Глава VII. Опасность неофашизма

Исторический опыт показывает, что рожденный империализмом фашизм и после своего сокрушительного разгрома в 1945 г. отнюдь не исчез, не принадлежит прошлому. Об этом свидетельствуют фашистские перевороты в Греции (1967), в Чили (1973), деятельность многочисленных фашистских и полуфашистских организаций во многих странах капиталистического мира. Так, например, в ФРГ активно действует свыше 150 неофашистских, неонацистских организаций и групп¹. Они фанатично исповедуют культ фюрера, проповедуют неистовую ненависть к другим народам, жестоко борются против коммунистических и других демократических организаций, чинят расправы над прогрессивными людьми.

Среди неонацистских и реваншистских организаций, по свидетельству западногерманских исследователей Юргена Поморина и Рейнхарда Юнге², прежде всего выделяются следующие:

«Акция Одер/Нейсе (Акон)». Основана в 1962 г. Выступает против границы Польши и ГДР по линии Одер — Нейсе.

«Общество действий за национальную Европу (АНЕ)». Основано в 1977 г. в Нюрнберге. Призывает к объединению всех «национальных» и «конструктивных» сил Европы к борьбе против коммунистов и других «деструктивных» элементов и партий.

«Трудовое сообщество резервистов, солдат и союзов традиций (АРСТ)». Демагогически выступает против «коллективной вины» немецкого народа за преступления гитлеровского режима.

«Рабочий кружок союзов, верных народу (АФФ)». Основан в 1965 г. бывшим фюрером СА и нацистом Г. Бойме. Обвиняет демократические силы за проведение «восточной политики» в «национальной измене», в «распродаже немецких земель», призывает к насилию и расправам с прогрессивными людьми.

«Союз изгнанных» (БФ). Объединяет около 2 млн. членов. Под лозунгом «права на родину» требует отторжения исконных польских и чешских земель.

«Союз молодежи, верной Родине». Основан в 1960 г. Поддерживает традиции гитлеровской молодежи. Почетный член этого союза — бывший гитлеровский полковник авиации Рудель (недавно умер), «боевые подвиги» которого во время второй мировой войны прославляются как «воодушевляющий пример» для сегодняшней немецкой молодежи.

«Инициатива немецких граждан». Эта организация основана в 1972 г. Отрицает преступления нацистов, вообще стремится обелить боссов крупной индустрии, приведших Гитлера к власти. Отвергает демократию, квалифицирует ее как «террор»; прикрываясь демагогическим требованием разрушить «террор секса и культуры», требует «восстановления дисциплины и порядка».

«Немецкая молодежь Востока — немецкая молодежь в Европе». Выступает за возрождение «Великой Германии». Воспитывает молодежь в духе реваншизма, особенно по отношению к социалистическим странам.

«Фронт немецкого народа» (ДФ). Основан в 1977 г. Главной задачей немцев считает борьбу против большевизма.

«Союз немецкого народа» (ДФФ). Основан в «1971 г. Принципы его «программы действий»: Германия для немцев; иностранных рабочих — вон; преступники, коммунисты, анархисты должны быть ликвидированы. Объявляет утверждение об убийстве гитлеровцами б млн. евреев «грязной ложью» и вообще пытается очистить фашизм от всех его преступлений³.

«Общество восточнонемецких собственников». Основано в 1970 г. Главный лозунг: восстановление немецкого рейха.

«Общество взаимопомощи бывших солдат СС». Было основано в 1951 г. вопреки тому, что Нюрнбергский военный трибунал в 1946 г. осудил СС как преступную организацию и запретил ее воссоздание в какой-либо форме, а также создание организаций ее последователей, и вопреки тому, что образование подобных союзов и организаций запрещено также и Основным законом ФРГ. Главная задача этого общества: «спасти» честь вооруженных сил СС, доказать, что это были-де «обычные», «нормальные» солдаты, не совершавшие «никаких» преступлений. Их отличие от всех других солдат вермахта — «только» в том, что они свой долг выполняли с чувством большей ответственности, героизма и самопожертвования.

«Боевой Союз немецких солдат» (КДС). Основан в 1975 г. Программа союза: борьба за восстановление немецкого рейха, наказание борцов Сопротивления как изменников народа, освобождение Рудольфа Гесса, разоблачение «лжи» о массовых преступлениях нацистов в Освенциме. Председатель этого союза Эрвин Шенборн откровенно заявляет: «мы были национал-социалистами, мы остались национал-социалистами».

Национал-демократическая партия Германии (НДП). Основана в 1964 г. Оправдывает преступления нацистского режима, требует восстановления «Великогерманского рейха».

В конце 60-х годов НДП была одной из самых влиятельных неофашистских организаций в Западной Германии. В 1968 г. она имела 61 место в ландтагах земель. На выборах в бундестаг в 1969 г. НДП получила 4,3% голосов всех избирателей. И хотя ее представители не прошли в бундестаг (поскольку не преодолели 5%-ный барьер), 4,3% — это немало. И сегодня НДП все еще остается самой влиятельной и самой многочисленной неонацистской организацией.

В ФРГ существует неонацистская организация, название которой даже полностью повторяет название гитлеровской партии — национал-социалистическая немецкая рабочая партия — заграничная организация (НСДАП — АО). Эта неофашистская группировка активно действует в Западной Германии, хотя ее центр — за границей, в США. Она требует отмены запрета НСДАП в ФРГ, исповедует расизм, призывает «не голосовать за еврейские партии». «Наша цель — мы говорим об этом открыто — Гамбург должен стать коричневым», — нагло заявляют нацисты из Гамбургской земельной организации НСДАП. И это провозглашается сегодня, в 70—80-е годы.

В Австрии неофашистский лагерь также насчитывает множество организаций и групп (около пятидесяти). Здесь и «Новые правые», и «Сообщество действий по вопросам политики», «Австрийский солдатский союз», и «Национал-демократическая партия» (НДП). Последняя — самая крупная. Ее отделения имеются во всех землях страны. Партия издает свою газету. Летом 1980 г. председатель этой партии Бургер неожиданно для многих на всеобщих президентских выборах получил 140 тыс. голосов, что составило 3,2% всех австрийских избирателей.

НДП Австрии безоговорочно стоит на позициях пангерманизма. «Германия, пробудись!», «Мы принадлежим к Германии!» — таковы лозунги этой неонацистской партии, отказывающей Австрии в национальной самостоятельности. И это в то время, когда в Государственном договоре, в статье 4, записано, что Австрия не допустит существования, возрождения и деятельности любых организаций, ставящих своей целью политический или экономический союз с Германией, и пангерманскую пропаганду в пользу союза с Германией. И это после того (подчеркнем также и этот факт), как фашисты, поработив Австрию, в течение 7 лет истребили более 500 тыс. австрийцев. Огромная цифра для такой маленькой страны, все население которой составляет 7 млн. человек!

Идеологическая база австрийских неонацистов имеет достаточно прочную материальную опору: в Австрии выходит около 50 крайне правых журналов и газет, на ее территории имеется около 30 летних лагерей, где молодые приверженцы неонацизма проходят военную подготовку.

Бесчинствуют фашисты и в Италии⁴. Убивают прогрессивных деятелей, сеют страх, творят террор, предпринимают попытки государственных переворотов. Поражает, как мало итальянским фашистам понадобилось времени, чтобы после сокрушительного краха в 1945 г. вновь появиться на арене политической жизни. Уже в 1947 г. в Италии была основана неофашистская партия под названием «Итальянское социальное движение». Ее лидер Альмиранте, начавший свою карьеру еще при Муссолини, не раз открыто заявлял: «Слово «фашист» написано у меня на лбу». О живучести, о возвращении зловещих теней прошлого свидетельствует также наглая деятельность другой неофашистской организации в Италии — «Черный порядок»: «...мы хотим продемонстрировать нации, что в состоянии подкладывать бомбы везде, где пожелаем, в любом месте, в любой час, как нам заблагорассудится. Нацистское знамя не погибло в Берлине в далеком 1945 году; оно продолжает жить во имя великой Италии, фашистской и нацистской... Нацизм вернется и воскреснет для спасения Италии». Это из текста листовки, которую распространяли в Болонье в августе 1947 г. фашисты из этой неофашистской организации. Более того, итальянские неонацисты с откровенным цинизмом снова апеллируют к имени Муссолини, воспевают его как национального вождя, создают отряды действия имени Муссолини и т. д.

Известным влиянием пользуются неофашистские организации и в Японии. Это «Лига смертников по борьбе с коммунизмом», «Якуда» и др.

Об опасности фашизма, реальной опасности, говорят следующие факты: семилетняя диктатура фашистских «черных полковников» в Греции в 1967—1974 гг., фашистские, по сути, диктатуры в Парагвае и Гватемале, режим Пиночета, установленный в Чили в 1973 г., попытки фашистских переворотов в Испании в 1981 г. и т. д. и т. п.

Об опасности фашизма свидетельствуют многочисленные неофашистские организации не только в бывших «фашистских» странах, но и в тех, которые традиционно объявляли себя оплотом «демократии» и «антифашизма». Неофашисты действуют в Англии («Британское движение», «Национальный фронт»), в США («Молодые американцы за свободу», группа «Ведерменов»), во Франции и т. д.⁵ Во Франции о кровавом лице фашизма свидетельствует, например, преступная деятельность оасовцев в 1961—1963 гг.; да и сейчас во Франции действует немало неофашистских организаций («Национальный фронт», «Партия новых сил» и т. п.). Одна из них — «Партия новых сил» — на своем съезде провозгласила, что будет «всеми возможными средствами и методами вести борьбу против правительства левых партий».

Даже в Израиле, большинство населения которого — евреи, подвергшиеся в годы второй мировой войны страшному фашистскому геноциду, фашисты набирают силу. Они объединены прежде всего в группировке «Техия», отколовшейся от ультраправой партии «Ликуд». Конечная цель, провозглашенная этой организацией, — создание «Великого Израиля» от Нила до Евфрата, ближайшая же предусматривает аннексию всех оккупированных Израилем арабских земель. Ведущие деятели «Техии» без стеснения сравнивают свою организацию с европейскими фашистскими организациями.

Другая фашистская организация в Израиле — «Ках» недвусмысленно и откровенно проповедует расизм. Ее программные лозунги: «Арабы — в арабские страны, евреи — на Сион!», «Совместная жизнь арабов и евреев возможна лишь на базе раздельного существования». Явно фашистский характер носят действия организации «Гуш эмуним», объединяющей фанатиков-колонистов на оккупированных территориях. Она открыто угрожает гражданской войной, если правительство, кто бы ни находился у власти, согласится уступить хотя бы пядь захваченных земель. И это не пустая угроза. «Гуш эмуним» имеет свои вооруженные отряды, формирует подпольные группы, создает независимую от оккупационной администрации службу безопасности.

Разумеется, израильские фашисты отвергают обвинения в фашизме. Они скорее признают, что они сионисты. Но что такое сионизм, чем идеология сионизма отличается от фашизма? В сущности, и фашизм, и сионизм основываются на одном и том же постулате об «исключительности избранного народа», что и приводит их к одним и тем же практическим результатам. Не случайно руководители Всемирной сионистской организации и особенно сионистских организаций Германии и Италии начиная с 20-х годов не только солидаризировались с расистскими изречениями фашистов, но и сами утверждали тождественность фашистских и сионистских положений о «чистоте расы», «зове крови» и т. п. Лидеры Всемирной сионистской организации, подобно фашистам, отвергали парламентскую демократию, противодействовали коммунистам⁶. Воротилы Всемирной сионистской организации вступили на позорный путь сотрудничества с фашистами в надежде заполучить поддержку во имя мифического «возвращения» на «землю обетованную», во имя строительства сионистского государства в Палестине⁷.

Современные сионисты в Израиле полностью унаследовали идеологические и политические принципы сионизма 30—40-х годов. Твердя об «исключительности избранного народа», сионисты предъявляют «исторические права» на Палестину, подавляют, угнетают и изгоняют арабский народ Палестины.

Между тем все прогрессивные мыслители еврейского происхождения, начиная со Спинозы, всегда решительно отвергали исторические мифы о «земле обетованной», безоговорочно отказались от сионистского «этноцентризма», от утверждений об «исключительности избранного народа». Современное Международное сообщество резко осудило сионизм. В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН (ноябрь 1975 г.) подчеркивается, что «сионизм представляет собой «угрозу международному миру и безопасности» и является «формой расизма и расовой дискриминации»⁸.

Примечательно, что сегодняшние фашисты, подобно фашистам 30—40-х годов, создавших ось Берлин — Рим — Токио, также стремятся объединить свои усилия. Во всяком случае в печати уже не раз появлялись сообщения о тайном «Черном Интернационале» — международной европейской организации фашистов, ставившей своей целью свержение существующих правительств в странах Западной Европы и создание единого наднационального фашистского государства.

В современных условиях фашизм вышел далеко за пределы стран, являющихся цитаделями Империализма. Фашистские организации действуют в Турции, Бразилии, Аргентине, Уругвае, фашизм все шире расползается по бывшей колониальной и полуколониальной периферии. Причем здесь фашизм «выступает в новой роли зависимого пособника, сателлита империалистических держав, использующих его как одного из основных ударных орудий в борьбе против сил национального освобождения и социального прогресса»⁹. Именно такую роль зависимого пособника, сателлита империалистических держав сыграла диктатура «черных полковников» в Греции, играют ее и сейчас фашистские диктатуры в Парагвае, Гватемале, фашистский режим Пиночета в Чили и т. д. и т. п.

Почему, например, в 1967 г. утвердился фашистский режим военной хунты р Греции, фактически не имевший никакой массовой базы в стране? Все дело в том, что Греция была важным опорным звеном империалистической политики США против СССР и социалистических стран. Рост демократического движения в Греции был серьезной угрозой империалистическим планам. При этом важно учитывать, что господствующий класс Греции всегда зависел от империализма и экономически, и политически: до второй мировой войны — от английского, после войны — от США и НАТО. Именно на базе совпадения интересов греческих монополистов и политико-стратегических интересов США и НАТО был подготовлен фашистский милитаристский путч; он должен был гарантировать, что Греция и дальше останется опорным пунктом империализма.

Точно так же и в Чили профашистские круги военщины не могли рассчитывать на успех при поддержке только местных реакционных сил. Они пришли к власти с помощью агрессивных империалистических кругов США, став их пособниками в проведении неоколониалистской, империалистической политики.

И конечно, зависимые от внешних империалистических сил фашистские режимы отличаются рядом особенностей. Опираясь на внешнюю поддержку они проявляют большую независимость от социальных сил внутри страны. Их связь с правящим классом собственной страны более опосредована, чем обычно: его интересы играют в определении политической линии порой даже меньшую роль, чем интересы зарубежных империалистических покровителей. Зависимый фашизм может прийти к власти не опираясь на уже существующее политическое движение, имеющее массовую базу и т. д. и т. п.

Так, в ряде стран Латинской Америки, в которых утвердился зависимый фашистский режим, отсутствует национальный монополистический капитал, для них характерен низкий уровень экономического и культурного развития, узкая социальная база фашистских движений, в качестве главной политической силы фашизма выступают наиболее реакционные круги военщины.

Как отмечалось на международном симпозиуме марксистов в 1973 г., в настоящее время «далеко не такими же, как 40—50 лет назад, являются конкретные проявления фашизма. В чем-то изменились и «традиционный фашизм», и пережившие бури второй мировой войны фашистские режимы... Возникли имеющие новые черты тиранические и военно-фашизоидные режимы, в том числе в странах «третьего мира». Поэтому нужен учет, обобщение новых фактов, знание особенностей, национальной специфики развития неофашизма в отдельных странах и районах»¹⁰.

Однако при всех особенностях содержание и социальная роль фашистских режимов принципиально не изменились. И сегодня полностью сохраняет актуальность та оценка фашизма, которая была дана VII конгрессом Коммунистического Интернационала: фашизм — открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала. К тому же уже в то время Г. Димитров подчеркивал, что несмотря на то, что развитие фашизма и сама фашистская диктатура в разных странах может принимать различные формы, классовая сущность фашизма как ударного кулака международной контрреволюции, действующей в интересах империалистической буржуазии, остается неизменной¹¹. И сегодня фашизм выполняет ту же роль и действует в том же духе, что и классические фашистские режимы. Если взять Европейский континент, то, например, фашистская военная хунта в Греции без сомнения действовала в традиционном фашистском стиле. Конституция страны была упразднена, объявлено военное положение, парламент, политические партии, профсоюзы были распущены, Коммунистическая партия, другие прогрессивные организации были запрещены. В стране свирепствовали террор и произвол; в места заключения, тюрьмы и концентрационные лагеря было брошено около 100 тыс. патриотов. Точно так же фашистские и профашистские режимы в Латинской Америке, несмотря на их специфические особенности, характеризует ярый антикоммунизм, ненависть к странам социализма, террористические методы подавления любых проявлений свободомыслия и т. д. и т. п.

В конечном счете при всех различиях все фашисты — и старые, и новые — во всех странах преследуют одни и те же цели. Ими движет ярая ненависть к демократии, рабочему классу, коммунистам, странам социализма. Все они неистовые националисты, а зачастую и расисты; во многих странах они преследуют агрессивные внешнеполитические цели, хотят создать «Великую Германию», «Великую Италию», «Великую Америку», «Великий Израиль» и т. д. Для всех них основное средство достижения своих планов — террор: террор в период борьбы за власть, террористическая диктатура, когда они уже стоят у власти.

Поэтому, когда сегодня речь идет о фашизме, в сущности, нет большого смысла употреблять перед словом фашизм частицу «нео», ибо она отнюдь не привносит какое-то новое содержание в это понятие. Она свидетельствует не о каком-то качественно новом фашизме, а говорит лишь о том, что в данном случае речь идет не только о фашизме 20—30-х годов. В любом случае, в любой стране, в любое время фашизм выполняет одну и ту же задачу, одну и ту же цель — пресечение в результате государственных переворотов демократических и революционных процессов, предотвращение социалистической революции рабочего класса, обеспечение террористическими средствами господства наиболее реакционных кругов национального либо интернационального монополистического капитализма¹².

Именно самые реакционные империалистические силы: финансовый и промышленный капитал, крупные землевладельцы, милитаристы, представители реакционной бюрократии — в кризисных для себя ситуациях стремятся фашистскими методами обеспечить свое господство; именно они стоят за спиной фашистов, держат их в резерве, подготавливают и финансируют фашистские организации и движения¹³. Мы уже показали выше, кто взрастил фашизм, в частности в Германии¹⁴, кто обеспечил приход фашистов к власти, кто, в сущности, олицетворял фашизм, фашистское господство в этой стране. Это германские монополисты, финансовые и промышленные короли. И весьма примечательно, что сегодня представители тех же самых финансовых и промышленных группировок Германии, которые подготовили и развязали первую мировую войну, взрастили фашизм и ввергли мир в катастрофу второй мировой войны, сохранили свою силу, свое влияние в Западной Германии.

Западногерманский публицист Бернт Энгельман в своей книге «Рейх распался, олигархия жива» (1977), прослеживая происхождение крупнейших состояний в ФРГ, установил, что старые капиталистические династии сумели сохранить свое богатство, свое влияние и власть, несмотря на две проигранные мировые войны, на распад двух империй (кайзеровской и фашистской), особенно же несмотря на «тотальный крах» гитлеровского режима, который они взрастили и активно поддерживали. Энгельман дает список 526 имен, история состояний которых уходит в далекое прошлое. На протяжении веков они олицетворяли земельную, промышленную и финансовую олигархию в Германии. И теперь они — основное ядро финансовой и политической элиты. И теперь им принадлежит в ФРГ подавляющее большинство земель, заводов и фабрик, судоверфей, универсальных магазинов, отелей и ресторанов, транспортных предприятий. По меньшей мере 75% семей, которые являются единоличными хозяевами или главными акционерами крупнейших по обороту компаний, еще до 1914 г. принадлежали к имперской финансовой и политической элите¹⁵. Только фирмы наследников шестнадцати богатых прусских промышленных семей времен до 1918 г. имели в 1970 г. в ФРГ суммарный оборот не менее чем в 57,5 млрд. марок, т. е. почти половину бюджетных средств, которые в 1971 г. имело в своем распоряжении правительство ФРГ¹⁶.

Это колоссальное средоточие экономической мощи. Причем западногерманские монополисты в 70-е годы заняли более сильные экономические позиции, чем их постоянные исторические соперники — капиталисты Англии и Франции. Экономическое могущество предопределяет, естественно, и военное превосходство. Ф. Энгельс писал: «...Насилие не есть просто волевой акт, а требует весьма реальных предпосылок для своего осуществления... победа насилия основывается на производстве оружия, а производство оружия, в свою очередь, основывается на... «экономической силе», на «хозяйственном положении», на материальных средствах, находящихся в распоряжении насилия... Ничто так не зависит от экономических условий, как именно армия и флот»¹⁷. ФРГ, занимая сильнейшие экономические позиции в Западной Европе, и в военном отношении также оказывается сильнейшей. И это несмотря на две проигранные мировые войны и сокращение территории господства германского империализма наполовину!

И примечательно, что опять-таки, как и накануне второй мировой войны, именно международные, и прежде всего американские, монополии помогли западногерманским концернам быстро восстановить утраченную после военного разгрома Германии силу и влияние. Джордж Уилер, работавший после войны начальником отдела Американской военной администрации в Германии, разъясняет, какие виды имел на Германию Уолл-стритт: «1. Восстановление монополистического капитала под контролем Уолл-стритта; спасение старых капиталовложений и использование всех возможностей для новых инвестиций. 2. Создание антисоветского военного плацдарма. 3. Создание зоны напряжения для ведения холодной войны»¹⁸. Ориентированная именно на эти цели, политика западных держав помогла преступным германским монополиям, взрастившим фашизм, вновь восстановить свои позиции, свое влияние и силу.

Важно отметить, что по воле правящих кругов США и Англии в Федеративной Республике Германии с самого начала руководящее положение вновь заняли многие прежние политики, которые несли полную ответственность за то, что немцы оказались под властью гитлеровского режима. Эти политические деятели с самого начала придали политике ФРГ реакционную, антикоммунистическую направленность во внутриполитической области и реваншистскую, агрессивную — в сфере внешней политики¹⁹.

Во внутренней политике правящие круги ФРГ при попустительстве американской, английской и французской военной администрации сразу же повели линию на срыв денацификации. До 1977 г., т. е. более чем за 30 лет, прошедших со времени окончания второй мировой войны, в ФРГ за преступления против мира и человечества было наказано лишь около 8 тыс. нацистов, причем многие из них получили либо условное, либо незначительное наказание, в то время как в ГДР справедливую кару сразу же понесло свыше 13 тыс. бывших нацистов²⁰.

Одновременно реакционеры начали борьбу против антифашистов, против тех, кто внес свой немалый вклад в свержение фашистской диктатуры. В ход шли самая низкопробная демагогия и бессовестная клевета. Образчиком «борьбы» с антифашистами может служить кампания нападок на Томаса Манна. «Выступления Томаса Манна — это обвинение против Германии. И это обвинение, которое по своей резкости, тяжкости, ужасности превосходило все, что когда бы то ни было с момента катастрофы было сказано на эту тему, исходило из уст человека, который обязан Германии всем: своей культурой, своим образованием, своим языком и отнюдь не в последнюю очередь своими успехами, своим богатством и своим положением в мире (?!). Мысль о том, что такой человек претендует на право быть в США представителем немецкой культуры, т. е. именно той культуры, на которую он так злобно нападает (?!), наполняет наше сердце болью»²¹. Политическая и духовная атмосфера, складывавшаяся в то время в Западной Германии, была для многих антифашистов сигналом предостережения. Поэтому так и не вернулись на родину ни Томас Манн, ни Генрих Манн; то же относится и ко многим другим писателям-антифашистам: Герману Гессу, Лиону Фейхтвангеру, Эриху Мария Ремарку, Герману Броху, Оскару Мариа Графу, Нелли Закс и многим другим.

Политическое развитие в Западной Германии с самого начала осуществлялось под антикоммунистическими лозунгами. Западные оккупационные власти распустили все антифашистские органы, которые были созданы в апреле — мае 1945 г., препятствовали объединению коммунистов и социал-демократов, в 1946 г. удалили коммунистов из всех органов управления, отказались от традиций политики антигитлеровской коалиции и начали «холодную войну» против СССР. Все это в конечном счете неизбежно вело к тому, что на ключевых позициях в политической жизни Западной Германии закреплялись самые откровенные антикоммунисты. Уже в 50-х годах правительство Аденауэра уволило и запретило в дальнейшем принимать на государственную службу коммунистов, членов демократической федерации молодежи, членов союза лиц, преследовавшихся при нацизме; и на основе закона № 131 от 11 мая 1951 г. оно открыло двери для поступления на государственную службу 150 тыс. бывших фашистских чиновников, которые после разгрома фашизма были отстранены от своих постов.

Естественно, империалистические круги в Западной Германии в первые послевоенные годы стремились скрыть свои реакционные политические устремления. Одной из идеологических опор, под видом которой монополистическая буржуазия ФРГ попыталась скрыть свои реставраторские антинародные, антидемократические устремления, был клерикализм. Почему? Клерикализм оказался в 50-х — начале 60-х годов, в «эру Аденауэра», единственно действенным средством идеологического влияния на широкие народные массы. И это потому, что церковь, несмотря на то что многие ее организации и служители фактически сотрудничали с фашизмом, выдержала его крушение, сумела обелить себя и, более того, предстать даже «мученицей» фашизма. Обладая многовековым опытом социальной демагогии, материальной базой и организацией для идеологического воздействия на массы, она сумела сохранить и даже расширить свое влияние. Именно поэтому империалистическая буржуазия пошла на союз с политическим клерикализмом. «Это было необходимо, — указывает В. Ульбрихт, — потому что нацизм в глазах народов мира и немецкого народа дискредитировал себя и обанкротился из-за своих чудовищных преступлений. Клерикализм для немецкого империализма после 1945 г. был единственной возможностью получить определенный массовый базис»²².

Клерикальная демагогия господствующего класса Западной Германии преследовала следующие цели: приняв мнимо антинацистский облик, критикуя нацистскую идеологию, осуждая фашистский террор и т. п., оклеветать вместе с тем коммунизм, провозглашая, будто гитлеровский фашизм и коммунизм идентичны, имеют одну и ту же природу. Тем самым антифашистским настроениям и устремлениям подсовывался в качестве противника совершенно противоположный объект. Антикоммунистическим в конечном счете целям служили также и попытки клерикалов интерпретировать фашизм как следствие материалистической науки, как результат атеистического бунта против бога. Так, в «Программе Христианско-демократического союза британской оккупационной зоны» (1946) было записано: «С эпохой, когда в Германии духовной основой было материалистическое мировоззрение, когда оно господствовало над государством, экономикой и культурой — с этой эпохой должно быть покончено... Место материалистического мировоззрения вновь должно занять мировоззрение христианское...»²³

Как отмечал Макс Рейман, «подобно тому как фашисты в борьбе против научного социализма К. Маркса и Ф. Энгельса использовали насквозь лживые теории об «общности народа» и «национал-социализме», так... ХДС, выполняя социальный заказ прежних реакционных сил, проповедуют «христианский социализм» и идеи «новой общности народа»²⁴.

Однако по мере восстановления и упрочения своей экономической и политической власти империалистические круги снова стали выдвигать откровенно националистические, шовинистические и антикоммунистические концепции.

Одной из таких концепций, в которой националистические, шовинистические и антикоммунистические убеждения и представления были выражены в наиболее концентрированной форме, была концепция «единого формированного общества». Эта концепция была сформулирована лидерами партии ХДС/ХСС, которые, выражая интересы империалистических кругов ФРГ, ставили своей задачей интеграцию рабочего класса и других слоев трудящихся в системе государственно-монополистического капитализма. Теория «единого формированного общества», в сущности, являла собой поворотный пункт в политической стратегии западногерманского империализма. Она завершала период реставрации и укрепления монополистического капитализма, в котором основная цель реакционных кругов ФРГ сводилась к попыткам добиться «деидеологизации» трудящихся масс; провозглашая «формирование» общества, монополистический капитал выдвигал новую задачу — мобилизацию трудящихся на активную поддержку государственно-монополистической системы.

Эта «переориентация» объяснялась тем, что западногерманский капитализм вступал в новый этап развития, характеризующийся, с одной стороны, усилением его экономического потенциала в капиталистическом мире, а с другой стороны, относительной слабостью его политических позиций в связи с обостряющейся классовой борьбой и укреплением социалистического содружества.

Попытка разрешить это противоречие — сохранить свои позиции и отбросить наступление социализма — делала для монополистической буржуазии теперь уже недостаточным достижение просто более или менее пассивной реакции трудящихся на социальную действительность. Главной целью становится стремление превратить массы в активных участников борьбы за реализацию империалистических планов. В основе «формирования» общества лежит, по утверждению буржуазных идеологов, принцип «общего блага». Суть их рассуждений такова: любой организм может нормально существовать только тогда, когда слаженно функционируют все его органы. Поскольку-де в результате прогрессирующей индустриализации вся страна превратилась сейчас в одно сплошное предприятие, оно также может нормально развиваться только в том случае, если слаженно работают все его звенья. Но западногерманское общество еще будто бы не «сформировалось». Оно еще состоит из двух противостоящих друг другу частей. К первой относятся те группы, которые видят свою высшую задачу в поддержании всех усилий государства; они действуют якобы в направлении «общего блага»; ко второй — трудящиеся, профсоюзы, все слои населения, руководствующиеся якобы лишь своими эгоистическими интересами, игнорирующими «общее благо». Процесс «формирования» — это процесс ликвидации политического влияния второй группы, интеграция ее с группой, ориентирующейся на «общее благо».

Характер этой интеграции очевиден: если отдельные звенья социального организма, говорят идеологи «формирования», будут все-таки выступать в духе своих эгоистических интересов, вопреки «общему благу», то социальный организм в лице «формированного государства», чтобы нормально функционировать, может и должен «железным кулаком» подавлять их эгоистические устремления.

Разумеется, правящие круги, отчетливо сознавая, что политика «железного кулака» явно недостаточна для интеграции всех классов и социальных слоев в «единое формированное общество», наряду с программой устрашения прибегали к широкой идеологической и психологической обработке людей, стремясь привить им «единую» для всего общества идеологию, «единое социальное сознание». Именно «единое социальное сознание», утверждают теоретики «формирования», служит необходимой предпосылкой «интеграции индивидов и групп» в обществе и государстве. Если общество не сцементировано таким сознанием или сцементировано недостаточно, то в критических ситуациях это грозит большими трудностями, а в неблагоприятном случае — даже развалом общества²⁵.

В целях создания «единого социального сознания» правящие круги прибегают к широкой системе социальной демагогии, утверждая, что «формированное общество» — это общество, которое не состоит из классов и групп, противопоставляющих друг другу взаимоисключающие цели, а является обществом кооперативным, т. е. основанным на совместных действиях всех групп и интересов. В этом обществе якобы отсутствует эксплуатация, так как оно базируется будто бы на демократическом сотрудничестве всех групп населения, ибо является «демократическим по своей внутренней сути».

В действительности совершенно очевидно, что подобное «формирование» обнаруживает неразрывную связь с фашизмом. Профессор из ФРГ В. Абендрот вполне определенно охарактеризовал политический режим «формированного общества» как «тоталитарное фашистское государство» со всеми теми последствиями, с которыми Германия познакомилась в 1933—1945 гг.

Под лозунгом «сформированного общества» господствующие круги, в сущности, пытаются подчинить весь немецкий народ определенному регламенту и построить его в шеренгу. Они стремятся к сосредоточению всех экономических и общественных сил для осуществления своих политических и военных целей. Политики ХДС/ХСС открыто заявляют, что необходимо создать «иное внутриполитическое качество», ибо только тогда они смогут осуществить свои внешнеполитические и военно-политические цели»²⁶, — писал М. Рейман.

Конечно, марксисты не упрощают и не ставят знак равенства между рейхом кайзера Вильгельма, режимом гитлеровского фашизма и политической системой ФРГ. Однако для ФРГ, так же как и для империалистической Германии в прошлом, так же как и для других современных капиталистических государств, характерна реальная тенденция к подавлению демократии. К. Ясперс в своей книге «Куда движется ФРГ?» подчеркивал, что ФРГ идет по пути, в конце которого не будет ни демократии, ни свободного гражданина. «В чем заключаются изменения в структуре Федеративной Республики? — писал Ясперс. — Мне кажется, в переходе от демократии к олигархии партий, от олигархии партий к диктатуре».²⁷. К. Ясперс считает, что правящие круги ФРГ сознательно мешают процессу формирования политической воли народа, не информируют его, не приучают его мыслить. Во время избирательной кампании они действуют в соответствии с принципами рекламной техники, преподносят массам возбуждающие фразы, общие выражения, замысловатые требования морального характера и т. п. Более того, подчеркивает он, правящие круги постоянно лгут народу. «Ложь пронизывает сейчас всю нашу систему... — пишет он. — Ее, пожалуй, можно резюмировать так: немцы, собственно, никогда не были национал-социалистами. Они стали жертвами необъяснимой роковой случайности. Террор, возможно, изменил их образ мышления. Но, в сущности, они всегда оставались порядочными, правдолюбивыми и миролюбивыми; такими они были прежде, такие они и сейчас»²⁸.

К. Ясперс со всей определенностью вскрывает антидемократический характер политической системы в ФРГ. У нас есть парламентская форма правления, констатирует он. Однако она скорее затуманивает демократическое сознание, мешает формированию чувства гражданской ответственности; она отнюдь не делает нас гражданами, носителями государства. Во всяком случае нравственно-политическая задача, стоявшая перед немцами в 1945 г.: создать новое, демократическое, государство, — не выполнена. Эта задача, заявляет К. Ясперс, остается в повестке дня и поныне²⁹.

В этой связи К. Ясперс решительно разоблачает планы чрезвычайного законодательства, которые лелеют империалистические круги ФРГ. С помощью чрезвычайного законодательства, проницательно подчеркивает он, «может быть создан инструмент, посредством которого в роковой момент одним-единственным актом будет установлена диктатура, ликвидирована конституция, возникнет необратимое состояние отсутствия политической свободы. Больше того: может создаться величайшая угроза миру, а на Западную Германию будет навлечена новая, на сей раз непоправимая беда»³⁰.

В сущности, в ФРГ в настоящее время уже существует целая система чрезвычайного законодательства. Так, на основе так называемого указа о «радикалах», «запрета на профессии» и т. п. правящие круги могут подвергнуть гонениям всех тех, кто имеет прогрессивные политические убеждения, кто самоотверженно выступает за демократические права, за мир, против гонки вооружений. Причем речь идет не просто об увольнении с государственной службы, из системы народного образования и высшей школы, хотя при 2 млн. безработных в стране и это само по себе жестокая кара. Человек, подвергшийся «запрету на профессии», практически вообще лишается возможности работать. Так уничтожается материальная основа его существования. К бедственному материальному положению граждан, уволенных с работы на основе указа о «радикалах», прибавляется еще моральное уничтожение людей, заклейменных как «ненадежные элементы», как лица, «враждебные конституции». В ФРГ сейчас уже около 5 тыс. жертв «запрета на профессии». Более 2 млн. человек подвергнуто специальной проверке охранкой.

Повторяем, что сегодня, разумеется, не та политическая ситуация, которая существовала в 20-х годах, не то соотношение сил, что было прежде. Однако в Федеративной Республике Германии и сегодня господствует монополистический капитал; именно он обладает экономической и политической властью, определяя тем самым характер всего общества. Обладая огромной экономической, политической и военной мощью, империалистические круги Западной Германии по-прежнему стремятся к реваншу, питают и поддерживают реваншистские настроения и силы. При этом старые традиционные черты агрессивной милитаристской идеологии, связанные с разнузданным национализмом и расизмом, сегодня в известной степени уступили место более модернистским «идеям»: европеизма, атлантизма и т. п. Оруженосец, крайне правых кругов ФРГ Ф.И. Штраус вполне определенно раскрыл то, для чего германскому империализму необходимы идеи атлантизма, западноевропейской интеграции и т. п. Так, в своей книге «Проект для Европы» он заявил: «Каждый шаг в направлении к единству Европы и тем самым в направлении усиления и автономии Европы будет иметь следствием изменение статус-кво, само собой разумеется, в пользу Запада». Штраус понимает, что сейчас не те времена, когда можно насильственным путем и в короткий срок изменить статус-кво: поглотить ГДР, восстановить германскую империю в границах 1937 г. и т. д. Тем не менее он рассчитывает» что ФРГ может добиться «нового порядка в Европе» (в старом смысле), в которой она благодаря своей мощно развитой экономике должна стать гегемоном. «Объединение Западной Европы должно быть шагом на пути к Соединенным Штатам Европы...», — заявляет Штраус, причисляя к ним также Среднюю и Восточную (!) Европу, т. е. и социалистические государства, которые предполагается путем идеологических диверсий сначала оторвать от СССР, а затем через всю совокупность политических, культурных и экономических мероприятий постепенно присоединить к Западу³¹.

И дело не только в реваншистских устремлениях Штрауса и ему подобных; дело в том, что официальная политика ФРГ и раньше, до 70-х годов, ставила, и ныне, в 80-е годы, ставит, в сущности, под вопрос существующие европейские границы. И Аденауэр, и Кизингер постоянно твердили о том, что ФРГ должна «преодолеть» так называемый статус-кво. Даже в 1979 г. партийная коалиция ХДС/ХСС недвусмысленно заявляла о намерении рассматривать как территорию ГДР, так и часть польской государственной территории в качестве «внутренней земли». Штраус и другие правые со ссылкой на решение федерального конституционного суда и сегодня утверждают, что правовое качество границы между Баварией и Саксонией ничем не отличается от правового качества границы между Баварией и Баден-Вюртембергом³².

СДПГ и СвДП, заключив «восточные договоры», считая бессмыслицей попытку лишить ГДР ее государственности (бывший канцлер ФРГ Г. Шмидт, например, заявлял: «Мы давно признали существование второго германского государства»), тем не менее также выдвигают тезис об «открытом германском вопросе».

Ясно, что этот тезис несовместим ни с общими нормами международного права, ни с имеющими международно-правовую силу восточными договорами. Находящаяся у власти в ФРГ коалиция ХДС/ХСС — СвДП, хотя официально и заявила, что признает нынешние границы, которые сложились в Европе после второй мировой войны, тем не менее, в сущности, активно начала поддерживать и стимулировать реваншистские настроения.

Поэтому есть все основания говорить о реваншистских силах, о реваншистских тенденциях в ФРГ. Причем сегодня, как и во времена Гитлера, германские империалисты стремятся к экспансии прежде всего в восточном направлении. Во всяком случае С. Хаффнер совершенно прав, когда заявляет, что после 1945 г. ФРГ, так же как до нее Германская империя, по-прежнему стремилась создать фронт против Востока. Конечно, Аденауэр не был Гитлером, а Федеративная республика — нацистским рейхом. Однако это ничего не меняло в том, что внешнеполитическая концепция Аденауэра была прямым продолжением концепции Гитлера: с Западом против России. Различие состояло лишь в том, что если империя Гитлера хотела играть великолепное соло в сопровождении западного оркестра, то Федеративная республика Аденауэра была вынуждена довольствоваться ролью скрипки в этом оркестре³³, подчеркивает С. Хаффнер. Но, как видно, и сегодня роль ФРГ в натовском «оркестре» не изменилась. Дав согласие на размещение на территории Западной Германии американских ракет типа «Першинг-II», правительство Коля — Геншера превращает ФРГ в заложника американского империализма в Европе. А ведь в 1945 г. и ХДС, и СвДП в своих документах, посвященных разработке программы будущего развития Германии, «решительно» выступали против реваншизма, за демократизацию, за демонополизацию, квалифицировали крупный капитал, и в особенности индустрию вооружения, как вдохновителей и соучастников фашизма и агрессивной войны, В частности, в первом программном документе ХДС, принятом в Кельне в 1945 г., заявлялось: крупные капиталистические монополии вооружений были тесно связаны с нацизмом и войной. Именно этот зловещий союз привел к войне, которая ввергла Германию во тьму. Поэтому господство крупного капитала, частных монополий и концернов должно быть разрушено. Все это, однако, было быстро забыто. Более того, именно лидеры ХДС внесли свой важный вклад в восстановление капиталистической экономики, в усиление антидемократических тенденций и реваншизма в ФРГ.

Лишь коммунисты помнили и помнят об уроках истории, боролись и последовательно борются против монополистического капитализма, против антидемократических устремлений и шовинизма правящих кругов Западной Германии. Председатель Германской коммунистической партии Г. Мисс отмечал на съезде ГКП в Маннгейме (1978): «Мы ни на минуту не забываем об опасности, исходящей от германского империализма... Его господство было и остается раковой опухолью на теле нашей страны»³⁴.

Именно империалистические круги, пытаясь продлить свое господство, в кризисной для себя ситуации делают ставку на фашизм, на террористические методы господства. Конечно, в современных условиях вовсе не обязательно, что империалисты прибегнут к использованию прежних форм и методов осуществления фашистской диктатуры. Формы могут измениться, но существо фашистского господства остается неизменным.

И это обусловлено прежде всего тем, что фашизм в любых условиях, в любой стране — порождение империализма. Как в Германии и Италии финансовая и промышленная олигархия была оплотом фашизма, так и в современных капиталистических странах основная опасность фашизма таится прежде всего в господстве этих же реакционных сил. Именно финансовая и промышленная элита в целях обеспечения своего господства стремится отбросить все конституционные и демократические права и создать, в сущности, полицейское государство. Именно финансовая и промышленная элита стремится к милитаризации страны, к гонке вооружений, к созданию напряженной международной обстановки и в конечном случае даже готова развязать войну, самую страшную и бесчеловечную — термоядерную войну, чтобы отстоять свое господство, свои привилегии и богатства. Особенно опасны милитаристские амбиции США — самой мощной империалистической страны. Только за 1946—1975 гг. США 215 раз прямо или косвенно прибегали к использованию своих вооруженных сил и угрожали другим странам военным вмешательством. 19 раз на повестку дня ставился вопрос о применении ядерного оружия, в том числе и против СССР.

«Мы создали общество, — пишет американский политический деятель У. Фулбрайт, — главным занятием которого является насилие... На протяжении вот уже многих лет мы или воюем, или немедленно готовы начать войну в любом районе мира. Война и военные стали неотъемлемой частью нашего быта, а насилие — самым важным продуктом в нашей стране»³⁵. Не случайно в свое время даже президент США Д. Эйзенхауэр в своем прощальном послании конгрессу отмечал, что страна должна остерегаться установления в высших правительственных органах неоправданного влияния военно-промышленного комплекса, что существует и будет существовать потенциальная опасность пагубного усиления неправильно используемой власти, что нельзя допустить сочетания колоссальных вооруженных сил и крупной военной промышленности, которая может поставить под угрозу свободы и демократические процессы.

Развитие милитаризма и формирование военно-промышленного комплекса в современных условиях весьма тесно и опасно связано с угрозой фашизма. Американский исследователь фашизма Б. Гросс, оценивая настоящее развитие США, отмечал: «Новый деспотизм медленно охватывает всю Америку. Безликие олигархи сидят на командных постах в правительственно-корпоративном комплексе... Они заставляют других страдать от последствий, вызванных их алчностью... Эти последствия включают вмешательство в международные дела путем экономических манипуляций, тайных операций или прямых военных вторжений. В мировом масштабе это уже ведет к возрождению холодной войны и увеличению запасов ядерного и неядерного оружия»³⁶.

Б. Гросс предостерегает, что путь, которым придет к власти фашизм в Америке, будет иной, чем тот, каким шли к власти нацисты в Германии, или же тот, какой нарисовал в 1935 г. Синклер Льюис в своем романе «Это не может случиться у нас». В романе Синклера ярый расист, антисемит, демагог, размахивающий американским флагом и пользующийся поддержкой армии, побеждает в 1936 г. на президентских выборах. Став президентом, он начинает создавать американизированный вариант нацистской Германии. Само название книги Синклера — «Это не может случиться у нас» — фактически предостерегало: это может случиться.

Вопреки Синклеру Б. Гросс считает, что в США будет другой фашизм: фашизм «современный», фашизм «с улыбкой», «дружественный фашизм» и т. п.

Может случиться, что, борясь за власть, стремясь получить достаточно широкую социальную базу, фашисты прибегнут к изощренной манипуляции общественным мнением, к «улыбкам» и т. п., чтобы показать фашизм «таким же американским, как Мэдисон-авеню, кредитные карточки и яблочный пирог». Это возможно, и это важно учитывать, чтобы не позволить фашистам замаскировать свою сущность демагогическими, манипуляторскими ухищрениями.

Б. Гросс абсолютно прав, когда считает, что главный источник деспотизма нового типа коренится «не в неистовстве крайне правых — невежд, ку-клукс-клана или явно неофашистских партий, и не в безумстве левых экстремистов. Хотя и те и другие, играя тактическую роль, могут ускорить или подтолкнуть наступление деспотизма»³⁷. Новый порядок, подчеркивает он, вероятно, возникнет скорее как следствие мощных тенденций в самом истэблишменте. Новый порядок возникнет скорее как следствие скрытой логики роста транснациональных монополий капиталистического общества, как следствие поиска ими решений в условиях нарастающего кризиса³⁸.

Это правомерный вывод. Уже сейчас транснациональные монополии и корпорации активно сотрудничают в борьбе против профсоюзов, коммунистов, других прогрессивных сил, плетут интриги и организуют заговоры против левых режимов в любых странах, против социалистического содружества. Можно возразить Б. Гроссу в одном: не стоит все же переоценивать «улыбки» и «дружелюбие» современного фашизма. Фашизм, конечно, может прийти к власти и в результате «демократических выборов», может прибегнуть и к косметической маскировке, и к другим хитрым манипуляциям. Но тем не менее цели, которых он добивается, не могут быть достигнуты «с улыбкой» и в «бархатных перчатках». Фашизм неизбежно обнаруживает свое кровавое, преступное лицо.

И не только потому, что его цели и средства бесчеловечны, но и потому, что фашизм ищет себе опору среди самых консервативных слоев. Обыватели — темный, мутный источник сытого эгоизма и жестокости — вот самая массовая социальная опора неофашизма. Бывший генерал бундесвера Герт Бастиан, ныне активно участвующий в антивоенном движении, с большой тревогой указывает на опасную политическую и духовную ситуацию в Западной Германии. Касаясь вопроса об ответственности немецкого народа за преступления нацизма в годы второй мировой войны, он отмечает, что большинство немцев старшего поколения, ослепленных фанатичной верой в Гитлера и безоговорочно повиновавшихся ему, лишь чисто случайно не стали «убийцами в форме», и это отнюдь не их собственная заслуга. К тому же, пишет Бастиан, многие явления современной политической жизни ФРГ заставляют усомниться в том, что «осознание преступлений гитлеровского режима стало достоянием всего населения страны». Сытое равнодушие тех, кто хочет жить только настоящим и забыть прошлое, маниакальный антикоммунизм неофашистских элементов также не способствуют осознанию ошибок и заблуждений отцов. Средства массовой информации замалчивают преступления «третьего рейха». Более того, растет поток «извинительной литературы», в которой умышленно акцентируется внимание на страданиях самих немцев в ходе и в результате проигранной войны³⁹.

То, что в капиталистических странах правящие круги сознательно умалчивают о фашизме и его преступлениях, это уже страшно. В школах ФРГ, например, свыше 3000 школьников в сочинениях по теме «Что я слышал об А. Гитлере?» показали поразительное незнание. В США, по данным института Гэллапа, 16% американских студентов не знают, «на чьей стороне» воевал Советский Союз, а 9% студентов полагают, что Советский Союз воевал... на стороне Германии⁴⁰. Повторяем, это страшно. Но еще страшнее, еще чудовищнее то, что многочисленная «извинительная литература» оправдывает фашизм и, напротив, порочит антифашистов. Западногерманское «общественное мнение» назойливо навязывает немцам мысль о том, что 8 мая 1945 г. — это день поражения, национальной катастрофы, что думать иначе — это отклонение от «нормального» мышления или, того хуже, «измена».

Правящие круги капиталистических стран упорно насаждают антикоммунизм, причем и сегодня зачастую клеветнически отождествляют марксизм и социализм с национал-социализмом. Дж. Сомервилл, прогрессивный американский философ, подчеркивает, что уроки истории со всей очевидностью доказывают, что антикоммунизм — это прямая дорога к фашизму. «В самом деле, — пишет Сомервилл, — то, что усиливает беспокойство европейцев, когда они думают о нынешних тенденциях в нашей внутренней и внешней политике, так это их живой и мучительный опыт последних десятилетий. Они помнят, что как только то или иное правительство, обладающее властью, начинает все больше и больше превращать антикоммунизм в центральный фокус всей своей политики... то эта страна быстро становится оседланной неприкрытым фашистским или нацистским режимом, независимо от того, ожидал ли народ этой страны такого исхода или нет. Так произошло с фашистской Италией и нацистской Германией. «Вы должны терпеть нас», — говорили эти режимы своим народам. «Так вы ведь должны приветствовать нас, потому что мы собираемся освободить вас от коммунистической угрозы. Конечно же, придется принять жесткие меры, но разве мы все не согласны в том, что эта угроза должна быть полностью ликвидирована?». По всей вероятности, продолжает Сомервилл, «народы этих стран достигли той точки, где они с этим согласились или по крайней мере боялись сказать, что они не согласны. И они заплатили цену, которую долгое время не забудут ни они, ни их ближайшие соседи»⁴¹.

Западногерманский писатель Г. Бёлль также дал весьма резкую отповедь антикоммунистической клевете. По поводу попыток К. Аденауэра⁴² отождествить марксизм с национал-социализмом он написал следующее в своей статье, опубликованной в журнале «Шпигель»: «Когда Аденауэр — столь же обстоятельно, сколь и неубедительно — пытается доказать, что марксизм и национал-социализм вполне можно поставить на одну «материалистическую доску», когда он обвиняет Советский Союз в отсутствии этических основ, он просто-напросто проявляет свою буржуазную слепоту. Ведь именно социально-этическим пафосом объясняется развитие советского народного хозяйства, а безумная расистская идеология (нацистов. — Б.Б.) опирается вовсе не на материализм, а на мутный идеализм». Свою статью Бёлль заключает следующими словами: в книге Аденауэра «много подлости, и нужно было испытать полное презрение к человеку и еще больше к нашему языку, чтобы ее опубликовать»⁴³.

Антикоммунизм — опасное средство подавления классового сознания трудящихся. Агрессивный по своей сути антикоммунизм воинственно нападает не только на социализм и коммунизм, но и на самые элементарные демократические, социальные и культурные права трудового народа. Западноберлинский исследователь фашизма и неофашизма Ф. Хауг с полным основанием пишет, что «антикоммунизм — это не только антимарксизм», как думают многие немарксисты, антикоммунизм — не только антисоциализм, как думают многие несоциалистические демократы, антикоммунизм — это всеохватывающий антидемократизм. Антикоммунистический антифашизм, подчеркивает Хауг, — это противоречие; и тот, кто не желает бороться с антикоммунизмом, тот не хочет быть и антифашистом.

Антикоммунистическая, антидемократическая политическая ситуация и духовная атмосфера, царящие в капиталистических странах, являются той самой благоприятной средой, в которой произрастает фашизм и как политическое движение, и как идеология. Военно-промышленный комплекс, даже при сохранении традиционных форм осуществления власти, придает важное значение неофашистским силам.

Наличие неофашистских организаций предоставляет правящим верхам возможность выступать в качестве умеренной, «центристской» силы, некоего «барьера», ограждающего общество от нажима справа. Это как бы оправдывает выдвижение лозунга «равной» опасности справа и слева, дает удобный повод для применения неприкрытой силы как средства упрочения власти, тем более что обычно эта сила используется для подавления левых⁴⁴.

Конечно, современный фашизм и в политическом, и в идеологическом плане выступает более гибко, чем фашизм 30—40-х годов. Неофашисты сегодня, насколько это возможно, пытаются скрыть свое подлинное лицо, нередко отрицают преемственную связь с фашизмом⁴⁵. Стремясь установить «сильный режим», они одновременно твердят об «уважении» буржуазных парламентских институтов, апеллируют к их «оздоровлению» и т, д. и т. п., более того, они обвиняют в стремлении к диктатуре... социалистов и коммунистов⁴⁶. Стремясь обеспечить духовное воздействие на массы, они модернизируют обанкротившуюся фашистскую идеологию. И хотя неофашисты — ярые антикоммунисты и шовинисты, расисты и враги прогресса, эти черты их идеологии в современных: условиях приобретают новые специфические характеристики и новые формы проявления.

Сегодня империализм любой страны уже не может претендовать на господство над другими нациями с позиций открытого обоснования своей национальной «миссии». Сегодня монополистическая буржуазия может еще иметь какие-либо иллюзии в отношении своих возможностей только с учетом всеобщих империалистических интересов. Космополитизм нужен сегодня империалистам: для взаимной безопасности, для совместной борьбы против социализма и во имя совместного угнетения «своих» народов. Тенденция к прорыву национальных ограничений, заключенная в конечном счете в характере современных производительных сил, осуществляется империализмом в виде космополитического объединения монополий против народа. Поэтому неофашисты назойливо апеллируют сегодня к защите «европейского единства», «сохранения европейских культурных ценностей», призывают все «конструктивные» силы Европы объединиться в борьбе против коммунистов и других «деструктивных» партий и организаций и т. д. и т. п. Однако это касается прежде всего внешнеполитической сферы.

Для антикоммунистической же мобилизации внутри собственной страны шовинизм и национализм по-прежнему служат эффективным средством. Консервативные, реакционные теоретики ФРГ и сегодня требуют сохранения преемственности исторического развития Германии. Так, Г. Рейн «доказывает»: понятие рейха вмещает для немцев нечто особое наднациональное, а поэтому также надгосударственное, нечто священное, что имело свое начало в христианско-романском универсуме⁴⁷. Конечно, в наши дни не так часто, как во времена Гитлера, говорят о «народном сообществе», об «арийской расе», о «крови и судьбе», «крови и земле» и т. п.⁴⁸Теперь больше говорят об «агрессивности» Советского Союза, якобы стремящегося к мировому господству; не говорят уже о «голоде» в ГДР, но ее успехи объясняют не преимуществами социалистического строя, а тем, что здесь, «в зоне», живут и трудятся тоже «ведь немцы». В пропаганде национализма используется даже такой поразительный по своему цинизму аргумент: «Мы не хотим, чтобы обливали грязью и оскорбляли немецкий: народ!». Так демагогически восклицают националисты, неофашисты и им подобные, когда кто-либо напоминает о преступлениях германского фашизма и милитаризма в годы второй мировой войны.

Особенно много спекулируют на пагубной волне идеологии национализма и шовинизма неонацисты. Лозунги Вильгельма II «Я не знаю никаких партий, я знаю только немцев» и Геббельса «Один народ, одно государство, один фюрер», демагогический призыв Штрауса «Мы все в одной лодке» являются ключевыми в националистической пропаганде западногерманских неофашистов. Как и во времена Гитлера, неофашистские круги ФРГ стараются привить немецкому народу убеждения в «идее отечества», в «исключительности» своей немецкой «нации».

И не случайно (и не только по традиции) идеологи неофашизма прибегают к этим паролям, демагогически апеллируя к национальному чувству народа. Это в решающей степени объясняется тем, что идея нации, идея отечества никогда не были для трудящихся масс чуждыми или враждебными. Они соответствуют объективному процессу формирования нации, которая в своей основе имеет реально существующую общность. Нация при капитализме расколота на антагонистические классы, в буржуазном государстве не может быть и речи о единстве нации, но тем не менее по отношению к другим нациям она всегда противостоит как некое относительное единство. Используя это, правящие круги пытаются идею нации противопоставить идее интернационализма, идее класса. И действительно, идея нации в известной мере формируется легче в связи с такими внешне очевидными чертами, как общность языка, территории, в то время как познание классовой общности требует более глубокого проникновения в сущность социальных явлений. Исходя из этого, неофашистские теоретики стремятся классовую борьбу подчинить «национальному интересу», сделать последний интегрирующей основой включения всех слоев в сферу «государственного интереса» и т. п.

Однако, повторяем, наряду с националистическими лозунгами неофашисты весьма часто вполне откровенно выражают свой расистские взгляды. Ни радикальные утопии, ни философские учения о человеке не могут определять политику, «доказывают» теоретики неонацизма. Поскольку человек является частью биологической системы и принадлежит к определенной расе, то решающую роль в истории и политике якобы играют расовые и племенные различия. Так, один из «видных» теоретиков неонацизма Эрнст-Густав Анрих «доказывает», что человеческий род «произрос... не как один совершенно одинаковый вид и одно сообщество, а как подвиды и подсообщества в великих, отделенных друг от друга пространствах, как расы с различными телесными и духовными задатками, стилем самовыражения и распространением»⁴⁹.

Марксисты, коммунисты, разумеется, отвергают подобные расистские «изыскания», обосновывающие и питающие шовинизм, слепое чувство превосходства «своей» нации над другими нациями и народами. Шовинизму империалистических кругов коммунисты противопоставляют интернационалистскую убежденность пролетарских бойцов, в основе которой лежит четкая классовая позиция. Ярким ее выражением служат, в частности, слова Генерального секретаря Коммунистической партии Израиля М. Вильнера, который решительно отверг шовинизм сионистской верхушки: «Я — еврей. Таким я родился. А Бегин? Он что — мой собрат? Мы — сыны одного народа? Нет! ...Наш принцип: делить людей не по национальному, а по классовому, идейно-политическому признаку. Вот с Тафиком Туби (заместитель Генерального секретаря ЦК КПИ, по национальности араб) мы — сыны одного народа!...»⁵⁰

Трудно поверить, что сегодня — после заката эры нацизма — снова имеют весьма широкое распространение расистские взгляды.

Петер Шютт, прогрессивный западногерманский писатель, пишет, что «начало восьмидесятых годов» в ФРГ «отмечено такой враждебностью к иностранцам, ненавистью к «чужакам», таким расизмом, каких не было с расистских времен». Правые и неонацисты ведут разнузданную кампанию против иностранцев, особенно «гастарбайтеров» — иностранных рабочих. В 1980 г. в западногерманской столице была основана организация «Боннская гражданская инициатива по защите от наплыва азиатов и прочего чужеземного засилья», в Штутгарте — «Гражданская инициатива по прекращению иммиграции», в Вангеле, оплоте ХДС, — «Лига против иностранных бесчинств», НДП проводит свои избирательные кампании под лозунгом «Остановить иностранцев — Германия для немцев». Неонацисты рассылают иностранцам множество угрожающих писем с изображением свастики и знаков СС: «Скоро начнется», «Близок час расплаты», «Если не уберетесь, начнем вас выкуривать сами» и т. п. В Бамберге члены неонацистской организации «Викинги» намалевали в молодежном центре: «Осторожно, газ! Вход только для евреев» — и выпустили листовки с требованием стерилизовать всех черных, имеющих более трех детей. А председатель фракции ХСС в баварском ландтаге Густль Ланг потребовал сооружения для иммигрантов «бараков, обнесенных оградой, со сторожевыми постами». Подобная расистская пропаганда снова приносит свои плоды. Как показывают результаты опроса, проведенного правительственными учреждениями, 18% западногерманских граждан заявили, что видят в иностранцах и «гастарбайтерах» «смертельную опасность для нашего народа». П. Шютт справедливо подчеркивает: «Тот, кто относится к другим как к чужакам, в конечном счете переносит свои предрассудки на всех встречных»; во всех, в том числе и себе подобных, он видит врагов⁵¹. Такой озлобленный и вместе с тем всего боящийся обыватель скорее всего идет к фашистам.

Но примечательно, что расистские убеждения присущи не только приверженцам оголтелых, человеконенавистнических неофашистских группировок, а даже многим представителям научных кругов. В этом кроется их наибольшая опасность. Во всяком случае, как отмечает С. Чавкин, в США и сегодня существует немало теорий, в которых при решении, например, проблем преступности наблюдается тенденция обойти социальные корни насилия (неустойчивое состояние экономики, безработицу и т. д.) и сосредоточить внимание на «патологии» (генетической или какой-либо иной) преступника. Увеличение числа черных и лиц латиноамериканского происхождения среди американских заключенных некоторые теоретики объясняют, в частности, наследственными пороками различных этнических групп. При этом даже не предпринимается попытка как-то скрыть откровенный расизм, проглядывающий сквозь подобные высказывания. Так, профессор биофизики Питтсбургского университета Р.А. Макконнел заявил: примерно от 10 до 30% населения США не обладают достаточными генетическими способностями, чтобы самоокупать себя или вносить больший вклад в экономическое развитие современного индустриального общества. По его мнению, в этом и кроется главная причина нынешних социальных недугов⁵².

Совершенно ясно, что главная цель сторонников генетического детерминизма заключается в том, чтобы снять ответственность с существующих буржуазных социально-политических отношений и институтов. Их усилия сконцентрированы главным образом на том, чтобы возложить всю ответственность за антисоциальное поведение на «генетически ущербных индивидов» с якобы нарушенной ответственностью, в то время как истинные причины такого поведения следует искать прежде всего в невыносимых условиях жизни в гетто, в нищете и безработице. Возрождение генетического детерминизма представляет собой безусловно шаг назад к социал-дарвинизму, к периоду, когда Герберт Спенсер доказывал, что мир, в сущности, устроен по принципу: выживает сильнейший.

Английский ученый, лауреат Нобелевской премии П.Б. Медоуэр, разоблачая расистские теории английской элиты, справедливо пишет, что утверждения, будто наследственные свойства человека (его генетический код) всецело предопределяют его способности, дальнейшую судьбу, горести и радости, лежат в основе расизма, фашизма и всех других теорий, пытающихся, как сказал французский философ Кондорсе, «сделать из природы соучастника в преступлении политического неравенства»⁵³.

Некоторые реакционные ученые, опираясь на достижения современной генетики, по существу, стремятся установить контроль над разумом и поведением человека в целях принудить его подчиниться тому, кто обладает властью. Так, ученый-бихевиорист Джеймс Макконен, профессор психологии Мичиганского университета, заявляет: «Наступил момент, когда... стало возможным... осуществить очень быстрый и чрезвычайно эффективный вид позитивного «промывания мозгов», что позволит добиться радикального изменения поведения человека и его личности... Мы должны перестроить наше общество так, чтобы с самого дня рождения нас учили хотеть только то, чего хочет от нас общество. Теперь мы уже имеем техническую возможность сделать это... Никто не является хозяином своей личности... То, каким вы стали, от вас совершенно не зависело, поэтому нет никаких оснований считать, что вы должны иметь право отказаться от возможности стать новой личностью, если ваша прежняя была антиобщественной... Современные психологи-бихевиористы являются создателями и инженерами Прекрасного нового Мира»⁵⁴.

Выступая 3 августа 1977 г. на слушаниях в сенате, адмирал Стэнсфильд Тэрнер, бывший в то время директором ЦРУ, признался, что его ведомство проводило и проводит опыты по «промыванию мозгов» бесчисленного множества американцев без их ведома и согласия. Одни из них были заключенными, другие — пациентами психиатрических больниц, третьи — пациентами онкологических лечебниц. Но среди них было и неизвестное число лиц, не находившихся в лечебных учреждениях, которые, ничего при этом не подозревая, стали выполнять роль подопытных кроликов. Подобная явно противозаконная деятельность ЦРУ осуществлялась при участии по меньшей мере 185 ученых и около 80 учреждений: тюрем, фармацевтических компаний, больниц и 44 медицинских колледжей и университетов.

Как видно, списывать в архив истории расистские теории нацистов, а также «медицинские эксперименты» нацистских врачей еще рано. Расизм еще живет, самые реакционные силы по-прежнему цепляются за него. И дело не только в расистских «теориях», более или менее тонких, более или менее коварных. Дело в том, что расисты действуют, список их злодеяний постоянно растет. Расизм глубоко проник в американское общество и заражает его. Расовой дискриминации подвергаются в США 30 млн. чернокожих американцев, а также миллионы других людей: индейцев, мексиканцев, выходцев из стран Центральной и Южной Америки.

На опасную роль расизма в жизни США указывает Г. Холл, подчеркивая, что на основе идеологии расовой дискриминации и сегрегации в стране консолидируется вся ультраправая коалиция: «Маньяки, выступающие за развязывание термоядерной войны, оголтелые ненавистники рабочего класса, антидемократические, профашистские банды — все они сегодня сползают на путь союза с расистами в южных штатах, с ку-клукс-клановцами и подобными им группами. Это поистине кристаллизация реакции, альянс, способный открыть дорогу фашизму»⁵⁵.

При поддержке США увереннее чувствуют себя расисты и в других странах, прежде всего в ЮАР — государстве, которое символизирует собой расовую дискриминацию в современном мире. За последние годы здесь даже усилились позиции крайне правых, наиболее твердолобых приверженцев апартеида. Мутная, волна шовинизма захлестывает Израиль. Расширяется и углубляется пропасть между евреями и арабами — гражданами Израиля. Последние все острее чувствуют себя изгоями общества, построенного на принципах сионизма.

Наряду с националистическими, расистскими концепциями современные фашисты, как и их покровители, исповедуют тоталитаризм, беспрекословное подчинение части целому, индивида государству. Так, один из видных деятелей ХДС Эрнст Альбрехт провозглашает следующие «основы философии государства»: сильное государство не должно быть связано никаким правом или законом; как законодатель и творец права оно может не придерживаться закона, если этого потребуют «чрезвычайные обстоятельства»⁵⁶. Ясно, что такое «понимание» государства ставит исполнительную власть над законодательной и тем самым служит оправданием тоталитарной фашистской диктатуры.

При этом неонацистский идеолог — Барник, проповедуя интенсивное усиление целого, восхваляет немецкий милитаризм именно за то, что его «этической основой» является сведение на нет личных качеств и особенностей индивида, его нивелирование и растворение в «целом». Для немца, заявляет Барник, «военная служба есть нечто вроде земного искупления, освобождения от персональной обособленности, возвращения к себе домой, в первоначальность»⁵⁷.

Неонацистам с их псевдотеоретическими изысканиями на руку тот факт, что социал-дарвинизм все еще не стал достоянием истории. Антрополог Р. Ардри, последователь Конрада Лоренца, который обосновал тезис о врожденной агрессивности человека, «развил» своего «учителя», выдвинув положение о другом мистически обусловленном инстинкте человека — инстинкте обладания территорией. Созвучие этого «научного открытия» с фашистской теорией «жизненного пространства» самоочевидно. Это, в сущности, прямое оправдание с позиций биологии территориальных захватов и политики неоколониализма⁵⁸. Характерное для нацистов прославление агрессии и жестокости «нордического» «сверхчеловека» теперь заменено более «спокойным» (но не менее опасным) выводом о вечно агрессивных основах человеческой натуры⁵⁹.

Фашистское принижение личности имеет другой своей стороной принижение народа в целом. Совершенно в духе гитлеровского принципа «фюрерства» неофашисты с презрением относятся к народным массам, противопоставляют им элиту во главе с сильным человеком. Старый гитлеровец, ныне «специалист» по проблемам послевоенной истории Г. Граберт объявляет основой национальной жизни беспрекословное подчинение масс «руководящему Я». При этом, ссылаясь на предысторию и историю «арийских» народов, он утверждает, что подлинно выдающимися руководителями «германского сообщества» издревле всегда были военачальники, а в современной истории Германии — представители «прусско-германского офицерского корпуса»⁶⁰.

В том же духе неонацист А. Молер доказывает, что именно «при встрече превосходящей личности и массы возникает феномен власти». И примечательно, что в качестве «превосходящей личности», лучше других способной «восстановить» в Германии авторитет власти, Молер объявляет Ф.И. Штрауса, лидера реакционных, реваншистских сил в ФРГ⁶¹.

И если представители официальных правящих кругов, борясь с коммунизмом, стремятся дискредитировать его, противопоставляя ему лозунги: «Свобода вместо социализма», «Свобода вместо коллективизма» — и проводя при этом клеветнические параллели с национал-социализмом, с тоталитарным государством Гитлера и т. п., то неофашисты уже с откровенной ненавистью объявляют коммунизм своим «злейшим врагом», открыто восхваляют «третий рейх», «национал-социализм», воспевают новый, «четвертый рейх» и т. д. и т. п.⁶²

Примечательно то, что как нацисты во времена Гитлера, так и сегодняшние неофашисты, борясь с марксизмом, с научным коммунизмом, апеллируют к псевдосоциалистическим паролям (хотя делают это все же реже, чем нацисты в 20—30 годы, ибо опасаются притягательной силы реального социализма), противопоставляют подлинному социализму либо «национальный», либо (делая поправку на сегодняшний день) «европейский социализм». Так, западногерманские неонацисты в своем «Политическом словаре» откровенно воспевают гитлеровский национал-социализм 1920—1945 гг. Они характеризуют его как выдающуюся попытку объединить в единое созвучие четыре элемента человеческой жизни, а именно: биологический элемент сохранения вида, экономический — обеспечение вида, политический — регулирование совместной жизни, религиозный — окончательное осмысление жизни. Они восхваляют национал-социализм за то, что он, исходя из убеждения, что «каждый народ должен идти к самоутверждению своим собственным путем и находить свою собственную форму социализма, фактически преодолел марксистскую классовую борьбу и, идя дальше, привел к примирению труда и капитала, установил трудовой мир, создающий благосостояние и чувство профессиональной гордости народа»⁶³. В гитлеровском духе и неонацисты демагогически апеллируют к «национальному социализму», требуют «объединить» немецкий народ под эгидой нового, «четвертого рейха» и т. д. и т. п. «Германия, — вещает, например, неонацист Г. Вик, — должна стать сердцем европейского социализма... Европейский социализм не может мыслиться без Германии, а для немецкого народа, объединенного в четвертом рейхе, этот социализм может быть только национальным... Мы должны, — провозглашает он далее, — отвернуться от либерализма, будь это буржуазный, будь это пролетарский либерализм»⁶⁴.

Демагогия и ложь, большая ложь, как и прежде, — основные принципы пропаганды фашистов. Они цинично прославляют Гитлера и других фашистских фюреров, издают книги и «документы», оправдывающие фашизм и восхваляющие вермахт, открыто торгуют фашистскими орденами и символами. Последыши нацизма нагло клевещут на антифашистов, на солдат стран антигитлеровской коалиции, даже на свои жертвы. Они бесстыдно твердят, что, например, бомбардировки гитлеровской авиацией английских городов были не чем иным, как исключительно ударами возмездия; что в концентрационных лагерях никогда (!?)) не было газовых камер, что лагерь уничтожения в Дахау был создан не немцами, а по приказу американцев уже после поражения Германии (с целью «имитировать» зверства гитлеровцев); что нельзя забывать «благотворного воздействия концентрационных лагерей, которые многих демократов и социалистов превратили в «порядочных людей»; что евреи вели «кампанию ненависти» и поэтому карательные акции против них были оправданы, и т. д.⁶⁵ Не было и 20 млн. погибших советских граждан; все это «пропаганда», «происки врагов Германии» и т. д.

Неонацисты лживо изображают гитлеровский рейх как оплот национальных чаяний немцев, как «государство рабочих и крестьян», как воплощение единства духовных и политических интересов «немецкого народа»; они назойливо твердят, что вермахт представлял собой действительно «народную армию рабочих и крестьян без классовых противоречий между офицерами и рядовым составом» и т. д.

Апеллируя к «подвигам» вермахта, реабилитируя гитлеровский рейх, неофашисты требуют «национального возрождения». Манипулируя националистическими лозунгами «Право на родину», «Право на границы 1937 года», жонглируя словами «свобода», «отечество», «порабощенная честь Германии», «сообщество немецкого народа» и т. д. и т. п., профашистские круги ФРГ исподволь стремятся разжечь реваншистские настроения, подвести немцев к мысли о необходимости бороться за «попранные национальные права и достоинство». Они действуют совершенно в духе Гитлера, который демагогически говорил о мире и готовился к войне. Неофашистские круги в ФРГ, мечтая о реванше, также прикрывают свои реваншистские, агрессивные устремления демагогическими рассуждениями о «приверженности к миру».

Ни в чем не уступают своим западногерманским собратьям и итальянские неофашисты. Исходным пунктом их политической и идеологической платформы по-прежнему служат оголтелый антикоммунизм и крайний национализм. Пропагандистская литература неофашистов полна истошных криков об «опасности коммунизма», который якобы угрожает Италии. Спекулируя на страхе собственника перед угрозой социальных потрясений, стимулируемого действиями всякого рода экстремистских группировок, неофашисты выставляют себя наиболее последовательными защитниками «порядка». Лозунг «Родина, семья, порядок» бесконечно повторяется фашистскими ораторами. Во внешнеполитическом плане итальянские неофашисты воспевают военные доблести Италии времен Муссолини, разжигают реваншистские притязания к своим соседям.

В социальной области неофашисты апеллируют к корпоративизму, рассматривая корпоративную систему как панацею от классовой борьбы и средство для упорядочения и подъема экономической жизни. Они с яростью обрушиваются на парламентскую демократию, отвергают всеобщее избирательное право, провозглашают неравенство вечным законом жизни человеческого общества. Как видно, и идеология итальянских неофашистов представляет собой смесь старых, хотя и несколько замаскированных «идей», взятых из идеологического арсенала «классического фашизма», и положений некоторых современных крайне реакционных концепций⁶⁶.

В таком же духе, что и неонацисты в ФРГ и неофашисты в Италии, действуют и рассуждают профашистские и фашистские элементы в других странах. Во Франции, например, фашистские по смыслу идеи распространяют так называемые «новые правые» (Ален де Бенуа, Луи Повель, М. Понятовский и др.) Они требуют предать забвению свободолюбивые идеалы Французской революции 1789 г., Парижской Коммуны, порочат идеи научного коммунизма. Их идеал — это «традиционное общество» языческих, варварских племен кельтов и германцев эпохи до римского завоевания. Они призывают к иерархии, к естественному отбору между людьми и между нациями. Они считают, что твердая, авторитарная власть придает форму и порядок хаосу мира. Они ратуют за «органическую» концепцию общества, где оппозиция между классами преодолена и становится столь же немыслимой, как война органов внутри тела. Идеалом органичности они считают феодальный принцип деления общества на духовенство, знать и третье сословие. Они твердят о ведущей роли индоевропейской расы, насаждают культ сверхчеловека, героя. Новая аристократия будет конструироваться наряду с евгеническим методом селекции путем специального воспитания в особых «монастырях». — Каста «достойных людей» будет господствовать над классом рабов и т. д. и т. п.⁶⁷

Цивилизованный мир, достойный этого названия, должен с презрением и отвращением отбросить подобные бесчеловечные — «идеи», рождающиеся в самых темных и грязных душах и оправдывающие самую жестокую, самую отвратительную тиранию.

Годы фашистского господства, годы страданий миллионов людей показали, что в черной душе фашистов нет места чести, уважению человеческого достоинства, миролюбию, состраданию и укорам совести. Фашисты доказали, что фашизм и мир, фашизм и свобода, фашизм и достоинство личности так же несовместимы, как ночь и день. Фашистское мракобесие, варварство и террор подтверждают мысль К. Маркса о том, что «цивилизация и справедливость буржуазного строя выступают в своем истинном, зловещем свете, когда, его рабы и угнетенные восстают против господ»⁶⁸. Тогда эта цивилизация и эта справедливость, подчеркивает К. Маркс, «являются ничем не прикрытым варварством и беззаконной местью. Каждый новый кризис в классовой борьбе производящих богатство против присваивающих его показывает этот факт все с большей яркостью»⁶⁹.

Примечания

1. См.: Бланк А.С., Болдырев Г.Н., Рудой Г.Я. Новые попытки реабилитации германского фашизма в ФРГ. — В кн.: Новая и новейшая история, 1983, № 6, с. 66.

2. См.: Pomorin J., Junge R. Die Neonazis. Dortmund, 1978.

3. В 1977 г. этот союз был запрещен за пропаганду антисемитизма.

4. См.: Генри Э. Есть ли будущее у неофашизма? М., 1962.

5. См.: Генри Э. Против терроризма. М., 1981.

6. Аргументированное и убедительное свидетельство о «кровном» родстве идеологии сионизма и фашизма представлено в интересной публикации Антисионистского комитета советской общественности в разделе «Идеологическая основа сионистского террора» (см.: Седов С. Сионизм: ставка на террор. М., 1984, с. 21—29).

7. См. подробнее об этом. Brenner L. Zionism in the Age of the Dictators. London, 1983.

8. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН по сионизму (10 ноября 1975 г.). — В кн.: Сионизм — правда и вымыслы. М., 1978, с. 244.

9. Проблемы мира и, социализма, 1973, № 4, с. 31.

10. См.: Проблемы мира и социализма, № 4, 1973, с. 30.

11. См.: Димитров Г. Избранные статьи и речи. М., 1972, с. 113.

12. См.: Арисменди Р. VII конгресс Коминтерна и фашизм в Латинской Америке. М., 1977, с. 110.

13. См.: Корвалан Л. Нас ждут новые битвы. Избранные статьи и речи. М., 1978, с 479.

14. Мы постоянно обращаемся к примеру Германии, потому что германский фашизм оставил далеко позади все преступления других фашистских режимов.

15. См.: Энгельман Б. Рейх распался, олигархия жива, с. 128.

16. См. там же, с. 55.

17. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 170—171.

18. Уилер Д. Американская политика в Германии. М., 1960, с. 47.

19. См.: Кучинский Ю. Так это было в действительности. М., 1971. В книге дан подробный обзор послевоенной двадцатилетней истории ФРГ, разоблачаются реваншистские и милитаристские цели западногерманского империализма, питающего также и неонацистские тенденции.

20. В Италии политика дефашизации также фактически не была проведена. Здесь из 485 741 служащих фашистского режима были подвергнуты «чистке» 165 254 человека, из этого числа дела только 26 331 человека были переданы судебным органам, 2300 были уволены, некоторые получили незначительные наказания, а 11 102 фашиста были даже оправданы.

21. История литературы ФРГ. М., 1980, с. 31—32.

22. Ulbricht W. Freiheit, Wissenschaft und Sozialismus. Berlin, 1959, S. 61.

23. Хайзе В. В плену иллюзий, М., 1968, с. 352.

24. Рейман М. Избранные статьи и речи. М., 1970, с. 8.

25. Gesellschaftspolitische Kommentare. Bonn. 1966, N 13/14, S. 162.

26. См.: Рейман М. Избранные статьи и речи. М., 1970.

27. Ясперс К. Куда движется ФРГ? М., 1969, с. 27.

28. Ясперс К. Куда движется ФРГ?, с. 68.

29. См. там же, с. 66.

30. Там же, с. 51.

31. См.: Strauß F.J. Entwurf für Europa. Stuttgart, 1966.

32. См.: Штайнгаус К. Возрождение великой державы? М., 1981. Граница между Баварией и Саксонией — часть государственной границы между ФРГ и ГДР. Граница между Баварией и Баден-Вюртембергом является внутренней границей между землями ФРГ.

33. См.: Хаффнер С. Самоубийство Германской империи.

34. Коммунист, 1979, № 3, с. 87.

35. Цит. по: Откуда исходит угроза миру. М., 1982, с. 76.

36. Gross В. Friendly Fascism. N. Y., 1980, p. 38, 56.

37. Gross В. Friendly Fascism, p. 203.

38. См.: ibid., p. 130.

39. См.: Artzt H. Mörder in Uniform. München, 1979, S. 4—5, 11—18.

40. См.: США, 1982, № 3, с. 42.

41. Sommerville J. The Communist Trials and the American Tradition. N. Y., 1956, p. 16, 17, 20—21.

42. См.: Adenauer K. Erinnerungen 1945—1953. Stuttgart, 1965.

43. См.: Der Spiegel, 1965, H. 52.

44. См.: Галкин А.А. Социология неофашизма. М., 1971.

45. См.: Филатов М.Н., Рябов А.И. Фашизм 80-х. Алма-Ата, 1983.

46. В частности, неонацисты в ФРГ в период, когда социал-демократы стояли у власти, назойливо твердили: «Сегодня у нас нет демократии, мы живем в условиях диктатуры СДПГ».

47. См.: Rein G. Der Deutsche und die Politik. Göttingen, 1974, S. 161.

48. Тем не менее в «Политическом лексиконе НДП» откровенно записано: «Никто не имеет права равнодушно относиться к расовому принципу, он является ключом к мировой истории, и только потому история часто так запутана, что ее писали люди, которые не разбирались в расовом вопросе... Язык и религия не делают расы, ее делает кровь» (см: Politisches Lexikon der NDP. Hannover, 1966).

49. Цит. по: Deutsche Nachrichten. Hannover, 1966, Juni 24, S. 4, 5.

50. Цит. по: Аль-Иттихад, 1981, 3 марта (на арабском языке).

51. См.: Иностранная литература, 1983, № 3, с. 208.

52. См.: Чавкин С. Похитители разума, с. 20—21.

53. Medawar Р. В. Unnatural Science. — New York Review of Books, 1977, February 3.

54. Чавкин С. Похитители разума, с. 27.

55. Холл. Г. Революционное рабочее движение и современный империализм. М.» 1974, с. 108.

56. См.: Albrecht Е. Staat —Idee und Wirklichkeit. Stuttgart, 1976.

57. Barnick J.F. Die deutsche Trümpfe. Stuttgart, 1958, S. 279.

58. См.: Расы и общество. М., 1982, с. 152.

59. См.: Филатов М.Н., Рябов А.Я. Фашизм 80-х, с. 30, 31.

60. См.: Grabert H. Sieger und Besiegte. Tübingen, 1966, S. 204—205. Подробнее см.: Критика идеологии неофашизма, гл. IX и X.

61. См.: Möhler A. Was die Deutsche fürchten. Stuttgart, 1966, S. 205, 206.

62. См.: Стеженский В., Черная Л. Литературная борьба в ФРГ. М., 1978.

63. Цит. по кн.: Maier H., Bott H. Die NDP. München, 1968, S. 96—97.

64. Wiek G. Wandlungen des Marxismus. Lindau, 1963, S. 37—38, 64, 67.

65. См.: Бланк А.С. Адвокаты фашизма. М., 1974.

66. См.: Критика идеологии неофашизма. М., 1976, с. 254—256.

67. См.: Маньковская Н.Б. К критике философско-эстетических взглядов «новых философов» и «новых правых». — Вопросы философии, 1984, № 4, с. 138—146.

68. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 17, с. 360.

69. Там же.