Упадок культуры, науки и образования в фашистской Германии

Все средства идеологического воздействия на массы — печать, радио, кино, театр, средняя и высшая школа — были поставлены под контроль министерства пропаганды, возглавлявшегося Геббельсом, и использовались для обработки населения в фашистском духе. Фашисты открыто признавали, что чем менее культурным является человек, тем более пригоден он к усвоению нацистской идеологии. Выступая в рейхстаге 30 января 1939 г., Гитлер заявил: «Интеллигенция — это отбросы нации... Интеллигенты — невежды». Ему вторил руководитель фашистской палаты по делам литературы Ганс Иост, который в своей драме «Шлагетер» устами ее героя изрек; «Как только я слышу слово интеллект, моя рука тянется к спусковому крючку пистолета».

Господство гитлеровцев привело к глубокому упадку культуры, науки и образования в Германии.

Свои мероприятия в области литературы гитлеровцы начали с массового уничтожения прогрессивной литературы и преследования писателей-демократов. 26 апреля 1933 г. в газетах был опубликован официальный список авторов, произведения которых подлежали изъятию из государственных и общественных библиотек, частных книгохранилищ и уничтожению. Он включал имена Карла Маркса, Фридриха Энгельса, В.И. Ленина, Августа Бебеля, Карла Либкнехта, Розы Люксембург. Кроме того, уничтожению подлежали произведения Анри Барбюса, Томаса Манна, Генриха Манна, Лиона Фейхтвангера, Эрих Мария Ремарка, Бертольда Брехта, Арнольда Цвейга, Стефана Цвейга и других выдающихся представителей немецкой и мировой прогрессивной литературы.

10 мая 1933 г. на оцепленную штурмовиками площадь Оперы в Берлине были свезены сотни тысяч книг запрещенных гитлеровцами авторов. Книги были сложены в огромные штабеля, облиты бензином и сожжены. После этого костры из книг — живое свидетельство средневекового варварства гитлеровцев — запылали по всей Германии. В одном только Лейпциге, центре книгоиздательского дела страны, в 1933 году было уничтожено около полумиллиона книг, брошюр и журналов. Жертвой пламени стала библиотека Лейпцигского народного дома, содержавшая уникальные книги по истории рабочего движения в Германии. Уничтожению подверглись свыше 10 тыс. частных библиотек¹.

Преследуемые фашистами, были вынуждены покинуть Германию талантливые писатели и поэты: Генрих Манн, Томас Манн, Лион Фейхтвангер, Фридрих Вольф, Иоганнес Бехер, Вилли Бредель, Оскар Мария Граф, Франц Вейскопф и многие другие. Фашисты бросили в концлагеря Витфогеля, Людвига Ренна и других писателей. В знак протеста против фашизма ряд выдающихся немецких писателей, среди них Ганс Фаллада, прекратили литературную деятельность.

4 октября 1933 г. фашисты издали специальный «закон о писателях», который устанавливал, что заниматься литературной деятельностью в Германии могут лишь лица «арийского» происхождения, имеющие немецкое гражданство, профессиональное литературное образование, возраст не меньше 21 года и т. д. и т. п.² Многочисленные статьи закона позволяли гитлеровцам, не прибегая к таким мерам, как заключение в концлагерь, закрывать дорогу в литературу и журналистику всем неугодным лицам. В результате такой «прополки» на оскудевшем поле немецкой литературы пышным цветом зацвел фашистский чертополох.

Но несмотря на все усилия нацистской пропаганды, фашистское чтиво не могло заменить подлинно художественной литературы. Число читателей сокращалось год от году. «Издатели и писатели, — сетовала фашистска газета «Националь-цейтунг», — все больше жалуются на то, что ни новелла, ни рассказ, ни повесть не вызываю сколько-нибудь заметного интереса у немецкого читателя Для произведений подобного рода авторы не могут найти издателя. Издатели говорят: нет никакого смысла печатать их, мы не окупим расходов. Книготорговцы, пожимая плечами, в свою очередь заявляют: очень сожалеем, но публика этого не хочет». Уже в первые месяцы фашистской диктатуры продукция книгоиздательств упала по сравнению с 1931 годом на 30%, а загруженность бумажных фабрик — на 25%. Германия, занимавшая по выпуску книг до прихода гитлеровцев к власти одно из первых мест в капиталистическом мире, быстро превращалась в очаг бескультурья и фашистского варварства.

После закрытия легальной коммунистической и социал-демократической печати, а также фашистской «унификации» буржуазной прессы резко сократились тираж и количество издаваемых в Германии газет и журналов. 1 октября 1932 г. в стране выходило 2703 ежедневных газет, а к марту 1934 года 1248 из них были закрыты по распоряжению органов министерства внутренних дел, 327 прекратили существование «по желанию владельцев». Из 348 еженедельных журналов осталось 217, из 96 двухнедельников — 47, из 183 ежемесячников — 102. В 1932 году ежемесячная продукция периодической печати составляла миллиард экземпляров, в 1934 году — 300 миллионов. К тому же гитлеровцы, стремясь сохранить в своих руках полную монополию идеологического воздействия на читателя, запретили распространение в Германии свыше 250 иностранных газет и журналов.

Аналогичная картина наблюдалась и в театральной жизни. Наиболее талантливые режиссеры Макс Рейнхардт и Курт Эйснер были вынуждены бежать из страны. Помещение оперы Кроль в Берлине гитлеровцы приспособили для заседаний фашистского рейхстага. На сценах театров шли пьесы, описывающие подвиги двух «героев» германского фашизма — террориста Лео Шлагетера, расстрелянного французами во время оккупации Рура, и сутенера, командира штурмового отряда Хорста Весселя, который был убит в пьяной драке в 1931 году.

Глубокий упадок переживала в фашистской Германии кинематография. Напрасно Геббельс призывал работников кино «дать картину, которая по силе эмоционального воздействия и выразительности могла бы соперничать с советским фильмом "Броненосец Потемкин"». Потуги пропагандистов оказались тщетными. Фашистская кинематография, глубоко враждебная интересам масс и духу гуманизма, не пошла дальше создания откровенно милитаристских и порнографических фильмов. «Современный дух в немецком кино, — писала фашистская газета «Кельнише цейтунг», — это путь хорошенькой девушки от стенографистки до супруги отягченного миллионами банкира. Героический дух — это нескончаемый парад фридриховских гренадеров»³.

Каннибальское отношение гитлеровцев к музыке во всем «блеске» проявилось в приказе фашистского «президента государственной палаты по делам музыки». В целях «защиты культурной жизни немецкого народа от влияния разлагающей и вредной музыки» были запрещены к исполнению произведения великого немецкого композитора — Мендельсона, а также Оффенбаха и Мейербера. «Неполноценными в расовом отношении» были объявлены Сен-Санс и Визе. Опера Сен-Санса «Самсон и Далила» была запрещена под предлогом, что в ней евреи ведут «неприемлемую для истинно немецкого духа войну с филистимлянами». В ноябре 1934 года глава «боевого союза германской культуры» Розенберг приказал написать новую музыку к комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь», объявив музыку Мендельсона «неарийской». Фашисты запретили музыкальную деятельность выдающимся немецким дирижерам Фрицу Бушу, Отто Клемпереру и Бруно Вальтеру, виолончелисту с мировым именем Эмилю Фейерману, пианисту Бруно Эснеру, композиторам Курту Вейлю и Францу Шрекеру и многим другим.

По указанию Геббельса гитлеровцы провели чистку картинных галерей и музеев. 5 тыс. картин и свыше 12 тыс. рисунков и гравюр художников-«неарийцев», в том числе Рембрандта, были изъяты из музеев и галерей.

Фашистский разгул тяжело отразился на немецкой науке. К середине 1937 года 1684 виднейших ученых Германии были изгнаны нацистами из научных учреждений и университетов за свои прогрессивные взгляды или «неарийское» происхождение. Среди них находились пять лауреатов Нобелевской премии по физике (в том числе великие ученые — Альберт Эйнштейн и Макс Борн) и три лауреата Нобелевской премии по медицине. «Мы не являемся и не хотим быть страной Гете и Эйнштейна»⁴, — писала фашистская газета «Берлинер локальанцейгер». Профессор Берлинского университета Боймлер произнес в июне 1933 года в Мюнхене речь, в которой заявил: «Дух короля Фридриха нам ближе, чем дух Гумбольдта»⁵.

Не только общественные науки были подменены гитлеровцами геополитикой, расовой теорией и «национал-социализмом». Деятельность гитлеровцев привела в упадок и прикладные науки. Так, официальная точка зрения фашистов гласила, что задачей медицины является не лечение и профилактическое предупреждение болезней, а «сохранение чистоты расы». Немецким врачам категорически запрещалось пользовать пациентов, «неполноценных» в расовом отношении. Лечение больных, утверждали гитлеровцы, лишь мешает уничтожению «неполноценных» людей. Широкий размах приобрело знахарство. В 1937 году на 48 тыс. врачей в Германии насчитывалось 12 400 официально зарегистрированных знахарей. В феврале 1939 года гитлеровское правительство приняло закон о «разрешении профессиональной врачебной практики лицам без дипломов об окончании медицинских вузов», легализовавший деятельность знахарей. «Все те, кто чувствует в себе специальное призвание к лечению природой, — говорилось там, — могут обойтись без высшего образования и какого бы то ни было экзамена. Они должны допускаться к медицинской практике».

Когда гитлеровцы пришли к власти, одним из их первых мероприятий явилось ограничение доступа учащейся молодежи к высшему образованию. В декабре 1933 года фашистский министр внутренних дел Фрик, действуя на основе закона от 25 апреля того же года, сократил число абитуриентов в высших учебных заведениях на 15 тыс. человек. В дальнейшем это число сокращалось из года в год и к началу второй мировой войны сократилось вдвое — на 60 тыс. человек⁶. «Мы должны растить солдат, — писала фашистская газета «Франкфуртер нахрихтен» в октябре 1933 года. — Ученых нам более чем достаточно»⁷. Гитлеровцы прямо указывали, что для науки, техники, искусства они могут выделить только «людей третьего сорта», а «первый» и «второй сорт» должны идти на пополнение вооруженных сил. В 1938 году свыше половины всех выпускников школ были призваны в ряды вермахта. В результате хозяйничанья фашистов общее число студентов в Германии к началу второй мировой войны сократилось по сравнению с 1932 годом со 116 тыс. до 67 тыс., то есть на 42%. Так, в одном из крупнейших высших учебных заведений страны — Гейдельбергском университете вместо 5 тыс. обучалось лишь 1800 студентов. Особенно сократилось число студентов в высших технических школах. Уже к 1936 году в них насчитывалось вдвое меньше студентов, чем в 1930 году⁸.

Все обучение молодежи в высших и средних учебных заведениях было перестроено в духе указания Гитлера: «Мы вырастим молодежь, перед которой содрогнется мир: молодежь резкую, требовательную и жестокую... Я хочу, чтобы она походила на молодых диких зверей». Гитлеровцы не скрывали, что их целью является подавление всякой воли и самостоятельного образа мышления молодежи, воспитание убийц и грабителей. В школах и университетах культивировался дух расизма и шовинизма, культ силы и милитаризма. «Новый германский университет, — заявил фашистский советник Ахелис на конгрессе философов в Магдебурге, — не будет культивировать философского духа. Он будет культивировать дух штурмовых отрядов». Развивая эту мысль, ректор Франкфуртского университета говорил, что «целью нашего университетского обучения является не объективная наука, а только военная наука солдата». Учебные заведения превратились в казармы. Большая часть учебного времени отводилась на изучение военного дела. Оправданию насилия и грабежа служили и новые фашистские учебники. Вот, например, типичный образчик «арифметической задачи», помещенный в учебнике, одобренном министерством просвещения: «54 бомбардировщика бомбят вражеский город. Каждый самолет взял по 500 фугасных бомб. Определить, сколько в городе вспыхнет пожаров, принимая во внимание, что 70% бомб упадут за чертой города и только 20% бомб, упавших в черте города, произведут нужное действие».

Распоряжением прусского министра просвещения Руста в школах были введены телесные наказания. О культурном одичании в фашистской Германии говорит и тот факт, что среди немецкой молодежи возродилась средневековая традиция студенческих дуэлей. На первой такой дуэли, состоявшейся в 1933 году в Гейдельберге, присутствовал ректор тамошнего университета, а после дуэли был дан пышный банкет с участием представителей местных властей.

Господство фашизма в Германии, таким образом, показало, что фашизм является злейшим врагом культуры.

Примечания

1. См. «Коричневая книга о поджоге рейхстага и гитлеровском терроре», стр. 146.

2. «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, S. 344.

3. «Kölnische Zeitung», 9. Aug. 1933.

4. «Berliner Lokalanzeiger», 7. Mai 1933.

5. «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, п. 119, д. 55, л. 13.

6. W. Schmidt, Damit Deutschland lebe, В., 1958, S. 197.

7. «Frankfurter Nachrichten», 27. Okt. 1933.

8. «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. II, Dok. Ni-6628, S. 123.