила осуждения церкви, а проходила при ее полной моральной поддержке.

«Крестоносцы» вышли на улицы, перенеся церковные мероприятия за стены костелов и монастырей. Стремясь закрепить свое присутствие на заводах и фабриках, епископат осуществил обширную кампанию по так называемому «освящению знамен» первичных и вышестоящих профорганизаций «Солидарности». Молебны по данному поводу, состоявшиеся в костеле, повторялись на том или ином предприятии. Причем обязательно в рабочее время, несмотря на конфликты с директорами заводов и руководителями учреждений.

Ход событий в стране заметно активизировали деятельность таких «спутников» церкви в Польше, как Клубы католической интеллигенции (ККИ), общество светских католиков ПАКС, группировка «Знак».

Клубы католической интеллигенции (деятельность их приостановлена в условиях военного положения с 13 декабря 1981 г.) объединяли «обиженных» социализмом и его ожесточенных противников. На волне забастовочного движения клубы возникли в ряде воеводств, чтобы оказывать «содействие и помощь» бастующим рабочим в выработке требований перед властями. Помимо существовавших ККИ в Варшаве, Кракове, Гданьске они были образованы также в Лодзи, Вроцлаве, Познани и Ченстохове и взяли на себя роль «советников» профобъединения «Солидарность». Советников Л. Валенсы, как уже отмечалось, можно было разделить на «умеренных» (группа ККИ во главе с Т. Мазовецким) и «радикалов» (члены КОР во главе с Я. Куронем). Хотя по некоторым вопросам грань эта стиралась.

Тадеуш Мазовецкий был руководителем группы «экспертов», которых гданьские забастовщики призвали на помощь для переговоров с властями в августе 1980 г. Давний личный друг К. Войтылы, сторонник политически активного католицизма, публицист по образованию, в 1961—1971 гг. был главным редактором католического журнала «Знак» и депутатом сейма от этой группы, затем главным редактором ежемесячного журнала «Вензь». В январе 1981 г. Мазовецкий становится главным редактором еженедельника «Солидарности» «Уните» и руководителем совета этого профобъединения по разработке проекта экономических реформ. В прошлом ККИ уже оказывал влияние на Л. Валенсу, который посещал специальные курсы ККИ.

В деятельности ПАКС в 1980—1981 гг. также отмечался заметный поворот вправо. Общество светских католиков стремилось укрепить сотрудничество с епископатом и одновременно играть самостоятельную политическую роль в стране, выступая в роли посредника между партией, церковью и профобъединением «Солидарность».

Сложно обстояло дело и с группировкой «Знак», которая раскололась на два лагеря. Первый легально действовал в сейме, второй — в «Солидарности» и творческих союзах, оппозиционно настроенных к социалистическому строю. Правительство вынуждено было разрешить официально «Знаку» создать Польский светско-католический союз под руководством депутата сейма Заблоцкого, тесно связанного с «Солидарностью» и другими антисоциалистическими группировками.

Польская церковь в 1980—1981 гг. стала прибежищем оппозиции партии и государству. Польский епископат, публично отмежевываясь от деятельности правых, экстремистских элементов типа КОС — КОР, брал на себя роль посредника между правительством и оппозицией, призывая их к сдержанности и взаимным уступкам. Церковь настойчиво стремилась поднять контрреволюционную оппозицию в глазах верующих до уровня равноценного партнера в схватке с законно существующими партийными и государственными институтами. Церковь ощущала себя гораздо ближе к «Солидарности», чем к правительству, и не скрывала это. Следует отметить, что она не могла таить и противоречий, обострявших ее отношения с оголтелыми авантюристами из КОС — КОР.

Иллюстрацией сказанного может служить беседа Я. Куроня, Л. Валенсы и кардинала С. Вышиньского 5 января 1981 г. На этой «встрече в верхах» они совместно выработали позицию, которой должен был придерживаться Валенса в ходе предстоящих переговоров с заместителем Председателя Совета Министров ПНР Ягельским.

Одновременно, сообщали западные газеты, названная тройка устранила некоторые разногласия, возникшие в результате того, что заместитель секретаря польского епископата Алоиз Оршулик незадолго перед тем обвинил польские оппозиционные организации, в частности КОР, в «безответственном поведении, которое ставит под угрозу суверенитет страны». Вышиньский публично заявил представителям «Солидарности», передавал корреспондент агентства Рейтер из Варшавы, что «Оршулик был неправильно понят» и что никакие слова этого священнослужителя нельзя толковать как свидетельство оппозиции церкви по отношению к «инакомыслящим».

Сотрудничество между оппозиционными силами и церковью в современной Польше имеет свои традиции. Некий А. Дравич, хорошо знакомый с деятельностью польской оппозиции, отмечал на страницах крупного сборника, изданного в Гамбурге буржуазным издательством в 1980 г.: «Осторожно, но решительно церковь оказывает в случае необходимости быструю организационную помощь демократической (антисоциалистической. — Прим. Г.В.) оппозиции и, что имеет значительно большую ценность, бросает на чашу весов свой авторитет всякий раз, когда поднимает голос по тем же проблемам и в том же духе, что и оппозиционные группировки... Костелы и монастыри, равно как и другие католические институты и издательства, уже давно оказывают гостеприимство этому движению или работают совместно с ним».

Кардинал Вышиньский на протяжении 70-х годов неоднократно давал аудиенции лидерам КОС — КОР Куроню и Михнику. Они имели возможность выступать под псевдонимами в подчиненных церкви органах массовой информации. Вышиньский умело держал руку на пульсе польской политической жизни, призывая к сдержанности и спокойствию и в то же время представляя оппозицию в качестве своего духовного детища, как это и было на самом деле. Показательна заметка варшавского корреспондента газеты «Вашингтон пост» (9.09.1980):

«Кардинал Стефан Вышиньский, глава римско-католической церкви в Польше, отслужил особую мессу во здравие руководителя забастовок Леха Валенсы, а затем обнял и расцеловал этого борца за права трудящихся, что явилось важным символическим жестом единства и солидарности между самым старым и самым последним по времени массовыми движениями в стране.

Предоставление специальной аудиенции Валенсе равнозначно официальному благословению, даваемому влиятельной польской католической церковью независимым профсоюзам».

Стремление гарантировать себя на случай поражения от неприятных последствий, то есть потери обретенных за годы народной власти привилегий, заставляло польскую церковь, в частности группу Вышиньского, предпринимать, с одной стороны, все усилия по опеке оппозиционных сил, с другой — ряд тактических шагов (вроде выступления А. Оршулика), чтобы продемонстрировать свое отличие от позиций КОР.

Встречи Вышиньского с набожным Валенсой позволили склонить последнего к более умеренным и последовательным выступлениям против органов власти. Большую роль сыграло заверение примаса организовать поездку Валенсы в Ватикан и его встречу с папой римским, что позволило сделать лидера профобъединения более послушным церкви. Немаловажно и то, что кардиналу удалось убедить Валенсу в ошибочности ставки на Яцека Куроня и других открытых противников социализма, сторонников экстремистских действий.

«Хотя вы и имеете различные соблазны политического характера, помните, — предупреждал примас на встрече с руководством «Солидарности», — что первейшей вашей целью является реализация профессионально-социальных задач!» Если бы «Солидарность» поверила в искренность этого совета руководителя польской церкви, она, возможно, ближе к сердцу приняла бы и другие слова кардинала, которые он не уставал повторять: «Поляки часто доказывали, что они могут умирать как герои. Ныне они должны тяжко и упорно трудиться — в этом заключается самый великий героизм». В августе 1980 г. в своем выступлении С. Вышиньский призвал поляков «работать добросовестно и с чувством гражданской ответственности». Мы должны отказаться, говорил он, от убеждения, будто не существует никакой связи между национальной экономикой и христианской моралью.

Примас С. Вышиньский предостерегал паству от тех, «кто стреляет из-за парижского забора (кардинал имел в виду крайне злобную эмигрантскую газету «Культура». — Прим. Г.В.), а также говорил, что «некоторые люди хотят вершить при помощи «Солидарности» непольские дела». Католическая газета «Слово повшехне» (12.05.1982) писала, что эти предостережения вызвали волну ожесточенных нападок против кардинала со стороны западных пропагандистских центров.

В резолюции 177-й конференции польского епископата, которая проходила 10—11 декабря 1980 г., констатировалось, что «процесс осуществляющихся изменений и попыток обновления в Польше подвергается различным опасностям». В этом документе осуждались те, чьи выступления могли бы представлять угрозу существования Польши как государства. Обращение главного совета польского епископата к верующим, подписанное кардиналами Вышиньским и Махарским 12 февраля 1981 г., среди прочего также предостерегало против деятельности, которая приведет «к новым несправедливостям и искажениям в различных сферах жизни страны... Применение силы, давления, угроз и возбуждающей пропаганды не приведет ко внутреннему спокойствию. Надо избегать опрометчивых и непродуманных выступлений, особенно в области религиозной, социальной, экономической, профсоюзной и политической жизни, в области специфических гражданских прав».

Вышиньский призывал к осторожности и постепенности, требовал отказаться от стремлений форсировать события. Как националист, он выступал за укрепление польской государственности и существующей власти. Он понимал, что церковь будет сильной лишь тогда, когда в Польше воцарятся спокойствие и порядок. Анархия не только подрывала основы государственной власти, но и ограничивала роль епископата. Примас католической церкви также видел грозящую опасность со стороны реваншистов из ФРГ. Отнюдь не случайно его заявление: «Мы должны спокойно жить на земле, данной нам богом».

С. Вышиньский скончался в мае 1981 г. в возрасте 79 лет после трех месяцев тяжелой болезни. 31 год он занимал пост примаса польской католической церкви. 8 июля папа римский назначил Варминского епископа Юзефа Глемпа архиепископом Гнезненским и Варшавским, тем самым сделав его новым примасом Польши.

52-летний Глемп был ближайшим доверенным сотрудником Вышиньского и последние годы до высочайшего назначения проводил больше времени в Ватикане, чем в Польше. Подобно Войтыле, Глемп простого происхождения, познал нужду, был рабочим, что позже помогало ему лучше находить общий язык с основной массой верующих. Святой престол остановил свой выбор на стороннике Вышиньского Глемпе, отдав тем самым предпочтение преемственности политики церкви внутри Польши. И это несмотря на то, что по своему церковному рангу на пост примаса больше мог претендовать кардинал Ф. Махарский, архиепископ Краковский (после Войтылы), известный своей более жесткой позицией в отношении народной власти.

При новом примасе усилился процесс поляризации взглядов польского духовенства. На страницах католической и церковной печати преобладает политическая тематика, отмечал варшавский еженедельник «Аргументы» (7.10.82) в статье «Церковь и политика».

«Это связано с тем, — писал еженедельник, — что у некоторых церковных кругов пробудились политические амбиции и надежды, что в перспективе преобразований в Польше произойдет отход от социалистического направления развития. Одновременно активизируются церковные и светско-католические круги.

Да, действительно, из уст Ю. Глемпа и некоторых епископов звучали слова о необходимости уважать христианский принцип, наказывающий воздерживаться от насилия Но разве из этих уст прозвучало хотя бы одно слово осуждения в адрес тех, кто провоцировал уличные беспорядки? Разве не их «выкупали» за деньги специального церковного фонда из коллегий по делам правонарушений? Разве только действия милиции являются символом насилия? Этот односторонний характер осуждений, с которыми выступает церковь, является довольно слабым свидетельством деятельности церкви по распространению политической культуры. Примеры многих ксендзов, которые включаются в провокационную деятельность, свидетельствуют не столько об активности в деле укрепления «политической культуры», сколько об оппозиционных действиях. Поэтому надо яснее сказать, что речь идет не о политической культуре, а о стремлении формировать у верующих соответствующие политические взгляды. Причем часть духовенства настраивает их против социализма. Эта истина в настоящее время видна как на ладони».

Издающаяся в Варшаве с недавнего времени газета «Речь Посполита» (9.09.1982) опубликовала нижеприводимую статью своего обозревателя об отношениях между государством и католической церковью в Польше сегодня:

«Никогда еще в истории народной Польши политика государства не была в такой степени, как ныне, направлена на развитие сотрудничества с католической церковью, на поиски точек соприкосновения. Такую линию определяют три фактора.

Во-первых, процессы, происходящие в самой церкви. При всем различии идейных платформ церкви и партии, руководящей государством, как церковь, так и партия понимают значение интересов государства, заботятся о его прочности и безопасности народа. Так, во всяком случае, понимал свою роль бывший примас Польши С. Вышиньский.

Во-вторых, нынешнее тяжелое экономическое положение страны. Взаимодействие с церковью приобретает особое значение в период экономического кризиса, огромной поляризации взглядов в обществе, а также атмосферы разочарования, охватившего часть молодежи, в период применения государством чрезвычайных мер, необходимых для защиты его существования. Такого рода взаимодействие было бы направлено на то, чтобы смягчить существующие противоречия и объединить поляков с различным мировоззрением вокруг важнейших для страны проблем. Взаимодействие — необходимое условие создания внутрипольского политического равновесия и стабилизации обстановки.

В-третьих, правительство стремится реализовать политику социалистического государства, предусматривающую равенство всех граждан. Необходимо учитывать, что значительная часть общества исповедует католическую веру, находится под влиянием церкви.

Из этих трех факторов два носят временный характер, однако нынешняя политика государства в отношении церкви не носит конъюнктурный характер, она последовательно воплощается в жизнь.

Церковь получает от сотрудничества с государством огромную пользу. Церковь поддерживает политическую линию правительства только по тем вопросам, где благо государства тесно связано с благом церкви и верующей части общества. Однако церковь не делает никаких уступок. Она получает не только оптимальные условия для своего развития, но и возможность укрепления и расширения своего влияния на общественную жизнь. Особенно укрепились позиции польской католической церкви после 13 декабря 1981 г., когда она освободилась от конкуренции и стала главным партнером государственных властей.

Дальнейшее развитие взаимоотношений между государством и церковью будет в значительной степени зависеть от позиций последней. Будет ли она признавать реалии социализма, в условиях которого церковь приобрела позиции, которым завидуют церкви в странах Запада? Или же она выступит с противоречащими государству взглядами на политику, экономику, общественную жизнь? Или же повторит ошибку «Солидарности», которая заключалась в попытке использовать кризис и общественное разочарование и возложить на себя функции оппозиционной политической партии? Будет ли церковь недооценивать силу государства и рассматривать правительство, повторяя ошибку руководства «Солидарности», как своего противника?

Все эти вопросы вытекают из обоснованного беспокойства, рожденного политическими выступлениями некоторых ксендзов и епископов. Трудно назвать проповедью то, что позволяют себе говорить с алтаря некоторые люди, облаченные в церковные одеяния. Например, выступление 5 сентября с. г. в Ченстохове епископа И. Токарчука. Его проповедь явно противоречила духу соглашения и сотрудничества.

Возвращение Польше западных земель Токарчук признает выгодным, но сие он приписывает исключительно сверхъестественным силам, так как, по его мнению, действия атеистов, их политика не могут служить добру. Епископ встает на защиту частных землевладельцев, создавая неправильное впечатление, что государственные органы власти якобы хотят их ликвидировать. При этом он умышленно замалчивает тот факт, что индивидуальные хозяйства в Польше пользуются активной поддержкой государства. В своей проповеди он идет дальше — требует ликвидации государственных хозяйств на северных и западных землях и распределения принадлежащих им земель между крестьянами-единоличниками».

Город Ченстохова в Польше — это примерно то же, что Загорск в России. Именно поэтому речь епископа Токарчука, произнесенная им в стенах монастыря на Ясной горе, незамедлительно стала эксплуатироваться по всем каналам империалистической пропаганды.

В радиопередачах западных станций на Польшу и без того тенденциозно муссировались любые перипетии паломничества на юг страны сотен тысяч верующих для участия в религиозных торжествах у Ченстоховского монастыря в честь дня вознесения девы Марии 14 августа. Поводов для энтузиазма буржуазных репортеров было предостаточно.

В массовое религиозное шествие, носящее характер политической демонстрации, вылилось 6 августа 1982 г. в Варшаве начало так называемого «пешего паломничества в Ченстохову». Паломники, собравшиеся утром у кафедрального собора Св. Анны и костела Братства св. Павла, прошли затем в течение нескольких часов по центральным районам столицы в направлении автострады Варшава — Ченстохова.

Колонны паломников, шествовавших под присмотром ксендзов и монахинь, привлекли внимание многих тысяч зевак и прохожих, оглашая улицы молитвами и песнопениями, усиленными несколькими сотнями переносных рупоров западного производства. В колоннах можно было увидеть транспаранты «Не склонимся перед силой», а также польские флаги довоенного, буржуазного образца, знамена Ватикана и польской католической церкви. Прошли также группы молодых людей, связанных одной веревкой.

В шествии участвовали примерно 40—50 тыс. человек, в том числе делегации из многих городов Польши, а также специально прибывшие группы из Италии, США и Франции. В тот же день аналогичные шествия направились в Ченстохову из ряда других городов страны.

А кто будет работать? Религиозные фанатики? Но им ведь некогда, так как приходится участвовать в бесчисленных церковных праздниках и богослужениях. Кроме того, активная культовая деятельность в польских городах слишком часто начинает превращаться в антисоциалистическую. В монастыре на Ясной горе в Ченстохове в июне 1982 г. состоялись два совещания, в которых принимали участие 70 активистов подпольной «Солидарности». В монастыре капуцинов в Разводове во время подобной конспиративной встречи была задержана группа из 18 руководителей «Солидарности», которая готовила план действий, направленных на саботирование военного положения в стране.

В костелах и рядом с ними часто расклеиваются и распространяются листовки с эмблемой «Солидарности», которые призывают к различным акциям гражданского неповиновения. В костелах собираются группы провокаторов, которые после окончания молитв дают сигналы к нелегальным демонстрациям.

В информационной вечерней программе польского телевидения (9.09.1982) была передана беседа с двумя наиболее агрессивными участниками уличных демонстраций 31 августа в Варшаве, которые на собственном примере подтвердили, что высокие штрафы за участие в беспорядках платят не хулиганствующие молодчики, а католическая церковь. Оба задержанных указали, что наказанные участники демонстраций получают необходимые суммы от комитета примаса, штаб-квартира которого находится в костеле Св. Мартина в Варшаве.

Элементы политической установки церкви содержались в проповеди примаса католической церкви в Польше архиепископа Ю. Глемпа, которую он произнес в Варшаве по случаю четвертой годовщины со дня избрания К. Войтылы папой римским. Ниже следуют фрагменты этого выступления в изложении еженедельника «Тыгодник повшехны» (2.11.1982):

«Церковь является аполитичной в выполнении своей миссии. Однако она не может уклоняться от моральной оценки определенных событий или поступков верующих. Это делает прежде всего епископат, который оценивает действительность категориями высшей ценности — правдой, справедливостью, миром. К этим ценностям в последнее время надо добавить пробужденное чувство человеческого достоинства. Польский епископат никогда не уклонялся от выполнения своего долга. После каждой конференции он издавал коммюнике, в которых поучал о необходимости сохранения мира, смягчал напряженность, предостерегал, напоминал. Однако обстановка меняется. В последние два года можно выделить три периода нашего «национального самочувствия». Первый период начинается после августа 1980 г. Сегодня трудно узнать всю историческую правду об этом периоде. Зачастую мы знаем о нем лишь из односторонних осуждающих выступлений. Над этим периодом довлеет полоса забастовок. Однако невозможно возразить тому, что это был период, в котором трудовой люд почувствовал, что он что-то в этом мире значит. Второй период начинается с 13 декабря 1981 г. Это период страдания, борьбы и ненужных кровавых столкновений. Однако это также период надежды на примирение и подлинное соглашение. Третий период начался с 8 октября 1982 г., когда профессиональные организации были распущены. Тем самым уничтожен серьезный партнер подлинною диалога. Мы должны начинать как бы с нуля. Это было сделано без консультации с рабочим классом, с которым крепко связана церковь. Это решение вызывает значительные изменения в поведении людей. У одних пробуждается гнев, у других — депрессия, у третьих — равнодушие к общественным делам, у четвертых — желание отомстить. Люди обвиняют друг друга. В обстановке нервозности могут обвинить и невиновных. Из социологических исследований вытекает, что народ в своей массе вовсе не хочет капитализма и не стремится нарушать международные союзы. Разве сила государства не заключается во взаимодействии власти с обществом? Почему примирению и соглашению придается иное значение? Почему под этим не подразумевается достижение единства истины путем компромисса? С этими и многими другими вопросами люди обращаются в церковь. В этих вопросах, как бы они ни звучали, заключена просьба: дайте нам немного надежды, укажите путь. Ответ не прост. Церковь сама разделяет страдания и боль народа. Трудно найти область жизни, которая без оговорок была бы доступна для людей доброй воли. Деятельность клубов католической интеллигенции продолжает оставаться временно приостановленной. Польский общественно-католический союз не является достаточно массовой организацией. Другие организации так называемых светских католиков действуют в соответствии с определенными сверху методами, отходят от линии руководства церкви. Их деятельность может принципиально соответствовать линии церкви в период нормальных отношений между государством и церковью, но в период конфликтов они представляют линию государства, а не линию церкви и епископата. На этих организациях тяготеет грустное прошлое. В этой оценке я не хотел бы никого обидеть, ибо многие из лиц, принадлежащих к этим организациям, сохраняют глубокую веру и единство с церковью, стремятся способствовать службе церкви во имя общего блага. Всегда остается надежда, что эти организации могут сыграть хорошую роль в христианской общественной жизни. Мы не забываем пройденного пути. Мы не теряем достижений и опыта последних лет. Это дает дозу оптимизма. Мы стартуем в новый период с чувством огромной международной и трудовой солидарности. «Солидарность» была движением и организацией. Сейчас нет организации, но есть чувство солидарности.

Бог зажигает пред нами новый свет. Он еще приведет к нам святого отца (имеется в виду новый приезд папы римского. — Прим. Г.В.). Мы будем вместе черпать силу в молитве. Начиная снова, никогда не теряйте надежды».

Проповедь Глемпа составлена в достаточно ясных выражениях, позволяющих судить о его степени готовности сотрудничать с государством и сеймом, которые приняли необходимые социалистической Польше решения от 13 декабря 1981 г. и от 8 октября 1982 г. Остережемся однозначных суждений и посмотрим, что пишет о политической эволюции польской церкви специалист — директор Института философии, социологии и изучения религии Высшей школы общественных наук при ЦК ПОРП В. Мыслек на страницах варшавского еженедельника «Аргументы» (19.10.1982):

«Открытый характер политики католических иерархов по отношению к социалистической действительности не означает ее одобрения. Осторожность польских епископов столь велика, что во всех официальных выступлениях они избегают самого слова «социализм». Поиск форм присутствия в социализме, по крайней мере в польских условиях, лишь частично имеет конструктивный характер. В гораздо большей степени эти действия направлены на демонтаж системы.

Политика последних руководителей Ватикана нацелена на сближение с неокапитализмом, прежде всего с идеями, выдвигаемыми различными социал-реформистскими движениями и ориентациями. Церковь убеждена в том, что именно социал-реформисты представляют оптимальную возможность затушевать противоречия капитализма.

Несколько иначе эти проблемы выглядят в Польше. Когда-то церковь активно защищала частную собственность. После второй мировой войны она выступила против аграрной реформы, протестовала против обобществления в системе торговли, в меньшей степени вмешиваясь в вопросы собственности на промышленные средства производства. Однако в 70-е годы доктрина польского епископата претерпела такую эволюцию, что можно было ожидать приближения позиции церкви к правительственной ориентации в этой области.

Обстановка радикальным образом изменилась после августа 1980 г. Летом текущего года были распространены «тезисы общественного совета при примасе по социальным проблемам» и «предложения общественного совета при примасе по общественно-экономическим вопросам». В этих документах выдвигались условия заключения соглашения между властью и обществом. Были выдвинуты также требования осуществить программу преобразований, которая сводилась к восстановлению капитализма в Польше».

Клерикальная пропаганда ведется в Польше массированно. Как уже отмечалось, тон этой пропаганды изменился — ее антисоциалистический настрой все более явственно проступает через едва заметную вуаль условных приличий. 24 мая 1982 г., к примеру, вышел номер краковского еженедельника «Тыгодник повшехны», впервые после введения военного положения. Этот «католический общественно-политический журнал» пронизан полунамеками, с помощью которых духовенство выступает против курса правительства на нормализацию, а также недвусмысленно грозит ослушникам, то есть тем, кто поддерживает прогрессивные силы.

Номер открывался передовой статьей ксендза Ю. Тишнера (известен активными выступлениями на съезде «Солидарности»):

«Мы рождаемся детьми народа. Однако родину мы себе всегда так или иначе выбираем. Этот выбор — не из легких. Он проходит через соглашательство и через сопротивление. Сопротивление — это творческий акт. Сколько раз в истории Польши выражалась благодарность тем, кто оказывал сопротивление. Пределом в данном случае является лишь измена. Кто предает Польшу, тот сам себя лишает надежды. Кто сопротивляется нынешней Польше, тот делает это во имя надежды и всячески готовит почву для завтрашней Польши».

В номере выделена притча некоего анонимного священника, в которой говорится: «На столе истории продолжают звенеть деньги. Они звенят также на твоем столе. Это настоящие деньги, которые принадлежат тебе по заслугам, за твой труд. Все еще бренчат на столе истории и фальшивые деньги. Деньги за измену. Не звенят ли фальшивые деньги на твоем столе? Деньги за предательство бога, человека, самого себя».

Также с антисоциалистическим подтекстом подан материал под заголовком «Молитва гордого народа», в котором подробно описываются торжества по случаю 903-й годовщины мученичества св. Станислава, имевшие место в Кракове 9 мая: «Во главе процессии, проследовавшей по улицам Кракова, несли ларец с искалеченным черепом святого. Эта голова мученика, осужденного деспотическим властелином, голова, оскорбленная мечом легального бесправия, оскверненная платными палачами, исполняющими приказы с мстительной готовностью, снова оказалась среди тысяч усталых голов измученных соотечественников, которые пришли поклониться ей и выразить свою солидарность с теми ценностями, которые она символизирует».

Еженедельник ссылался на проповедь примаса католической церкви в Польше архиепископа Глемпа во время церковного праздника в Кракове. Примас заявил, что поляки сегодня должны учиться мудрости, столь необходимой польскому народу. Она должна проявляться в чувстве справедливости, любви и милосердия, а также в дальновидном взгляде в будущее. Именно из этого, подчеркивает еженедельник, и вытекает призыв Глемпа к тому, чтобы «все справедливые требования общества сегодня проявлялись в формах, соответствующих достоинству гордою народа, у которого есть свой дух и на который никто не в состоянии надеть ярмо».

Изложение католическим еженедельником проповеди Глемпа в Кракове 9 мая грешило желанием представить примаса еще более нетерпимым радикалом, чем он являлся на самом деле, — такой подход отвечает целям экстремистских группировок в Польше и империалистических кругов. Помимо рассуждений о «ярме, которое хотят надеть на шею польскому народу» (примас не имел в виду Запад. — Прим. Г. В.), речь Глемпа содержала конструктивные идеи: «Камень является самым плохим аргументом в дискуссии. Многие люди сомневаются в духе соглашения. Однако главный совет польского епископата считает, что соглашение и диалог возможны. Политическая и экономическая обстановка в Польше очень трудна, но наш народ должен иметь будущее, поверить в реальность перспектив. Мы также должны отдавать себе отчет в том, что положение нашей страны сложное, что нарастает угроза атомной войны и тотального уничтожения человечества. Мы, Польша и поляки, являемся частью мира, и в наших действиях необходимо учитывать факт, что судьба мира зависит также и от нас».

Католическая, а также западная пресса обошли молчанием и другой призыв архиепископа Ю. Глемпа, с которым он выступил накануне, 8 мая 1982 г., в проповеди в одном из варшавских костелов, коснувшись имевших место уличных беспорядков. Нельзя, заявил Ю. Глемп, манипулировать патриотическими чувствами молодежи, злоупотреблять любовью к родине и тем, что мы понимаем под благородным патриотизмом. Молодежь необходимо защитить от попыток ею манипулировать. Она должна быть мудрой и видеть в своем патриотизме будущее нашей родины и свою роль в Польше. Ю. Глемп решительно высказался против втягивания молодежи в уличные беспорядки. Молодежь не должна вмешиваться в спор между старшими, потому что в противном случае она станет орудием, мячиком, используемым в манипуляциях безответственными людьми, подчеркнул он в заключение.

Польская церковь в свое время выступила с осуждением санкций президента Р. Рейгана. Из-за океана в ответ раздалась явная клевета. Министр обороны США К. Уайнбергер в интервью от 21 декабря 1981 г. заявил, что «происходящее на церковных кафедрах Польши практически идентично советской политике». Вот отрывок из этого интервью:

Вопрос. Католические священники зачитывали с кафедр по всей Польше проповедь, смысл которой, по существу, сводится к призыву признать военное положение, не потрясать кулаками и избежать кровопролития. Разве мы ожидаем от польского народа послушания?

Ответ. Я думаю, вам следует иметь в виду следующее: то, что может быть зачитано с церковных кафедр в Польше, непременно утверждается правительством. Это заявление свидетельствует о степени господства и степени запугивания, осуществляемых сейчас режимом в Польше.

Вопрос. Вы хотите сказать, что не верите, будто архиепископ Глемп составил это заявление (речь идет об упомянутых выше проповедях. — Прим. Г.В.) по собственной доброй воле? По сути дела, вы говорите, что его составило правительство.

Ответ. Не знаю, у меня нет никакой информации на этот счет.

Уайнбергер — повторим это еще раз — клеветал на польскую церковь, так как епископат выступил с призывом к миллионам польских верующих не о признании военного положения, а выдвинул требование отменить чрезвычайные меры. Но в Вашингтоне сочли это заявление епископата слишком мягким.

«С самого начала польского кризиса (13 декабря 1981 г. — Прим. Г.В.) архиепископ Глемп занял умеренную позицию, — комментировал послание католических епископов Польши 18 тыс. церквей страны варшавский корреспондент американской телекомпании Эн-би-си (22.01.1982) Дж. Кокрэн — Примас польской церкви призвал поляков не принимать участия в сопротивлении властям, поскольку это может привести к кровопролитию Призыв архиепископа противопоставил его ушедшим в подполье активистам «Солидарности», которые считают, что примас подорвал их позиции. И в самой церкви есть епископы и священники, которые считают, что архиепископ должен был выступить с более решительным осуждением военного положения».

Попытки унизить польский епископат, вынудить его к более активным антисоциалистическим действиям предпринимались западными кругами в широком масштабе. Нападки на руководство польской католической церкви со стороны реакционной польской эмиграции, объединенной вокруг издаваемого ЦРУ Соединенных Штатов в Париже еженедельника на польском языке «Культура», разоблачала католическая газета «Слово повшехне» (12.05.1982):

«Мы вынуждены отреагировать на инсинуации парижской «Культуры», потому что ее антипольские и антицерковные опусы распространяются на Польшу с помощью «Свободной Европы» и других западных радиостанций».

Газета «Слово повшехне» приводила ряд цитат, в которых эмигрантская «Культура» выражает свое неудовлетворение призывами главы католической церкви в Польше Ю. Глемпа к верующим о необходимости признать заслуги властей, уверяет, что подобные призывы «не могут не дразнить польский народ», что они якобы свидетельствуют об огромной «наивности».

«Слово повшехне» задается вопросом: каким целям служат эти интриги? Они остаются прежними и направлены на подрыв авторитета церкви в Польше. Делается это ввиду того, что церковь призвана сыграть важную роль в процессе достижения национального соглашения. Устами папы римского и примаса Польши церковь постоянно призывает к сохранению общественного спокойствия. Именно эту роль польской церкви стремятся подорвать, ослабить или попросту перечеркнуть в парижской «Культуре», которая нагло стремится втянуть церковь в политические осложнения.

Приведенным цитатам газета противопоставляет ряд высказываний папы римского и приходит к выводу, что парижская «Культура» служит врагам Польши.

28 февраля 1982 г., пишет газета, радиостанция «Свободная Европа» с помпой распространила призыв «польских интеллектуалов» к народу и правительству ФРГ. В том, что в данном призыве содержится требование обострить экономические санкции против Польши и следовать рейгановскому политическому курсу, нет ничего удивительного, если принять во внимание, кто подписал данный призыв. Это такие деятели парижской «Культуры», как Р. Баторы, М. Хоецкий, П. Наимский, Ю. Мацкевич, Л. Колаковский и, наконец, сам Е. Гедройц.

На что рассчитывает это общество по торговле Польшей и церковью?».

Для того чтобы настроить польских верующих против партии и государства, империалистическая пропаганда твердит у микрофонов подрывных радиостанций о гонениях и притеснениях, которым якобы подвергается церковь в Польше со стороны правительственных учреждений, военных и милиции. Газета «Жиче Варшавы» (22.02.1982) вынуждена была выступить с опровержением клеветнических утверждений западногерманской газеты «Франкфуртер альгемайне» о том, что служба безопасности Польши якобы готовится к аресту 1500 католических священнослужителей, в чем ей «помогают» 900 «высококвалифицированных агентов спецслужб ГДР».

Подчеркивая, что эту «информацию» вслед за «Франкфуртер альгемайне» повторили многие органы печати на Западе и большинство вещающих на польском языке радиостанций, «Жиче Варшавы» указала, что в Польше вообще нет арестованных священников.

В 1983 г. цензор не пропустил три нижеследующих раздела этой главы — ранее изъятые разделы воспроизводятся здесь в их прежнем виде.