Из польской документации

1

Доклад из Катыни. Отчет для служебного пользования Польского Красного Креста (фрагменты)¹.

Отчет Технической комиссии Польского Красного Креста о ходе работ в Катыни.

17 апреля 1943 года комиссия с временным составом из 3 человек приступила к работе, распределение которой было следующим:

1) г-н Ройкевич Людвик — исследование документов в секретариате тайной полиции;
2) г-н Колодзейский Стефан и Водзиновский Ежи — розыск и сохранение документов, обнаруженных на останках в катынском лесу.

В этот день, однако, в работе наступил перерыв в связи с приездом польской делегации, состоящей из офицеров-военнопленных, находящихся в офицерских лагерях в Германии. Прибыли:

1) подполковник кавалерии Моссор Стефан — офлаг П Е/К № 1449
2) капитан Цыльковский Станислав — офлаг П Е/К № 1272
3) подпоручик Гостовский Станислав — офлаг П D №776/П/В
4) капитан Клебан Эугениуш — офлаг П D №
5) подпоручик авиации Ровиньский Збигнев — офлаг П С № 1205/П/В
6) капитан танковых войск Адамский Константин — офлаг П С № 902/XI/A.

Члены комиссии Польского Красного Креста имели возможность совместно осмотреть рвы, а также документы. [...]

Последовательность работ была следующей:

а) откапывание и извлечение на поверхность останков,
б) изъятие документов,
в) осмотр врачом неидентифицированных останков,
г) захоронение останков.

Время работы было установлено с 8 до 18 часов с полуторачасовым перерывом на обед.

Комиссия отмечает, что извлечение останков было сопряжено с большими трудностями, так как они были сильно спрессованы, хаотически сброшены в рвы, частью с руками, связанными за спиной, частью со снятыми и наброшенными на голову шинелями, причем шинели были на шее стянуты шнурами, руки же связаны за спиной и также подвязаны шнуром, который был прикреплен к шнуру, стягивающему шинель на шее. Так связанные трупы находились главным образом в специальном рве, залитом грунтовыми водами, из которого извлечено только членами комиссии ПКК 46 жертв. Немецкие военные власти в связи с тяжелыми условиями при эксгумации такого рода хотели вообще этот ров засыпать. Только в одном из рвов найдено около 600 трупов, уложенных ровными рядами лицом к земле.

Большую трудность представляло отсутствие достаточного количества резиновых перчаток. Извлечение трупов производилось окрестными жителями, которые были мобилизованы германскими властями.

Вынесенные на носилках из рвов трупы укладывали в ряд и приступали к поиску документов таким образом, что каждый труп отдельно обыскивали двое рабочих в присутствии одного члена комиссии ПКК. Рабочие разрезали все карманы, извлекали содержимое, вручая все найденные предметы члену комиссии ПКК. Как документы, так и найденные предметы вкладывались в конверты, носящие очередной номер, причем тот же номер, выбитый на металлической пластинке, прикреплялся к трупу. С целью более тщательного и детального поиска документов распарывали даже белье и обувь. В случае необнаружения каких-либо документов или памятных предметов вырезались монограммы (если таковые имелись) с одежды или же белья.

Члены комиссии, занятые поиском документов, не имели права их просмотра и сортировки. Они обязаны были только упаковывать следующие предметы:

а) бумажники со всем их содержимым;
б) всевозможные бумаги, найденные россыпью;
в) награды и памятные предметы;
г) медальоны, крестики и пр.;
д) погоны;
е) кошельки;
ж) всевозможные ценные предметы.

[...] Наполненные таким образом конверты, перевязанные проволокой или бечевкой, в порядке номеров укладывали на подвижном столе, специально предназначенном для этой цели, затем их принимали немецкие власти и отправляли мотоциклом два раза в день, то есть в полдень и вечером, в бюро секретариата тайной полиции. Если документы не умещались в одном конверте, их помещали во второй, имеющий тот же номер.

В бюро секретариата тайной полиции документы, доставленные военным мотоциклистом, вручали германским властям. Предварительное изучение документов и установление фамилий проводилось при участии трех немцев и представителей Технической комиссии ПКК. Вскрытие конвертов проводилось в присутствии поляков и немцев. Документы, в том состоянии, в котором они находились при останках, тщательно деревянными палочками очищались от грязи, жира и гнили. В первую очередь делался упор на поиск тех документов, которые дали бы неопровержимую возможность установить фамилию и имя жертвы. Эти данные получались из документов, удостоверяющих личность, или из паспортов, служебных удостоверений, мобилизационных карточек либо свидетельств о прививках в Козельске. При отсутствии такого рода документов исследовались другие, такие, как: корреспонденция, визитные карточки, записные книжки, листки с записями и т. п. Бумажники и кошельки с банкнотами эмиссии Польского Банка сжигались, банкноты в иностранной валюте, кроме русской, так же как все монеты и золотые предметы, складывались в конверты. Установленные фамилии, так же как и содержимое конверта, записывал на отдельном листе бумаги немец на немецком языке под тем же номером. Комиссия разъясняет, почему первоначально списки составлялись только на немецком языке. Немецкие власти заявили, что списки с фамилиями будут немедленно отсылаться в Польский Красный Крест, как и документы после их использования. В связи с вышеизложенным у комиссии не было повода составлять второй список, тем более что в начальной фазе работы персонал Технической комиссии ПКК был очень малочисленным. Если возникали трудности с расшифровкой анкетных данных, то под очередным номером записывалось «личность не установлена», однако найденные документы перечислялись. Такие документы пересылались немецкими властями в специальную химическую лабораторию для более детального исследования. В случае получения положительного результата фамилия жертвы вносилась под тем же номером, но в дополнительный список. Следует также отметить, что среди убитых были и останки без всяких документов либо памятных знаков. Однако и они снабжались порядковым номером и примечанием в списке «личность не установлена».

После записи на листе бумаги о содержимом конверта документы либо предметы вкладывались в новый конверт, снабженный тем же номером, на конверте также перечислялось его содержимое. Эту операцию выполняли немцы. Таким образом, просмотренные, рассортированные и пронумерованные конверты складывались в порядке нумерации в ящики. Они оставались в исключительном распоряжении германских властей. Списки, напечатанные немцами на машинке на немецком языке, не могли быть сверены комиссией с черновиком, так как она уже не имела к ним доступа. [...] Одновременно комиссия подчеркивает, что при изучении документов дневники, воинские приказы, некоторые письма и т. п. забирались германскими властями для перевода на немецкий язык. Все ли они были возвращены и вложены в соответствующие конверты, комиссия утверждать не может.

Во время работы Технической комиссии ПКК в катынском лесу в период с 15 апреля по 7 июня 1943 года эксгумировано всего 4243 трупа, из которых 4233 изъято из семи могил, находящихся на небольших расстояниях одна от другой и раскопанных в марте 1943 года германскими военными властями. Из упомянутых семи могил извлечены все останки.

Восьмая могила, находящаяся на расстоянии примерно 200 метров на юг от первой группы могил, была обнаружена 28 июня 1943 года и из нее извлечено только 10 трупов. Они были захоронены в открытой тогда еще шестой братской могиле. Принимая во внимание летнее время, германские власти отдали распоряжение о перерыве в работах по эксгумации до сентября 1943 года, в связи с чем восьмая могила после извлечения упомянутых выше останков была засыпана.

Очень тщательно и на всей территории проведенное немцами зондирование в связи с тем, чтобы объявленная пропагандой цифра в 12 тысяч трупов не слишком расходилась с действительностью, позволяет предполагать, что больше могил уже не будет. В восьмой могиле, судя по ее установленным размерам, число трупов не должно превышать нескольких сотен. Это зондирование территории обнаружило ряд массовых захоронений русских в различной степени разложения трупов вплоть до скелетов.

Общее число эксгумированных трупов в количестве 4241 было захоронено в шести новых братских могилах, выкопанных вблизи от рвов, где производились расстрелы. Останки двух генералов захоронены в отдельных одиночных могилах. Могилы расположены на высоком сухом месте с песчаным грунтом. Территория по обеим сторонам братских могил низкая и сырая. Величина и глубина отдельных могил неодинакова в связи с условиями местности и техническими трудностями, возникающими в процессе работы. Дно всех могил совершенно сухое, и каждая могила в зависимости от длины, ширины и глубины заключает по нескольку рядов трупов, а каждый ряд — по нескольку слоев. Верхние слои укладывались по меньшей мере на глубине одного метра ниже окружающей местности так, что после засыпания могил до уровня одного метра выше окружающей местности верхние слои останков будут присыпаны двухметровым слоем земли. Все могилы имеют плоскую форму, одинаковую высоту, а их боковые откосы укреплены дерном.

Над каждой братской могилой установлен деревянный струганый крест высотой в два с половиной метра, а под крестом посажено немного полевых цветов. На поверхности братской могилы выложен большой крест из дерна. Могилы пронумерованы в порядке их создания для сохранения порядковых номеров учета извлеченных останков. Останки укладывались по порядку номеров головами к востоку один возле других, голова — несколько выше, а руки — сложены на груди. Каждый слой останков присыпан землей в 20—30 см. [...]

В день отъезда из Катыни последних членов Технической комиссии ПКК (то есть 9 июня 1943 года) ими был повешен на самом большом кресте IV могилы большой металлический венок, выполненный из жести и проволоки одним из членов комиссии. Этот венок, несмотря на то, что он был изготовлен вручную и в полевых условиях, выглядел эстетично. Он покрашен в черный цвет, в центре находится терновый венец из колючей проволоки, а в центре венца к деревянному кресту принят крупный металлический польский орел с офицерской фуражки. [...]

Резюмируя вышеизложенное, комиссия констатирует, что:

1) извлеченные из рвов останки находились в стадии разложения, поэтому их опознание было просто невозможно. В то же время мундиры сохранились довольно хорошо, особенно все металлические части, такие, как знаки различия, награды, орлы, пуговицы и т. п.;
2) причиной смерти был выстрел, направленный в область основания черепа;
3) из документов, найденных на трупах, следует, что убийство имело место в период с конца марта до начала мая 1940 года;
4) работа в Катыни проходила под постоянным контролем германских властей, которые установили пост при каждой группе работающих членов комиссии;
5) вся работа была выполнена членами Технической комиссии ПКК, германскими властями и жителями окрестных деревень, число которых в среднем составляло 20—30 человек в день. Присылаемые также большевистские пленные в количестве по 50 человек в день использовались исключительно при выкапывании и засыпке могил и планировке территории;
6) общие условия работы были очень тяжелыми и нервно изматывающими. Кроме драматичности самого факта, разложение тел и отравленный в результате этого воздух создавали тяжелую и нервную атмосферу работы;
7) частые приезды различных делегаций, ежедневное посещение территории значительным количеством военных, вскрытие трупов, проводимое военными врачами-немцами и членами прибывающих делегаций, осложняли и так трудную саму по себе работу.

Поскольку председатель Технической комиссии г-н Хугон Кассур после отъезда 12.V.1943 года не смог возвратиться в Катынь, функции председателя Технической комиссии ПКК после окончания работ исполнял г-н Ежи Водзиновский.

Несколько слов пояснений к приведенному выше отчету: Требования немецкой пропаганды очень затрудняли работу Технической комиссии. Уже за два дня до выезда какой-либо важной делегации работы фактически прерывались, поскольку для их выполнения прибывало всего 7—10 рабочих. Объясняли это тем, что жители окрестных деревень не явились на работы, несмотря на полученный приказ.

Когда в Катынь съехались профессора медицины из Германии и государств, сотрудничающих с «осью», им для осмотра и вскрытия были предоставлены тела либо офицеров высших рангов, либо тех, кто кроме смертельного огнестрельного ранения получили также колотые штыковые раны или были связаны. [...] Вскрытия, производимые иностранными профессорами, проходили без согласования с комиссией, что неоднократно затрудняло идентификацию. [...]

Немецкие части, занимающие центральный участок фронта, получили приказ посетить Катынь. Ежедневно сотни людей осматривали место преступления. Вмешательство комиссии привело к тому, что эти посещения были ограничены определенными часами и были выделены поддерживающие порядок жандармы. [...]

По пулям, извлеченным из трупов офицеров, а также по гильзам, найденным в песке, можно констатировать, что выстрелы производились из пистолетов калибра 7,65 мм. Представляется, что они могут быть немецкого происхождения. Опасаясь, как бы большевики не использовали этого обстоятельства, германские власти бдительно следили за тем, чтобы ни одна пуля или гильза не была спрятана членами комиссии ПКК. Это распоряжение было наивным, а контроль невыполнимым: впрочем, доверенные сотрудники НКВД, проводившие катынский расстрел, могли иметь пистолеты любого происхождения.

До сего времени Главное правление Польского Красного Креста не получило результатов исследования останков в Катыни, проведенного доктором Водзиньским. Из его доклада после извлечения первых 1700 трупов следует, что, несмотря на гнилостный распад трупов из верхних слоев, благодаря песчаной-глинистой почве, частичной мумификации и произошедшие в трупах более глубоких слоев так называемые жировосковые изменения, удалось в 98 процентах случаев констатировать огнестрельное ранение черепа с входом в области затылка и выходом в лобной части, темени или на лице, в 0,4 процента — двойное огнестрельное ранение черепа сзади, в 1,5 процента случаев — огнестрельное ранение шеи.

По всей вероятности, цифры окончательных результатов не будут далеко расходиться с приведенными выше. Будут заслуживать внимания данные о количестве трупов со связанными шнуром руками и шеей, а также числе заколотых штыками.

Отчет Технической комиссии только вскользь упоминает о том, что члены комиссии собственноручно эксгумировали 46 трупов из рва, заполненного водой. Речь идет о рве, который я сам видел, будучи в Катыни. Он находился у нижнего края одной из семи больших могил, которая террасами спускалась вплоть до низинной местности. Его заполняли подпочвенные воды, на поверхности торчали части трупов. [...]

...Приведу в заключение отчета об участии Польского Красного Креста в работах по эксгумации в Катыни цитату из речи председателя Главного правления Польского Красного Креста на собрании представителей польской общественности в Варшаве:

«Могилами отмечена история Польши... такой могилы еще не было...»

Казимеж Скаржиньский
Варшава, июнь 1943 года

2

1947 год. Лондон. Фрагмент отчета доктора М. Водзиньского о катынском преступлении

16. Общие выводы

На основе работ по эксгумации, выполненных с помощью Технической комиссии Польского Красного Креста в период с 29 апреля 1943 года по 3 июня 1943 года — на месте преступления в катынском лесу, расположенном в 16 км западнее Смоленска, я прихожу к выводам следующего содержания:

1) Эксгумированные останки в количестве 4143 были погребены в восьми братских могилах. Семь из упомянутых могил, расположенных близко одна от другой, находились на песчаном холме на расстоянии около 500 метров от шоссе Орша — Смоленск.

Самая большая могила в форме буквы «L» заключала 2500 трупов, остальные — от 700 (могила № 2) до 50 (могила № 5).

Эксгумированные останки были плотными слоями уложены в ряд, главным образом лицом вниз и только в верхних слоях могилы № 1 беспорядочно разбросаны Могила № 8, расположенная на расстоянии около 100 метров от комплекса остальных могил, была разобрана лишь частично. Однако, сравнивая ее размеры с размерами других могил, можно предположить, что она вмещала примерно от 150 до 200 трупов.

2) Принимая во внимание тот факт, что трупы была одеты преимущественно в мундиры польских офицеров и снабжены свидетельствами о прививках из лагеря «Козельск», следует принять, что это были останки польских офицеров из лагеря «Козельск», плененных в 1939 году.

3) Проведенные осмотры трупов позволяют определить в качестве причины смерти пулевое ранение черепа, повреждающее жизненно важные центры мозга (главным образом продолговатый мозг), что вызывало мгновенную смерть.

Канал пулевого ранения, как правило, начинался сзади, несколько ниже затылочного бугра, и, проходя вперед и вверх, кончался чаще всего выходным отверстием в области верхней части лба.

Лишь в отдельных случаях обнаружены двойные или даже тройные пулевые ранения затылочной части головы.

4) Это типичное направление каналов пулевых ранений свидетельствовало о систематичности и опытности исполнителей.

5) Все пулевые ранения были произведены из пистолета при использовании боеприпасов фабричной марки «Geco 7, 65 D».

Довольно часто встречающееся опаление краев входных отверстий ран, а также присутствие пороховых остатков в прилегающей области свидетельствуют, что ранения были произведены в непосредственной близости.

6) Относительно большое количество гильз вблизи могил под слоем хвои и даже внутри могил давало достаточно оснований предположить, что казнь производилась вблизи могил либо даже после того, как жертвы были помещены внутрь предварительно выкопанных могил.

7) Отсутствие следов борьбы перед наступлением смерти позволило предположить, что перед казнью жертвы удерживались силой помощниками и только после этого расстреливались собственно палачами. Установлено, что почти в 20 процентах случаев у жертв руки были связаны за спиной плетеным шнуром с двойной петлей. Это свидетельствовало, что в целях предупредить самооборону этот метод применялся к лицам, могущим оказать сопротивление (физические данные).

Набрасывание шинелей на голову жертв (могила № 5), завязывание их шнуром на уровне шеи и соединение этой петли с типичным связыванием рук за спиной свидетельствовало, что этот изощренный способ обезвреживания жертв имел также целью избежать криков жертв во время казни.

8) Точность попадания в отдельные жертвы, тот факт, что слои трупов пересыпаны известью (могила № 1), разброс дат в советских газетах и дневниках, находимых на трупах, и, наконец, тщательное их укладывание в отдельные могилы (за исключением верхних слоев в могиле № 1) являлись достаточным свидетельством того, что это преступление совершалось в течение определенного довольно длительного отрезка времени.

9) Точное установление времени пребывания трупов в земле только на основании степени гнилостного распада было невозможно. Правда, экспериментальные исследования профессора Оршоса (Будапешт) должны доказать, что отложение солей кальция на внутренней поверхности черепа происходит не ранее чем после трех лет пребывания останков в земле, однако это явление, встречающееся иногда на катынских трупах, не принято еще в качестве бесспорного в практике судебной медицины, поэтому не может быть основой для определения точного времени пребывания упомянутых трупов в земле.

Эксгумированные трупы были в различных стадиях разложения в зависимости от слоя почвы, ее воздействия, доступа воздуха, влажности и давления, при котором они находились. Так, в районе с верхними песчаными слоями почвы трупы были ломкими, сухими и представляли картину частичной мумификации, а в более глубоких глинистых либо торфянистых слоях (могила № 1) — картину так называемого жировоскового изменения, характеризующегося сохранением общих очертаний трупов.

Кожа этих трупов была покрыта липким сероватым жиром с острым неприятным запахом, которым была также пропитана одежда отдельных трупов.

Упомянутый слой жира защищал не только останки, но также и документы, находимые на трупах, от внешних воздействий. Одежда на останках верхних слоев была выгоревшей, непрочной, в нижних же слоях — прочной, с сохранившейся окраской.

10) Упомянутый уровень гнилостного распада в зависимости от внешних факторов, а также тесное прилегание соседствующих между собой трупов свидетельствовали о первоначальности расположения останков в могилах.

11) Наличие деревянных подошв, прикрепляемых с помощью бечевок или ремешков к голенищам («апелувки») у ряда трупов в могиле № 1, отсутствие их в то же время в других могилах позволяло предположить, что могила № 1 была заполнена жертвами первых расстрелов, проводимых в более холодное время года, и только позже постепенно заполнялись другие братские могилы.

Из данных, найденных в дневниках эксгумированных трупов, можно было определить время появления первых семи братских могил — последние числа марта и апрель 1940 года.

Вскрытая 1 июня 1943 года могила № 8 была самой поздней, и время ее появления я отношу к первой половине мая 1940 года. Находившиеся в ней трупы были одеты в летние мундиры, а находившиеся при них советские газеты датированы первыми днями мая 1940 года.

12) Изучение вещественных доказательств, найденный на трупах, таких, как свидетельства о прививках против тифа из лагеря военнопленных в Козельске, паспортов, сберегательных книжек Польского сберегательного банка, дневников, записок, писем, полученных в Козельске или не отправленных из Козельска, воинских алюминиевых знаков, удостоверяющих личность, визитных карточек, рисунков, фотографий и т. п., позволило установить фамилию, имя, звание, профессию, возраст, место жительства, вероисповедание большинства жертв.

13) Упомянутые вещественные доказательства, и прежде всего дневники и записные книжки, позволили более точно определить время совершения преступления. Все они прерываются на второй половине марта и апреле 1940 года.

На их основе можно было также установить трассу, по которой польских пленных везли на место преступления, а именно: Козельск — Смоленск — Гнездово.

Дальнейший путь проходил уже на тюремных автомашинах к месту казни в катынском лесу. Так, например, дневник майора Адама Сольского — № 0490 кончается датой 9 апреля 1940 года и примечанием: «Привезли нас в лес в 8 час. 30 мин. — забирают часы, пояса, перочинные ножи, рубли».

14) С данными, полученными на основе осмотра места преступления и эксгумации останков, совпадали показания свидетелей — русских, которые видели, как весной 1940 года на станцию Гнездово в тюремных вагонах привозили партиями польских пленных (Захаров, Киселев), а оттуда на тюремных автомашинах везли в направлении катынского леса.

Свидетель Киселев, живший поблизости, даже слышал выстрелы и крики, раздававшиеся в лесу.

15) Нахождение на территории катынского леса целого ряда других могил с останками русских с типичными пулевыми ранениями черепа позволяло допустить, что катынский лес уже в течение длительного времени служил местом расстрелов.

На основе степени гнилостного распада трупов в отдельных могилах с русскими время пребывания их в земле следовало определить в границах от пяти до пятнадцати лет.

16) Эксперт сохраняет за собой право дополнить настоящее судебно-медицинское заключение после окончания обработки последующих материалов.

Доктор Мариан Водзиньский

Примечания

1. Odrodzenie. 1989. № 7.