Лейпцигский процесс — морально-политическое поражение германского фашизма

Большое значение для развертывания антифашистской борьбы в Германии имел Лейпцигский процесс, проходивший в сентябре — декабре 1933 года. Гитлеровцы бросили на скамью подсудимых по обвинению в поджоге рейхстага выдающегося деятеля болгарского и международного рабочего движения Георгия Димитрова, арестованного 9 марта 1933 г. в Берлине, и двух болгарских коммунистов — Б. Попова и В. Танева. На скамье подсудимых очутились и председатель коммунистической фракции рейхстага Торглер, который без разрешения ЦК партии сам явился в фашистскую полицию «с целью реабилитации» и там был арестован, а также Ван дер Люббе.

Начиная Лейпцигский процесс, германские фашисты стремились:

«Во-первых, реабилитировать фашистских поджигателей и палачей внутри страны и вне ее, скрыть действительных поджигателей, свалив вину на коммунистов.

Во-вторых, оправдать варварский террор и чудовищные преследования революционного пролетариата. Оправдать в глазах общественного мнения всего мира варварское уничтожение огромных культурных ценностей, разгром науки, беспощадное уничтожение даже левобуржуазного «свободомыслия», массовые погромы, убийства и т. д.

В-третьих, процесс должен был дать пищу для новой антикоммунистической кампании. Он должен был стать основой для нового «процесса-монстр» против Коммунистической партии Германии.

В-четвертых, процесс должен был доказать, что фашистское правительство «победоносно» борется против мирового коммунизма и своевременно спасло капиталистическую Европу от коммунистической опасности. Головы четырех обвиняемых коммунистов расценивались фашистами как разменная монета при дальнейших предстоящих торгах с империалистическими странами, которые в обмен на «исторические заслуги» Гитлера должны были пойти ему навстречу в области «равноправия» в вооружениях и т. д.»¹.

Германские фашисты придавали исключительное значение этому процессу во внешнеполитическом плане.

Процесс подготавливался гитлеровцами почти полгода. Для достижения поставленных реакционных целей они пустили в ход все средства, мобилизовали колоссальный аппарат нацистской пропаганды, полицейские и судебные органы, аппарат фашистской партии. Сотни заключенных в тюрьмах и концлагерях революционных рабочих были подвергнуты чудовищным пыткам, чтобы сделать из них «свидетелей» обвинения.

Лейпцигский процесс был направлен не только против Коммунистической партии Германии, но и против международного рабочего и коммунистического движения в целом. Г. Димитров был назван в обвинительном акте «уполномоченным русской коммунистической партии» по организации вооруженного восстания в Германии с целью его распространения на всю Европу.

По существу Лейпцигский процесс являлся такой же фашистской провокацией, как и поджог рейхстага. Благоприятный для фашистов исход процесса должен был послужить сигналом для нового, еще более варварского избиения антифашистов внутри Германии и стать прелюдией для агрессивных действий гитлеровцев на международной арене.

Однако благодаря героическому поведению на процессе Георгия Димитрова фашистское судилище обернулось против самих гитлеровцев². Г. Димитров не ограничился доказательством личной непричастности к поджогу рейхстага. В ходе напряженной многодневной борьбы «затеянный фашистами суд, — пишет Б.Н. Пономарев, — Димитров превратил в политическую битву коммунизма против фашизма. Он поставил все коренные вопросы борьбы демократии против фашизма, коммунизма — против капитализма»³. Г. Димитров раскрыл на процессе подлинное лицо германских фашистов — ярых шовинистов, врагов демократических свобод, ставленников сил крайней реакции и мракобесия. Разоблачая фашистских провокаторов, он в первом же заявлении, сделанном полицейским властям после ареста, заявил, что «поджог рейхстага может быть делом рук лишь... злейших врагов коммунизма, которые хотели этим актом создать благоприятную атмосферу для разгрома рабочего движения и Коммунистической партии Германии»⁴.

Из обвиняемого Г. Димитров превратился в обвинителя фашизма. Члены гитлеровского правительства Геринг и Геббельс, явившиеся было на процесс для ведения антикоммунистической пропаганды, были вынуждены под градом убийственных вопросов и реплик Г. Димитрова с позором покинуть зал суда.

Ниже приводится отрывок из стенограммы заседаний процесса 4 ноября 1933 г.

«Димитров. После того как вы, как премьер-министр и министр внутренних дел, заявили, что поджигателями являются коммунисты.., не направило ли это ваше заявление полицейское, а затем и судебное следствие в определенном направлении и не исключило ли оно возможности идти по другим следам в поисках истинных поджигателей рейхстага?

Геринг. ...С моей точки зрения, это было политическое преступление, и я точно так же был убежден, что преступников надо искать в вашей (обращаясь к Димитрову) партии. (Потрясая кулаками в сторону Димитрова, кричит). Ваша партия — это партия преступников, которую надо уничтожить!..

Димитров. Известно ли г-ну премьер-министру, что эта партия, которую «надо уничтожить», является правящей на шестой части земного шара, а именно в Советском Союзе, и что Советский Союз поддерживает с Германией дипломатические, политические и экономические отношения, что его заказы приносят пользу сотням тысяч германских рабочих?

Председатель (к Димитрову). Я запрещаю вам вести здесь коммунистическую пропаганду.

Димитров. Г-н Геринг ведет здесь национал-социалистскую пропаганду! (Затем обращаясь к Герингу). Это коммунистическое мировоззрение господствует в Советском Союзе, в величайшей и лучшей стране мира, и имеет здесь, в Германии, миллионы приверженцев в лице лучших сынов германского народа...

Геринг (громко крича). ...Я здесь не для того, чтобы позволить вам себя допрашивать, как судье, и бросать мне упреки! Вы в моих глазах мошенник, которого надо просто повесить...

Димитров. Я очень доволен ответом г-на премьер-министра.

Председатель. ...Я лишаю вас слова.

Димитров. У меня есть еще вопрос, относящийся к делу.

Председатель (еще резче). Я лишаю вас слова!

Геринг (кричит). Вон, подлец!

Председатель (обращаясь к полицейским). Выведите его!

Димитров (которого полицейские выводят из зала). Вы, наверно, боитесь моих вопросов, господин премьер-министр?»⁵.

«Надо сказать, — писала буржуазная лондонская газета «Обсервер» на следующий день, — что г-н Геринг, генерал «третьей империи» и прусский премьер-министр, представлял в этот момент довольно-таки жалкое зрелище... Геринг — человек, ни перед чем не останавливающийся для достижения своих политических целей, не смог ничего сказать в опровержение... Он не сумел ни выдвинуть хотя бы один аргумент против обвиняемых, ни очистить национал-социалистов от подозрения».

Разоблачая фашистскую ложь о поджоге рейхстага и фашизм в целом, Г. Димитров смело отстаивал дело рабочего класса, раскрыл цели и принципы международного коммунистического движения. Героическое поведение Г. Димитрова на процессе, принципиальная постановка им вопроса: все, кому дороги демократические свободы и национальная независимость своей страны, должны решительно выступить против фашизма и преградить ему путь, — поставили Лейпцигский процесс в центр внимания мировой общественности.

Огромного размаха достигло движение за освобождение Георгия Димитрова. Процесс всколыхнул миллионы людей во многих странах — рабочих и служащих, представителей мелкой буржуазии, стоявших до того в стороне от политики и мало знавших о фашистском произволе в гитлеровской Германии. «Никогда ни один процесс, — писал Марсель Кашен в «Юманите», — не вызывал таких горячих протестов. Никогда еще ни одно правительство и ни один суд не вызывали подобного возмущения». В Лондоне была создана международная следственная комиссия, в работе которой приняли участие видные буржуазные общественные деятели. За день до начала Лейпцигского процесса комиссия опубликовала свой доклад. На основании неопровержимых документов и показании свидетелей, которых фашисты побоялись допустить на процесс, со всей очевидностью было доказано, что поджигателями рейхстага являются сами гитлеровцы. Предъявленные в Лондоне документы были опубликованы антифашистским «Международным комитетом жертв гитлеровского фашизма» и обошли весь мир.

Германский фашизм потерпел на Лейпцигском процессе серьезное морально-политическое поражение. Фашистский суд был вынужден оправдать Г. Димитрова и других обвиняемых коммунистов⁶. «Поджогом рейхстага, — писал В. Пик, подводя итог Лейпцигскому процессу, — германский фашизм хотел скомпрометировать Коммунистическую партию и изолировать от ее влияния рабочие массы. На деле же добился того, что скомпрометировал себя и способствовал образованию вокруг Лейпцигского процесса того единого фронта пролетариата, который в конечном счете отвел фашистский топор, занесенный над головами лейпцигских узников».

Лейпцигский процесс оказал большое влияние на дальнейшее развитие антифашистского движения в Германии. Своей мужественной борьбой Г. Димитров вдохновил на активную, деятельность против нацизма сотни тысяч немцев, которые уже начинали отчаиваться, изнывая под фашистским ярмом. Процесс показал, что, как бы ни бесновались гитлеровцы, им не удалось разгромить рабочий класс, коммунистическое движение, что окончательная победа будет на стороне сил мира и демократии.

С трибуны фашистского суда Г. Димитров призвал рабочий класс Германии извлечь уроки истории и развернуть решительную бескомпромиссную борьбу против гитлеровцев и стоявших за ними агрессивных империалистических кругов.

«Я позволю себе.., — говорил Г. Димитров, — процитировать стихотворение величайшего поэта Германии Гёте:

Впору ум готовь же свой.
На весах великих счастья
Чашам редко дан покой:
Должен ты иль подыматься,
Или долу опускаться;
Властвуй — или покоряйся,
С торжеством — иль с горем знайся,
Тяжким молотом взвивайся —
Или наковальней стой.

Да, кто не хочет быть наковальней, тот должен быть молотом!

Эту истину германский рабочий класс в целом не понял ни в 1918, ни в 1923 гг., ни 20 июня 1932 г., ни в январе 1933 г. Виноваты в этом социал-демократические вожди: вельсы, зеверинги, брауны, лейпарты, гроссманы. Теперь, конечно, германские рабочие это смогут понять!»⁷.

После Лейпцигского процесса подпольная антифашистская деятельность в Германии повсюду оживилась и окрепла.

Примечания

1. Г. Димитров, Перед фашистским судом, Партиздат, 1936, стр. 10.

2. Борьба Г. Димитрова на Лейпцигском процессе осложнялась поведением других обвиняемых. Ван дер Люббе являлся послушным орудием в руках гитлеровцев. Торглер начал на процессе позорный путь предателя, скоро приведший его к открытому служению германской реакции. Приглашенный им адвокат — фашист Зак с ведома Торглера использовал трибуну процесса для нападок на КПГ. В 1959 году, когда на страницах западногерманской реакционной печати развернулась кампания с целью реабилитации фашистских поджигателей рейхстага, Торглер открыто примкнул к ней. Заодно, чтобы оклеветать КПГ, он выступил с лживым и провокационным заявлением, будто фашист Рем в случае успеха задуманного им путча был готов ввести коммунистов в состав правительства («Der Spiegel», 1959, Nr. 45, S. 66).

3. Г. Димитров, Лейпцигский процесс, Госполитиздат, 1939, стр. 9, Предисловие.

4. Г. Димитров, Избранные произведения, т. I, стр. 314.

5. Г. Димитров, Избранные произведения, т. I, стр. 330—332.

6. Чтобы избавиться от нежелательного свидетеля своего преступления, гитлеровцы приговорили к смертной казни лишь Ван дер Люббе. Однако и после того, как процесс закончился, фашисты продолжали держать Г. Димитрова в тюрьме, надеясь втихомолку расправиться с ним или выдать его в руки болгарских фашистов. Лишь после того как Г. Димитров принял советское гражданство, фашисты были вынуждены выпустить его из тюрьмы. 15 февраля 1934 г., горячо приветствуемый жителями советской столицы, он благополучно прибыл в Москву.

7. Г. Димитров, Лейпцигский процесс. Речи, письма и документы, Госполитиздат, 1961, стр. 183—184.