«Мирные маневры» Германии

После объявления 3 сентября 1939 г. Англией¹ и Францией войны Германии Гитлер сохранял уверенность, что их правительства не будут вести активные действия против Германии, а продолжат политику сговора с ней.

Однако начало войны ознаменовалось крупным провалом дипломатии Риббентропа, который длительное время пытался поддержать уверенность гитлеровцев, что после нападения Германии на Польшу западные державы ограничатся одним протестом. Утром 3 сентября Гитлер и его любимец Риббентроп были ошеломлены, когда переводчик Пауль Шмидт передал им в имперской канцелярии английский ультиматум. Как рассказывает в своих мемуарах советник германского МИД Эрих Кордт, Гитлер бросил на Риббентропа злобный взгляд, но затем утешил его, сказав, что «если они и объявили нам войну, то это для того, чтобы сохранить свое лицо, к тому же это еще не значит, что они будут воевать»².

Фашистская Германия, стремившаяся, как и во время предшествовавших актов агрессии, изолировать свою очередную жертву во внешнеполитическом отношении, на этот раз Польшу, фактически же сама оказалась в одиночестве. Ни один из крупных союзников Германии — ни Япония, ни Италия — не торопился вступать в войну с ведущими империалистическими державами. Заверения Риббентропа, неоднократно даваемые Гитлеру о внешнеполитических успехах Германии, оказались простым блефом: Германия стояла перед угрозой войны на два фронта, что всегда беспокоило немецких империалистов.

Продолжая сохранять уверенность в неизменности политики английских и французских мюнхенцев, фашистская Германия в дни войны с Польшей фактически не вела войны против Англии и Франции, за исключением отдельных действий подводных лодок и подводных рейдеров в Атлантике³ и у побережья Англии. 9 сентября ОКВ отдало распоряжение не вести активных военных действий против Франции⁴.

В то же время германская дипломатия открыла «мирное наступление» на Западе, стремясь предложениями о мире усыпить бдительность западных держав, выиграть время для подготовки военных действий против них, а также использовать антисоветские устремления правящих мюнхенских кругов Англии и Франции.

В многочисленных речах фашистских лидеров в те дни звучали «мирные» мотивы, сопровождаемые угрозами, что в случае отклонения мирных предложений Германия применит «секретное оружие». Наиболее цинично такое предположение было выдвинуто Гитлером в его речи в рейхстаге 6 октября 1939 г. В предложениях, обращенных к Англии, содержались все те же требования возвращения колоний, пересмотра экономических сфер влияния в пользу Германии⁵.

Организуя эти «мирные» маневры, фашистские заправилы стремились активизировать мюнхенские круги в Англии и Франции, а также использовать демагогию о мире, о неуступчивости Англии в пропаганде внутри страны, чтобы убедить немцев, обеспокоенных перспективой длительной войны, будто в связи с отклонением мирных предложений нет иного выхода для Германии, кроме продолжения войны. К тому же, учитывая географическое расположение Англии, фашистская пропаганда направляла против нее главную активность, рассчитывая, что принятие Англией немецких требований вынудит ее союзницу Францию согласиться на любые условия. Таким образом, в этот, как и в последующие, период задачи германской дипломатии определялись военно-политическими, стратегическими и тактическими планами гитлеровского верховного военного командования.

В дни войны с Польшей, а также весь период «странной войны» германская дипломатия стремилась к тому, чтобы «мирными» маневрами замаскировать подготовку войны на Западе, удержать Италию от самостоятельных действий в районе Средиземного моря, привлечь нейтралов на свою сторону или удержать их от вступления в войну на стороне Англии и Франции⁶.

Как и накануне войны, между Германией и Италией имелся ряд спорных вопросов: об итальянских планах создании Средиземноморского блока, о германском национальном меньшинстве в Южном Тироле. Много споров было связано с экономическими отношениями, особенно из-за сокращения немецких поставок в Италию (угля, вооружения и т. д.).

Кроме того, фашистская Италия, экономически во многом зависевшая от Англии и Франции, не прекращала попыток оказывать влияние на Германию, чтобы подтолкнуть ее к сговору с западными державами, к прекращению войны на Западе и объединению всей Европы для войны с Советским Союзом. Например, в письме Гитлеру от 3 января 1940 г. Муссолини упрекал его за заключение договора о ненападении с СССР и отмечал, что «Россия является чужеродным элементом в Европе»⁷.

Во время визита Риббентропа в Рим 10—11 марта 1940 г. была достигнута договоренность о поставках Италии 1 млн т угля. На Бреннерской встрече Гитлера с Муссолини 18 марта Муссолини заявил, что Италия отгрузила Германии 9800 железнодорожных вагонов с продовольствием. Здесь же, во время Бреннерской встречи двух диктаторов, Италия дала согласие вступить в войну на стороне Германии⁸. В конце 1939 г. с мирной инициативой выступил румынский король Кароль, который в то время еще предпринимал попытки лавирования между двумя империалистическими группировками.

16 ноября 1939 г. Кароль через германского посланника в Румынии Фабрициуса передал Гитлеру предложение о прекращении войны и о своем посредничестве в данном вопросе. Однако Германия отвергла это предложение. «Передайте королю, — заявил рассерженный Гитлер, — что я весьма благодарен ему за проявленный им интерес в этом вопросе. Я, однако, весьма сожалею, что из-за позиции, которую заняли вражеские государства в отношении к Германии, и из-за их совершенно неприемлемых мирных условий, я не могу принять предложение о мирном посредничестве»⁹.

Важная роль в поисках компромиссного мира между Англией, Францией и фашистской Германией принадлежала миссии, возглавлявшейся заместителем государственного секретаря США Самнером Уэллесом¹⁰, который весной 1940 г. посетил Лондон, Париж, Рим, а также Берлин. Он получил одобрение позиции США со стороны Чемберлена и Даладье, которые заверили его, что при известных условиях они согласились бы на почетный мир с Германией. Однако во время беседы с Гитлером 3 марта 1940 г. последний потребовал возвращения всех немецких колоний, разоружения английских крепостей в Средиземном море, признания за Германией гегемонии в Восточной Европе. В связи с тем, что гитлеровцы требовали слишком большую плату, и на этот раз антисоветская сделка не состоялась.

Помимо официальных дипломатических каналов, через которые осенью и весной 1939—1940 гг. германское правительство осуществляло мирный зондаж в отношении западных государств, группа немецких монополистов, тесно связанных с англо-франко-американским капиталом, в свою очередь прилагала большие усилия для восстановления «противоестественного», с их точки зрения, разрыва Германии с западными державами. Представители этой группы германских монополий, юнкерства и высшей государственной бюрократии чрезвычайно возвеличиваются ныне буржуазной историографией, стремящейся представить их как «верхушечную оппозицию» Гитлеру.

«Эти круги, — как пишут историки из ГДР в книге «Германия во второй мировой войне», — которые группировались вокруг бывшего начальника генерального штаба Людвига Бека и обер-бургомистра Лейпцига Карла Герделера, вокруг Ульриха фон Хасселя, Иоганна Попица, Яльмара Шахта и других, в действительности не защищали альтернативу фашистской военной политики. Они выражали скорее мнение тех империалистических кругов Германии, которые искали далеко идущего сговора с западными державами и приветствовали антисоветские планы перед 1939 г. и во время «странной» войны»¹¹.

Данная прозападная группа германских монополистов и аристократов, так же как и гитлеровцы, стремилась к экспансии и агрессии. «Но, — пишут далее историки ГДР, — в Герделере, Беке и лицах, приближенных к ним, из которых позднее многие были в числе заговорщиков 20 июля 1944 г., заправилы монополий видели своего рода резерв, который должен был выступить на авансцену, как только клика Гитлера окажется больше непригодной». Основная концепция этой группы отличалась лишь в некоторых деталях политической и военной тактики от официальных целей нацистов и тоже была насквозь империалистической. Характерно, что даже такой историк, как Хью Редвальд Тревор-Ропер, при сравнении военных целей фюрера и этой группировки констатировал: «Взгляды Хасселя и его друзей едва ли показывали какие-нибудь отклонения»¹².

Представители этой группы правящих кругов фашистской Германии зимой 1939/40 гг. развили исключительную активность, направленную на восстановление мира с западными державами.

В послевоенной западногерманской, американской и другой буржуазной литературе и публицистике получила широкое распространение легенда об «оппозиции» и «противодействии» германских дипломатов фашистскому режиму, планам агрессии против других народов и государств. Эти взгляды широко пропагандируются в мемуарах бывших германских дипломатов У. Хасселя, Э. Кордта, Э. Вейцзекера, П. Шмидта, Г. Дирксена, Ф. Папена и других, которые пытаются доказать, что они будто бы не одобряли агрессивных планов фашистского правительства¹³.

Этой версией пронизаны монографии западногерманских буржуазных историков Г. Ротфельса, Г. Риттера, У. Валенди, американцев П. Сэбери, Н. Дойча, а также мемуары руководителя американского разведывательного центра в Европе в годы второй мировой войны Аллена Даллеса, разведчика-двойника Г. Гизевиуса¹⁴. Авторы указанных трудов, стремясь реабилитировать германских дипломатов, пытаются показать их носителями «благородной» традиции германской истории, якобы враждебно относившимися к агрессивной политике фашизма. Они утверждают, что будто бы в германском министерстве иностранных дел в годы фашистской диктатуры, особенно накануне войны и в первый ее период, существовала «группа сопротивления», состоявшая из дипломатов-аристократов. К ней причисляются братья Тео и Эрнст Кордт, Твардовский, Бюлов, Вейцзекер, Шуленбург, Хассель, Надольный и др.

Однако, как сообщает американский историк П. Сэбери, в дипломатических миссиях гитлеровской Германии за границей аристократы были представлены даже больше, чем в период Веймарской республики¹⁵.

Вейцзекер пытается объяснить это обстоятельство тем, что якобы дипломаты не желали оставлять свои посты из опасения за судьбу Германии. «Я был согласен с Бюловым (статс-секретарем МИД. — В.Ф.), — пишет Вейцзекер, — что нельзя было дезертировать. Мы принадлежали к числу тех лиц, без которых трудно было обойтись»¹⁶, и далее он отмечает, что будто бы дипломаты должны были «сдерживать крайности фашистского режима».

Американский историк Н. Дойч считает, что обширная группа оппозиционных дипломатов, сконцентрированная в министерстве иностранных дел Германии под руководством Э. Вейцзекера и Э. Кордта, стремилась овладеть внешнеполитическими постами, с которых можно было бы вести переговоры о мире с противниками Германии, использовать эти посты для установления связи с другими оппозиционными центрами и для создания новых центров¹⁷.

При этом при назначении указанных дипломатов на новые должности за границей особое внимание уделялось традиционно нейтральным странам, которые легче можно было использовать в качестве каналов для связи с западными странами. С этой целью Тео Кордт якобы и был назначен советником посольства в Берн — этот лучший наблюдательный пункт в Европе¹⁸. Он должен был использовать в своих интересах организацию Международного Красного Креста во главе с ее президентом Карлом Буркхардтом, а также международный совет церквей, также находившийся в Швейцарии¹⁹. Основываясь на материалах судебного процесса над сотрудниками МИД Германии (Wilhelmstrasseprozess), Н. Дойч пишет, что с этой целью Э. Кордт направил в дипломатические представительства в Брюссель, Гаагу, Стокгольм, Анкару, Мадрид и Лиссабон участников «верхушечной оппозиции»²⁰.

Позже, после занятия немецкими войсками большей части Западной и Северной Европы, многие из этих постов потеряли свое значение. Роль же Швейцарии как информационного шпионского центра возросла еще больше. Значительную роль в связи с этим сохраняли также Стокгольм и Лиссабон. Поэтому, когда позднее Риббентроп решил удалить Э. Кордта из министерства иностранных дел, то Вейцзекер якобы предложил направить его посланником в Лиссабон.

Об активности монополистического капитала в этом направлении говорит следующее. Сразу же при оккупации Польши Германией предприятия американо-немецкой фирмы «Гише» в Катовице с согласия владельца фирмы Аверела Гарримана были захвачены германским капиталом. В письме дирекции фирмы «Гише» гитлеровским оккупационным властям в Польше, направленном 7 апреля 1942 г., говорилось: «Существует полное единство взглядов у представителей немецкой и американских групп о возвращении всех активов, находящихся во владении «Силезиен америкен корпорейшн» и состоящих из претензий и портфеля акций, первичному, материнскому (т. е. немецкому. — Г.Л.) предприятию. Все условия согласованы...» С частноправовой точки зрения имела место полная договоренность по вопросу о присоединении предприятий к немецкой фирме «Гише»²¹.

В августе 1940 г. вице-президент «Дженерал моторс» Д.Д. Муни, тесно связанный с Герингом, с германскими монополиями, настоятельно требовал начала мирных переговоров с Гитлером, на основе признания господствующего положения фашистской Германии в Европе²². Одновременно американский концерн «Дюпон» снова предложил заключить соглашение с «И.Г. Фарбениндустри». А накануне вступления в войну США, в 1941 г., оба эти концерна договорились, что перерыв во взаимном обмене информацией будет длиться только «во время настоящего чрезвычайного положения..., причем все остальные договорные обязательства на будущее остаются в силе»²³. Этим признавалось, что указанные американо-германские концерны не были заинтересованы в данной войне между их странами и что они будут прилагать усилия для быстрейшего возобновления прерванных связей.

В течение 1939—1941 гг. не прекращались связи между «И.Г. Фарбениндустри» и группами Рокфеллера и Форда. Их интересы представляла адвокатская фирма «Силливен энд Кромвелл», главой которой являлся Дж. Ф. Даллес²⁴.

В 1948 г. эта фирма Даллеса была обвинена в том, что она с помощью шведского банкирского дома братьев Валленбергов пыталась замаскировать под нейтральное предприятие «Америкэн Бош корпорейшн» филиал известного Штутгартского концерна²⁵. Не случайно поэтому, когда в 1947—1948 гг. в Нюрнберге происходил судебный процесс над руководителями «И.Г. Фарбениндустри», на этот процесс прибыли представители американских монополий «Дюпон» и «Стандард ойль» для консультации защитников «И.Г. Фарбениндустри». С помощью американских концернов члены правления «И.Г. Фарбениндустри» вскоре снова включились в восстановление военно-экономического потенциала Западной Германии.

В целях достижения сделки между германскими и американскими монополиями Яльмар Шахт зимой 1939/40 г. настойчиво искал возможности посетить Соединенные Штаты Америки. Эти попытки Шахта буржуазные историки пытаются представить как его «оппозиционную деятельность».

11 октября 1939 г. Герделер во время одной из встреч говорил. Хасселю, «что важное лицо из американского посольства начало переговоры с Шахтом. Его спросили, не сможет ли он действовать в направлении заключения мира и, если необходимо, приехать для этого в Америку»²⁶.

Это предложение совпадало с желанием Шахта и представителей так называемой «верхушечной оппозиции». Шахт использовал свои связи с банком международных расчетов в Цюрихе. Вскоре он обратился к президенту банка, ставшему позднее президентом одного из ведущих банков Нью-Йорка, Леону Фрэйзеру, находившемуся в близких отношениях с Рузвельтом, с просьбой помочь ему получить официальное приглашение из США для поездки туда. В качестве предлога Шахт избрал уже ранее применяемый им прием: приглашение прочесть в Америке ряд лекций на тему: «Мировая экономика во время войны и мира»²⁷. Далее Шахт просил Рузвельта выступить в качестве посредника в намечавшихся переговорах. «По моему мнению, — писал Шахт в этом письме, — чем раньше начнутся переговоры, тем скорее это может оказать влияние на ход событий»²⁸, т. е. на достижение империалистического сговора между правительствами Англии и США с Германией.

В Швейцарию это письмо Шахта было переслано через Гизевиуса, служившего связным между Шахтом и представителями американской разведки.

В начале ноября 1939 г. Шахт вел переговоры также с поверенным в делах США в Берлине Кирком на предмет посещения Америки. Даже западногерманский историк Г. Риттер вынужден признать, что в США идею Шахта о мире, так же как и речь Гитлера от 5 ноября 1939 г., рассматривали «как демагогический маневр для обмана общественного мнения нейтральных стран»²⁹.

Весной 1940 г. Шахту сообщили, что американское правительство разрешает ему прибыть в США и выступить с лекциями, но никаких контактов представители правительства с ним не будут иметь. Риттер пытается доказать, что на таких условиях Шахт не согласился выехать в США.

Но дело здесь не в условиях, а в том, что начавшееся весной 1940 г. наступление немецко-фашистских войск на Западе вновь временно сняло вопрос о заключении империалистического мира с Германией.

Если Шахт зимой 1939/40 г. не смог посетить Соединенные Штаты Америки, то это сделал другой представитель «верхушечной оппозиции», сотрудник МИД Германии советник Адам Тротт цу Зольц, тесно связанный с американскими кругами.

Осенью 1939 г. он прибыл в США по приглашению американского Института международных отношений на конференцию института, проходившую в штате Виргиния. Как пишет Г. Риттер, он имел неофициальное поручение проинформировать государственных деятелей США о целях «оппозиции». Государственный департамент и английский посол в США уделяли большое внимание его визиту³⁰. Тротт вел переговоры также с немецкими эмигрантами, в том числе и с бывшим канцлером Брюнингом³¹.

Троттом и немецкими эмигрантами в США была выработана памятная записка о средствах достижения мира с Германией, освобожденной от Гитлера. Этот документ был передан госдепартаменту США, с ним ознакомились государственный секретарь Кардэл Хэл, его заместитель Самнер Уэллес и другие сотрудники иностранного ведомства США. Имеются сведения, что Кардэл Хэл передал этот документ президенту Ф. Рузвельту³². Но Адам Тротт цу Зольц вернулся в Берлин, не получив необходимой поддержки своим планам от правительства США, а также Англии³³.

Другим каналом, через который так называемая «верхушечная оппозиция» вела переговоры с Англией и США, являлся Ватикан, ставший одним из главных центров по связи германских монополий с иностранными державами. Несмотря на развернувшиеся события, Ватикан всячески старался предотвратить развитие военных действий на Западе, перенести войну на восток Европы. Эти попытки особенно усилились после начала финляндско-советского вооруженного конфликта.

В декабре 1939 г. папа Пий XII выдвинул свои «пять пунктов» мира. У Ватикана не нашлось слов для осуждения фашистской агрессии против Польши. Он убеждал Гитлера прекратить войну на Западе и напасть на СССР³⁴. Папский нунций в Париже, поддерживавший тесный контакт с генералом Вейганом, маршалом Петэном, Лавалем, уверял гитлеровцев от их имени (через Ватикан), что «фактически военные действия против Германии, возможно, не будут вестись вовсе», если Германия вторгнется в Советский Союз (речь шла о декабре 1939 г.)³⁵.

Петэн, будучи послом в Испании, через Ватикан вел переговоры с Гитлером. Затем с этой же целью в Ватикан весной 1940 г. выезжал Риббентроп³⁶.

По инициативе руководителей германской контрразведки Канариса и Остера в Ватикан был направлен с официальной миссией один из лидеров баварских католиков, Иосиф Мюллер. В годы первой мировой войны Мюллер в чине старшего лейтенанта служил в отделе контрразведки в Мюнхене. В период германо-польской войны он в целях зондирования по поручению Бека и Канариса совершил поездку в Рим, где завязал переговоры с представителями Англии, которые продолжались с перерывами до 1943 г.³⁷

Папа Пий XII и его личный секретарь и доверенное лицо С. Лейбер установили тесный контакт с Мюллером. Переговоры с Англией они вели через представителя английского правительства при Ватикане Осборна и других сотрудников его миссии. Папа одобрил планы, представленные ему от имени «оппозиции» Иосифом Мюллером, и сам являлся посредником в переговорах с Англией и Францией³⁸.

Параллельно с переговорами, которые велись в Ватикане через Иосифа Мюллера, другой представитель «верхушечной оппозиции», Ульрих фон Хассель, по поручению Герделера, Шахта и других в конце 1939 — начале 1940 г. вел переговоры с представителем Великобритании, который в его дневнике выступает под именем «X» (Брайнс)³⁹. Хассель и И. Брайнс в своих дневниках приводят ряд подробностей об этих переговорах. Находясь перед войной в Берлине, Брайнс был тесно связан со многими деятелями Германии. Представляя интересы кливлендской группы Англии, он считал, что имеется полная возможность заключить мир с Германией, для этого, по его мнению, надо только заменить Гитлера какой-либо другой фигурой, после чего откроется полная возможность для совместного англо-германского выступления против СССР⁴⁰.

Ознакомившись с этой идеей, английский министр иностранных дел Галифакс одобрил предложение Брайнса и поручил ему выехать в Италию, куда в то же время под видом сопровождения своего больного сына выехал и Хассель. Зять Хасселя Пирзио-Бироли связал его с Брайнсом. Их первая встреча состоялась 22 февраля 1940 г. на швейцарском курорте Арози. Как сообщает в своем дневнике Хассель, здесь от имени «оппозиции» он передал Брайнсу памятную записку, содержащую условия мира, для передачи ее Галифаксу⁴¹.

Основные предложения, содержавшиеся в этой записке, заключаются в следующем.

«Верхушечная оппозиция» предлагала как можно быстрее прекратить военные действия на Западе во избежание полного разрушения и особенно «большевизации Европы». Фундаментом «новой Европы» должна быть сильная Германия, противостоящая большевистской России. Что касается территориальных вопросов, то в записке указывалось: «...присоединение Австрии (Судетской области) к Германии. Не должно существовать никаких неурегулированных проблем на западных границах Германии. Германопольская граница в основном должна соответствовать германской государственной границе 1914 г.»⁴²

Представитель Великобритании в качестве предварительного условия требовал прекращения военных действий и отказа Германии от пакта о ненападении с СССР.

После возвращения в Германию 16 марта 1940 г. Хассель узнал, что на подобное предложение, переданное Иосифом Мюллером через Ватикан, английское правительство уже дало предварительный ответ. «Они (Бек, Остер, сотрудник контрразведки Донаньи. — В.Ф.) прочли мне, — пишет Хассель, — несколько чрезвычайно интересных документов о беседах, которые один католик (Иосиф Мюллер. — В.Ф.) имел с папой. А тот со своей стороны через Осборна установил связь с Галифаксом. Папа после этого пошел удивительно далеко в защите германских интересов. Галифакс, который выступает от имени британского правительства, гораздо более сдержан в своих формулировках. Он говорит о таких вопросах, как «децентрализация Германии», «плебисцит в Австрии». Однако в основном чувствуется обоюдное стремление к разумному миру. Папа подчеркнул, что требования «децентрализации Германии», «плебисцита в Австрии» не явятся серьезным препятствием, если будет достигнута общая договоренность»⁴³.

Вторая и последняя встреча Хасселя с Брайнсом произошла 15—16 апреля 1940 г. снова на том же швейцарском курорте Арози уже после нападения фашистской Германии на Данию и Норвегию. Брайнс сообщил, что германские предложения переданы Кадогану, Галифаксу и Чемберлену, ответ которых был передан в Германию через Иосифа Мюллера. Галифакс в принципе согласен с основными германскими предложениями, но он отказался письменно гарантировать их. Хасселя больше всего интересовал вопрос, придерживается ли британское правительство своей прежней позиции в вопросах примирения с Германией в связи с вторжением немецких войск в Норвегию и Данию. Брайнс заверил Хасселя, что в Лондоне придерживаются прежних позиций. Однако, поскольку последние агрессивные действия Германии на севере Европы вызвали большое возмущение английского населения, переговоры, говорил Брайнс, должны носить совершенно секретный характер⁴⁴.

Агент-двойник, служивший немецкой и американской контрразведкам, Гизевиус, стараясь умалить значение этих переговоров, в своих мемуарах пишет о них следующее: «Немецкая оппозиция не являлась правительством, которое могло связать страну своей подписью. Поэтому папа добровольно предложил свои услуги в качестве посредника в деле мира. Переговоры велись на очень широкой основе. Хотя подробности теперь, после пяти лет войны, и не представляют интереса, все же результат их нельзя недооценивать»⁴⁵. По вполне понятным причинам для Гизевиуса и других представителей американо-английского империализма подробности этих переговоров ныне «не представляют интереса». Но если Гизевиус не желает раскрыть подробностей этих переговоров, то это сделали Хассель и особенно Хельге Кнудсен в своей книге «Бунтовщики в крепости Гитлера». Кнудсен использовал подробную информацию об этих переговорах, которые велись через посредство Ватикана, из ряда неопубликованных материалов Нюрнбергского процесса. Он пишет: «Судя по их собственным документам, немецкие представители заключили с англичанами джентльменские соглашения следующего содержания:

«Гитлер и Риббентроп устраняются. Создается новое германское правительство. Геринг может в крайнем случае остаться...

Никакого германского наступления на Запад, никакого франко-английского наступления на Восток.

Восстанавливается германско-польская граница 1914 г.

К востоку от нее восстанавливается независимая Польша...

Отношения между немцами и чехами являются их внутренним делом, в которое союзники не вмешиваются.

Два последних пункта объединены во втором варианте этого джентльменского соглашения под заголовком: «Решение всех восточных проблем в пользу Германии»»⁴⁶.

Кнудсен далее пишет, что бывший начальник генерального штаба германской армии Гальдер рассказывал ему, что после его ареста в связи с покушением на Гитлера 20 июля 1944 г. в гестапо ему предъявили документы об этом «джентльменском соглашении», которые он видел еще в первую зиму мировой войны.

Эти документы явились итогом переговоров в Риме, которые вели там англичане, трижды выезжавшие в Лондон за получением инструкций. С английской стороны это соглашение было подписано министром иностранных дел Галифаксом. Сам факт этих переговоров вынужден был подтвердить на Нюрнбергском процессе и Гизевиус. По словам Гизевиуса, указанное «джентльменское соглашение» должно было лечь в основу «мирного договора с правительством, которое пришло бы к власти в Германии вместо Гитлера»⁴⁷.

Хассель в своем дневнике приводит только черновой набросок этого «джентльменского соглашения», которое в основных чертах совпадает с документами, приведенными Кнудсеном⁴⁸.

Г. Риттер в целях доказательства «миролюбия» своих «героев», особенно Герделера, сообщает ряд других примеров, свидетельствующих об усилиях «оппозиции», направленных на заключение мира с Германией в этот период. В Швейцарии находилось немало немецких эмигрантов из числа буржуазной и социал-демократической элиты, которые вступили в контакт с эмиссарами США, Англии, Франции. В этих целях здесь использовались известный профессор, социал-демократ Зигмунд Шульце, представитель фирмы «Роберт Бош», бывший немецкий рейхсканцлер Иосиф Вирт⁴⁹.

В феврале 1940 г. к Вирту явились два представителя лорда Ванситтарта с мирными предложениями. Сам Герделер в конце 1939 г. несколько раз выезжал в Стокгольм и передал для лорда Ванситтарта мирные предложения «оппозиции», в основном повторяющие предложения, сделанные Мюллером и Хасселем. В марте 1940 г. Герделер вел переговоры через короля Бельгии с доверенными лицами Даладье, через представителя германской фирмы гражданской авиации «Люфтганза».

Лидеры «верхушечной оппозиции» установили контакт и с заместителем государственного секретаря США Самнером Уэллесом, который в феврале 1940 г. посетил Рим, Берлин, Париж, Лондон, встречался с главами правительств этих государств и зондировал почву на предмет возможного прекращения англо-франко-германской войны⁵⁰.

Во время пребывания Уэллеса в Берлине Шахт имел с ним встречу и вел переговоры⁵¹. Уэллес сказал Шахту, как отмечал Хассель, что «разгром Германии⁵² не входит в интересы США». Как сообщает американский историк Трефусс, советник посольства США в Берлине Дональд Хайс 28 февраля 1940 г. информировал Уэллеса о беседе с Шахтом. По словам Хайса, Шахт говорил ему, что он желает выехать в США, чтобы договориться о мире с соответствующими «деловыми и официальными кругами». При этом Шахт подчеркивал, что Гитлер одобрил его план. 8 мая, а затем 6 июня Шахт вновь имел встречи с Дональдом Хайсом, где обсуждались те же вопросы⁵³.

Обо всех этих переговорах с западными державами агенты немецких секретных служб регулярно информировали контрразведку и генеральный штаб гитлеровской армии. Например, Иосиф Мюллер регулярно информировал начальника абвера Канариса.

4 апреля 1940 г. Георг Томас, начальник военно-экономического управления ОКВ, передал начальнику генерального штаба Гальдеру так называемый «отчет X» о беседах в Ватикане и мирных предложениях Галифакса. Участники переговоров с немецкой стороны рекомендовали Гальдеру ускорить подготовку войны против СССР, что явилось бы основой для примирения на Западе. Гальдер в свою очередь поставил в известность об этом главнокомандующего сухопутными силами Браухича, но последний заявил, что он не собирается участвовать во фронде против Гитлера и что «это предательство и измена родине». Он пригрозил, что потребует ареста Томаса и участников переговоров⁵⁴.

Германский генералитет не поддержал эти предложения. Это еще раз свидетельствует о преданности германской военщины Гитлеру, которая была безмерно благодарна ему за то, что он развязал агрессивную войну. Германские генералы не только не противодействовали, но всячески оберегали Гитлера.

Накануне нападения Германии на Советский Союз, в феврале 1941 г., «верхушечная оппозиция» снова предпринимала попытки достигнуть англо-германского сговора. Большую активность в эти дни развивал У. Хассель, который поддержал инициативу, исходившую от кливлендской клики Англии.

В январе-феврале 1941 г., сообщает Хассель, он был в Париже, где получил сообщение о том, «что в Лиссабоне находится английский представитель, который ищет контакта с немцами». В то же время профессор Буркхардт от имени международной организации Красного Креста сообщил Хасселю, что финский профессор Борениус, длительное время проживавший в Лондоне, по поручению правительства Англии прибыл к нему для посредничества в мирных переговорах. Он привез предварительные условия возможного мира. В этих условиях содержались требования независимости Голландии, Дании, Бельгии, а также Польши в границах 1914 г. В свою очередь Англия заявляла, что она не имеет специальных интересов в Восточной Европе, в том числе и в Чехословакии⁵⁵. Хассель далее пишет, что он имел встречу с Буркхардтом и вел с ним переговоры о предложенном мире с Англией. Хассель в эти дни совершил ряд поездок по Балканским странам и вместе с другими гитлеровскими дипломатами и генералами способствовал вовлечению этих стран в фашистский блок и укреплению правого фланга гитлеровского антисоветского фронта⁵⁶.

Выполняя поручения Вейцзекера, он инструктировал германские дипломатические миссии, проводил в этих странах политическую и экономическую разведку⁵⁷.

Большое значение для выяснения целей «верхушечной оппозиции» имеет вопрос о правительстве Германии, которое должно было бы заключить мир с западными державами. Из документов «верхушечной оппозиции» видно, что она не собиралась вносить какие-либо изменения в фашистский режим. Об этом свидетельствует предложение лидеров «оппозиции» в 1939—1940 гг. о замене на посту главы германского государства Гитлера нацистом № 2 Герингом.

В связи с тем, что ввиду неизбежного возмущения общественного мнения Англии ее правительство не смогло бы заключить мир с Гитлером, с именем которого были связаны все кровавые преступления фашизма, лидеры «оппозиции» предлагали заменить его Герингом, лицом, тесно связанным с англо-франко-американскими правящими кругами.

Так, Хассель в своем дневнике 10 октября 1939 г. пишет о разговоре с Герделером: «Он (Герделер. — В.Ф.) спросил меня, приемлема ли, по моему мнению, кандидатура Геринга. Несмотря на большое сомнение, он пришел к выводу, что это является единственным выходом, естественно, только временным. Бек также стремится к этому. Я поддержал их мнение»⁵⁸.

Риттер также приводит документы, подтверждающие, что Герделер в конце 1939 г. предлагал создать в Германии правительство, возглавляемое Герингом.

Это предложение было поддержано Хасселем и Попитцем. Однако для того чтобы обелить «оппозицию» и убедить читателя в ее антифашистском характере, Риттер стремится особенно подчеркнуть, что правительство Геринга должно было быть временным, переходным, что это предложение, о котором так много пишут в литературе, с точки зрения Риттера, являлось «несерьезным»⁵⁹. И далее, что будто бы Герделер, действуя методами Талейрана, хотел использовать Геринга, чтобы склонить Гитлера к миру⁶⁰.

Все вышеприведенные факты свидетельствуют о том, что и после начала второй мировой войны среди части германских милитаристов, промышленников, дипломатов, генералов не прекращались усилия, прилагаемые для продолжения мюнхенской антисоветской политики, для прекращения войны на Западе и создания единого империалистического антисоветского фронта мировой реакции. Эта деятельность империалистической реакции, направленная на достижение антисоветского сговора, еще больше активизировалась в период советско-финляндского конфликта.

Зимой 1939/40 г., несмотря на то что Франция и Англия формально находились в состоянии войны с Германией, фактически между ними складывался антисоветский фронт. Обе стороны в равной мере оказывали военную и экономическую помощь Финляндии в войне против СССР. Именно здесь мюнхенцы надеялись закончить «странную войну» на Западе и перенести войну на Восток против СССР.

Несмотря на формально провозглашенную политику нейтралитета в период советско-финляндского вооруженного конфликта, фашистская Германия на деле по различным каналам снабжала Финляндию вооружением. Так, после начала вооруженного конфликта Гитлер (10 декабря 1940 г.) дал согласие на увеличение поставок оружия Швеции, которое последняя передавала финнам⁶¹.

Как сообщает в своем дневнике в записи от 8 декабря 1939 г. бывший министр иностранных дел фашистской Италии Чиано, посланник Финляндии в Италии, выражая благодарность за отправку итальянских самолетов в Финляндию, в то же время доверительно сказал ему, что «сама Германия снабжает Финляндию оружием и что она уже передала ей часть захваченных в Польше трофеев»⁶².

В январе 1940 г. между Муссолини и Гитлером произошел обмен письмами, в которых речь шла также об отношении к советско-финляндскому вооруженному конфликту. 8 января Гитлер в ответном письме соглашался с предложением Муссолини о необходимости всяческого ограничения сотрудничества с СССР, а также выражал удовлетворение в связи с трудностями, которые возникли у Советского Союза в ходе ведения наступательных действий. В записи от 31 января 1940 г. Чиано отмечал, что английский посол сообщил ему об увеличении правительством Англии поставок вооружения Финляндии. «Он (посол. — В.Ф.) был очень доволен, — продолжал Чиано, — когда я сказал ему, что мы также отправляем материалы и группу специалистов в Финляндию»⁶³.

Однако урегулирование советско-финляндского конфликта сорвало планы мюнхенцев. 12 марта 1940 г. между СССР и Финляндией был подписан мирный договор.

Как записал в своем дневнике 12 марта 1940 г. генерал Иодль, «заключение мира между Финляндией и Россией лишило Англию, а также нас всяческих политических оснований для высадки в Норвегии»⁶⁴.

Таким образом, заключение советско-финского мирного договора срывало планы империалистов на расширение войны, наносило удар по политике антисоветского империалистического сговора между фашистской Германией и правительствами Англии, Франции.

Мир (или временное перемирие), который готовили равно как «верхушечная оппозиция», так и правительство фашистской Германии, должен был иметь империалистический характер за счет народов Австрии, Чехословакии, Польши и других стран. Группа реакционеров, которых апологеты германского империализма именуют ныне «оппозицией», вовсе не стремилась к какому-либо изменению существовавшего кровавого фашистского режима в Германии — орудия монополистического капитала. Они иногда не прочь были во время салонных бесед рискнуть высказаться о том, что в целях маскировки подготавливаемой ими империалистической сделки можно заменить одного нациста — Гитлера другим — Герингом. Но и эту меру они считали необязательной и допускали возможность сохранения диктатуры Гитлера. Эта сделка империалистов, пытавшихся восстановить и расширить мюнхенский сговор, в 1939—1940 гг. не состоялась. Одной из причин, сорвавшей планы империалистов, было то, что они не сторговались в дележе добычи. Англо-французские империалисты не желали поступиться Эльзас-Лотарингией в пользу Германии, своими колониями, принять германские предложения о разоружении Великобритании. Англо-французские империалисты также опасались, что подобная империалистическая сделка может вызвать могучий протест народов их стран, не желавших примирения с фашизмом.

Но основной причиной провала этих планов империалистов было то, что германские войска весной и летом 1940 г. добились новых успехов на Западе. Были завоеваны Дания, Голландия, Норвегия, Бельгия, Люксембург, а летом 1940 г. и Франция. Эти успехи немецко-фашистских армий ликвидировали колебания даже той части немецких аристократов, которые ранее выражали некоторые опасения в связи с авантюристической политикой гитлеровцев. Все они включились в активную поддержку немецко-фашистской агрессии. Как признают Шахт, Хассель и другие, они совсем отошли от связи с «оппозицией»⁶⁵.

Переговоры с представителями Англии, Франции и США в 1939—1940 гг. Хасселя, Мюллера, Герделера, Шахта и других, которых ныне буржуазные историки пытаются изобразить как «оппозицию» агрессивной политике гитлеровцев, по существу ничем не отличались от переговоров, которые вели в этот период официальные представители Германии, и в основном дублировали те же условия. Разница заключалась лишь в том, что некоторые представители «оппозиции» предлагали, чтобы мир с империалистической Англией и Францией заключил не Гитлер, а Геринг как более удобное лицо для западных держав.

Примечания

1. Вместе с Великобританией войну Германии объявили Канада, Австралия, Новая Зеландия, Индия, а также Южно-Африканский Союз.

2. Kordt E. Wahn und Wirklichkeit. Stuttgart, 1947, S. 213.

3. Ушаков В.Б. Внешняя политика гитлеровской Германии. М., 1961, с. 185.

4. Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Series D (1937—1945), vol. VIII. London, 1954, doc. № 43, p. 41 (далее — DGFP).

5. Deutschland—England 1933—1939. Dok. № 105, S. 240.

6. Исраэлян В.Л., Кутаков Л.Н. Дипломатия агрессоров. Германо-японский фашистский блок. История его возникновения и краха. М., 1967, с. 20—21.

7. DGFP, Series D, vol. VIII, p. 608.

8. Исраэлян В.Л., Кутаков Л.Н. Указ. соч., с. 27.

9. Hillgruber A. Hitler, König Carol und Marschall Antonescu. Wiesbaden. 1965, S. 61.

10. Беглов И. «Миссия» Уэллеса в Европу. — «Вопросы истории», 1949, № 6, с. 49—69.

11. Блейер Вольфганг, Дрехслер Карл, Фёрстер Герхард, Хасс Герхарт. Германия во второй мировой войне. М., 1971, с. 38.

12. Там же, с. 39.

13. Hassel U. Diaries. 1938—1944. N. Y., 1947; Kordt E. Wahn und Wirklichkeit. Stuttgart, 1948; Weizsäcker E. Erinnerungen. Freiburg, 1950; Schmidt P. Statist auf diplomatischer Bühne (1923—1945). Bonn, 1950; Dirksen H. Botschafter an die Moskau. Tokjo, London. Stuttgart, 1950; Papen F. Memoirs. London, 1952.

14. Rohtfels H. Die deutsche Opposition gegen Hitler. Krefeld, 1948; Ritter G. Karl Goerdeller und die deutsche Widerstandsbewegung. Stuttgart, 1955; Saebury P. The Wilhelmstrasse. A Study of German Diplomats under the Nazi Regime. Berkley— Iudeles, 1954; Deutsch H. Verschwörung gegen den Krieg. Der Widerstand in den Jahren 1939—1940. München, 1969; Walendy U. Wahrheit für Deutschland. Vlotho, 1964; War Deutschland im zweiten Weltkrieg allein schuld? Köln, 1964; Hilligruber A. Hitlers Strategie. Politik und Kriegsführung. 1940—1941. Frankfurt a/M., 1965; Dulles A. Germany's Underground. N. Y., 1947; Gisevius H.B. Bis zum bitteren Ende, Bd I—II. Zürich, 1946—1947.

15. Saebury P. Op. cit., p. 26.

16. Weizsäcker E. Op. cit., S. 131.

17. Deutsch H. Op. cit., S. 44.

18. Deutsch H. Op. cit., S. 44.

19. Ibidem.

20. Ibidem.

21. Гроссфельд Л. Экономический кризис 1929—1933 гг. в Польше. М., 1931. с. 97—98.

22. Норден А. Уроки германской истории, с. 185.

23. Там же, с. 185.

24. Бауман Г. Атлантический пакт концернов. М., 1953, с. 118.

25. Там же.

26. Hassel U. Op. cit., p. 77.

27. Ritter G. Op. cit, S. 237.

28. Trials of War Criminals before the Nuremberg Military Tribunals, vol. 41, p. 253.

29. Ritter G. Op. cit, S. 237.

30. Ibid., S. 252.

31. Deutsch H. Op. cit., S. 160.

32. Ibid., S. 161.

33. Ibid., S. 166.

34. Мэнхэттен А. Ватикан, с. 194—196.

35. Там же, с. 196.

36. Там же, с. 197..

37. Deutsch H. Op. cit., S. 118—128; см. также: Мельников Д.Е. Заговор 20 июля 1944 г. в Германии. М., 1965, с. 70—72.

38. Deutsch H. Op. cit., S. 118—128.

39. Брайнс — один из чиновников Форейн оффис, консерватор.

40. Brayns. Blind Victory. London, 1952, p. 34.

41. Hassel U. Op. cit., p. 88.

42. Ibidem.

43. Ibid., p. 117.

44. Brayns. Op. cit., p. 73.

45. Gisevius H.B. Op. cit, Bd II, S. 154.

46. Цит. по кн.: Мольтке К. За кулисами второй мировой войны. М., 1952. с. 66.

47. Там же. См. также ЦГАОР СССР, ф. 7445, оп. 1, д. 44, л. 144.

48. Hassel U. Op. cit., p. 76; Deutsch H. Op. cit., S. 309—316.

49. Ritter G. Op. cit., S. 252.

50. См. Беглов И. «Миссия» Уэллеса в Европу. — «Вопросы истории», 1949, № 6, с. 49—69; см. также: Deutsch H. Op. cit., S. 317—320.

51. Ritter G. Op. cit., S. 252.

52. Hassel U. Op. cit., p. 117.

53. Trefousse H.L. Germany and American Neutrality (1939—1944). N. Y., 1956, p. 55; Hull H. Op. cit., p. 844—845; Documents of American Foreign Relations. 1939—1940, p. 372—377.

54. Abshagen K.H. Canaris, Patriot und Weltbürger. Stuttgart, 1955, S. 249.

55. Hassel U. Op. cit., p. 170.

56. Ibid., p. 182.

57. Ibid., p. 195.

58. Ibid., p. 74.

59. Ritter G. Op. cit., S. 235.

60. Ibid., S. 236.

61. Кан А.С. Внешняя политика Скандинавских стран в годы второй мировой войны. М., 1967, с. 64.

62. The Ciano Diaries, p. 177—178.

63. Ibid., p. 203.

64. Цит. по: Дашичев В.И. Указ. соч., т. I, док. № 104, с. 405—406.

65. Hassel U. Op. сit., p. 137.