5. СССР и Италия

Для итальянского фашизма вторая мировая война в известной мере началась преждевременно — его военная подготовка к агрессии была далеко не завершена. Если, например, людские ресурсы страны позволяли сформировать до 150 дивизий, то из-за недостатка вооружения состав итальянской армии не превышал 75—80 дивизий¹. Это обстоятельство в сочетании с намерением выждать дальнейшего развития стратегической обстановки обусловило и позицию «невоюющей державы», которую Италия занимала до 10 июня 1940 г. Муссолини заверял Гитлера: «Фашистская Италия намерена в данный момент составить ваш резерв»².

Главным вопросом для империалистической политики Рима была не столько экспансия в Европе — здесь утверждалась Германия, — сколько приобретение новых колониальных владений. «...Италия не имеет свободного выхода в океан, — говорил об аппетитах итальянского фашизма сам Муссолини. — Она заперта в Средиземном море. Чем больше будут расти ее население и мощь, тем больший ущерб будет приносить ее заточение. Брусьями решетки ее тюрьмы служат Корсика, Тунис, Мальта и Кипр. Ее сторожами являются Гибралтар и Суэц.

Задача итальянской политики заключается прежде всего в том, чтобы взломать решетку ее тюрьмы. После этого у него будет одна цель — марш к океану. Но к какому океану? К Индийскому, через Судан, который связывает Ливию с Абиссинией? Или к океану Атлантическому, через Французскую Северную Африку? И в том и в другом случае мы встретим сопротивление как англичан, так и французов»³.

Колониальные интересы Италии, война с Грецией, начатые Римом боевые действия против англичан в Северо-Восточной и Северной Африке — все это снижало возможности итальянской дипломатии вести интенсивную антисоветскую борьбу. Однако это не меняло существа враждебного подхода Рима к отношениям с СССР.

Итальянский фашизм — главный европейский партнер гитлеровской Германии — был прочно связан с нацистами империалистическими планами завоевания мирового господства, установления «нового порядка» фашистских держав в Европе и Азии. Как и в Берлине, в Риме исходили из того, что осуществление этих задач немыслимо без ликвидации Советского Союза. За счет СССР Германия и Италия рассчитывали не только уладить взаимные разногласия, которых было немало, но и «одарить» в случае сотрудничества с ними другие страны — Финляндию, Румынию, Японию и др., претендовавших на территорию СССР.

Итальянская дипломатия неизменно проявляла заинтересованность в организации антисоветского сговора государств обеих империалистических группировок. Уже на третий день начавшейся мировой войны Муссолини выдвинул идею срочного созыва конференции Германии, Италии, Англии, Франции и Польши для выработки условий германо-польского перемирия и последующего урегулирования между этими странами. Идея тут же потеряла смысл в силу скоротечности войны и фактически отсутствия в Польше правительства. 23 сентября 1939 г. итальянский посол в Берлине Б. Аттолико зондировал в гитлеровском руководстве вопрос о заключении мира между Германией и западными державами. В личном послании Муссолини Гитлеру от 3 января 1940 г. лидер итальянских фашистов разъяснял, что миротворчество Италии вызвано в первую очередь необходимостью объединения всей Европы против Советского Союза. «Россия является чужеродным элементом в Европе»⁴, — заключал дуче.

В практическом плане международные интересы Советского Союза и Италии в наибольшей мере соприкасались в Юго-Восточной Европе, на Балканах, в Восточном Средиземноморье. Попытки итальянского империализма укрепить свои позиции в государствах этих районов — прежде всего за счет Англии — одновременно имели и антисоветскую направленность, вступая в противоречие с борьбой внешней политики СССР за безопасность. Скрыто или явно Италия противодействовала усилиям СССР по обеспечению позитивного развития отношений с Болгарией, Румынией, Венгрией, Югославией, а также Турцией и Афганистаном.

Гегемонистский характер имели и действия Рима по созданию средиземноморского (балканского) блока, предпринимавшиеся осенью 1939 г. Итальянский посланник в Кабуле П. Кварони передавал тогда в Рим: «За политикой Италии здесь следят с огромным вниманием, в особенности за нашими действиями по созданию на Балканском полуострове блока нейтральных государств под нашей эгидой. Наша политика здесь интерпретируется как, в сущности, антирусская: афганцы полагают, что одной из главных причин, обусловивших политику нынешней активности Италии, является желание сохранить свободу маневра для наблюдения за действиями России и противостоять любому ее продвижению на Балканах и на Средиземноморье»⁵.

Борьба «против большевизма» являлась не только целью, но и важным средством внешней политики Рима. Итальянские фашисты всячески афишировали свои антикоммунистические устремления, раздували миф о некой «угрозе со стороны СССР» государствам Юго-Восточной Европы и Балкан. Ставка делалась на то, чтобы под прикрытием дымовой завесы антисоветизма представить Италию в качестве «защитника» этих государств, вытесняя таким образом своих империалистических соперников.

Антисоветские установки толкали итальянскую дипломатию на различные акции в ущерб интересам СССР в далеких от Италии районах мира. Когда после поражения японской военщины на Халхин-Голе в советско-японских отношениях обозначилась возможность определенного улучшения, министр иностранных дел Италии Чиано 12 октября 1939 г. требовал от итальянского посла в Токио Дж. Аурити предпринимать всевозможные усилия с целью не допустить такого улучшения. Из Рима рассылались инструкции в итальянские посольства в различных странах с требованием активных антисоветских действий. Например, 22 декабря 1939 г. Чиано телеграфировал Аурити: «Необходимо, чтобы Вы предприняли активные действия для того, чтобы в Японии была принята антибольшевистская политика, содействуя укреплению традиционных антирусских течений в японских руководящих кругах. Подчеркивайте принятую и подтвержденную в Италии антибольшевистскую ориентацию»⁶.

Должным образом квалифицируя антисоветские и антикоммунистические установки итальянского руководства, СССР не стремился к обострению отношений с Италией. С советской стороны в принципе не исключалась возможность развития нормальных дипломатических и торгово-экономических отношений с этой страной. Однако официальный Рим всячески сдерживал итальянские фирмы от закупок в СССР тех товаров, которые можно было получить на других рынках. В итоге контакты между торгпредством СССР в Риме и внешнеторговыми органами Италии свелись в основном к переписке по вопросам ускорения выдачи лицензий фирмам, закупавшим товары в СССР, а также по другим вопросам второстепенного характера.

Враждебный подход фашистского Рима к СССР подрывал возможности для сколько-нибудь существенного развития советско-итальянских отношений.

Во время советско-финляндского вооруженного конфликта антисоветская политика Италии резко активизировалась. Со стороны Рима был предпринят ряд мер по оказанию политической поддержки и военной помощи финским милитаристам. Министр иностранных дел Италии Чиано в начале декабря 1939 г. записал в своем дневнике: «Принял финского посланника. Он благодарил за моральную поддержку его стране. Просил помощи оружием и по возможности специалистами. Мы не возражаем. Несколько самолетов уже отправлено. Но для этого, конечно, требуется согласие Германии. Когда же оно будет получено? Посланник ответил, что он не видит трудностей в этом деле, и сообщил, что и сама Германия уже отправила финнам оружие, в частности трофейное из Польши»⁷.

С ноября 1939 г. в Италии развернулась настоящая антисоветская истерия, хотя первоначально Чиано декларировал отсутствие интереса Италии к развитию советско-финляндских отношений. Со стороны СССР следовали решительные протесты против разгула антисоветизма итальянских фашистов. Так, 2 декабря 1939 г. перед зданием полпредства СССР в Риме была проведена большая демонстрация фашиствующей молодежи. 4 декабря 1939 г. МИД Италии была вручена советская нота, в которой, в частности, говорилось: «...полпредство заявляет энергичный протест против подобной возмутительной демонстрации и надеется, что будут приняты соответствующие меры для должного наказания виновных в ее организации и неповторения подобных инцидентов»⁸.

Антисоветская кампания в Италии достигла таких масштабов, что правительство СССР вынуждено было неоднократно заявлять протест фашистским властям. В ответ на это начальник кабинета министра иностранных дел Ф. Анфузо 18 декабря подчеркнуто заявил, что «Италия всегда придерживалась антибольшевистской политики и теории»⁹.

Противодействуя антисоветской деятельности Италии, советская дипломатия, в частности, не упускала возможности использовать Германию и ее влияние на Рим, с тем чтобы хотя бы отчасти притупить антисоветизм правительства Муссолини. Линия на учет взаимных противоречий империалистических союзников в определенной мере была результативной. Дело в том, что, занятое подготовкой наступления против Франции, гитлеровское руководство считало ненужной конфронтацию своего итальянского союзника с СССР в данный конкретный момент. Время для этого, по мнению Берлина, еще не созрело. 19 января 1940 г. Риббентроп просил поверенного в делах Италии в Германии М. Маджистрати передать в Рим следующее: не обострять без нужды отношения с Советским Союзом. То же самое Риббентроп говорил Муссолини во время встречи в Риме 11 марта 1940 г.¹⁰.

Советской дипломатии удалось на определенный период затормозить ухудшение отношений между Италией и СССР. Наметилось оживление торгово-экономических отношений между странами. В июне — июле 1940 г. советское торгпредство в Риме провело полезные контакты с такими крупными фирмами, как «Фиат», «Капрони», «Морелли», «Маркотти», «Савойя» и др. Антисоветская кампания фашистских властей была несколько ограничена. Меньше стало и различного рода репрессивных актов со стороны итальянских властей в отношении режима пребывания в этой стране советских представителей. В Рим прибыл полпред СССР Н.В. Горелкин¹¹. Итальянское правительство дало согласие начать торговые переговоры с СССР. Была достигнута принципиальная договоренность о поездке в Москву итальянской торговой делегации. Однако после ответа советской стороны о готовности принять эту делегацию Рим начал под разными предлогами оттягивать ее отъезд.

Это объяснялось не только антисоветскими настроениями итальянского руководства — они всегда были в избытке. Гитлеровская Германия, приступившая к непосредственной подготовке нападения на СССР, с осени 1940 г. стала настойчиво тормозить любые усилия по развитию советско-итальянских контактов. Вмешательство Берлина блокировало и без того робкие претензии итальянской дипломатии на «самостоятельность». В феврале 1941 г., например, итальянская сторона информировала своих германских партнеров относительно обмена мнениями между дипломатическими представителями СССР и Италии по вопросу о международном положении на Балканах и статусе черноморских проливов. Гитлеровцы резко отрицательно реагировали уже на сам факт этого обмена мнениями. Германский посол в Риме получил указание сорвать контакты, чего и добился без особых усилий¹².

Со второй половины 1940 г. отношения СССР и Италии в силу антисоветской политики правительства Муссолини оказались, по существу, парализованными.

В период подготовки нападения на СССР германское руководство не торопилось уведомлять Муссолини о его сроках. Берлин в принципе не настаивал и на прямой военной помощи со стороны Италии, с тем чтобы не питать надежды на ожидаемую добычу своего алчного европейского партнера. В гитлеровском руководстве считали целесообразным использовать Италию в роли «стража» интересов держав «оси» в Средиземноморье, блокируя с ее помощью возможную активность Англин.

Между тем итальянские фашисты догадывались о предстоящем. 30 мая 1941 г. Муссолини заявил начальнику генерального штаба У. Кавальеро, что «предвидит возможность конфликта между Германией и Россией». Дуче подчеркнул, что «не может стоять вне этого конфликта, ибо включен в борьбу против коммунизма»¹³.

Гитлер информировал Муссолини о решении напасть на СССР непосредственно в преддверии этого нападения¹⁴. Ночью 22 июня 1941 г., после телефонного звонка из Берлина с известием о начале военных действий против СССР, Муссолини немедленно поручил ответить германскому руководству: Италия объявляет состояние войны с СССР с 3 часов утра 22 июня 1941 г.

Воинствующий антикоммунизм и антисоветизм, стремление активно содействовать переделу мира ради установления «нового порядка» империалистической коалиции держав-агрессоров, политическая и военная уния с нацистской Германией — все это обусловило участие итальянского фашизма в агрессии гитлеровцев против СССР с ее первого дня. Территориальных претензий к СССР и тем более каких-либо поводов для войны Италия не имела.

Примечания

1. См.: Вишнев С. Военная экономика фашистской Италии. М., 1946, с. 84.

2. Les Lettres secretes échangées par Hitler et Mussolini (1940—1943). Paris, 1946, p. 57.

3. Цит. по: Овсяный И.Д. Указ. соч., с. 288.

4. DGFP. Series D, vol. 8, p. 608.

5. D. D. I., nona serie: 1939—1943. Roma, 1957, vol. 2, p. 17.

6. D. D. I., nona serie: 1939—1943, vol. 2, p. 532.

7. Ciano G. Diario. 1937—1943. Milano, 1980, p. 373.

8. АВП СССР.

9. D. D. I., nona serie: 1939—1943, vol. 2, p. 496.

10. D. D. I., nona serie: 1939—1943, vol. 3, p. 452—461.

11. Н.В. Горелкин прибыл в Италию 8 октября 1939 г., верительные грамоты вручил 21 ноября 1939 г.

12. См.: Исраэлян В.Л., Кутаков Л.Н. Указ. соч., с. 104—105.

13. DGFP. Series D. vol. 12, p. 924.

14. По мнению советских историков В.Л. Исраэляна и Л.Н. Кутакова, итальянская сторона была впервые подробно информирована о плане германского нападения на СССР, вероятно, 2 июня 1941 г. в ходе встречи Гитлера и Муссолини на Бреннерской, перевале. В публикациях германских документов записи этой части переговоров Гитлера с Муссолини не сохранились. См.: Исраэлян В.Л., Кутаков Л.Н. Указ соч., с. 106—107.