5. Тотальная война фашистской Германии

Руководящие круги германского монополистического капитала, а также фашистское государственное и военное руководство в начале 1943 г. видели в тотальной войне единственное средство изменить ход событий в свою пользу, стабилизировать разорванную линию фронта и продолжать войну. Уже в декабре 1942 г. и в начале января 1943 г. государственные, военные, хозяйственные и политические организации в Германии подготовили широкие мероприятия, которые помогли бы достигнуть этой цели. Они были утверждены в секретном приказе, подписанном Гитлером 13 января 1943 г. Последний подчеркивал, что «тотальная война ставит перед нами задачи, выполнение которых имеет решающее значение для исхода войны». В связи с этим введенная и громогласно объявленная тотальная мобилизация явилась попыткой привлечь всех немцев к непосредственному решению задач, связанных с войной, и полностью использовать весь военно-экономический потенциал. Путем широкой мобилизации в вермахт и усиления фронтовых подразделений, путем расширения трудовой повинности и значительного увеличения военной промышленности, а также беспощадного ограбления оккупированных территорий Европы фашистские заправилы надеялись снова взять инициативу в свои руки. Видные монополисты играли в этом ведущую роль.

В 1943 г. фашистское руководство объявило об окончательном претворении в жизнь всех тех мер, которые оно уже включило в мобилизационные планы при общей подготовке тотальной империалистической войны. Под влиянием поражений на советско-германском фронте германские империалисты взваливали на плечи всего народа новый огромный груз, с тем чтобы усилить власть германского монопольного капитала и его военной машины.

«Серьезность положения требует, чтобы мы не останавливались на полпути в выполнении намеченных нами мер», — заявил Шпеер, главный представитель германского монополистического капитала в фашистском правительстве, в своем призыве к тотальной войне. В связи с этим 29 января 1943 г. на заседании имперской палаты труда он обсуждал с представителями тяжелой промышленности результаты, которые германские империалисты ожидали от тотальной войны. При этом было решено, что выпускаемая продукция должна целиком направляться на производство вооружения, которое значительно расширится. Поскольку монополисты считали, что существенные производственно-технические мероприятия по скорейшему увеличению вооружения были подготовлены в 1942 г., то они требовали новых контингентов немецких рабочих. В соответствии с этим Шпеер заявил: «Для расширения производства следует рабочую силу вновь черпать из немецкого народа и в большом количестве направлять на фабрики». Осуществить это требование монополий должна была тотальная мобилизация.

5—6 февраля 1943 г. члены правительства и представители руководства вермахта обсуждали с нацистскими рейхсляйтерами и гауляйтерами мероприятия, которые они считали остро необходимыми. Перед собравшимися в Познани руководителями нацистской партии представители фашистского руководства изложили основные политические и экономические задачи тотальной войны. Шпеер объяснил то, что было решено 29 января с представителями промышленности. Исполняющий обязанности министра сельского хозяйства Бакке, государственный секретарь Ганценмюллер от имперского министерства транспорта, рейхсляйтер Лей, генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы Заукель и генерал фон Унру в качестве уполномоченного по военной мобилизации обсуждали представляемые ими области задач по осуществлению тотальной мобилизации. Совещание рейхс- и гауляйтеров НСДАП в Познани было началом мероприятий по бесцеремонному укреплению господства германского монополистического капитала и его нацистского режима.

Фашистское правительство пыталось убедить народ, что война вступила в критическую стадию, а поэтому «все немцы должны быть подготовлены к тому, чтобы решительно поддерживать самую радикальную централизацию военного руководства и самое тотальное использование всех сил и средств». В связи с этим Геббельс развернул широкую пропагандистскую деятельность по подготовке и осуществлению тотальной мобилизации. 30 января 1943 г. он назвал жертвы Сталинграда «предвестниками тотальной войны».

Фашистская пропаганда, которая в первые военные годы обещала легкую и быструю победу, после поражения под Москвой стала подчеркивать серьезность войны, давая тем самым немецкому народу понять, что она потребует от него еще больших жертв и усилий. С начала 1943 г. фашисты все чаще стали напоминать, что война будет длительной и жестокой, «битвой за существование», «победный конец» которой может быть завоеван в тяжелой борьбе с большими жертвами, в борьбе за «защиту крепости Европы» и в терпеливом выжидании. Германия не только никогда не капитулирует, но и покинет поле битвы последней — такое можно было слышать все чаще и чаще. Усиливались антикоммунистическая пропаганда и лживые утверждения, будто фашистские государства, ведя захватническую войну, выполняют «европейскую миссию». Геббельс утверждал, что будущее всех европейских народов можно рассматривать только в рамках «Европы с новым порядком» под «защитой германских вооруженных сил».

Кульминационным пунктом объявления тотальной войны был митинг в берлинском Дворце спорта 18 февраля. После трех лет и пяти месяцев войны митинг проходил под девизом «Тотальная война — самая короткая война». На этом митинге фашистский министр пропаганды требовал от немецкого народа в будущем вести «спартанский образ жизни» и отказываться от «значительной части прожиточного минимума в целях скорейшего увеличения военного потенциала». Он объявил о закрытии ресторанов, небольших магазинов и ремесленных мастерских, требовал введения для рабочих 10—16-часового рабочего дня и принудительных условий труда для всех мужчин и женщин, работающих в военной промышленности. Одновременно для всех антифашистов и пацифистов он грозил ввести «драконовские наказания» и применять против них усиленный террор. «Пришло время снять лайковые перчатки и забинтовать кулак», — сказал он.

Гитлер назвал эту речь Геббельса психологическим и пропагандистским шедевром. О фанатизированной и обманутой массе народа, ставшей жертвой «главного проповедника» психологической войны, Геббельс цинично заявил: «Если бы я сказал, что они должны прыгать с третьего этажа дома, они и это сделали бы». Такой человеконенавистнический цинизм фашистских вождей, которые приносили жизнь народа в жертву сохранения власти монополистического капитала, является основной чертой идеологии и политики германского империализма, которая характеризует всю эпоху его господства.

Крупная буржуазия использовала кризис 1943 г. для того, чтобы распространить и укрепить свою власть и влияние во всех областях. Ганс Керль, генеральный референт в имперском министерстве экономики, крупный текстильный промышленник и президент промышленной и торговой палаты Котбуса, типичный представитель государственно-монополистического правящего аппарата, в начальный период проведения тотальной войны откровенно изложил волчий закон капитализма: «Время зовет к созданию обороноспособной экономики исключительно без кризисов, но с учетом устранения слабых». В связи с этим монополии ускорили процесс концентрации производства. В начале 1943 г. Шпеер отдал распоряжение всем руководителям комитетов и картелей «о переходе на крупное производство» для осуществления требований тотальной войны по обеспечению вермахта вооружением.

Итак, в крупные предприятия влились многие средние и мелкие, которые не могли выдержать конкуренции или были вынуждены взять на себя роль поставщиков. Летом 1943 г. были закрыты небольшие предприятия, даже выпускающие военную продукцию, а их заказы были переданы крупным заводам и фабрикам, обладающим более высокой производительностью. Текстильные предприятия также были вынуждены перевести свое оборудование на выполнение военных заказов. При этом монополии все более и более ущемляли экономические интересы большей части мелкой буржуазии, мелких и средних предпринимателей. Рост концернов был чрезвычайно сильным.

Окружные экономические палаты и биржи труда, созданные в первой половине 1943 г. при особом учете интересов монополистов отдельных областей, являлись новыми опорными пунктами государственно-монополистической системы на местном уровне. Их задача заключалась в том, чтобы путем тесной связи с гауляйтерами (с осени 1942 г. они назывались имперскими комиссарами обороны) содействовать осуществлению интересов капиталистов. Поскольку руководители окружных экономических палат являлись «личностями, пользующимися доверием партии в области экономики», они олицетворяли все более тесные и прямые связи монополий с нацистской партией. Так, крупные капиталисты и нацистская партия в тесном сотрудничестве друг с другом попытались преодолеть кризис фашистской системы германского империализма.

В августе 1943 г. рурские концерны создали «рурский штаб Шпеера» во главе с Вальтером Роландом. Этот штаб имел целью обеспечить выпуск военной продукции также и при нарушениях, вызванных воздушными налетами. Он состоял из представителей концернов и экономистов, оплачивался имперской группой по вопросам промышленности и также служил делу укрепления руководящей роли крупных монополий в политике и экономике.

Процесс концентрации государственно-монополистической власти в тотальной войне достиг нового этапа с появлением приказа Гитлера «о концентрации военной экономики» от 2 сентября 1943 г., который был разработан представителями монополий Керлем и Шибером. Управление всем производством отныне сосредоточивалось в имперском министерстве вооружения и военного производства, бывшем имперском министерстве вооружения и боеприпасов, и создавалось собственное ведомство «центрального планирования», которым руководил монополист Керль в личном контакте с управлением по заготовке сырья в министерстве вооружения.

Сфера ответственности имперского министерства хозяйства с этого момента распространялась только на снабжение населения, общую экономическую политику, финансы и кредит, а также на внешнюю торговлю, которая и без того становилась все менее значительной. Большая часть старого государственного аппарата постепенно изолировалась, так как из-за своей бюрократической неповоротливости он все меньше отвечал новым требованиям монополий. Часть руководителей, работавших ранее в подчинении министерства хозяйства, получила ответственные посты в управленческой системе министерства, возглавляемого Шпеером.

В результате такой концентрации руководящие представители военной промышленности распространили свое абсолютное господство на всю экономику Германии. Через совет и министерство по вопросам вооружения определялся вид продукции. Только они одни через комиссии по вопросам вооружения, окружные палаты по экономике и уполномоченных комитетов и картелей определяли объем и вид выпускаемой продукции. Едва ли имелась область производства в экономике страны, которой не руководили бы господа из соответствующего ведущего концерна.

Они проводили государственно-монополистическую экономическую и фашистскую государственную политику так, как им этого хотелось. Все государственно-монополистические мероприятия были направлены для удовлетворения жажды крупных капиталистов к власти и наживе с помощью государственной машины. Тотальная война отчетливее, чем что-либо другое, раскрыла империалистический классовый характер фашистской диктатуры и антинародный характер захватнической войны.

Основными проблемами, стоявшими перед фашистской тотальной мобилизацией весной 1943 г., были: восстановление ударной мощи германского фашистского вермахта путем создания новых резервов, увеличение производства военной продукции, а также удовлетворение растущей потребности промышленности в рабочей силе. Генерал-полковник Йодль констатировал, что при этом взаимосвязь между потребностью в солдатах для фронта и потребностью в рабочей силе в стране привела к конфликту, который никогда еще не был таким острым, как весной 1943 г. Это обусловливалось ограниченностью ресурсов германского империализма, а также тем, что капиталистическому общественному строю было невозможно в несправедливой войне направить все народные силы на достижение победы. Все это в значительной мере определяло внутреннее положение Германии и тем самым дальнейший ход второй мировой войны.

В качестве срочной меры ОКВ требовало для армии 800 тыс. человек. Для этого нужно было значительно сократить число квалифицированных рабочих, освобожденных от военной службы по броне, и «ключевые силы» в экономике. Главное командование сухопутных войск планировало даже увеличить армию на 3 млн человек, что, однако, не удалось сделать. В результате тотальной мобилизации в 1943 г. в армию было призвано более 2 млн человек. Из 3,6 млн специалистов, освобожденных по броне, было взято только 860 тыс., так как без достаточного числа квалифицированных рабочих невозможно было увеличить производство вооружения, и поэтому монополии занимали преимущественное положение по сравнению с вермахтом. 200 тыс. фольксдейче были призваны в армию и в войска СС. Из солдат военно-воздушных сил ОКВ сформировано 20 военно-воздушных полевых дивизий. Для того чтобы усилить сухопутные войска, к службе в противовоздушной обороне были привлечены и школьники.

Монополисты и фашистское руководство прилагали большие усилия, чтобы компенсировать рабочую силу, убывшую в армию, путем найма новых рабочих. Распоряжениями Ламмерса, Бормана, Кейтеля, Заукеля и Функа в конце января 1943 г. была введена трудовая повинность для всех мужчин от 16 до 65 лет и женщин от 17 до 45 лет. Рабочая сила из отраслей производства и учреждений, не имеющих прямого отношения к войне, освобождалась для военной экономики. Было отдано распоряжение о закрытии ресторанов, магазинов, мастерских и других преимущественно гражданских предприятий, а также об использовании высвободившейся рабочей силы в военной промышленности. Однако результаты тотальной мобилизации никоим образом не соответствовали надеждам, которые на нее возлагали.

В это время в Германии было еще много миллионов неработающих женщин. Поскольку в 1943 г. в промышленности женщин работало меньше, чем перед войной, мобилизация рабочей силы коснулась преимущественно женщин. В результате введения обязательной явки были привлечены к работе еще 1126 тыс. человек, из них только 90 тыс. мужчин. Это не составило даже половины из 3,6 млн «обязанных явиться». Большая часть, особенно люди высших кругов, с помощью свидетельств о болезни, видимой занятости, ведения общественной работы в нацистской партии и Красном Кресте нашла пути и средства для того, чтобы уклониться от трудовой повинности. Общее число женщин, занятых в промышленности, к концу года увеличилось только на 400 тыс. человек, так как к этому времени сотни тысяч из них вновь ушли с работы.

Но и занятые на предприятиях мужчины и женщины не полностью отдавали свой труд на производство вооружения. В 1943 г. около 500 тыс. человек принудительно было переведено в военную промышленность, так как ее хозяева монополисты особенно нуждались в квалифицированной рабочей силе. Были закрыты различные учреждения, несколько десятков тысяч предприятий розничной торговли, ресторанов, 500 филиалов банков и страховых агентств, небольших издательств и газет, что дало возможность привлечь к работе в этой сфере только 150 тыс. человек. Это не было «значительным облегчением рабочего рынка», гласил отчет партийной канцелярии нацистской партии. Эти мероприятия, однако, привели к трудностям в снабжении, ликвидировали десятки тысяч мелких предприятий и обострили социальные противоречия в Германии. Перераспределение рабочей силы во всех отраслях хозяйства в военную промышленность явилось важнейшим средством монополий для скорейшего усиления их экономических позиций и разорения многих средних и малых предприятий. Постоянно растущая потребность в немецких рабочих, особенно специалистах, по-прежнему оставалась сложной проблемой для фашистских государственных и хозяйственных руководителей.

Германские монополисты широко использовали иностранных рабочих. Тем самым они пытались предотвратить падение морального духа немецкого населения. Эта повинность и принудительное перемещение рабочих в 1943 г. были единственной возможностью увеличения трудовых ресурсов. «Добровольное поступление на работу в Европе уже прекратилось», — вынужден был признать Заукель в марте на совещании министров и государственных секретарей. В 1943 г. фашисты насильно согнали с оккупированной территории в Германию еще 2 млн мужчин и женщин. На предприятиях германских монополий, на транспорте и в сельском хозяйстве в военных интересах империалистов эксплуатировались в общей сложности свыше 7 млн принудительно привезенных иностранных рабочих.

Поскольку фашистские власти больше не могли удовлетворять постоянно растущие потребности монополий в иностранных рабочих, были предприняты попытки перейти к более продолжительной и эффективной эксплуатации рабочей силы. Заукель жаловался, что монополии все еще рассматривали принудительно ввезенных рабочих как «легко получаемое на Востоке средство производства». Фашисты предприняли некоторые меры (например, убрали ограждения из колючей проволоки вокруг лагерей, незначительно увеличили норму выдаваемых продуктов и заработной платы), которые должны были немного замаскировать бесчеловечную эксплуатацию этих рабочих. Распределение труда между государственными и военными учреждениями, депортировавшими людей в Германию, с одной стороны, предприятиями и монопольно-капиталистическими хозяйственными организациями, ответственными за их использование и бесчеловечно эксплуатировавшими их, с другой, нашло свое дальнейшее завершение в период тотальной войны.

В ходе ее германские империалисты усилили эксплуатацию материальных ресурсов оккупированных территорий. Жестокостью и строгими наказаниями оккупационные власти добивались увеличения поставок продовольствия и сырья. Все больше и больше привлекалась к поставкам в Германию промышленность оккупированной территории Западной Европы. Только одна Франция в 1943 г. поставила сырья, руды, продовольствия, а также военных и других промышленных товаров на 7,6 млрд рейхсмарок, т. е. больше, чем за предыдущие два с половиной года. Помимо этого Германией была получена так называемая финансовая помощь в размере 10,8 млрд, рейхсмарок. С лета 1943, г. министерство вооружения перенесло часть производства товаров широкого потребления во Францию, чтобы высвободившиеся в результате этого в Германии производственные мощности использовать для выпуска вооружения. Без рабочей силы, согнанной с оккупированных территорий, без продукции, которая там выпускалась, и сырья, которое фашистские захватчики грабили по всей Европе, германская военная экономика не смогла бы добиться увеличения производства вооружения.

Противоречия империалистического общественного строя, препятствующие полному претворению в жизнь принципов тотальной войны при проведении всеобщей мобилизации в первой половине 1943 г., привели к разногласиям и борьбе за власть внутри правящей клики фашистов. Для координации и направления всех государственных и военных мероприятий указом от 13 января был создан «триумвират», в состав которого входили имперский министр и начальник имперской канцелярии Ламмерс, шеф штаба ОКВ Кейтель и руководитель партийной канцелярии Борман. «Специальный уполномоченный фюрера по проверке использования рабочей силы в военных целях» генерал фон Унру, которого позднее в народе иронически прозвали «доблестным чистильщиком», должен был поддерживать эти мероприятия и ускорять их осуществление. С министром пропаганды Геббельсом, в обязанности которого входило выполнение «важнейших задач» по осуществлению мобилизационных мероприятий, должны были тесно сотрудничать все учреждения.

Передача значительной части руководства германской внутренней политикой деятелям центрального бюрократического аппарата типа Ламмерса, Кейтеля, Бормана встретила сопротивление нацистских руководителей — Геринга, Шпеера, Геббельса, Функа и Гиммлера, еще более тесно связанных с германским монополистическим капиталом. «Триумвират» не полностью выполнял свои функции исполнительного органа государственно-монополистического правящего аппарата и не был в состоянии удовлетворять требования монополий. Поэтому Шпеер и Геббельс попытались снова привести в действие находившийся под руководством Геринга, но в последние годы заглохший совет министров по делам имперской обороны. Геббельс сделал попытку объединить в своих руках все внутренние дела, находившиеся под формальным руководством Геринга, и тем самым возложить на этот государственный орган новые задачи, соответствующие господствующим государственно-монополистическим отношениям. Однако этот план провалился в 1943 г., так как влияние Геринга в военных и хозяйственных кругах ослабло.

«Триумвират» попытался добиться единых действий отдельных военных, хозяйственных и политических органов фашистского государства, часто конкурирующих друг с другом. Но ему не удалось устранить особые притязания центральных органов и отдельных гауляйтеров, которые зачастую противились запланированным мероприятиям по сокращению управленческого аппарата. Требование Кейтеля направить миллион служащих управлений в вермахт было отклонено Ламмерсом на том основании, что во время войны никоим образом нельзя ослаблять партийный и государственный аппарат.

В действительности бюрократический аппарат все расширялся и в 1944 г. уже насчитывал более 3,8 млн служащих. Этому в значительной степени содействовали методы нацистского руководства, посылавшего в затруднительных ситуациях или при срочной необходимости особых уполномоченных, частично игнорируя и распуская уже имеющиеся организации. Многие гауляйтеры стремились обеспечить работой специалистов, занятых на их предприятиях, и получить как можно больше гражданской продукции. В целях укрепления власти комиссаров имперской обороны сам Гитлер отклонил некоторые подготавливавшиеся ограничения функций местного руководства в учреждениях земель и провинций, так как их аппарат был важным средством стабилизации внутреннего положения. Трудности внутри государственно-монополистического правящего аппарата и стремления отдельных бюрократов к самостоятельности не ослаблялись в результате ведения тотальной войны, а, наоборот, продолжали увеличиваться и углубляли противоречия в фашистской системе.

В целом тотальная война в 1943 г. в результате интенсивного привлечения все новых сил к выполнению военных обязанностей на фронте и в тылу и жестокого ограбления оккупированных территорий привела к усилению фашистской военной машины. Несмотря на это, фашистское руководство никогда не было в состоянии полностью использовать все людские и материальные возможности. Причины этого заключались не в «отходе от тотализации войны», не в «иллюзорной стратегии без глубокого вооружения» или «запоздалом использовании всех сил», как утверждали буржуазные историки, а в системе государственно-монополистического капитализма, в его агрессивных, человеконенавистнических целях, в его ограниченных возможностях, в его противоречиях, которые сделали немыслимым согласование экономического потенциала, потребностей в вооружении, стремлений к наживе, государственно-монополистической формы господства с жизненными интересами народа. Буржуазные идеологи стараются в первую очередь освободить монополии от ответственности за ужасы второй мировой войны. Выявляя так называемые «ошибки» и «упущения» фашистов, они пытаются даже придать исторически «обоснованную» перспективу агрессивным целям германского империализма и милитаризма.

Усилия, направленные на изыскание резервов и мобилизацию всех человеческих и материальных возможностей, не могли предотвратить последствия кризиса, но они дали германскому империализму временное облегчение и возможность еще длительное время держать свои армии боеспособными для упорных оборонительных боев. Тотальная война должна была играть роль «патриотического движения» и показать немецкому народу и международной общественности силу, которой в действительности больше не существовало. Между тем реакция населения на тотальную мобилизацию свидетельствовала о моральном упадке и быстро ослабевающей вере в победу Германии.