Введение

Общепринятого толкования понятия «политическая оппозиция» в Народной Польше не существует. В практически необозримом количестве публицистических сочинений и в научных исследованиях это явление трактуется весьма субъективно и тенденциозно. Был ли это моральный выбор всего общества или только деятельность фрондирующей интеллигенции? Если исходить из тоталитарной сущности правящего режима, следует признать, что любое неконтролируемое партийной верхушкой действие носило оппозиционный характер. Если же принять утверждение, что ПНР в течение всей либо значительной части своей истории не была тоталитарным государством, то роль политической оппозиции играли только такие организации и люди, которые открыто выступали с критикой власти.

Кроме оппозиции польские историки используют понятие «сопротивление», то есть противопоставление народа линии государства в самых разных областях (например, отказ крестьян вступать в кооперативные хозяйства либо протесты в связи с упразднением преподавания религии в школах). Термин «сопротивление» имеет свои истоки в работах активных деятелей оппозиции рубежа 1960—1970-х годов. В то время данный термин рассматривался как необходимая основа успешной деятельности оппозиции и имел скорее прикладной характер. Современные историки, вкладывая в него сходное содержание, стремятся учесть всю совокупность политических, социальных и экономических условий, в которых жило тогда польское общество. Поэтому в их работах термин «сопротивление» относится в равной мере как к истории оппозиционных движений, так и к социальной истории Польши в целом.

При анализе феномена политической оппозиции необходимо принимать во внимание, в какой степени польское общество отвергало идеологию и социально-экономическую политику власти, а также то, что сама власть считала оппозицией. Очень трудно отличить национальные и социальные аспекты в поведении польского общества периода социализма. Даже в моменты политических кризисов, когда устремления общества выступали наиболее выпукло, лозунги участников разнообразных общественных выступлений были настолько противоречивы, что практически невозможно выделить их сущность. Из всего многообразия суждений, характеризующих явление оппозиции, можно выделить пять определений, к которым в той или иной степени сводятся все остальные. Эти пять определений соответствуют основным направлениям оппозиционных общественных движений. Во-первых, оппозиция внутрипартийная, выступавшая за коррекцию политики ПОРП в различных областях. Это была оппозиция в лагере польских коммунистов и их политических союзников. Во-вторых, общественные объединения и организации, выступавшие с критикой властей. В-третьих, оппозиция со стороны католической церкви. В-четвертых, общественные организации и движения, стремившиеся свергнуть существующий в ПНР строй, и действовавшие как в самой стране, так и в эмиграции. Наконец, к оппозиции можно отнести разные формы протеста народных масс. В данной работе рамками оппозиции объединяются все проявления организованного и стихийного недовольства польского общества политикой правящего режима.

В какой мере польское общество воспринимало строй Народной Польши как чуждый себе? Документы польского МВД, собранные в архиве Института национальной памяти, показывают, что ощущение несуверенности своей страны было довольно широко распространено среди населения ПНР. При этом подобные настроения характеризовали не только интеллигенцию правого толка, но охватывали разные слои общества. Однако трудно сказать, насколько отторжение правящего режима было свойственно польскому обществу в целом, ибо, проникнув глубоко в сознание социума, протестные настроения получали открытое выражение только в отдельные кризисные периоды его развития. Анализируя всю историю взаимоотношений власти и общества в Польше через призму развития оппозиционных движений, можно выделить следующие периоды:

1. 1944—1948. Утверждение режима «народной демократии» и фактическое состояние гражданской войны. Власть пользуется активной поддержкой советской армии и репрессивных органов СССР, но при этом располагает доверием немалой части левой интеллигенции и многих рабочих. Противники режима из разных социальных слоев всеми доступными средствами пытаются воссоздать буржуазную Польщу в рамках «западного лагеря».

2. 1948—1956. Развитие в ПНР тоталитарной модели государства (которая, однако, никогда не приобрела полного выражения) и стремление власти к подавлению любой оппозиции. Общество, с одной стороны, убеждается в прочности установленного строя, с другой — все более отвергает политику правящей элиты.

3. 1956—1980. Кризис 1956 г. и его разрешение приводят к частичному изменению политической системы ПНР и формированию авторитарной модели. Характерными чертами последней являлись укрепление национального суверенитета страны в области внутренней и внешней политики, признание властью мировоззренческого плюрализма в обществе. Однако с середины 1960-х годов из-за экономической неэффективности существующего строя происходит постепенное ослабление политического режима. Нарастающие хозяйственные трудности усилили недовольство в обществе и породили социальные и политические кризисы 1968, 1970, 1976 и 1980 гг. На этом фоне ширилось разочарование в социалистической общественной системе.

4. 1980—1989. Открытый конфликт между властью и обществом. Движение «Солидарность» и объединение всех противников режима с рабочим движением. Экономическое, политическое и идеологическое скомпрометирование режима, который вынужден прибегнуть к введению военного положения. Это не помогло сохранить старую политическую систему. Власть пошла на переговоры с оппозицией и всеобщие выборы, в результате которых ПОРП отстранили от власти.

Таким образом, с 1944 по 1989 гг. социально-экономическая ситуация в стране и политика правящего режима претерпели существенные изменения. Одновременно менялся и облик польской оппозиции. Задачей этого исследования является анализ идеологии польской оппозиции, эволюции взглядов ее участников на социально-политические процессы в стране и политическую систему ПНР, а также на тактику противодействия официальным структурам.

В современной науке понятие «идеология» имеет разные толкования. Из многообразия определений можно выделить три принципиальных подхода. Первый условно назовем универсальным. Согласно ему идеология — это система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности. При таком подходе идеология трактуется практически тождественно общественному сознанию, в нем не рассматривается соотношения идеологии общества в целом и составляющих его частей, взаимодействие субъекта и объекта идеологии, ее внутренняя структура, а также координация и субординация отдельных элементов.

Второй подход может быть назван субъективным. Наиболее широко он представлен в современной политологии и публицистике. Сторонники этого подхода произвольно обозначают понятием идеологии любую деятельность теоретического характера, будь то рассуждения отдельных людей или политические установки разных социальных групп. Отсутствие же такого рода теоретических построений или намеренное замалчивание политических взглядов они называют «деидеологизацией».

Третьим является традиционный и достаточно разработанный в науке подход к идеологии как к «превращенной» форме общественного сознания. Отраженная в идеологии социальная действительность трансформируется в систему идей, обусловленных интересами больших общественных групп, которые образуют социальную структуру общества. В этой системе субъектом идеологии выступает такая большая группа, а ее объектом — общество в целом. Этот подход представляется наиболее плодотворным.

Исходя из этого, при исследовании теоретических положений, выдвинутых польской оппозицией, я обращался к трем основным направлениям, представленным: 1) общественными движениями, выступавшими за реформы политической системы ПНР; 2) католической церковью и примыкавшими к ней общественными силами; 3) движениями, стремившимися к свержению общественного строя Народной Польши, Тема внутрипартийной оппозиции затрагивается только в тех случаях, когда выдвинутые ее теоретиками положения противоречили официальной доктрине ПОРП. Не рассматриваются специально и стихийные протестные тенденции в среде народных масс, которые хотя и были идеологически окрашены, но не связывались непосредственно с теоретическими разработками идеологического характера. В работе сосредоточено внимание на основных идейных течениях польской оппозиции описываемого периода (1956—1976 гг.): на марксистском направлении, основанном на критике правящего режима с коммунистических позиций; на общественно-политических концепциях светских католиков; на доктринах национально-патриотического толка. Власть, не имея возможности справиться с оппозиционными настроениями, стремилась изолировать очаги оппозиции и очернить ее участников в глазах общества. Оппозиция же, в свою очередь, меняясь в соответствии с эволюцией власти, проделала длинный идейный и организационный путь, оформившись в итоге в несколько сообществ, открыто противопоставлявших себя власти (Комитет защиты рабочих, Движение в защиту прав человека и гражданина и др.).

Историография изучаемой темы довольно обширна. Впервые с анализом внутренней оппозиции в ПНР выступили эмигрантские публицисты З. Йордан и Ю. Мерошевский, печатавшиеся в парижском польскоязычном журнале «Культура» в 1947—1976 гг. Именно они попытались наметить основные направления развития внутрисистемной оппозиции. Первым же исследователем, который подошел к изучению политической оппозиции в Польше как к самостоятельному явлению, был английский историк П. Раина, опубликовавший в 1978 г. обстоятельную работу по истории оппозиционного движения в ПНР¹.

Что касается польской прессы, издававшейся в стране, то вне зависимости от своей идейной окраски она не признавала наличия такого явления как постоянно действующая политическая оппозиция правящему режиму, полагая, в одних случаях с одобрением, в других — с сожалением, что в социалистическом государстве для нее нет места. Отдельные попытки некоторых публицистов описать оппозиционное движение и сформулировать основные задачи оппозиции носили сугубо утилитарный характер. В качестве примера можно назвать книгу Витольда Едлицкого о Клубе кривого колеса², написанную уже после отъезда автора в Париж, и статью Яцека Куроня, опубликованную в 1974 г в парижской «Культуре»³. Официальная пресса со своей стороны упирала на «единство и согласие» польского народа, и полностью игнорировала наличие политической оппозиции, даже когда ее роль на политической арене ПНР стала очевидной (Комитет защиты рабочих, возникший в 1976 г.). Лишь после 1980 г., когда оппозиционное движение до основания потрясло общественно-политическую систему Народной Польши, появились работы, пытавшиеся проанализировать становление оппозиции. В этих работах проводилась мысль, что оппозицию представляют главным образом некоторые малочисленные группы, находящиеся под влиянием вражеских сил и не имеющие поддержки в обществе. Подобные публикации придерживались традиции официальной печати 1956—1976 гг., которая в свое время упрекала интеллигенцию в оторванности от нужд простого народа, чтобы дискредитировать тем самым любую критику власти, исходящую из интеллектуальных сообществ⁴.

Первым представил политическую оппозицию в качестве постоянно действующего фактора истории ПНР Ежи Вятр. Он выдвинул тезис, что правящая элита Народной Польши часто находилась в более или менее выраженной изоляции от масс, и это явилось причиной повторяемости кризисов. Заметим, что своим утверждением Е. Вятр по сути повторил тезисы З. Йордана и Ю. Мерошевского, с той разницей, что если эмигрантские публицисты называли подобное положение вещей изначально присущим политической системе ПНР, то варшавский социолог видел истоки такой ситуации в «ошибках» руководства страны, а именно в том, что ни В. Гомулка, ни Э. Герек не предпринимали решительных реформ в области экономики и системы управления⁵.

1980-е гг. — время пробуждения широкого интереса за границей к политической оппозиции в ПНР. После массового движения в 1980—1981 годы и возникновения «Солидарности» на Западе появился спрос на работы, освещающие историю и перспективы антикоммунистического сопротивления в странах социалистического лагеря, на Востоке же встали перед необходимостью отреагировать на феномен «Солидарности» и найти ей место в своих идеологических схемах.

Из западных работ, появившихся в тот период, отметим социологические исследования С. Старского⁶ и А. Шиманьского⁷, а также книгу известного деятеля оппозиции Я. Карпиньского⁸. Наибольшую ценность из них с научной точки зрения представляет «Классовая борьба в социалистической Польше» А. Шиманьского. Автор, профессор социологии Орегонского университета, анализирует состояние польского общества с начала XX в. до появления «Солидарности», и приходит к выводу, что установление социалистического строя в Польше, равно как и последующие кризисы, были обусловлены внутренними причинами, в то время как внешние факторы (прежде всего, фашистская оккупация) могли лишь усугубить их, но не сформировать. Строй Народной Польши представляется Шиманьскому естественным результатом тех процессов, которые протекали в стране до и во время Второй мировой войны, и в этом смысле Ю. Пилсудский, по мнению автора книги, является таким же «виновником» прихода к власти коммунистов, как В. Гомулка или И.В. Сталин. Шиманьский не предпринимает глубокого анализа социально-экономических или политических особенностей социалистического строя в ПНР и не делает выводов, касающихся перспектив его развития, ограничиваясь констатацией фактов и изучением предпосылок, приведших к ним. Таким образом, работу Шиманьского можно считать исследованием некоторых тенденций, охватывающих социальную историю польского общества XX в.

Что касается работ С. Старского и Я. Карпиньского, то с позиций сегодняшнего дня они не представляют большого научного интереса, поскольку написаны в жанре публицистики. Работы эти были призваны обрисовать перед западным читателем состояние польского общества в социалистический период, и интересны с точки зрения фактографии, а также восприятия авторами основных событий польской истории последних сорока лет. Настрой этих книг антикоммунистический, упор делается на прогрессирующую деградацию правящего режима ПНР, утратившего в глазах польского народа легитимность.

Систематическое изучение истории политической оппозиции в ПНР началось на Западе лишь в начале 1990-х годов. Пальма первенства здесь принадлежит американскому ученому М. Бернхарду, который издал в 1993 г. книгу, где были проанализированы истоки и деятельность Комитета защиты рабочих, а также идеологические установки его лидеров⁹.

В Советском Союзе долгое время не предпринималось попыток глубокого изучения общественно-политических и идеологических истоков «Солидарности». В работах, изданных в 1980-е годы, наличие политической оппозиции и возникновение «Солидарности» увязывалось с деятельностью «враждебных центров», к каковым относились все противники социализма — внешние (западные разведки, Ватикан, польская диаспора за рубежом и т. д.) и внутренние (прежде всего, польский епископат)¹⁰. Первой обобщающей работой, отходящей от установок советской официальной концепции в рассмотрении истории политической оппозиции в ПНР, можно считать изданную в 1991 г. книгу Я.Я. Гришина «Истоки кризисов»¹¹. В дальнейшем появилось несколько работ, рассматривающих явление оппозиции как неотъемлемую часть режима Народной Польши¹². Достоинством этих исследований стало введение в научный оборот российских архивных материалов, остававшихся до сих пор практически незатронутыми польскими учеными. В них наиболее ярко предстает роль Советского Союза в выстраивании внешней и внутренней политики ПОРП, а также степень воздействия советского фактора на взаимоотношения власти и оппозиции.

Что касается польских работ, затрагивающих тематику оппозиции, то начиная с 1976 г. в ряде появившихся тогда подпольных изданий публиковались многочисленные статьи представителей нонконформистской интеллигенции (Я. Куроня, А. Михника, Я.Ю. Липского, Л. Мочульского, А. Халля, С. Киселевского и др.), в которых разрабатывалась стратегия оппозиционной деятельности, ставились конкретные задачи оппозиции и делались попытки описать идейный и организационный путь, ею пройденный.

Однако лишь после 1989 г. в Польше началось систематическое изучение политической оппозиции как сложного феномена, сопровождавшего всю историю ПНР и проделавшего длительный путь в своем развитии. Видная роль в его изучении принадлежит польскому историку А. Фришке, который выделил оппозицию в самостоятельный предмет исследования, разработал ее периодизацию и сформулировал основной понятийный аппарат¹³.

В современной Польше появляется много работ, посвященных различным областям деятельности политической оппозиции в ПНР. Своеобразным пиком изучения данного явления можно считать издание биографического словаря деятелей оппозиции, в котором представлен ценный фактографический материал, зачастую находящийся только в личных архивах участников оппозиции¹⁴.

Общей чертой всех польских исследований последнего десятилетия по истории политической оппозиции в ПНР является отношение к оппозиции периода 1956—1976 гг. не как к части политического режима, допускавшего в определенных пределах критику власти, но как к элементу национального сопротивления, выступавшего против «чужеродного вмешательства» во внутренние дела страны. Такая оценка основывается прежде всего на постулатах самих деятелей оппозиции образца 1970—1980-х годов, когда подавляющее большинство противников власти характеризовало правящий режим как неестественный и чуждый народу, а себя рассматривало в качестве борцов за свободу и полноценный суверенитет государства. Таким образом, период Народной Польши в интерпретациях ряда современных польских историков и политологов как бы выпадает из общего течения польской истории, представляясь чем-то искусственно вклинившимся в промежуток между Второй (довоенной) и Третьей (посткоммунистической) Республиками. Иначе говоря, строй Народной Польши выглядит лишенным корней и навязанным извне, а деятельность оппозиции рассматривается как борьба за возвращение к истокам, к прерванной исторической традиции.

Однако, это не означает отсутствия принципиальных расхождений между польскими учеными относительно подхода к политической оппозиции в ПНР, и, шире, ко всему комплексу взаимоотношений между властью и обществом. Исследователи, собранные в Институте национальной памяти (Е. Эйслер, С. Ценцкевич, Л. Каминьский, Я. Жарын, А. Дудек, П. Махцевич и многие другие) придерживаются в основном негативного отношения к Народной Польше и концентрируют свое внимание на истории «сопротивления» и разного рода оппозиционных организаций и движений (в том числе религиозных). Областью их интересов является главным образом политическая история ПНР. Сотрудники ИНП выпустили немало интересных работ, анализирующих различные проявления оппозиционной активности в Народной Польше, а также способы функционирования органов власти в социалистическом государстве.

В свою очередь историческая школа Варшавского университета (М. Куля, М. Заремба, Б. Бжостек и др.) рассматривает историю ПНР через призму социально-экономического развития и объективных процессов, происходивших в польском обществе того периода. К этому направлению примыкает и известный историк Д. Ярош, написавший целый цикл работ о повседневной жизни граждан ПНР и со скепсисом оценивающий их «оппозиционные» настроения.

С вопросом о степени отторжения обществом коммунистического режима непосредственно связаны дискуссии о природе этого режима (тоталитаризм или авторитаризм), а также о том, что именно следует понимать под оппозицией. В польской общественно-исторической мысли все большее распространение получает взгляд на политическую систему Народной Польши как на тоталитарный режим, сохранявший свои основные черты до самого крушения ПНР. Эту точку зрения, берущую свое начало в работах эмигрантских публицистов (в частности, Ю. Мерошевского) и работах деятелей оппозиции (например, А. Михника и Я. Древновского), ныне поддерживают многие историки и общественные деятели (Я. Кофман, А. Жеплиньский, Т. Стшембош, Е. Турович и др.). Их оппоненты указывают на несоответствие некоторых черт режима Народной Польши понятию о тоталитаризме, в частности, на отсутствие таких мобилизационных возможностей, которыми располагали подлинно тоталитарные государства, и на наличие некоторых островков свободы, немыслимых при тоталитаризме (неофициальная пресса, клубы интеллигенции, повторяющиеся забастовки и т. д.). Приверженцами такого подхода являются К. Керстен, А. Балицкий, Е. Шацкий.

Относительно вопроса о сути оппозиции в польской историографии разгорелась дискуссия, основными участниками которой стали А. Фришке и профессор Люблинского католического университета Т. Стшембош. Политическую оппозицию в ПНР А. Фришке характеризует как «индивидуальную, осознанную, планируемую, опирающуюся на определенную программу, деятельность организаций либо интеллектуальных течений, направленную на свержение строя либо его реформирование в сторону большей субъектности общества и ограничения монопольной власти партии»¹⁵. Такую деятельность он отличает от массовых стихийных выступлений или антиправительственных настроений, распространенных по разным причинам. Подобному неосознанному недовольству масс Фришке дал название «общественного сопротивления», примерами которого он считает, например, упорное нежелание принимать официальную версию некоторых событий новейшей истории (деятельность АК, причины и следствия Варшавского восстания 1944 г., вопрос о Катынском расстреле и т. д.) или отрицательное отношение крестьян к коллективизации¹⁶.

В свою очередь Т. Стшембош заявил, что в тоталитарном государстве, каковым являлась ПНР на протяжении всей своей истории, не было места оппозиции, поскольку подлинная оппозиция имеет в своей основе гражданскую свободу, а социалистическое государство по своей сути направлено на подчинение себе всех сторон жизни. Поэтому любое сопротивление тоталитаризму (или социализму, что для Стшембоша было одним и тем же) прямо или косвенно направлено против правящего режима, однако это не оппозиция, а сопротивление — организованное либо стихийное. Последними же представителями оппозиции в социалистической Польше Т. Стшембош считал участников антикоммунистического подполья, которое было окончательно ликвидировано в 1952 г.

Трудность в определении понятия «политическая оппозиция» применительно к истории ПНР заключается в уникальности такого явления как страны народной демократии. Т. Стшембош считал феномен народной демократии искусственным, порожденным последствиями Второй мировой войны. По его мнению, ПНР была марионеточным государством, прикрывавшим оккупацию страны Советским Союзом и никогда не имевшим поддержки среди польского народа. Поэтому любой акт народного недовольства он рассматривал как борьбу за национальное освобождение, т. е. как сопротивление оккупации¹⁷. А. Фришке, со своей стороны, также признает неестественность социалистического строя в Польше, однако прослеживает несколько этапов в развитии общественно-политической структуры ПНР, в ходе которых менялись и взаимоотношения народа и власти. По его мнению, на протяжении большей части своей истории правящий режим ПНР допускал, в отличие от советского, существование очагов независимой мысли, которые следует считать постоянно действующей оппозицией.

Источники. При работе над книгой использованы материалы, хранящиеся в варшавском Архиве новых актов (AAN), варшавском отделении Института национальной памяти (IPN), центре документации «Карта» (Ośrodek Karta), Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ) и Архиве внешней политики РФ (АВП РФ). Это прежде всего документы официальных учреждений ПНР и структур ЦК ПОРИ (Министерство внутренних дел, Отдел культуры ЦК, Секретариат ЦК, Секретариат первых секретарей ЦК и т. д.), переписка участников оппозиции с органами власти, дневниковые записи бесед работников советского посольства с функционерами ПОРП, информационные записки советского посольства для ЦК КПСС и пр. Следует учитывать, что хотя документы польского МВД, непосредственно посвященные борьбе с оппозицией, и несут в себе большую информативность, они часто содержат сильный идеологический заряд и склонны обнаруживать «враждебную деятельность» в самых неожиданных сферах. Кроме того, тайные службы нередко становились орудием во внутриполитической борьбе, и в своей работе выполняли заказ партийной верхушки. То же самое можно сказать и о записках работников советского посольства.

Широко использовалась программная публицистика деятелей оппозиции (опубликованная в различных сборниках и в парижской «Культуре»¹⁸), а также легальная пресса ПНР и эмигрантская периодика 1956—1976 гг. Поскольку официальная печать Народной Польши пользовалась значительно большей свободой, чем советская (особенно в период «Польского Октября» 1956 г. и непосредственно после него), ее материалы позволяют осветить идеологию некоторых течений оппозиции (прежде всего, польских «ревизионистов» и светских католиков). Наиболее подробно анализировалась тематика таких изданий, как «По просту», «Пшеглёнд культуральный», «Нова культура», «Тыгодник повшехный», «Вензь». Три первых служили рупорами обновленческого движения в марксизме после кризиса 1956 г. Еженедельник «По просту» при этом придерживался самых радикальных взглядов, отражая настроения революционной молодежи. «Пшеглёнд культуральный» и «Нова культура» отличались более умеренным характером и выражали мнение плавным образом марксистской интеллигенции. Еженедельник «Тыгодник повшехный» и ежемесячник «Вензь» были органами светской католической интеллигенции, отвергавшей политические организации христиан и отстаивавшей путь внутрицерковных реформ в духе сближения с философией персонализма. Первый объединял в основном деятелей старшего поколения, пытавшихся продолжать традиции светских католических изданий довоенного периода в условиях изменения общественно-политического строя. Второй был основан людьми, воспитанными в Народной Польше, и стремился совместить философские принципы марксизма и католического персонализма.

Привлекались также материалы таких печатных органов как «Жиче Варшавы», «Свят», «Нове дроги», «Трыбуна люду». Из них первые два были рассчитаны на широкую аудиторию и носили более неформальный характер. Последние же два являлись выразителями воли ЦК ПОРП и были скорее образцами официоза. Однако, в моменты общественных кризисов в них тоже просачивались не вполне «лояльные» материалы, что свидетельствовало о расхождениях во взглядах на текущую ситуацию в правящей элите ПНР.

Кардинально иную точку зрения на события в Польше представляла польская эмигрантская периодика. За рубежом выходили те издания, которые отражали мнение антикоммунистически настроенной интеллигенции, не признававшей легитимность существующего в ПНР строя. Поскольку эмиграция отличалась большой идеологической пестротой, ее пресса была весьма разнообразной и в качестве единственного общего знаменателя имела антикоммунизм. Лидирующие позиции здесь — как с точки зрения глубины анализа, так и в свете воздействия на умонастроения в стране — на протяжении исследуемого периода сохранял парижский ежемесячник «Культура». Это издание коренным образом отличалось от прочих центров эмиграции тем, что не было связано с польским правительством в изгнании. Главный редактор журнала Е. Гедройц с самого начала предвидел длительность эмиграции и не поддерживал надежд, связанных с конфликтом между победителями во Второй мировой войне. Кроме того, «Культура» в целом больше ориентировалась на Польшу и, в отличие от других течений послевоенной эмиграции, дифференцированно подходила к общественно-политической системе Народной Польши, выразив, например, свою поддержку В. Гомулке после событий 1956 г.¹⁹

При написании монографии также привлекались научные работы, принадлежащие перу различных представителей нонконформистской интеллигенции Польши того периода²⁰. Имеются в виду научные исследования, написанные в период 1956—1976 годов, которые напрямую не обращались к теме оппозиции или касались ее вскользь, но оказали воздействие на духовный мир польской интеллигенции, что в итоге отразилось на взглядах участников оппозиционной деятельности.

Использованы также более поздние источники, непосредственно относившиеся к периоду 1956—1976 годов. К ним относятся, например, аналитические записки Службы безопасности МВД ПНР и советского посольства, дающие общую картину того или иного явления в истории оппозиционного движения. Как правило, такие записки составлялись на запрос какого-либо высокопоставленного лица и отличались крайней субъективностью. Однако при этом они нередко содержали весьма ценный фактический материал и являлись плодом кропотливого сбора разрозненной информации. К этой группе источников также можно отнести воспоминания и интервью активных участников оппозиции. В современной Польше публикуется много мемуаров, относящихся к периоду Народной Польши. Естественно, что если воспоминания оппозиционеров или современных политиков носят скорее негативный характер по отношению к ПНР, то мемуары людей, представлявших тогда власть, имеют более нейтральную окраску или же направлены на «оправдание» их авторов перед лицом современной правящей элиты. Особое место в ряду мемуарной литературы, относящейся к новейшей истории Польши, занимает книга Я. Куроня «Вера и вина. К коммунизму и от него». Она не утратила своей актуальности и по сей день, являясь удивительным по своей откровенности документом, который повествует о корнях и духовном мире марксистской оппозиции, мотивах, побудивших ее участников отказаться от коммунистической идеологии в конце 1960-х гг., и взаимоотношениях между представителями различных оппозиционных течений в 1950—1980-е годы²¹.

Мне удалось побеседовать с некоторыми очевидцами событий, описываемых в книге. Пользуясь случаем, хотелось бы выразить глубокую признательность всем, кто откликнулся на мою просьбу и согласился ответить на ряд вопросов: Лешеку Мочульскому, Антонию Замбровскому, Северину Блюмштайну, Яцеку Бохеньскому, Войцеху Ярузельскому, Здиславу Найдеру, Каролю Модзелевскому, Яну Литыньскому, Хенрику Вуецу, Эрнесту Брыллю, Веславу Хшановскому, Збигневу Ромашевскому, Александру Смоляру Мартину Куле и ксендзу Станиславу Маяковскому. Среди них были как представители прокоммунистической оппозиции (К. Модзелевский, Я. Литыньский, С. Блюмштайн и др.), так и противники этой идеологии (Л. Мочульский, В. Хшановский, С. Маяковский и др.). В силу этого они давали несколько отличный образ ПНР и внутрисистемной оппозиции, как бы дополняя друг друга. При этом нельзя сказать, что эти дополнения были всегда гармоничными. Сторонники обоих флангов политической оппозиции по сей день сохраняют достаточно скептическое отношение друг к другу и склонны преуменьшать роль своих идеологических соперников в расшатывании правящего режима ПНР. В беседах с деятелями оппозиции я, безусловно, учитывал этот момент, в силу чего не пользовался каким-то постоянным списком вопросов. Однако существовали некоторые темы, которые затрагивались почти во всех интервью (за исключением беседы с В. Ярузельским, которая ввиду уникальности биографии бывшего первого секретаря ЦК ПОРП носила особый характер). Такими темами были: социальное происхождение, отношение к Объединению ПАКС, личные впечатления об избрании К. Войтылы главой римско-католической церкви, степень антирусских и антисоветских настроений в польском обществе в описываемый период (на основе личных наблюдений опрашиваемого), и некоторые другие.

Примечания

1. Raina P. Political opposition in Poland. 1954—1977. London, 1978.

2. Jedlicki W. Klub Krzywego Koła. Paryż, 1963.

3. Kuroń J. Politykai odpowiedzialność. Londyn, 1984. S. 107—123.

4. Bielak F., Korczyk H. Wybrane zagadnienia z genezy i dzałalności grup antysocjalistycznych w Polsce w latach 1975—1981. Warszawa, 1983; Kossecki J. Geografia opozycji politycznej w Polsce w latach 1976—1981. Warszawa, 1983; Modzelewski E. Import kontrrewolucji. Warzsawa, 1982; Ważniewski W. Polityczne i społeczne problemy rozwoju Polski Ludowej. 1944—1985. Zarys historii. Warszawa, 1989.

5. Wiatr J. Kryzysy społeczno-polityczne w Polsce Ludowej a zagadnienie władzy państwowej // Kryzysy społeczno-polityczne w Polsce Ludowej. Geneza, charakter i sposoby przezwyciężania Pod red. naukową A. Czubińskiego. Warszawa, 1983.

6. Starsky S. Class struggle in classless Poland. Boston, 1982.

7. Szymansky A. Class struggle in Socialist Poland. New-York, 1984.

8. Karpiński J. Count-down: The Polish upheavals. New-York, 1982.

9. Bernhardt M.H. The origins of democratization in Poland. New-York, 1993.

10. Трубаче в В Крах операции «Полония». 1980—1981. М., 1983; Веденеева В.Т. Противоборство революционного и реформаторского течений в истории польского рабочего движения и современная идеологическая борьба. Рук. канд. дис. М., 1985; Брониславский Е., Вачнадзе Г. Польский диалог. Тбилиси, 1990.

11. Гришин Я.Я. Истоки кризисов. Казань, 1991.

12. Лойко Л.В. Политическая борьба в Польше (70—80-е гг.). Минск, 1995; Калугина Т.Г. Политическая оппозиция в Польше. 1956—1980. Рук. канд. дис. Иркутск, 1998; Юсупов Р.Р. Польская интеллигенция в период народной демократии. 1944—1980 гг. Казань, 1998; Краткая история Польши. С древнейших времен до наших дней / Отв. ред. В.А. Дьяков. М., 1993; Орехов А.М. Советский Союз и Польша в годы «оттепели»: из истории советско-польских отношений. М., 2005.

13. Opozycja i opór społeczny w Polsce (1945—1980). Materiały konwersatorium z 20 lutego 1991 r. Redakcja: A. Friszke i A. Paczkowski. Warszawa, 1991. S. 5—16; Friszke A. Opozycja polityczna w PRL. 1945—1980. Londyn, 1994.

14. Opozycja w PRL. Słownik biograficzny. 1956—1989. T. 1—3. Warszawa, 2000—2006.

15. Opozycja i opór społeczny w Polsce... S. 8.

16. Ibid. S. 5—6.

17. Strzembosz T. Polacy w PRL: sprzeciw, opozycja, opór (Zachowania opozycyjne w systemie totalitarnym) // Arkana (Kraków), 2000, ą5. S. 121—141.

18. Наиболее полная подборока осуществлена З. Хеммерлингом и М. Надольским. См.: Hemmerling Z., Nadolski M. Opozycja wobec rządów komunistycznych w Polsce. 1956—1976. Wybór dokumentów. Warszawa, 1991; Hemmerling Z., Nadolski M. Opozycja demokratyczna w Polsce. 1976—1980. Wybór dokumentów. Warszawa, 1994.

19. Alberska M. Ośrodki emigracji polskiej wobec kryzysów politycznych w kraju (1956—1981). Wrocław, 2000. S. 43, 84.

20. Kołakowski L. Główne nurty marksizmu. Londyn, 1988; Михник А. Польский диалог: церковь-левые. Лондон, 1980; Cywiński B. Rodowody niepokornych. Paris, 1985; Koлаковский Л. Похвала непоследовательности. Firence, 1974.

21. Kuroń J. Wiara i wina. Do i od komunizmu. Wrocław, 1995.