«Почему Рузвельт не пошел на разрыв отношений?..»

«Что касается наших отношений с Соединенными Штатами Америки, — заявил на шестой сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 г. В.М. Молотов, — то они за последнее время не улучшились и, пожалуй, не ухудшились, если не считать так называемого «морального эмбарго» против СССР, лишенного какого-либо смысла, особенно после заключения мира между СССР и Финляндией»¹. Излагая это заявление государственному секретарю США К. Хэллу, советский полпред в Вашингтоне К.А. Уманский отметил: «Мы исходим из того, что США также проводят политику нейтралитета, однако отношения между двумя величайшими нейтральными державами, СССР и США, оставляют желать лучшего и страдают, прежде всего, от проводимой американским правительством дискриминационной линии в торговле с СССР... Хэлл в общем ничего не обещал, но он взял новый тон и впервые заговорил о возможности улучшения отношений»².

Внешняя политика СССР в отношении США в начальный период второй мировой войны исходила из готовности к налаживанию конструктивных отношений между двумя государствами. Вместе с тем Советскому правительству приходилось строить свою линию с учетом реальной политики правящих кругов США, постоянно напоминавших о своих антикоммунистических позициях.

В течение начального периода второй мировой войны подход американской дипломатии к отношениям с СССР в известной мере напоминал линию Лондона. «Конструктивные» подходы к СССР со стороны Англии вызывались расчетами на обострение советско-германских отношений и активизировались в момент ухудшения положения Великобритании перед лицом германо-фашистской угрозы. Примерно аналогичные мотивы обусловливали и появление сходного курса у американцев. Различие заключалось в том, что на позиции США сказывался не только германский фактор, но и политика другой агрессивной империалистической державы — Японии. «Новизна», однако, сводилась к бесплодным общим декларациям.

В Вашингтоне всячески стремились отвлечь Японию от экспансии в сферу империалистических интересов США, направив японский милитаризм против СССР. Американское руководство хорошо понимало, что СССР является важнейшей силой противодействия Японии на Дальнем Востоке. Поэтому дипломатия США все же предпочитала не ухудшать отношения с СССР до крайностей. Когда угроза американским интересам со стороны Японии усиливалась, следовали обращения к СССР в духе «нового тона». Но главное заключалось в том, что общие декларации о желательности улучшения советско-американских отношений в США считали вполне совместимым с проведением антисоветской политики как по крупным вопросам международного характера и двусторонних отношений между СССР и США, так и по менее крупным вопросам, опускаясь, по выражению министра внутренних дел США Г. Икеса, до тактики «постоянных тычков в лицо СССР»³.

В связи с мероприятиями СССР по укреплению безопасности на западе в сентябре 1939 г. США заняли выжидательную позицию. 23 сентября 1939 г. поверенный в делах СССР в США сообщал в НКИД СССР о заявлении Хэлла на пресс-конференции. «Хэлл ничего не имеет заявить по этому вопросу, так как правительство США не изучило еще во всех деталях создавшуюся обстановку. Хэлл, между прочим, дал понять, что США не думают торопиться с высказываниями по этому вопросу, особенно в то время, когда непосредственно заинтересованные страны еще не определили своей позиции»⁴.

Тем не менее общая обстановка в США вокруг советско-американских отношений заметно ухудшилась. 17 октября 1939 г. первый заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкин в беседе с американским послом Л. Штейнгардтом обратил внимание посла на «рост антисоветских настроений в США, принимавших порою форму прямых выступлений против СССР и его органов в США». В ответ Штейнгардт заявил, что он якобы «впервые узнает» об этом и причины их видит «в росте общего возбуждения, вызванного войной в Европе. Хотя правительству США трудно предупредить безответственные выступления отдельных лиц, он, тем не менее, примет необходимые меры»⁵. Положение, однако, оставалось прежним.

В своих «Секретных дневниках» Г. Икес подчеркивал, что финляндский конфликт способствовал развертыванию широкой антисоветской кампании в США, которая охватила не только органы печати, но и правительственные круги. Все попытки советских представителей в США разъяснить позицию СССР по этому вопросу наталкивались на непреодолимую антисоветскую преграду наиболее консервативно настроенных кругов Белого дома⁶. Основные антисоветские мероприятия правительства США, как сообщал в Москву полпред СССР в США 17 февраля 1940 г., шли по следующим линиям: оказание военно-экономической помощи Финляндии, проведение дипломатического нажима на Советское правительство, введение мер по ограничению экономических связей между СССР и США («моральное эмбарго») и поощрение антисоветских сил в Европе, а также воздействие американской дипломатии на правительства, решающие в Лиге наций финляндский вопрос⁷.

30 ноября 1939 г. правительство США обратилось к Советскому правительству с предложением о «мирном посредничестве» между СССР и Финляндией. Предложение последовало именно в тот момент, когда советская сторона исчерпала все возможные политические и дипломатические средства устранения напряженности в отношениях с Финляндией. В данной ситуации инициатива США была направлена на поддержку агрессивных устремлений правящих кругов Финляндии. Советское правительство отвергло такое «посредничество».

Подлинным мерилом американского «миролюбия» стала военная, экономическая и финансовая помощь США финским милитаристам. В то же время в соответствии с «моральным эмбарго», объявленным президентом США 2 декабря 1939 г., запрещался вывоз из США в СССР самолетов и запасных частей к ним, алюминия, молибдена, любого авиационного оборудования. Эмбарго было также распространено на вывоз оборудования, патентов и другой документации по производству высокооктанового бензина. Все это вело, естественно, к резкому ухудшению советско-американских отношений. В течение второго квартала 1940 г. экспорт США в Советский Союз сократился примерно в 2 раза по сравнению с предыдущим кварталом. В мае 1940 г. экспорт США в СССР понизился до рекордно низкого уровня — менее полумиллиона долларов.

«Перерыв советско-финских переговоров, дальнейшее развертывание событий в Финляндии и появление потоков клеветы на СССР привели к тому, — писал в НКИД советник полпредства СССР в США А.А. Громыко в начале 1940 г., — что стали раздаваться отдельные голоса о необходимости разрыва дипломатических отношений с СССР»⁸. Еще в декабре 1939 г. в конгресс США была внесена резолюция, требовавшая разрыва с СССР под тем предлогом, что условия установления дипломатических отношений между СССР и США якобы «нарушены» советской стороной. Это настолько не соответствовало действительности, что 18 января 1940 г. К. Хэлл был вынужден опровергнуть существование таких «нарушений». 8 февраля в письме в сенат государственный секретарь заявил: правительство США не имело повода для того, чтобы сделать представление Советскому правительству относительно нарушений каких-либо обязательств, взятых на себя Советским правительством по соглашениям от 16 ноября 1933 г.

В феврале 1940 г. заместитель государственного секретаря США С. Уэллес посетил Рим, Берлин, Лондон и Париж. Советский Союз в его маршрут включен не был. В связи с этим полпред СССР в США 3 марта 1940 г. отмечал: «Преждевременное окончание войны явно не входит в расчеты Рузвельта и приобрело бы актуальное значение, только если бы Уэллес нащупал возможность вбить клин между нами и немцами»⁹. Задача Уэллеса, по мнению полпредства, состояла в том, чтобы «проверить, насколько немцы поддаются для использования против Советского Союза, и в то же время дать возможность Рузвельту заработать перед выборами лавры миротворца»¹⁰. А. Кадоган, тогдашний постоянный заместитель министра иностранных дел Англии, впоследствии писал: «У нас сложилось ясное впечатление, что Уэллес имел в виду план мира, который не требовал бы ликвидации нацистского режима Гитлера»¹¹.

Миссия Уэллеса была явно связана и с публичным заявлением Ф. Рузвельта от 9 февраля 1940 г. о намерении США продолжать оказывать помощь Финляндии в войне против СССР¹². Американский дипломат Дж. Моффат отмечал, что Уэллес высказался за разрыв дипломатических отношений с Советским Союзом¹³.

В Германии, однако, завершали подготовку к вторжению в Норвегию и Данию и поэтому были заинтересованы скорее в том, чтобы запугать Англию и Францию. В соответствии с директивами для переговоров с Уэллесом германские официальные лица вели речь в основном о решимости Германии «победоносно завершить» войну¹⁴.

Глубокий анализ подхода правительства Рузвельта к отношениям с СССР в первые месяцы 1940 г. дал А.А. Громыко. В письме в НКИД он писал: «Почему Рузвельт не пошел на разрыв отношений и почему перспектива разрыва и до президентских выборов 1940 г. и после, если президентом останется Рузвельт, является маловероятной? Вопрос здесь не в каком-то особом отношении Рузвельта к СССР...»

Далее в письме указывались важнейшие причины, которые заставляют Рузвельта не идти на такой шаг, как разрыв отношений с СССР:

«Американская буржуазия, несмотря на глубокую ненависть к СССР, как к стране социализма, с течением времени становящейся все сильнее и сильнее, несмотря на громадную энергию, с которой она старается натравить ряд стран на СССР, все же знает, что СССР тем не менее на земном шаре будет существовать...

Дальневосточная проблема. Финансовые воротилы в США и правительство во главе с Рузвельтом, несмотря на большое озлобление, вызванное улучшением наших отношений с Японией, все же надеются, что СССР и в дальнейшем остается противодействующей силой в отношении Японии на Дальнем Востоке... Наиболее дальновидные элементы американской буржуазии отдают себе отчет в том, что, каковы бы ни были зигзаги в отношениях США с Японией, противоречие их интересов на Дальнем Востоке неизбежно останется. Китай, в котором США имеют немалые интересы, и Филиппины остаются, и, следовательно, остается и угроза американским интересам.

Это отнюдь не противоречит тому положению, что США готовы бы были пожертвовать своими интересами в Китае во имя организации похода против СССР. А пока американской буржуазии приходится считаться с фактами, пусть для нее и неприятными.

Пойдя на разрыв отношений с СССР, Рузвельт тем самым подорвал бы в сильной степени свой престиж, престиж президента, установившего эти отношения. А это, вне всякого сомнения, уменьшило бы шансы на переизбрание Рузвельта президентом в 1940 т., ибо республиканцы получили бы в предвыборной политической игре лишний козырь в свои руки...

Что касается обвинений СССР в распространении коммунистической идеологии в США, покушении на государственный строй США и т. п., то все это предназначено для одурачивания масс и используется главным образом как предлог для похода реакции против всех прогрессивных организаций в стране, и, разумеется, прежде всего против компартии США...

Имеют известное значение и торговые интересы. Некоторые группы буржуазии видят в СССР неплохой рынок для сбыта своих товаров. Разрыв дипломатических отношений неизбежно сказался бы на торговых отношениях между двумя странами.

Все сказанное отнюдь не дает основания сделать вывод о том, что в дальнейшем не будет предложений со стороны реакционных элементов о разрыве отношений с СССР»¹⁵, — заключал А.А. Громыко.

Примечания

1. Шестая сессия Верховного Совета СССР. 29 марта — 4 апреля 1940 г., с. 41.

2. АВП СССР.

3. The Secret Diary of Harold L. Ickes. New York, 1954, vol. 3. The Lowering Clouds, p. 436.

4. АВП СССР.

5. Там же.

6. The Secret Diary of Harold L. Ickes, vol. 3, p. 134—135.

7. АВП СССР.

8. АВП СССР.

9. АВП СССР.

10. Там же.

11. The Daily Telegraph, January 1, 1971.

12. Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt 1940. New York, 1941, vol. 9, p. 79.

13. The Moffat Papers. Selections from the Diplomatic Journals of Jay Pierrepont Moffat. 1919—1943. Massachusetts, 1956, p. 280—281.

14. DGFP. Series D, vol. 8, p. 819, 864.

15. АВП СССР.