Визит в Москву А. Идена

Принципиально важная задача советской дипломатии заключалась в том, чтобы формировавшемуся союзу между СССР, Великобританией и США придать договорное оформление. Это укрепило бы уверенность в том, что Англия и Соединенные Штаты Америки будут сражаться вместе с СССР до конца войны, не пойдут на сепаратный мир с агрессорами. Поскольку в правящих кругах этих держав были широко распространены крайне враждебные Советскому Союзу настроения, возможность такого развития событий нельзя было не учитывать. Заключение союза должно было, по мнению Советского правительства, создать также оптимальные возможности для действительно эффективного сотрудничества трех держав в войне, координации и согласования их действий для скорейшего разгрома общих врагов. Необходимо было по возможности согласовать цели трех держав в войне, урегулировать ряд нерешенных в отношениях между ними внешнеполитических вопросов. Учитывая горький опыт взаимоотношений между тремя странами в прежние годы, Советское правительство проявляло огромную заинтересованность также в том, чтобы сотрудничество, установившееся между ними в годы войны, продолжалось и после ее окончания.

Еще во время Московской конференции с участием Бивербрука и Гарримана Сталин предложил превратить советско-английское соглашение от 12 июля в «союзный договор, который охватывал бы не только военный, но и послевоенный период»¹.

Для того чтобы сгладить остроту разногласий, возникших между Великобританией и СССР, британское правительство приняло решение о поездке в Москву министра иностранных дел А. Идена. 27 ноября на заседании военного кабинета обсуждались директивы, которыми он должен был руководствоваться в переговорах с Советским правительством. Излагая задачи своей миссии, как он их понимал, Иден сказал, что необходимо устранить подозрения Советского правительства в том, что Великобритания «была бы готова заключить мир с Германией, которая контролировалась бы армией, если бы она свергла партию»².

Однако Черчилль не хотел давать по этому вопросу каких-либо обещаний. В своем выступлении британский премьер не скрывал, что на каком-то этапе, он действительно будет готов вступить в переговоры с представителями Германии, если Гитлер и другие лидеры нацистской партии будут отстранены от власти. «Премьер-министр сказал, — гласит протокол этого заседания, — что мы сделали публичное заявление о том, что мы не будем вести переговоров с Гитлером или с нацистским режимом, но он считает, что мы пошли бы слишком далеко, если бы заявили, что не будем вести переговоров с Германией, контролируемой армией. Невозможно предсказать, какое по форме правительство может оказаться в Германии тогда, если ее сопротивление будет ослаблено и она захочет вести переговоры»³.

Тут предельно точно обрисованы сокровенные планы Черчилля: если Гитлер будет свергнут, то британский премьер будет готов заключить с Германией мир, пойти на сделку с ней. А эта сделка в конечном счете могла бы оказаться направленной против Советского Союза.

В связи с предстоящей поездкой Идена в Москву 1 декабря его посетил советский посол в Лондоне Майский. Он сообщил, что, по мнению Советского правительства, во время визита было бы целесообразно заключить два договора. В первом договоре содержались бы условия о взаимной помощи в войне. Второй относился бы к послевоенному периоду. В нем речь шла бы о послевоенном мирном урегулировании и политике двух держав по отношению к Германии. Советское правительство считало необходимым принять меры, которые предотвратили бы развязывание Германией еще одной войны⁴.

4 декабря на заседании британского военного кабинета рассматривался подготовленный Форин оффиcом проект инструкции Идену. В нем говорилось о желательности ограничиться опубликованием англо-советской декларации (аналогичной Атлантической хартии), в которой содержались бы лишь «определенные руководящие принципы». Этим была бы «продемонстрирована» решимость совместно бороться против агрессии⁵. Если Советское правительство считало необходимым заключение по всем правилам оформленного союзного договора, то в Лондоне по-прежнему предпочитали ограничиваться самой общей декларацией. Военный кабинет утвердил инструкцию.

Британский военный кабинет рассмотрел также вопрос о позиции, которую должен занять Иден, если советские представители поднимут вопросы послевоенного мирного урегулирования. Было решено, что Иден «будет избегать вовлечения в конкретные дискуссии» по этим вопросам⁶. Британское правительство намеревалось сначала согласовать свою позицию по вопросам мирного урегулирования с США, а затем «известить» о принятых решениях Советское правительство⁷.

Во время беседы с Майским, состоявшейся на следующий день, Черчилль изложил свои взгляды в отношении Германии. Посол сообщал в Москву, что британский премьер считает необходимым после войны «полное разоружение Германии по крайней мере на целое поколение, раздробление Германии на части, прежде всего отделение Пруссии от остальных частей Германии». Однако Черчилль считает нецелесообразным открыто заявлять сейчас о расчленении Германии, ибо это могло бы побудить немцев оказывать союзникам более упорное сопротивление⁸.

Получив информацию о содержании директив Идену, государственный секретарь США К. Хэлл дал американскому послу в Лондоне Дж. Вайнанту указания заявить британскому министру иностранных дел о нежелательности принятия им в Москве каких-либо обязательств относительно послевоенного урегулирования. Иден обещал учесть мнение американского правительства⁹.

Ни британское, ни американское правительства не намеревались согласовывать с СССР вопросы послевоенного мирного урегулирования. Они исходили из того, что в результате войны Советский Союз будет настолько ослаблен, что они смогут решать большинство мировых проблем по собственному усмотрению и навязывать Советскому Союзу угодные им условия.

Таким образом, Иден отправлялся в Москву с двуличной миссией. Перед ним стояла задача, используя «дымовую завесу» разговоров о союзе, уклониться от установления с Советским Союзом действительно тесного сотрудничества, от каких-либо конкретных союзнических обязательств перед ним. Воюя за свои собственные интересы, Советский Союз в то же время воевал и за интересы Великобритании, буквально спасая ее от гибели. Черчилля это вполне устраивало, и договариваться о чем-либо с СССР он считал излишним.

16 декабря Иден прибыл в Москву, и в тот же день начались его переговоры со Сталиным и Молотовым. Председатель Совета Народных Комиссаров СССР передал министру иностранных дел Англии проекты упомянутых двух договоров. Иден представил на рассмотрение проект совместной декларации. Сталин высказался за то, чтобы подписывать не декларацию, а договоры.

Глава Советского правительства подчеркнул необходимость согласовать военные цели СССР и Англии, что сделает союз двух стран более прочным. Если наши цели будут различными, сказал он, то не будет и действительного союза. Из конкретных проблем Советское правительство выдвинуло на первый план такой принципиально важный для СССР вопрос, как признание британским правительством советских западных границ, существовавших 22 июня 1941 г., в частности вхождения Латвии, Литвы и Эстонии в состав СССР. Однако Иден занял уклончивую позицию, заявляя, что не уполномочен брать подобных обязательств.

И.В. Сталин высказался также за необходимость восстановления независимости Чехословакии (в домюнхенских границах), Югославии, Албании, Греции и Австрии. Он согласился с мнением Идена, что Германия должна будет уплатить репарации, но уточнил: не деньгами, а товарами. Министр иностранных дел Англии отметил необходимость установления над Германией военного контроля, а также, возможно, ее расчленения. Касаясь последнего вопроса, Сталин высказался за передачу Польше Восточной Пруссий и установление польской западной границы по Одеру¹⁰.

В связи с высказыванием главы Советского правительства о Чехословакии следует отметить, что ни британское, ни даже чехословацкое эмигрантское правительства в то время не ставили вопроса о полной отмене решений мюнхенского соглашения 1938 г. и восстановлении границ Чехословакии в их прежнем виде¹¹. Первым этот вопрос поднял Советский Союз.

Встал также вопрос о Турции. Учитывая широко распространенные на Западе клеветнические домыслы о позиции СССР по отношению к Турции, полезно привести соответствующий абзац из доклада Идена военному кабинету Англии: «Позиция Сталина в отношении Турции была самой резонной. Он согласен, что мы должны относиться к Турции хорошо и предложить ей поощрения, чтобы она осталась нейтральной... Он не выражал никаких вожделений в отношении проливов». Для обеспечения нейтралитета Турции Сталин предлагал даже возвратить ей Додеканезские острова, которые после первой мировой войны были отобраны у нее державами Антанты и переданы Италии¹².

17 декабря в результате переговоров были в основном согласованы тексты обоих договоров, хотя некоторые вопросы остались нерешенными. Первый из договоров в основном совпадал с советско-английским соглашением от 12 июля; но были внесены некоторые уточнения. Во втором договоре Предусматривалось сотрудничество в урегулировании послевоенных вопросов, связанных с обеспечением мира и безопасности в Европе, а также принятие мер, чтобы сделать невозможной новую агрессию со стороны Германии¹³.

Состоялось еще несколько бесед советских руководителей с Иденом, во время которых они стремились согласовать вопрос о признании Англией советских западных границ 1941 г. Поскольку урегулировать его не удалось, Советское правительство предложило отложить подписание договоров.

Не соглашаясь на включение в договор положения о восстановлении советских довоенных границ, Иден, однако, заявил, что британское правительство считается с суверенитетом Советского Союза в Прибалтике. Иден заверял, что после возвращения в Лондон сможет урегулировать там этот вопрос¹⁴.

Что касается вопроса о советско-польской границе, то Сталин отметил, что он не настаивает на его немедленном решении. Он выразил надежду, что позднее удастся достигнуть по нему соглашения. Советское правительство готово положить в основу советско-польской границы «линию Керзона»¹⁵.

Состояние московских переговоров было рассмотрено 19 декабря на заседании британского военного кабинета (ввиду отсутствия в Лондоне Черчилля председательствовал лидер лейбористов К. Эттли). В результате заседания Идену была послана телеграмма, что военный кабинет придерживается принципа о невозможности заключения до окончания войны каких-либо соглашений о границах. Поэтому в настоящее время невозможно подписать договоры, предложенные советской стороной. Однако такая позиция, занимаемая правительством в данный момент, не означает, что оно вообще против советских предложений¹⁶.

Черчилль находился в это время на пути в США. Получив информацию о московских переговорах, он телеграфировал, что идти на уступки не следует. Русские и так вынуждены воевать, чтобы защитить свои жизни и, кроме того, они, мол, «зависят» от Англии в связи с поставками¹⁷.

Главная же причина такой позиции Черчилля заключалась в другом. Он писал из Вашингтона: «Никто не может предвидеть, каким будет баланс сил и где окажутся армии-победительницы в конце войны. Однако представляется вероятным, что Соединенные Штаты и Британская империя далеко не будут истощены и будут представлять собой самый мощный военный и экономический блок, какой когда-либо видел мир, и что Советский Союз будет нуждаться в нашей помощи для восстановления страны в гораздо большей степени, чем мы тогда будем нуждаться в его помощи»¹⁸. Американский историк У. Макнейлл отмечает, что, по мнению Черчилля, Советский Союз в таких условиях не был бы в состоянии отстоять свои довоенные границы, признания которых требовал Сталин¹⁹.

Из таких же соображений исходило и правительство США. Оно полагало, что Сталин ставил эти вопросы потому, что не надеялся, что Россия будет в конце войны достаточно сильной, чтобы восстановить свои границы 1941 г.²⁰

В результате позиции, занятой британским правительством, подписание согласованных текстов двух договоров между СССР и Англией оказалось во время пребывания Идена в Москве невозможным. Было решено, что переговоры о договорах будут продолжены через обычные дипломатические каналы.

В ходе переговоров обсуждались также военные вопросы. Сталин отметил, что худший период в производстве в СССР военных материалов теперь позади. Весной приходится ожидать новое германское наступление, но если бы был открыт второй фронт, то война могла бы кончиться еще в 1942 г.²¹ Однако британские представители ответили, что вторжение на континент в ближайшем будущем невозможно²². Иден сказал, что Англия не располагает достаточными силами для посылки войск на советский южный фронт²³.

Сталин во время беседы 18 декабря констатировал, что ранее СССР ставил вопрос о втором фронте, но британское правительство отклонило это. Затем Советский Союз выдвинул другое предложение — о посылке британских войск на советский фронт. Если британское правительство считает в настоящий момент данное предложение неосуществимым, то СССР готов не настаивать на нем и выдвигает теперь новое, третье предложение: совместная англо-советская операция на севере, в районе Петсамо, и в Северной Норвегии. СССР смог бы дать для этой операции сухопутные силы, от Англии потребовалась бы помощь флотом и авиацией. В результате было бы оккупировано Петсамо, и в Северной Норвегии был бы создан очаг сопротивления германской агрессии. В дальнейшем туда можно было бы направить и норвежских добровольцев. Иден выразил согласие обсудить этот вопрос²⁴.

Во время визита Идену, сопровождавшему его заместителю начальника имперского генерального штаба генералу А. Нею и другим британским военным была предоставлена возможность посетить Клин, только что освобожденный от германских войск. Они воочию убедились в ожесточенности происходивших боев, в великолепных успехах советских войск, их силе и мощи.

В ходе переговоров Иден поставил вопрос о помощи со стороны СССР, чтобы ослабить давление на Британскую империю и США на Дальнем Востоке. Таким образом, британское правительство заявляло о его заинтересованности во вступлении Советского Союза в войну против японских агрессоров.

Позиция Коммунистической партии и Советского правительства по вопросу о дальнейших отношениях с Японией в связи с ее нападением на США и тем самым открытым вступлением во вторую мировую войну была к этому времени уже четко определена. Еще И декабря В.М. Молотов телеграфировал новому советскому послу в США М.М. Литвинову:

«По вопросу о нашей установке в связи с японо-американской войной Вам сообщается, что мы не считаем возможным объявить в данный момент состояние войны с Японией и вынуждены держаться нейтралитета, поскольку Япония будет соблюдать советско-японский пакт о нейтралитете. Мотивы:

Первое. Советско-японский пакт обязывает нас к нейтралитету, и мы не имеем пока основания не выполнять свое обязательство по этому пакту...

Второе. В настоящий момент, когда мы ведем тяжелую войну с Германией и почти все наши силы сосредоточены против Германии, включая сюда половину войск с Дальнего Востока, мы считали бы неразумным и опасным для СССР объявить теперь состояние войны с Японией и вести войну на два фронта... Объявление состояния войны с Японией со стороны СССР ослабило бы силу сопротивления СССР гитлеровским войскам и пошло бы на пользу гитлеровской Германии. Мы думаем, что главным нашим общим врагом является все же гитлеровская Германия, ввиду чего ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав оси в ущерб СССР и всем нашим союзникам»²⁵.

В соответствии с такой позицией Советского правительства Сталин заявил Идену, что в случае если бы Советский Союз объявил войну японским агрессорам, то он должен был бы сражаться с ними и на земле, и на море, и в воздухе. Для этого нужно подготовиться. Пока СССР не готов, так как перебросил значительное количество войск с Дальнего Востока на советско-германский фронт²⁶. Британское правительство признало советскую позицию по этому вопросу разумной. Таким же образом освещают ее и британские историки²⁷.

Иден покинул Москву 22 декабря. В опубликованном в результате визита коммюнике говорилось: «Беседы, происходившие в дружественной атмосфере, констатировали единство взглядов обеих сторон на вопросы, касающиеся ведения войны, в особенности на необходимость полного разгрома гитлеровской Германии и принятия после того мер, которые сделали бы повторение Германией агрессии в будущем совершенно невозможным»²⁸.

Таким образом, никаких проблем советско-английских отношений в результате визита Идена в Москву решено не было. Но этот визит свидетельствовал о том, что британское правительство, как и Советское, придавало немаловажное значение союзу СССР и Великобритании в войне. Беседы в Москве проходили в дружественной обстановке. В результате визита установились непосредственные контакты между правительствами двух стран, были обсуждены многие интересовавшие обе страны вопросы, а также в основном согласованы тексты договоров о взаимной помощи и сотрудничестве СССР и Великобритании в войне и при послевоенном мирном урегулировании. Таким образом, визит Идена внес определенный вклад в укрепление советско-английского сотрудничества в войне.

Примечания

1. Советско-английские отношения... Документы, т. 1, с. 138.

2. Public Record Office, Cab. 65/24.

3. Ibidem.

4. Public Record Office, FO 371/29472/6263.

5. FRUS. 1941, vol. 1, p. 202—203.

6. Public Record Office, Cab. 65/24.

7. The Diaries of Sir Alexander Cadogan, 1938—1945. London, 1971, p. 204—205.

8. См.: Советско-английские отношения... Документы, т. 1, с. 182.

9. FRUS. 1941, vol. 1, p. 194—195.

10. См.: Советско-английские отношения... Документы, т. 1, с. 184—192; Public Record Office, Cab. 65/24; Woodward L. British Foreign Policy..., vol. 2, p. 222—223; The Eden Memoirs. The Reckoning, p. 292.

11. Rothwell V. Britain and the Cold War. 1941—1947, p. 180—181, 184—185.

12. Public Record Office, Cab. 65/29; FRUS. 1942. Washington, 1962, vol. 3, p. 501.

13. См.: Советско-английские отношения... Документы, т. 1, с. 191—192; Woodward L. British Foreign Policy..., vol. 2, p. 224—225.

14. Woodward L. British Foreign Policy..., vol. 2, p. 226—234.

15. См.: Советско-английские отношения... Документы, т. 1, с. 190. На Парижской мирной конференции 1919 г. (без участия советских представителей) была выработана линия восточной границы Польши, основывающаяся на этнографическом принципе. Она вошла в историю как «линия Керзона» (по имени министра иностранных дел Великобритании лорда Керзона, предложившего в 1920 г. эту линию Советскому правительству).

16. Public Record Office, Cab. 65/24.

17. Woodward L. British Foreign Policy..., vol. 2, p. 235.

18. Churchill W.S. The Second World War, vol. 3, p. 616 (курсив мой. — В.С.).

19. McNeill W.H. America, Britain and Russia, p. 168.

20. FRUS. 1942, vol. 3, p. 511.

21. Woodward L. British Foreign Policy..., vol. 2, p. 235.

22. Public Record Office, FO 371/29655/6148.

23. См.: Советско-английские отношения... Документы, т. 1, с. 193—194.

24. См. там же.

25. Советско-американские отношения... Документы, т. 1, с. 144. М.М. Литвинов, прибывший в США 7 декабря и в тот же день вручивший Ф. Рузвельту свои верительные грамоты, 11 декабря снова посетил американского президента и изложил ему позицию СССР в соответствии с этими указаниями. Рузвельт сказал, как сообщал в Москву советский посол, что «он об этом решении сожалеет, но на нашем месте поступил бы так же, как мы» (там же, с. 145).

26. The Eden Memoirs. The Reckoning, p. 300—301; FRUS. 1942, vol. 3, p. 503.

27. См.: Батлер Дж. и Гуайер Дж. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, с. 245.

28. Внешняя политика Советского Союза... Документы, т. 1, с. 193.