На пути к выходу из международной изоляции

Рецензент. Продолжая хронику поездок за границу Председателя Совета Министров Польши М. Раковского, мы сможем, таким образом, коснуться и состояния польско-французских связей. В ходе трехдневного рабочего визита во Францию М. Раковский провел пресс-конференцию в посольстве ПНР в Париже, отчет о которой агентства ПАП (17.02.1989) представляет несомненный интерес.

«Открывая конференцию, М. Раковский сделал заявление относительно своего визита во Францию.

Выступая в парижской промышленно-торговой палате, я с чувством горечи говорил о польско-французских отношениях, поскольку был ими недоволен. Сегодня, после проведенных переговоров с президентом Франции Франсуа Миттераном, премьер-министром Мишелем Рокаром и министром иностранных дел Роланом Дюма, я могу заявить, что упомянутую формулировку в моем выступлении, которое готовил в Варшаве, можно считать в прошедшем времени.

На основе состоявшихся в Париже переговоров я считаю, что польско-французские отношения вступают в новую, многообещающую фазу. Она означает не только возврат к атмосфере 70-х годов, когда отношения эти были весьма оживленные. Принимая во внимание перемены, происходящие в Европе — и на Востоке, и на Западе, — я утверждаю, что наши отношения могут быть еще богаче. Стремление к такому их развитию выразил президент Ф Миттеран. Хочу сказать, что переговорам с главой французского государства я придавал особое значение и не ошибся.

Заявление президента Ф. Миттерана о стремлении к улучшению отношений с Польшей я воспринял как весьма существенный факт. Президента Франции я считаю исключительно интересным собеседником и политиком большого ранга. Я уезжаю из Парижа с убеждением, что в ближайшие месяцы в наших отношениях произойдет заметное и ощутимое оживление. Несомненно, ему будет также способствовать намеченный на июнь этого года визит президента Ф. Миттерана в Польшу.

Затем М. Раковский ответил на вопросы иностранных корреспондентов.

Был задан вопрос, ставила ли французская сторона как условие оказания финансовой помощи ПНР вопрос о демократизации жизни в Польше. М Раковский ответил, что не услышал такого пожелания. Оно достаточно странно, чтобы кто-либо с ним выступал.

Отвечая на вопрос о цензуре в Польше, глава польского правительства заявил, что не думает, чтобы цензура представляла собой сегодня серьезную проблему. Придет время, когда и она будет упразднена. В том, что сейчас происходит в Польше, я не вижу никаких разрушительных последствий влияния цензуры. А что касается периодики, выходящей в так называемом самиздате, то, по моему убеждению, большая ее часть будет в ближайшее время издаваться в обычных условиях.

Следующий вопрос касался проблемы примирения между Францией и Западной Германией.

Отвечая на него, М. Раковский подчеркнул:

— Я думаю, что присутствующие здесь журналисты знают, что меньше месяца назад я был в Бонне. И там я тоже встречался с президентом Ф. Миттераном. Но конечно, главной темой, интересовавшей меня, были отношения между Польшей и ФРГ, и я хочу сказать, что особенно на переговорах с канцлером Гельмутом Колем стоял вопрос о переломе в отношениях между нашими Странами. Канцлер напомнил, что его предшественник Конрад Аденауэр считал обязанностью Германии совершить перелом в отношениях с тремя народами, тремя государствами: Израилем, Францией и Польшей. С двумя первыми государствами и народами примирение уже произошло. Осталась Польша.

Что можно сказать о французско-западногерманских отношениях, с точки зрения поляка, вершавянина? Я считаю, продолжил М. Раковский, что это событие исторического значения и является результатом процессов, происходящих в Европе. При этом хочу сказать, что сближение Франции и ФРГ не является для нас причиной беспокойства. Европа вошла в период, когда она расстается с большим числом предубеждений, мифов, накапливавшихся долгие годы. И если относиться серьезно к идее «общего европейского дома», с которой выступил М.С. Горбачев, то факт французско-западногерманского сближения следует оценить как положительное явление в строительстве этого дома. Добавлю, что ни во время поездки в Бонн, ни теперь, в Париж, у меня не было жалоб на то, что отношения между правительством в Бонне и правительством в Париже складываются весьма успешно.

Журналист «Радио Франс» задал вопрос, касающийся возможного устранения при изменении конституции статьи, касающейся руководящей роли партии.

Мне трудно сказать, что изменится, заявил М. Раковский, но следует обратить внимание на то, что Польша, как все социалистическое содружество в Восточной и Центральной Европе, вступила на путь чрезвычайно глубоких перемен. С огромным удовлетворением я приветствую эти грандиозные перемены. Что же касается моей партии, то она должна быть на высоте. Она не может быть партией чиновничьего образа мышления, но она не может быть также партией, ставящей превыше всего административные методы. Это веление времени. Впрочем, я могу повторить здесь слова, сказанные мною на 10-м пленуме ЦК ПОРП, что ни в одной исторической книге не записано, что моя партия должна победить. Это будет зависеть от того, в каком состоянии она будет находиться.

Последний вопрос касался проблем, связанных с польской задолженностью и подходом Франции к этому.

В ходе переговоров, сказал М. Раковский, я остановился на вопросах, связанных с Парижским клубом. Этот клуб возглавляет француз. До сих пор, несмотря на приложенные усилия, нам не удалось достичь соглашения с Парижским клубом по вопросу отсрочки уплаты наших долгов, с тем чтобы дать нам передышку на несколько лет.

Наши представители уже продолжительное время ведут переговоры в столицах государств — членов этого клуба. Всякий раз мы слышим, например, в Бонне, что, «конечно, охотно, но мы не одни». Это же говорят в Париже и Риме. Это превращается в своего рода краковяк, который танцуют по кругу. А нам бы хотелось, чтобы наши партнеры танцевали полонез, то есть танец, в котором танцоры двигаются вперед, причем быстро.

Я хотел получить заверения, добавил глава польского правительства, что мои французские собеседники выберут полонез, а не краковяк. Хотя бы также по той причине, что во время пребывания в Польше Наполеона полонез был более популярным танцем, чем краковяк.

Французская сторона заверила меня, что займется этим вопросом и доброжелательно смотрит на наши предложения. В этой связи свой визит я считаю удачным. Добавлю, в последнее время, беседуя с западными политиками на тему нашей задолженности и на тему Парижского клуба, пришлось услышать, что прогресс в этой области — это вопрос политики. И с таким убеждением я покидаю Париж».

Автор. Нам осталось поговорить с вами о НАТО и об Италии, об «Общем рынке» и о происках западных разведок, об иностранных бюро «Солидарности». Но в таком случае наши комментарии будут слишком объемны. Будем лаконичны и скажем так: зарубежные бюро польского профобъединения вполне отработали затраченные на них ассигнования США («Солидарность» легализована вновь в 1989 г.); число западных шпионов в Польше растет (что видно по количеству официальных заявлений МВД и МИД ПНР); австралийцы, американцы, итальянцы французы и другие продолжают наперебой, вот уже десять лет, приглашать к себе Л. Валенсу (для участия в конференциях профсоюзов и по правам человека, для вручения диплома почетного доктора Гарвардского университета и т. д.); Европейское экономическое сообщество готово поддерживать «Солидарность» несчетным числом заявлений о моральной поддержке (дальше слов дело пока не движется). А о западной кредитной политике в отношении ПНР мы скажем в конце следующей главы.

Чтобы завершить эту часть нашей беседы более или менее обзорным материалом, предложим вниманию читателей интервью с Веславом Гурницким — советником Председателя Государственного совета ПНР В. Ярузельского — в варшавской газете «Трибуна роботнича» (9.05.1988):

«Вопрос. Как вы оцениваете положение Польши на международной арене, выше ли оно, чем ее акции на мировой хозяйственной бирже?

Ответ. В последние годы мы действовали необыкновенно интенсивно, можно здесь вспомнить много польских инициатив. Три из них были выдвинуты в 1985 г. на 40-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Здесь я думаю также о таких несомненных событиях, какими были в том числе визиты генерала Ярузельского в Рим и Ватикан, а также в Грецию. Италия и Греция — это ведь страны — участницы Североатлантического пакта. Нельзя не учитывать замечательной конъюнктуры, которую нам дает столь значительное сходство нашей политики с советской политикой. На моей памяти это период наилучших отношений со Страной Советов.

Вопрос. Насыщенный дипломатический календарь свидетельствовал бы о растущей в этой сфере роли нашей страны...

Ответ. Несомненно, даже если только сосчитать прошлогодние визиты. Между прочим, они ассоциируются повсеместно только с провозглашением тостов. Тосты важны, они определяются соответствующей стилистикой. Не скрою, что один из наитруднейших текстов, какие я готовил в жизни в сотрудничестве с министерством иностранных дел, насчитывал две машинописные страницы. Это был тост у императора Японии. Визиты — это, однако, не только тосты, прежде всего это очень важные, в максимальной степени насыщенные переговоры. Например, во время пребывания в Токио, а еще больше в Риме Председатель Государственного совета с огромным трудом находил 15 минут для отдыха в течение дня. Вспоминаю встречу во время того же визита с представителями итальянской промышленности, когда наслышался комплиментов, которые действительно редко поляку приходят в голову, касающихся нашей авиационной промышленности и польской нефтехимии, которая вовсе не такая отсталая, как мы думаем на бензозаправочной станции. Другое дело — рабочий визит. Тогда чем меньше церемониального шума, тем лучше. Зато если это государственный визит, то важна именно протокольная часть. Она заставляет задуматься. Мы не говорим уже о просто сенсационной протокольной части во время визита в Ватикан (последним, кого так принимали, был король Испании в 1912 г.).

Вопрос. Однако хуже выглядит репутация Польши в международном хозяйстве.

Ответ. В нынешних проблемах и трудностях, которых скопилось очень много, есть, очевидно, немалая доля нашей собственной вины: плохая организация труда, по-прежнему неудовлетворительная хозяйственная система и много других причин. Однако не все нас отягощает. Мы погасили практически всю задолженность, которую имели, сейчас мы выплачиваем проценты и проценты от процентов по невыгодной процентной норме. Мы по-прежнему наталкиваемся на дискриминационные барьеры в торговле, по-прежнему не получаем нормальных кредитов, которые получает любой лавочник на Западе. Есть такие страны, которые хладнокровно тормозят хозяйственную нормализацию, рассчитывая на то, что в Польше дела настолько ухудшатся, что этого нельзя уже будет исправить.

Вопрос. Мы практически уже давно вышли из международной изоляции, которая окружала Польшу в первое время после 1981 г. Не могли бы вы раскрыть подоплеку первых попыток прорыва этих барьеров? Речь идет в том числе о том самом неожиданном визите во Францию.

Ответ. В первые месяцы, когда на Западе был объявлен запрет на поддержание с нами политических контактов, использовалась любая возможность для их установления. Я, например, являюсь членом президиума Всемирного Совета Мира и каждый раз ездил на организуемые им мероприятия и при возможности неофициально беседовал, с кем удавалось. После этих самых трудных месяцев эти функции взяло на себя целиком министерство иностранных дел.

Вопрос. Очевидно, что краткий рабочий визит в Париж должен был быть заранее подготовлен. Как писали некоторые на Западе, это был вход в Елисейский дворец через кухонные двери.

Ответ. Я комментировал это неоднократно, однако это, видно, бесполезно. Несколько дней назад одно из западных агентств передало, что после повышения цен в Гданьске состоялась большая манифестация, во главе которой шел примас Глемп. Кто должен теперь это опровергать? Примас или Урбан? К Елисейскому дворцу, возвращаюсь к вопросу, ведет несколько ворот, и из-за опасности вылазок террористов ни один зарубежный гость никогда не знает, через какие из них он въедет. Главный вход используется нечасто, только во время редких церемоний, поскольку там узкая улица и длинной колонне автомобилей негде развернуться. За неделю до этого через те же ворота, через которые въехал генерал Ярузельский, проследовал король Марокко, однако в то время никто не писал о «кухонных дверях». Я был в Елисейском дворце, стоял рядом с директором дворца, беседа генерала с президентом была запланирована на 45 минут, президента ждал самолет, который должен был вылететь на Карибские острова. Беседа длилась 90 минут. Когда не о чем писать, то пишут что попало, что, к сожалению, является практикой западной прессы.

Вопрос. А почему этот визит начался так неожиданно, прямо из Алжира?

Ответ. Поскольку так было легче сохранить все в тайне, самолет вылетел из Алжира, и если бы журналисты лучше сориентировались по времени отлета и прилета, то поняли бы, что по дороге произойдет еще что-то. Этот визит был запланирован по двум причинам. После США сильнее и чувствительнее других нас обидела в 1982 г. Франция. Это требовало прямо выяснить, что произошло. Ведь польско-французская дружба была почти неизменным фактором европейской политики.

Вопрос. А внес ли визит какие-либо изменения в двусторонние польско-французские отношения.

Ответ. Я не вижу никаких изменений в этой позиции Франции в отношении Польши Меня начинает беспокоить «бригада имени Петэна», очень тесное сотрудничество с ФРГ, прежде всего в производстве вооружений.

Вопрос. Каждый зарубежный визит имеет свою подоплеку, дела, о которых не говорят, случайные происшествия, поскольку политические оценки визитов, например в Италию и Грецию, очевидны...

Ответ. Со старых времен у меня остался репортерский навык наблюдательности. Так вот, недалеко от гостиницы «Гранд-отель» в Риме, где жила наша делегация, были расклеены на стенах несколько небольших плакатиков с изображением генерала и надписью на итальянском языке. «Генерал, возвращайся в Москву». Эти плакатики были хорошо отпечатаны и хорошо оформлены графически. При ближайшем рассмотрении оказалось, что бумага американская, а отпечатаны они в Вермонте, в США. Я думаю, что Центральное разведывательное управление не слишком потратилось. У этой же гостиницы состоялась также «неистовая» демонстрация. Если у политики есть стык с порнографией, то это всегда интересно. Это была демонстрация, организованная Радикальной партией, в последнее время пользующейся услугами Чиччолины, развлекающей стриптизом посетителей ночных ресторанов. Ее как раз не было, однако перед отелем прогуливался руководитель этой партии манифестантов, я специально пересчитал, их было 16. Зато западные информационные агентства раструбили, что перед резиденцией состоялась большая демонстрация».