4. «Рух»

«Рух» был образован рядом националистически ориентированных деятелей в 1965 г. как «протест против тоталитарной политической системы». В отличие от Национально-демократической лиги, «Рух» больше склонялся к наследию Ю. Пилсудского. В частности, из пилсудчины было вынесено убеждение, что малые группы способны пробудить активность общества, поэтому название «рух» («движение») рассматривалось как действие, направленное против всеобщей апатии¹. В то же время членов этой организации нельзя считать пилсудчиками в полном смысле этого слова, поскольку они были сторонниками демократических принципов в лучших традициях западного парламентаризма, что не вполне сочеталось с классическим образом Верховного вождя. «Рух» считал ПНР, равно как и другие страны советского блока, имитацией государства, правящий режим которого, именуемый «коммунистическим тоталитаризмом», опирался на «чужую вооруженную силу»². Отсюда вытекала главная цель организации: борьба за независимость Польши, проводимая путем пробуждения нонконформизма, национальных традиций, и в конечном счете, достижение такого положения, при котором Польша, используя благоприятные обстоятельства, смогла бы завоевать независимость. «Рух» рассматривался его членами как продолжатель дела Армии Крайовой, то есть как общепольская, тщательно законспирированная структура, объединяющая всех борцов за свободу страны вне зависимости от их идеологических установок. Организация отказывала в доверии светским католическим структурам, в том числе «Знаку», которые, по мнению членов «Руха», были только декорацией, создающей видимость народовластия³. При этом руховцы не были врагами социализма как такового. Наоборот, в своей декларации «Проходят годы» они высказались против использования доктрины социализма для прикрытия диктатуры, и в целом, по выражению одного из лидеров организации С. Несёловского (будущего сенатора Третьей Речи Посполитой), выступали не за капитализм, а за «средний путь между социализмом и либерализмом». «Рух» также выражал доверие «ревизионистам», ибо те действовали, исходя из требований совести, а не собственных интересов⁴.

«Что объединяло первых участников "Руха"?.. — задается вопросом исследователь этой организации П. Бышевский. — Безусловно, главным знаменателем был радикальный антикоммунизм, нередко вынесенный из родительского крова... Все считали ПОРП московской агентурой. Их завораживала фигура Юзефа Пилсудского, Армия Крайова и послевоенное подполье. Но было бы ошибкой полагать "Рух" продолжением какого-либо довоенного политического течения — неважно: санации, эндеции или хадеции»⁵.

Первый проект программы организации разработал в 1967 г. Э. Моргевич. Его программа предусматривала роспуск ПОРП, выход Польши из ОВД, реприватизацию экономики, восстановление всех традиционных партий, передачу высшей власти Сейму, лишение деятелей ПОРП права занимать руководящие посты в экономических сферах, возвращение судам подлинной независимости и т. д. Проект Э. Моргевича был отвергнут как нереальный и поверхностный⁶.

Окончательный вариант программы разработал А. Чума, который и перенес ряд черт пилсудчины в декларацию «Руха». Первым постулатом в программе «Проходят годы» значилась независимость как «основополагающее условие развития общества и экономики». Программа оговаривала широкое участие государства в экономике, независимость суда, создание организаций (не обязательно политических), реально отражающих общественное мнение и ответственных перед этим мнением, отделение церкви от государства и запрет на деятельность партий «тоталитарного, фашистского типа, партий, провозглашающих классовую и общественную ненависть, диктатуру групп либо классов, организаций, которые в прошлом или настоящем запрещают либо борются административными методами с религиозным мировоззрением и идеями Бога». В области внешней политики программа предусматривала создание блока государств Центральной и Восточной Европы для организации «третьей силы» как противовеса России и Германии⁷. В то же время Э. Моргевич, став главным редактором нелегального «Бюллетеня» (печатного издания «Руха»), в первом номере журнала выступил против антинемецкой кампании, развязанной В. Гомулкой, и заявил, что признание ПНР со стороны ФРГ не должно увязываться с признанием польской границы по Одре и Нысе⁸.

«Рух» остался в стороне от мартовских выступлений 1968 г., так как руководство посчитало организацию слишком слабой для этого. Кроме того, участники «Руха» не испытывали симпатий к лозунгам движения. «Мне не нравилось, — вспоминал Э. Моргевич, — что требования студентов не выходят за рамки "социализма с человеческим лицом". Эти постулаты казались мне недостаточными. Никто ведь не говорил: "Нам плохо, потому что Польша — несуверенное государство [...]. С самого начала мы полагали, что хотя мартовские события и ослабили режим, но они не затронули его природы, так как речь там шла лишь об усовершенствовании социализма, а это ничего принципиально не меняло»⁹. После волнений 1968 г. в «Рух» вошло несколько участников студенческих выступлений из Лодзи (И. Щенсна, В. Сулковский, С. Тёршмидт и др.). Это были люди социалистических убеждений, враждебно относившиеся к церкви и пилсудчине, но осуждавшие диктаторскую сторону существующей политической системы. Вступая в «Рух», они делали не политический, а моральный выбор, поскольку не видели другой возможности действовать¹⁰. Новички потребовали от организации более выраженных антитоталитарных установок и, в отличие от прочих членов «Руха», рассчитывали на реформаторское крыло ПОРП¹¹. Налицо было столкновение двух взаимоисключающих концепций. Правые не допускали компромиссов с режимом и отвергали его как таковой, в то же время отдавали себе отчет в устойчивости существующего строя и возлагали надежды на враждебность населения к власти, враждебности, которая рано или поздно выльется во всеобщее восстание. Левые в свою очередь не только не собирались бороться против общественно-экономической модели Народной Польши, но отстаивали ее легитимность, признавая лишь «вырождение» режима и требуя немедленных активных действий как продолжения «революции». Разгром организации в 1970 г. помешал окончательному размежеванию между двумя этими тенденциями.

"Рух" оказался наиболее многочисленной нелегальной организацией за период 1956—1980 годов (следствие выявило 75 участников¹²). 38 членов организации имело высшее образование, 14 — неполное высшее, 12 — среднее, 4 — неполное среднее, об остальных данных не имеется. 36 человек происходили из семей интеллигенции, 20 были детьми рабочих, 14 — крестьян, 5 — мелких торговцев. 18 участников работало на момент задержания в инженерно-технической области, 12 — в научных учреждениях, 12 было служащими, 4 — учителями, 4 — священниками, 9 — безработными, 1 — журналистом. 10 членов организации уже имели за плечами опыт антикоммунистической конспиративной деятельности¹³. Отделы «Руха» существовали в Лодзи, Варшаве, Быдгощи, Гданьске, Скерневицах, Люблине, Вроцлаве и Лигнице¹⁴. В состав организации входило несколько ветеранов АК (самым известным был М. Голембевский — командующий Владимиро-Волынским и Люблинским округами АК и «Свободы и независимости»), которые, впрочем, играли скорее символическую роль, олицетворяя непрерывность традиции борцов за свободу. Большого следа в истории ПНР "Рух" не оставил. Организация не принимала участия в антиправительственных выступлениях, а единственная попытка внешней активности (несостоявшийся поджог музея Ленина в Поронине) закончилась раскрытием и разгромом «Руха» органами госбезопасности. Тем не менее, стоит отметить, что «Рух» явился чем-то совершенно новым на фоне тогдашней оппозиции. Бросалось в глаза не только количество участников, но и отменная организация: несмотря на постоянное наблюдение за некоторыми его членами, Служба безопасности вплоть до 1969 г. не располагала надежными данными о наличии столь разветвленной структуры¹⁵. Чем-то неслыханным для оппозиционного движения в ПНР после 1948 г. было и появление подпольного издания, а также проведение съездов (всего их было шесть). Несомненно, возникновение организации обеспокоило руководство партии. О результатах следствия по делу «Руха» было сообщено всем членам и кандидатам в члены Политбюро, секретарям ЦК и первым секретарям воеводских комитетов ПОРП. Власть опасалась, что крупный процесс вызовет ненужный ажиотаж, и поэтому число подсудимых было ограничено тридцатью тремя, а с остальными были проведены предупредительные беседы¹⁶.

Первоначально органы госбезопасности пытались представить деятельность «Руха» как результат воздействия католической церкви. И это не случайно. Несмотря на неприязненное отношение социалистического государства к церкви и атеистическую пропаганду, значительное число поляков, живших в ПНР, оставалось верующими и склонно было больше доверять религиозным авторитетам, нежели представителям властей. Послевоенные общественно-политические перемены не смогли серьезно поколебать позиции католической церкви, и на местном уровне слово ксендза по-прежнему имело не меньший вес, чем речи партийных и государственных чиновников.

Примечания

1. Niesiołowski S. Organizacja "Ruch" // Więź, 1990, № 1. S. 95.

2. Hemmerling Z., Nadolski M. Opozycja wobec rządów komunisiycznych w Polsce. 1956—1976. Wybór dokumentów. Warszawa, 1991. S. 351.

3. Hemmerling Z., Nadolski M. Op. cit S. 356.

4. Ibid. s. 352—353; Niesiołowski S. Op. cit S. 95.

5. Byszewski P. Konspiracyjna organizacja "Ruch" //Glaukopis, 2003, № 1. S. 75.

6. Niesiołowski S. Op. cit. S. 100.

7. Hemmerling Z., Nadolski M. Op. cit S. 362—366.

8. Friszke A. Opozycja... S. 261.

9. Цит. по: Byszewski P. Konspiracyjna organizacja... S. 79.

10. Это слова одного из участников группы, Яцека Березина. См.: Berezin Jacek // Opozycja w PRL. T. 2. S. 44—46.

11. Niesiołowski S. Op. cit. S. 106—107.

12. Byszewski P. Konspiracyjna organizacja "Ruch" // Glaukopis, 2003, № 1. S. 98.

13. AAN. PZPR KC 237/XVIII-161. S. 2.

14. Byszewski P. Op. cit. S. 91.

15. Byszewski P. Op. cit. S. 93.

16. AAN. PZPR KC 237/XVIII-161. S. 1—13.