Время ПОРП прошло

Рецензент. Несмотря на шокирующий процент падения влияния ПОРП, дела у последней обстоят не так уж плохо. И хуже бывало. Вы говорите в разделе о «Солидарности», что это профобъединение не сумело в свое время парализовать партийные и административные кадры в Польше. Согласен, только объясню все иначе. Развал ПОРП был достигнут чуть раньше, еще до «Солидарности», усилиями кадровой политики в эпоху Герека и Бабюха — в то время секретаря ЦК ПОРП по организационной работе. В результате в партию тогда при звуках фанфар, возвещавших о росте партии и морально-политическом единстве народа, принимали практически всякого, кто хотел или видел в этом какую-то для себя корысть. Ряды ее пополнялись людьми безыдейными и неустойчивыми, карьеристами, которые, пользуясь номенклатурой, пробирались на государственные и административные посты. Такая бесформенная масса не способна была одержать победу в столкновениях с политическим противником, скрывавшимся под разными ипостасями, в том числе под вывеской «Солидарности». Как мыльный пузырь лопнул миф о взлелеянном в мечтах единстве, а ряды ПОРП растаяли почти вполовину, что, однако, никак не повлияло на их качество, напротив, в какой-то степени укрепило партийные организации.

Тогда руководители «Солидарности» еще могли бросаться лозунгами, о которых вы упоминаете, — «возьмем судьбу страны в собственные руки» (с. 94)¹ и др., поскольку, несмотря на происходящие перемены и резолюции, принятые на пленарных заседаниях ЦК, они пока что оставались только на бумаге, а партия и правительство не проявляли решительности. Крутилась, как и прежде, карусель занимаемых постов. Ярошевича сменил Бабюх, на его место пришел Пиньковский, в партии Герека заменил Каня, но никакого прогресса это не принесло, а порой результаты были прямо противоположные. Иначе не объяснить, такой, например, факт: когда «Солидарность» потребовала снять в Бельске-Бялой двух коррумпированных местных заправил, ответственные (казалось бы) деятели из ЦК и правительства ответили, что это была бы потеря. авторитета. Только тогда забастовало все Подбескидье, а экономика понесла миллионные потери и при этом злоупотребления подтвердились, власти пошли на уступки. А в другом случае, когда следовало защитить в Зеленогурском воеводстве преданного партийца и администратора от самоволия десятка крикунов из «Солидарности», воеводские и центральные власти — и партийные и административные — проявили странную сдержанность, что опять же навлекло на регион многомиллионные потери. Подобных ситуаций в Польше было много, и руководитель быдгощской «Солидарности» имел возможность бахвалиться, что власть в Польше — это не более чем... бутафория.

Надо сказать, активность деятелей «Солидарности» носила разнообразный характер, все они состязались между собой, как бы половчее скомпрометировать бездарную администрацию. Примазывались к этой деятельности и личности, явно враждебные социализму. И все же до сих пор не доказано, что бегство арестованных в Быдгощи организовала «Солидарность» (с. 95). Вы тоже не приводите никаких данных на этот счет. Не соответствуют правде и ваши слова о том, что новый профсоюз имел в то время доступ к польскому телевидению (с. 96). Да, деятели «Солидарности» стремились к этому, но ничего у них не получилось, так что пришлось им довольствоваться легальными журналами, а также многочисленной периодикой, издаваемой неофициально. Попытки добиться доступа к средствам массовой информации «Солидарность» возобновила в феврале 1989 г., в ходе заседаний так называемого «круглого стола».

Трудно также понять, чем вы руководствовались, обвиняя Яна Кулая (с. 19) в том, что этот двадцатитрехлетний выпускник сельскохозяйственного техникума взялся организовать «Солидарность» среди частных хозяев. Тем ли, что он проявил инициативу? Но ведь мелкие и средние хозяева в польской деревне были и остаются основными поставщиками продовольствия, а бюрократия, кумовство и взяточничество деревенского начальства сильно им досаждали, так что свои соображения у них были. Ну а что касается возраста, то Ленину, к примеру, не было и двадцати, когда он начал свою революционную деятельность, а ровесник Кулая — Фидель Кастро в этом возрасте был уже известным государственным деятелем на Кубе. Примеров такого рода — множество.

Это правда, что экстремисты «Солидарности» на случай захвата ими власти в Польше составили в 1981 г. список лиц, подлежащих репрессиям и даже уничтожению. Ваш покорный слуга тоже удостоился такого знака отличия. Операция в варшавской школе пожарников была своеобразной пробой сил. И потерпела фиаско, как вы верно отметили (с. 99).

Раздел под заголовком «Идеологи из КОС — КОР» (с. 99) вызывает серьезные сомнения в справедливости имеющихся в нем определений. Ведь известно к тому же, что высшие партийные органы ПОРП приняли соответствующие резолюции, из которых следует, что события 1956 г. в Польше не были контрреволюцией. Неприемлем ваш тезис о том, что КОС — КОР финансировали и вдохновляли спецслужбы Запада. Вы пишите, что в июле 1980 г. в Люблине и в подваршавском Урсусе были приварены локомотивы к рельсам, — и это правда. Но польские власти не располагали данными о том, что в этих акциях участвовали деятели КОС — КОР.

Что касается «Конфедерации», то ее лидеры предстали перед судом гражданским, а не военным (с. 102). Военный суд в Польше рассматривает только дела, связанные с изменой родине, дезертирством и шпионажем. На той же странице еще одно замечание: вряд ли стоило употреблять по отношению к существовавшей некогда организации «Свобода и независимость» определение «фашистская банда», коль скоро ее руководители Эмиль Фельдорф (Ниль) и Ян Жепецкий (Презес) реабилитированы польским судом.

Автор. Замечания принимаются. Читатель легко сможет сопоставить то, что было мной написано в 1982 г., и как приходится сегодня корректировать многие оценки и заблуждения прошлого. Что симптоматично? В 1982—1983 гг., когда книга проходила различные стадии обязательной апробации до и после выхода в свет, меня всюду ругали за недостаточную жесткость в оценках «Солидарности». При написании первого издания я пользовался почти всем разнообразием официальных источников, на основе которых формулировалась мировая политика в отношении ПНР на рубеже 70-х и 80-х годов. В то время в советской массовой и научной прессе была принята такая интерпретация событий в Польше, которая не всегда отражала действительное положение вещей. Из самых разных инстанций в Варшаве в Москву, «на самый верх», попадали лишь те реляции, которые там ждали. Мы обманывали самих себя, затушевывая действительные и объективные разногласия в польском обществе, поголовно записывая большинство поляков в число своих друзей, а подчас превращая истинных друзей социализма в его врагов. Отсюда получались искажения во всех сферах советско-польской политики, укоренялись замалчивание и деформация в освещении проблематики ПНР в нашей печати.

Ведь тогда в СССР нельзя было писать о том, как 31 августа 1980 г. в Польше произошло невиданное в истории социалистических стран: на Гданьской верфи было заключено соглашение между правительственной комиссией и межзаводским стачечным комитетом. Среди 21 требования профсоюза «Солидарность», которые польские власти официально согласились выполнить, были:

— Признание свободных, независимых от партии и от работодателей профсоюзов.

— Гарантия права на забастовку и безопасность бастующих.

— Восстановление на рабочих местах людей, уволенных за защиту прав трудящихся, освобождение политзаключенных, прекращение любых преследований за убеждения.

— Гарантия автоматического повышения зарплаты соответственно повышению цен.

— Предоставление матерям оплачиваемого декретного отпуска продолжительностью три года для воспитания детей.

— Введение принципа подбора руководящих кадров не по партийной принадлежности, а на основе их квалификации.

— Ликвидация всех привилегий для милиции, госбезопасности и партаппарата; установление равных семейных пособий и прекращение продажи товаров через закрытые распределители.

— Полная, без всякого утаивания, информация о социально-экономическом положении страны и участие всех слоев населения в обсуждении программы реформ.

— Соблюдение свободы слова и печати.

Рецензент. Все из перечисленных вами требований «Солидарности» реализовались в польской действительности к весне 1989 г. Может быть, пока еще не до конца, но процентов на 90 все это уже есть, а многое было сделано начиная со второй половины 80-х годов.

Автор. События 1980—1981 гг. имели и другие последствия, определившие расстановку сил в Польше на сегодня. Тогда, в начале 80-х, образовался союз между рабочими, интеллигенцией и церковью в условиях растущего экономического кризиса и ослабления партийного руководства. Рабочее восстание в 1956 г., бунт интеллигенции в 1968 г., рабочие забастовки в 1970 и 1976 гг. копили опыт гражданского неповиновения. К 1980 г. интеллигенция из «Комитета защиты рабочих» (КОР), рабочие из Учредительных комитетов свободных профсоюзов и многие представители церкви почувствовали свою силу. Большое психологическое значение имело избрание в октябре 1978 г. папой римским польского кардинала Войтылы.

Экономическое положение Польши к лету 1980 г. стало критическим. Долги превысили астрономическую сумму в 20 млрд долларов, а выплата долгов и процентов по ним достигла сумм, равных объему всего экспорта страны. В результате внутренний рынок оказался пустым. И когда волна забастовок охватила страну, в особенности побережье, власть, оказавшись на этот раз перед лицом объединенного общества, ощутила свое бессилие. Тем более что многие члены партии и административных органов не вызывали уже полного доверия. Известен такой случай. Во время забастовок на Гданьской верфи им. Ленина к воротам подъехали милицейские машины. Бастующие насторожились. Но оказалось, что милиционеры привезли 500 теплых булочек, а в обмен попросили 50 экземпляров газеты «Солидарность». Сама партия не могла избежать острого кризиса и в короткий срок потеряла половину своих членов.

После победы «Солидарности» в августе 1980 г. Польша 16 месяцев просуществовала в состоянии полусвободы, как тогда казалось приверженцам свободных профсоюзов. Эти активисты и энтузиасты считали, что в стране развились необратимые демократические процессы. Сама партия была втянута в этот водоворот. Параллельно укреплению «Солидарности», в которую из 12 млн трудящихся гражданского сектора экономики вошло 10 млн, происходило становление оппозиционных политических партий. Но новые политики не сумели удержаться от поползновений на захват верховной власти. Борьба за улучшение положения рабочего класса и всех трудящихся очень скоро обернулась борьбой за власть. Социалистические реформы превратились в попытки антикоммунистического мирного — до поры до времени — переворота.

А какова ваша версия событий, пан Ежи? Ведь вы написали на эту тему книгу и множество статей.

Рецензент. Жарким получилось политическое лето 1980 г. в Польше. Первые недели июля принесли волнения на многие предприятия в разных городах и регионах страны. Забастовки, в основном короткие, нерешительные, по-прежнему называемые «простоями в работе», словно это уклончивое определение могло кого-нибудь обмануть, прокатились от Варшавы по всем крупным городам страны. Зрелище стоящих автобусов и трамваев жители столицы воспринимали как экзотический курьез, а не как внешний сигнал грозного общественно-экономического кризиса. Каждый уже сознавал, что с экономикой плохо, вытягивались очереди к магазинам, но относительно немногие знали, как далеко уже зашел этот кризис. А телевизоры продолжали излучать оптимизм.

Поводом к началу забастовки на Гданьской судоверфи, которой суждено было сыграть решающую роль, было увольнение с работы рабочей активистки Анны Валентинович. Работу бросила группа из 30 человек, к которым вскоре подключились пришлые. Вот как пишет об этом Лех Валенса: «Я пошел к судоверфи, оставил позади «хвост», перемахнул через ограду в одной боковой улочке и...». Это и было начало событий — четверг, 14 августа. Валенсу тут знали, в 1970 г. он был членом забастовочного комитета, за что позже его уволили с работы.

В августе 1980 г. требования судостроителей были робкие, неуверенные: вначале они ограничивались желанием вернуть на работу уволенную Валентинович и поставить памятник погибшим в декабре 1970 г. рабочим; кое-что касалось оплаты труда. Директор судоверфи и власти пошли на уступки, обещая к тому же повышение зарплаты, но, когда напряжение, казалось бы, спало, присутствующий среди рабочих Валенса объявил, что 16 августа состоится забастовка с занятием помещений. В роли пастыря к бастующим прибыл ксендз прихода св. Бригиды в Гданьске Генрик Янковский, в присутствии которого бастующие рабочие оглашают знаменитые 21 требование. Следует еще добавить, что забастовки в знак солидарности с судоверфью вспыхивают не только на Побережье, но и в других регионах страны, парализуя ее деятельность.

18 августа Эдвард Герек, выступая по телевидению, соглашается с критической оценкой Центрального совета профсоюзов и с экономическими требованиями. Правительство тем временем поручает вице-премьеру Тадеушу Пыке вести переговоры с бастующими. И хотя тот обещает выполнить почти все требования бастующих, переговоры затягиваются. И опять, как в 1976 г., рабочие обращаются хотя бы за формальной помощью к работникам умственного труда. На судоверфь прибывают адъюнкт Политехнического института в Гданьске Войцех Грушецкий и литератор Лех Бондковский, которые устанавливают отношения с межзаводским забастовочным комитетом. Со временем появляются другие советники: Тадеуш Мазовецкий, Бронислав Геремек, Богдан Цивинский, Тадеуш Ковалик, Ядвига Станишкис, Вальдемар Кучинский, Анджей Велевейский, Ян Стшелецкий, Рышард Капустинский, профессор Стельмаховский и даже Анджей Вайда. У последнего есть основания для приезда. Его фильм «Человек из мрамора» кончается ведь в Гданьске, теперь Вайда обещает его продолжение — «Человек из железа» с Валенсой в главной роли. Кроме того, Вайда — патрон фестиваля Истинной Песни (в противовес ежегодному фестивалю песни в Сопоте).

Происходят, однако, перемены и в надстройке. Эдвард Герек оставляет свой пост «по состоянию здоровья» (излюбленная партийная формулировка). Его место занимает Станислав Каня, который не оставил бы в новейшей истории Польши никакого следа, если бы не одна важнейшая вещь — он не допустил нового кровопролития и за это ему хвала! Вместо Пыки общественный договор подписал вице-премьер Мечислав Ягельский. Еще раньше такое соглашение заключено в Щецине вице-премьером Казимежом Барчиковским. Поразительны были символы: в авторучку у Валенсы вделан был портрет папы, а на отвороте его пиджака виднелось изображение Ченстоховской Божьей Матери. В конце, после подписания договоров, Валенса уезжал с судоверфи на белом мерседесе, за рулем которого сидел мужчина, судя по жесткому белому воротнику, явно духовного звания. То был упомянутый ксендз Генрик Янковский, политик в сутане.

В те дни люди почувствовали облегчение и удовлетворение тем, что обошлось без более острых конфликтов и кровопролития. Как обычно бывает в такого рода общественных движениях, быстро отыскались «мессии», которые успехи переговоров начали приписывать себе. Яцек Куронь, давший интервью западногерманскому журналу «Шпигель», объявил: «...Валенса был подпоручиком в окопе, но уж никак не центром на фронте...». Чтобы было совсем понятно, рабочих из межзаводского забастовочного комитета он дальше называет «символическими фигурами». А вот что говорил Лешек Мочульский — глава польских «конфедератов» — перед камерой западногерманского телевидения: «Я помогал многим. Многие из нас, «конфедератов», стояли на передней линии забастовок...». Еще раз подтвердилось правило, что у успеха обычно много отцов, а неудача — сирота.

Экстремистские призывы к забастовкам встревожили и польский епископат. Кардинал Стефан Вышиньский во время ежегодного паломничества 26 августа 1980 г. произнес на Ясной Гуре проповедь, в которой призвал общество сохранять спокойствие, серьезность и приняться за работу. В ответ на это крайне правые из КОС — КОР объявили его «почетным» членом ЦК ПОРП.

Но и после подписания соглашений в Гданьске, Щецине и Ястшембе власти, а точнее говоря, партийная и правительственная бюрократия продолжали относиться к «Солидарности» враждебно. Отыскивались препоны формального характера при попытках легализации нового союза. В руки «Солидарности» попали документы, в которых говорилось, как следует расправиться с новым профсоюзным движением. Лех Валенса приводит в «Автобиографии» данные о Нарожняке и Забелле, которые предоставили «Солидарности» документы Генеральной прокуратуры, и о магнитофонной ленте с записанным выступлением А. Жабинского, тогдашнего первого секретаря воеводского комитета ПОРП в Катовицах, на ту же тему.

Напряжение с обеих сторон продолжало нарастать и после формального признания союза. В «Солидарности» зародилась «детская болезнь», любая критика воспринималась ею как покушение на неприкосновенность союза. В свою очередь власти всякое начинание «Солидарности» воспринимали как покушение на социализм. Этот порочный круг только множил серию ошибок и искажений и с одной и с другой стороны, с чем не могли справиться ни ЦК ПОРП, руководимый Станиславом Каней, ни правительство премьера Юзефа Пиньковского, который медлил с проведением в жизнь реформ и подписанных обязательств.

И первого и второго заменил генерал армии Войцех Ярузельский, который в феврале 1981 г. обратился к «Солидарности» с призывом прекратить забастовки, установить на 90 дней спокойствие в стране. В ответ на это крайне правые, не только, впрочем, из «Солидарности», взяли верх во взбудораженном обществе. Уже на другой день забастовали студенты Лодзи, Радома и других городов Польши. Начался новый тур забастовочного фестиваля, а руководители «Солидарности» в некоторых городах стали к тому же предъявлять свои новые претензии, что еще более подогревало общественную атмосферу.

Рядовые люди видели в изнурительных забастовках угрозу самому национальному существованию, видели это политики и деятели, которые предостерегали организаторов от демонтажа социалистического государства, поскольку это может привести к трагическим последствиям. Не прислушались даже к советам Ватикана, а точнее, папы, который устами личного своего секретаря ксендза Дзивиша говорил в Италии Леху Валенсе: «Не спеши, Польша не игрушка, успех вскружил тебе голову и мешает видеть действительность. Ты слишком склонен видеть в себе кинозвезду. Советуйся с епископатом Польши и отдайся ему в послушание и еще помни слова Христа: «Не судите, да не судимы будете».

Если к этому прибавить воинственные выступления руководителей «Солидарности», которые вы цитируете в своей работе, их речи на съезде этой организации в Гданьске — Оливе и обострение внутреннего положения в стране, становится ясно, что день 13 декабря 1981 г. был попросту неизбежен — он уберег Польшу от гражданской войны.

Автор. Историки, перекопав все архивы и прессу, изучив свидетельства очевидцев, еще скажут свое веское слово о событиях в ПНР начала 80-х годов. Нас же пока интересуют эти события в первую очередь для того, чтобы лучше понять день сегодняшний.

Примечания

1. Здесь и далее указаны страницы по тексту этой же книги.