Нападение на Польшу. Развязывание мировой войны

Учитывая благоприятную международную обстановку для агрессии, созданную мюнхенцами, фашистская Германия решила нанести молниеносный удар по Польше. Правда, гитлеровцы рассчитывали, что и на этот раз оправдается надежда на внешнеполитическую изоляцию жертвы агрессии и война не примет мирового характера. Однако, несмотря на все попытки правительств Англии, Франции, Италии устроить новый Мюнхен за счет Польши, заставить ее воздержаться от вооруженного сопротивления германской агрессии, война оказалась неизбежной.

К 25 августа 1939 г. было завершено стратегическое сосредоточение и развертывание германских вооруженных сил, начатое еще в июне под видом проведения маневров в соответствии с планом «Вайс» («Белый»)¹.

Гитлеровское командование планировало разбить польскую армию путем «молниеносной войны», в ходе одной кампании, посредством массированного применения мотомеханизированных войск и авиации. Наступление предполагалось начать с севера (Восточная Пруссия) и юга (Силезия, Словакия) с тем, чтобы, используя начертание границ, расчленить, окружить и уничтожить польские войска, расположенные на западе; а затем занять столицу Польши Варшаву и остальную территорию. «В результате ряда мероприятий, которые проводились в июле и внешне могли показаться летними маневрами, — пишет бывший гитлеровский генерал К. Типпельскирх, — удалось перебросить в намеченные районы сосредоточения или стратегического развертывания большое количество кадровых войск, укомплектованных по штатам военного времени, не объявляя при этом мобилизации. Таким образом, кадровые дивизии были передислоцированы на Германии на учебные плацы в Восточную Пруссию якобы для «учебных целей», а также под тем предлогом, что они должны были, принять участие в праздновании 25-й годовщины битвы под Танненбергом. Кроме того, развернутые до штатного состава военного времени соединения провели «окопные работы» на польско-германской границе. Танковые, легкие и моторизованные дивизии были стянуты в центральную часть Германии для «осенних маневров». Незадолго до 25 августа дивизии, предназначенные для наступления против Польши и н.е участвовавшие в этих маневрах, были полностью отмобилизованы и переброшены в районы стратегического развертывания. 25 августа германская сухопутная армия была готова к наступлению»².

31 августа 1939 г. ОКВ издало «Директиву № 1 о ведении войны». В ней говорилось: «1. Теперь, когда исчерпаны все политические возможности урегулирования мирным путем положения на восточной границе, которое стало невыносимым для Германии, я решил добиться этого силой. 2. Нападение на Польшу должно быть проведено в соответствии с приготовлениями, сделанными по плану «Вайс», учитывая изменения, которые произошли в результате почти полностью завершенного стратегического развертывания сухопутных сил.

Распределение задач и оперативная цель остаются без изменений...»³

Что касается военных действий на Западе, то, как свидетельствует об этом «Директива», Гитлер всячески стремился отсрочить их до разгрома вооруженных сил Польши. В связи с этим предлагалось «незначительные нарушения границ ликвидировать чисто местным порядком», строго соблюдать нейтралитет Голландии, Бельгии, Люксембурга и Швейцарии. Без согласия Гитлера запрещалось пересекать германскую сухопутную границу, военно-воздушные силы должны «пока ограничиться противовоздушной обороной государственных границ от налетов авиации противника». Аналогичные задачи ставились сухопутным и военно-морским силам.

Нападение на Польшу предлагалось осуществить 1 сентября 1939 г. в 4 час. 45 мин.

Для того чтобы создать пропагандистский повод для нападения на Польшу, гитлеровцы осуществили очередную кровавую провокацию, условно названную «операция Гиммлер». Еще в середине августа 1939 г. по личному приказу Гитлера начальник германской контрразведки адмирал Канарис изъял из концентрационных лагерей несколько заключенных, знавших польский язык. В ночь на 1 сентября группа эсэсовцев, вместе с которыми были эти политзаключенные, одетые в польскую военную форму и снабженные польскими воинскими документами и оружием, инсценировала «нападение» на радиостанцию в г. Глейвице (Верхняя Силезия). В помещении радиостанции перед включенным микрофоном было произведено несколько револьверных выстрелов и сделаны выкрики на польском языке. Затем эсэсовцы убили политзаключенных (позже были расстреляны и эсэсовцы, принимавшие участие в этой провокации)⁴.

1 сентября во всех немецких газетах было опубликовано сенсационное сообщение германского информационного бюро от 31 августа 1939 г. «Сегодня, — говорилось в нем, — около 8 час. вечера поляки напали и захватили радиостанцию в Глейвице...»⁵ В дополнительном сообщении информационного бюро говорилось: «Нападение на радиостанцию было, со всей очевидностью, сигналом для общего наступления польских партизан на германскую территорию. Почти одновременно с этим польские партизаны, как удалось установить, перешли германскую границу еще в двух местах. И в этих случаях также речь идет об оснащенных тяжелым оружием отрядах, поддерживаемых, по-видимому, польскими регулярными частями.

Отряды полиции безопасности, несущие пограничную службу, вступили в бой с захватчиками. Ожесточенные боевые действия продолжаются»⁶.

1 сентября 1939 г., в то время, когда германский вермахт вторгся на польскую территорию, Гитлер обратился с прокламацией к вооруженным силам, в которой говорилось, что немцев в Польше подвергают кровавым преследованиям и поэтому он принял решение ответить силой на силу.⁷

Это и был тот пропагандистский повод для начала войны, о котором Гитлер говорил своим генералам на совещании в ставке 22 августа 1939 г. Не желая давать правительствам Англии и Франции повода для объявления войны Германии, министерство пропаганды еще 31 августа дало указание германской прессе, чтобы 1 сентября 1939 г. в газетах не было опубликовано ни одной заметки, в которой содержалось бы слово «война»⁸. Гитлеровская пропаганда изображала военные действия против Польши в качестве «ответной» полицейской меры германского правительства на польские провокации. Таким путем гитлеровцы надеялись, что они дадут Англии и Франции формальный повод для отказа выступить на стороне Польши, так как в соответствии с заключенными соглашениями такая помощь Польше могла быть оказана в случае агрессии против нее. Поэтому Германия и не объявляла войны Польше. В связи с этим в утреннем выпуске «Нью-Йорк таймс» от 1 сентября 1939 г. отмечалось: «Остается еще открытым вопрос, находятся ли оба государства в состоянии войны друг с другом»⁹.

В действительности нападение фашистской Германии на Польшу было произведено согласно тщательно разработанному плану. 31 августа в то время, когда правительство Германии все еще заявляло о стремлении мирно разрешить конфликт с Польшей, войска имели уже приказ о начале наступления. В этот день начальник генерального штаба армии Гальдер записал в своем дневнике: «31 августа 1939 г. (четверг). 6-й день мобилизации. 6.30 — Хаузер сообщает, что из имперской канцелярии отдан приказ выступить 1.9... 11.30 — избежать выступления западных держав, по-видимому, нельзя, тем не менее фюрер принял решение начать наступление... 16.00 — поступил приказ ОКВ о начале наступления»¹⁰.

Сведения об усиленной подготовке Германии к войне, о мобилизации германских войск были хорошо известны правительствам Польши, Англии, Франции и США. Но польское правительство, подбадриваемое своими западными союзниками, продолжало убеждать народ в отсутствии серьезной угрозы безопасности Польши. Еще 27 августа 1939 г. министр иностранных дел Польши Иосиф Бек говорил, что «до настоящего времени Гитлер не принял еще решения начать войну..., ни в коем случае в ближайшее время не произойдет ничего решающего»¹¹. Командование польских вооруженных сил также продолжало считать, что Германия не нападет на Польшу, а если и может произойти какой-либо конфликт, то только между Данцигом и Польшей. В связи с этим и была создана крупная группировка польских войск, которая в последние дни перед войной была введена в данцигский «коридор», а в начале войны была окружена и ликвидирована германскими войсками¹².

Только лишь тогда, когда отмобилизованная немецко-фашистская армия стояла уже на польских границах, когда Данциг фактически был аннексирован гитлеровской Германией, за двое суток до начала войны польское правительство решило объявить всеобщую мобилизацию. Первым днем мобилизации назначалось 29 августа, 16.00¹³.

Днем 29 августа заместитель министра иностранных дел Польши граф Шембек пригласил к себе английского и французского послов и заявил им, что президент дал указание о всеобщей мобилизации¹⁴. Шембек добавил, что правительство не намерено вводить военного положения.

В этом с особой яркостью выявилась несамостоятельность польского правительства. В ответ на заявление графа Шембека английский и французский послы, ссылаясь на ведущиеся англо-германские переговоры, потребовали задержать опубликование манифеста о мобилизации¹⁵. Затем послы явились с аналогичным заявлением к министру И. Беку. В присутствии послов польский министр позвонил начальнику генерального штаба генералу Стахевичу и передал ему требование союзных правительств и свои соображения о необходимости задержать мобилизацию. Генерал Стахевич, а вслед за ним и маршал Рыдз-Смиглы приняли требования представителей правительств Англии и Франции. Рыдз-Смиглы отдал приказ отложить начало мобилизации до 11 час. утра 31 августа¹⁶. В то время, когда происходила беседа Шембека с послами, в Варшаве уже приступили к расклейке манифеста, но затем стали срывать его¹⁷.

Опоздание со всеобщей мобилизацией в Польше тяжело отразилось на ходе военных действий. Польша и без того по сравнению с Германией непростительно запаздывала с мобилизацией, сейчас же, в связи с «советом» своих союзников, это опоздание увеличивалось еще больше. В итоге германская агрессия застигла Польшу врасплох. Польским резервистам пришлось собираться на призывные пункты под ударами немецко-фашистской авиации. В связи с опозданием мобилизации значительная часть их вовсе не смогла принять участия в боях против немецко-фашистских войск. Еще 31 августа в 22 час. 30 мин. заместитель польского генерального комиссара в Данциге телеграфировал в Варшаву, что «германские регулярные войска перешли гданьскую государственную границу со стороны Восточной Пруссии»¹⁸. Утром 1 сентября польское военное министерство получило телеграмму из Гдыни, в которой сообщалось: «В 4 часа 45 мин. 1 сентября военный корабль «Шлезвиг-Гольштиния» начал интенсивную бомбардировку Вестерплятте. Бомбардировка продолжается»¹⁹. Одновременно сотни германских самолетов совершали налеты на Польшу и подвергали варварской бомбежке Варшаву, Катовицы, Краков и другие города. Запоздалые и явно недостаточные меры, предпринятые польским правительством, не могли наверстать упущенного им. Страна не была подготовлена к сопротивлению. Правящая клика Польши рассчитывала также, что в случае начала войны основные силы Германии будут скованы на Западе в боях с англо-французскими войсками. В связи с этим польское командование и расположило свои войска вдоль западных границ, чем создало благоприятные условия для действий немецкой армии.

Германия бросила против Польши 57 дивизий (более 1,6 млн человек)²⁰, в составе которых имелось 2 тыс. танков, около 1,9 тыс. самолетов, 6 тыс. полевых орудий и минометов, 4,5 тыс. противотанковых пушек. Для войны с Польшей была выделена также специальная группа военно-морских сил «Восток» в составе 3 крейсеров, 2 дивизионов эскадренных миноносцев, около 14 подводных лодок, дивизиона торпедных и дивизиона сторожевых катеров и других сил²¹.

Польша, не успевшая закончить мобилизацию, смогла выставить против Германии только 33 дивизии²². Военно-воздушные силы Польши, пишет генерал Кирхмайер, имели на вооружении устаревшие конструкции, из которых только немногим более половины были пригодны к бою²³. Как признает другой офицер польской довоенной армии, М. Монис, «истребительная авиация располагала совершенно непригодной устаревшей техникой. Наши истребители в 1939 г. имели вооружение, соответствовавшее уровню 1917 г.²⁴

Таблица 3. Состав вооруженных сил Германии и Польши в германо-польской войне^*

^* История второй мировой войны 1939—1945, т. III. М., 1974, с. 20.

Как свидетельствует табл. 3, Германия намного превосходила Польшу в силах и средствах войны. На главных направлениях это превосходство было подавляющим: в танках — восьмикратное, полевой артиллерии — четырехкратное, противотанковой артиллерии — семикратное²⁵. Главный удар немецко-фашистская армия наносила с северо-запада и юго-запада в направлении Варшавы с целью окружения и уничтожения главных сил польской армии, расположенных к западу от Вислы²⁶.

Уже в течение первых дней наступления соединениям вермахта в пограничном сражении удалось сломить сопротивление польской армии и значительно продвинуться вперед.

Фашистская Германия, совершив нападение на Польшу, пыталась дипломатическими маневрами задержать вступление в войну западных держав. С этой целью в Лондон снова был направлен эмиссар Геринга шведский промышленник Далерус. Риббентроп, попытался использовать свои связи с кливлендской кликой. 2 сентября 1939 г., т. е. уже в то время, когда германские войска вторглись далеко на территорию Польши, он по телефону поручил советнику германского посольства в Лондоне по вопросам печати Фрицу Гессе немедленно связаться с советником Чемберлена — Г. Вильсоном и передать британскому кабинету от имени Гитлера предложение, сводившееся к тому, что Германия готова прекратить военные действия в случае, если Англия гарантирует передачу ей Гданьска и «коридора»²⁷. Но Гораций Вильсон сообщил, что английское правительство не может вести переговоры с Германией, пока не будет восстановлен статус-кво на польской границе.

В связи с перспективой развязывания мировой войны снова большое беспокойство проявляло правительство фашистской Италии. 31 августа Чиано черев французского посла в Риме сообщил правительствам Англии и Франции о согласии правительства Италии на посредничество в переговорах с фашистской Германией. 2 сентября итальянский посол в Берлине Аттолико передал Гитлеру письмо Муссолини, в котором он с согласия правительств Англии и Франции выступал в роли посредника. Он предлагал созвать конференцию пяти держав: Германии, Италии, Франции, Англии и Польши²⁸. Мюнхенцы упорно не желали допускать к участию в конференции Советский Союз и этим еще раз разоблачили антисоветский характер новой империалистической сделки. Это была идея нового Мюнхена. В письме содержались следующие предложения: 1) объявление перемирия с оставлением германской армии на захваченных позициях; 2) созыв конференции в течение двух-трех дней; 3) польско-германский спор должен быть разрешен благоприятно для Германии. Муссолини писал, что Гданьск уже присоединен к Германии и ею захвачены такие позиции, которые гарантируют выполнение большей части ее требований. Далее Муссолини рисовал перспективу длительной мировой войны.

3 сентября Гитлер ответил, что не намерен останавливать военные действия, поскольку военными средствами он рассчитывает достичь значительно большего, чем переговорами²⁹.

Обострившиеся империалистические противоречия между двумя группировками капиталистических держав уже не могли быть разрешимы частичными уступками и компромиссами. Германия претендовала не только на территорию Польши, но и на владения своих основных соперников — Англии и Франции, которые стояли на пути устремлений германских империалистов к мировому господству. Это противоречие, являвшееся в конце 30-х годов основным в отношениях между державами капиталистического мира, могло разрешиться только войной.

Вечером 1 сентября 1939 г. английский и французский послы в Берлине по поручению своих правительств вручили ноты Риббентропу, в которых заявлялось, что если Германия не представит «удовлетворительные заверения» о приостановке военных действий и о выводе своих войск с польской территории, то Англия и Франция приступят к выполнению своих обязательств в отношении Польши. Не получив ответа на эту ноту, 3 сентября Англия, а затем Франция объявили войну Германии.

Правящая клика фашистской Германии была уверена, что Англия и Франция не выполнят своих гарантий, предоставленных Польше, и не откроют активных военных действий против Германии на западе. Это и позволило германскому верховному командованию совершить крупнейшую авантюру — бросить против Польши основные силы вермахта и, не опасаясь за свой тыл на западе, оставить там лишь небольшое прикрытие в составе 31 дивизии, из которых только 11 были дивизиями первой линии³⁰.

Как признает бывший гитлеровский генерал Форман, «из этих сил только 11 активных пехотных дивизий могут быть названы полноценными, все остальные являлись новыми формированиями, совершенно не соответствовавшими по своей подготовке и техническому оснащению требованиям маневренной войны. К тому же часть из них находилась на пути к району сосредоточения. Западная группа армий не имела ни одного танка, пи одного моторизованного соединения, которое могло бы служить в качестве высокоподвижного резерва³¹.

Эти войска должны были защищать немецкую границу на западе с Голландией, Бельгией, Люксембургом и Францией, общей протяженностью 1390 км. Свой недостаток вооруженных сил на западе фашистская пропаганда пыталась замаскировать шумихой о «неприступности» укреплений линии Зигфрида и Западного вала, строительство которых вовсе не было завершено.

В то же время Франция располагала на северо-восточном театре военных действий подавляющим превосходством в вооруженных силах, о чем свидетельствует табл. 4.

Таблица 4. Соотношение сил Германии и Франции в начале сентября 1939 г.^*

^* Дашичев В.И. Указ. соч., т. 1, с. 343.

Данные табл. 4 показывают, что французская армия имела громадное преимущество над вооруженными силами Германии. Это превосходство над Германией станет еще более очевидным, если учесть вооруженные силы Англии, которая также находилась в состоянии войны с Германией. Однако армии Англии и Франции бездействовали. Об этом красноречиво рассказывает бывший офицер вермахта, затем бундесвера Бруно Винцер, позднее перешедший в ГДР: «...французские войска были подтянуты к границе, а британская экспедиционная армия была переброшена во Францию. Но на этом пока все и кончилось.

Они спокойно наблюдали, как Польша, чью неприкосновенность они гарантировали, была раздавлена германскими дивизиями.

Французская армия отсиживалась в блиндажах линии Мажино и на полевых позициях, ограничивалась высылкой разведывательных отрядов по направлению к германской границе, изредка постреливала французская артиллерия.

Британский экспедиционный корпус разместился позади линии Мажино. Офицеры играли в теннис, а солдаты — в футбол»³².

Об этом пишет бывший президент Чехословакии Эдуард Бенеш. 6 октября 1939 г. он прибыл из Лондона в Париж, имел ряд бесед с руководителями французского правительства. «Поскольку они (Даладье, Боннэ. — В.Ф.), — отмечает Бенеш, — вынуждены были прийти на помощь Польше в сентябре 1939 г. против своей воли, то они явно хотели повторить в отношении ее то же, что они сделали в отношении нас год назад и устроить «второй Мюнхен». Они стремились избежать всего, что, по их мнению, могло бы ухудшить отношения с Германией и Венгрией». С самого начала войны, пишет далее Бенеш, «они хотели ограничить весь конфликт, попытаться затем ускорить переговоры с Германией о заключении мира и толкнуть Германию на конфликт с Советским Союзом. Во имя достижения этой цели они были готовы во второй раз пожертвовать Чехословакией, а также в той или иной форме и Польшей»³³.

Империалисты Англии и Франции надеялись, что немецко-фашистская армия, разгромив Польшу, подойдет к границам СССР, чтобы вторгнуться на его территорию.

Характеризуя позицию правящих кругов Франции весной 1940 г., генерал де Голль пишет, что «некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере. Они были больше озабочены тем, как нанести удар России: оказанием ли помощи Финляндии, бомбардировкой ли Баку или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией. Многие открыто восхищались Муссолини»³⁴.

Поэтому, формально объявив войну Германии, в 1939 г. и весной 1940 г. фактически они не начинали военных действий. Тем самым они давали понять гитлеровцам, что Германия не будет иметь активного фронта на западе, что она может напасть на СССР, а западные державы окажут ей моральную, политическую, экономическую и, в случае необходимости, военную помощь. Такое мнение создавалось и у гитлеровских генералов. «Мы знали французов, — пишет генерал Гудериан, — по первой мировой войне и уважали их как храбрых и стойких солдат, энергично защищавших свою страну. Мы не сомневались в том, что они сохранили эти свои качества. Что касается французского главного командования, то мы удивились, когда увидели, что им не был использован благоприятный случай для наступления осенью 1939 г., когда основная часть германских сухопутных, сил, особенно бронетанковых войск, была сосредоточена в Польше.

Причину такой сдержанности в тот момент нельзя было определить. Можно было лишь строить догадки. Во всяком случае осторожность главного командования вызывала удивление и наводила на мысль, что в верхах надеялись избежать серьезной военной кампании. Пассивное до некоторой степени поведение французов во время зимы 1939/40 г. приводило к выводу, что желание воевать у французов было невелико»³⁵.

У. Черчилль в своих мемуарах также пишет: «Французские армии не атаковали Германию. После завершения мобилизации они стояли без движения вдоль всего фронта. Авиация не проводила против Германии никаких воздушных акций, кроме разведывательных полетов. Германская авиация тоже не проводила никаких действий против Франции. Правительство Франции просило нас воздержаться от налетов нашей авиации на Германию, объясняя это тем, что это может вызвать ответные налеты на французские военные заводы, которые не имеют зенитной обороны. Мы сами ограничивались распространением листовок, чтобы воздействовать на Германию морально. Эта странная фаза войны на суше и в воздухе удивляла всех»³⁶.

На Нюрнбергском процессе начальник оперативного отдела главного штаба германского верховного командования генерал Иодль заявил: «до 1939 г. мы были в состоянии разбить Польшу. Но мы никогда, ни в 1938 г., ни в 1939 г., не были собственно в состоянии выдержать концентрированный удар всех этих стран. И если мы еще в 1939 г. не потерпели поражения, то это только потому, что примерно 110 французских и английских дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на Западе против 23 германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными»³⁷.

В начале сентября 1939 г. для Англии и Франции создалась благоприятная обстановка для нанесения удара по фашистской Германии. Основные вооруженные силы и почти весь германский воздушный флот были направлены против Польши. Если бы Англия и Франция начали настоящую войну в сентябре 1939 г. на Западе, Германия попала бы в очень тяжелое положение. Но ведение настоящей войны не входило в планы англо-французских мюнхенцев. Они стремились осуществить свой старый план — столкнуть Германию и Советский Союз на территории Польши. В этом и состояла суть так называемой «странной войны» с их стороны.

Воспользовавшись благоприятно сложившимся для Германии положением, немецко-фашистские войска в первые же дни наступления прорвали фронт польской армии в Силезии, Познани, Поморье и устремились в глубь Польши. Немецкая авиация, захватив полное господство в воздухе, безнаказанно совершала разрушительные налеты на польские города и деревни, на колонны отступающих солдат и беженцев.

Германская фашистская пресса еще более усилила воинствующий поход против Польши, не прекращавшийся в ходе всей войны. Эта пропагандистская кампания преследовала цель разжечь у немцев шовинистические чувства ненависти к полякам, подготовить их к заранее запланированному истреблению и порабощению польского народа. Официальная германская пресса была заполнена статьями о «непрекращающемся терроре поляков против немцев», угрозами, что «Германия вычеркнет Польшу из истории». Осуществлялась идея гитлеровцев, сводившаяся к тому, что, прежде чем армия вступит в бой, необходимо, чтобы вражеская нация была деморализована, обессилена и подготовлена к капитуляции. Польша кишела германскими агентами, диверсантами, завербованными среди немецкого национального меньшинства. С началом войны они в соответствии с планом вермахта развернули широкую диверсионную деятельность.

Наиболее крупную кровавую провокацию учинили немецкие агенты в Быдгоще. Здесь группа диверсантов 3 сентября открыла из укрытий ружейно-пулеметный огонь по отступающим польским войскам и беженцам. Созданные из числа польских патриотов отряды самообороны и польские воинские части вынуждены были применить оружие, в результате чего было убито около 150—170 немецких диверсантов. Число поляков, погибших в результате нападений банд диверсантов, было значительно большим. Общее число погибших поляков и немцев в Быдгоще в результате действий немецких диверсантов достигло 500—600 человек³⁸.

Немецко-фашистская пропаганда подняла в печати кампанию о польской «кровавой неделе» в Быдгоще, расписывала «зверства» поляков. Шумихой о «злодеяниях» поляков гитлеровская пропаганда стремилась обосновать свои кровавые действия в отношении польского населения после оккупации городов польского Поморья. В Быдгоще после его занятия немецкими войсками 9 сентября оккупанты расстреляли 400 поляков³⁹. Фашистская пропаганда, чрезвычайно муссируя слухи о гибели «фольксдейче» в Польше, приводила гиперболические цифры — 50—60 тыс. человек, якобы погибших от рук поляков, и этим пыталась оправдать уничтожение тысяч польских граждан⁴⁰.

Наступавшая в Силезии и Восточной Пруссии на Варшаву немецко-фашистская армия обошла и замкнула в огромном котле к западу от линии Нарев — Висла основные силы польской армии⁴¹.

Несмотря на то что правящая буржуазно-помещичья клика Польши, потерпев банкротство, дезертировала в период сурового испытания, в котором оказалась страна, несмотря на подавляющее превосходство противника, польский народ, солдаты, патриотически настроенные офицеры оказывали героическое сопротивление наступающим фашистским войскам. Упорно сражались под командованием генерала Кутшебы польские солдаты на р. Бзуре. Оказавшиеся здесь в окружении две польские армии, преодолевая сопротивление гитлеровских войск, упорно пробивались к Варшаве.

Здесь, на Бзуре, неожиданно для гитлеровцев, которые считали войну с Польшей уже завершенной, развернулось важнейшее и наиболее длительное сражение сентябрьской войны. Оно продолжалось около 10 дней. Немецкие войска понесли значительные потери и вынуждены были задержать свой марш на Варшаву⁴².

Многие другие польские подразделения и части также стояли насмерть и наносили врагу значительные потери. Образцы героизма и самоотверженности показали защитники полуострова Вестерплятте, Гдыни, Модлина, Варшавы.

В первых рядах защитников польских городов и сел, в авангарде борьбы за свободу и независимость своей страны находились польские коммунисты. Многие из них, освободившись после долголетнего заточения в фашистских застенках, прямо из тюрем шли в бой защищать независимость своей страны. Три недели, несмотря на значительное превосходство наступавших немецко-фашистских войск, защитники окруженной польской столицы Варшавы — солдаты и добровольческие рабочие батальоны в условиях яростных обстрелов и бомбардировок города, недостатка питьевой воды, продовольствия и вооружения удерживали город в своих руках. И только 27 сентября, уже после того как польская армия была разгромлена, защитники Варшавы вынуждены были капитулировать.

Так, уже в первом крупном сражении второй мировой войны польские патриоты упорно сражались против вооруженных до зубов гитлеровских орд. Однако брошенные руководством страны и армии, не имея снаряжения и вооружения, героические польские патриоты, конечно, не могли изменить ход войны.

1 сентября в здании королевского оперного театра в Берлине открылось заседание фашистского рейхстага. Большинство собравшихся было в военной форме. Свыше 100 депутатов не присутствовали, ибо находились в армии. Выступивший с речью Гитлер объявил Германа Геринга своим первым наследником, а Рудольфа Гесса — вторым. Далее он лицемерно заявил, что стремится ограничить конфликт только войной с Польшей и не собирается нарушать границы западных государств. Угрожая Польше, он предложил ей капитуляцию. Рейхстаг принял решение о включении «вольного города» Данцига в состав германской империи. Затем заседание, продолжавшееся менее часа, было закрыто⁴³.

Победы в Польше были использованы немецко-фашистской пропагандой для разжигания шовинистического угара среди немцев. Пресса всячески превозносила генералов и других «героев» войны с Польшей, награжденных железными крестами. 5 октября в разрушенной Варшаве был устроен военный парад, который также был использован для одурманивания солдат и населения.

Приближение вермахта к границам СССР создало непосредственную угрозу для народов Советского Союза.

Уже тогда, осенью 1939 г., германские генералы рассматривали захваченную польскую территорию в качестве плацдарма для будущей агрессии против Советского Союза. Как отмечал в своем дневнике от 18 октября 1939 г. генерал Гальдер, Гитлер на совещании с генералами 18 октября 1939 г. говорил, что Польша — «немецкий плацдарм на будущее»⁴⁴.

Следует отметить, что правительства Англии и Франции, не желавшие оказать помощь Польше, предпринимали всяческие усилия для того, чтобы спровоцировать столкновение между советскими и германскими войсками. Действия Англии и Франции, продолжавших в условиях начавшейся второй мировой войны тайный сговор с фашистской Германией, были также поддержаны американской дипломатией.

К середине сентября 1939 г. немецко-фашистская армия, продвигаясь по территории Польши, подошла к Западной Белоруссии и Западной Украине, захваченным белополяками в 1920 г., население которых было брошено на произвол судьбы бежавшим 16 сентября в Румынию правительством Польши. Такое положение требовало от Советского правительства особой заботы о безопасности Советского государства.

Учитывая это, 17 сентября по приказу правительства советские войска перешли советско-польскую границу и, выполняя свой интернациональный долг, при всенародной помощи освободили Западную Украину и Западную Белоруссию⁴⁵. Этим актом была ликвидирована историческая несправедливость, существовавшая со времени Рижского договора 1921 г.

Советское правительство знало, что, несмотря на договор о ненападении, фашистская Германия готовит войну против Советского Союза и рано или поздно нападет на СССР. Это вытекало из основной политической и военной установки немецких фашистов, а также подтверждалось всей политикой гитлеровцев и их практической деятельностью в предвоенный период.

Поэтому Советское правительство стремилось остановить дальнейшее наступление немецко-фашистских войск, создать преграду против их продвижения во всех районах, где только было возможно.

Нападением на Польшу фашистская Германия развязала вторую мировую войну, которая была подготовлена политикой правительств крупнейших империалистических государств мира. В этих условиях важное значение имело выяснение характера начавшейся войны. Для этого, как подчеркивал В.И. Ленин, необходимо было поставить войну «в связь с предшествовавшей политикой данного государства, данной системы государств, данных классов»⁴⁶.

Хотя вторая мировая война, развязанная фашистской Германией, и началась внутри империалистического лагеря, она существенно отличалась от первой мировой войны. Это объяснялось в первую очередь коренным отличием характера эпохи, в которой возникла вторая мировая война. «Социалистическая революция в России до основания потрясла все здание мирового капитализма; мир раскололся на две противоположные системы.

На международной арене впервые возникло государство, которое выдвинуло великий лозунг мира и стало осуществлять новые принципы в отношениях между народами и странами. Человечество обрело надежный оплот в своей борьбе против захватнических войн, за мир и безопасность народов»⁴⁷.

Возникло новое, главное, решающее противоречие эпохи между растущим социализмом и все более загнивающим и умирающим капитализмом. Межимпериалистические противоречия хотя и продолжали действовать, но перестали быть доминирующим фактором мировой политики. На них все более растущее воздействие оказывало классовое противоречие современной эпохи.

Обе империалистические группировки держав, несмотря на крайнее обострение противоречий между ними, исходя из своих коренных классовых интересов, не прекращали совместных попыток, продолжавшихся в течение четверти века, уничтожить первое в мире социалистическое государство. В то же время «особенность второй мировой войны состояла также в том, что в ней речь шла не просто о переделе мира, как в 1914—1918 гг. Фашистская группировка, возглавляемая гитлеровской Германией, поставила своей целью завоевание мирового господства, порабощение и даже уничтожение целых народов. Фашисты рассчитывали повернуть вспять судьбы человечества, судьбы социального прогресса. Это свидетельствовало о резком обострении общего кризиса всей капиталистической системы»⁴⁸.

Как известно, эту угрозу особенно подчеркнул VII конгресс Коминтерна, указавший на величайшую опасность фашизма, в первую очередь для рабочего класса и всех его завоеваний, для всех трудящихся и их элементарных прав, для мира и свободы народов⁴⁹.

В связи с этой угрозой фашизма, поработившего ряд государств Европы, Азии и Африки еще до начала второй мировой войны, в мире развертывалась национально-освободительная, антифашистская борьба народов, важнейшими проявлениями которой в 1939 г. были сопротивление захватчикам народа Чехословакии и особенно вооруженная борьба польских патриотов.

Таким образом, «война началась как империалистическая, захватническая, несправедливая со стороны главных ее участников, а затем благодаря неуклонно возраставшей активности широких масс трудящихся в борьбе против гитлеровских захватчиков стала приобретать освободительный, антифашистский характер. Элементы справедливой борьбы народов, проявившиеся с самого начала войны, постепенно нарастая, приобретали черты массового антифашистского движения, во главе которого вставали коммунистические и рабочие партии, прогрессивные силы народов оккупированных гитлеровскими войсками стран. На стороне этого движения стояли широкие народные массы государств, еще не втянутых в войну, и прежде всего Советского Союза»⁵⁰.

Коммунистические партии государств, вступивших в войну с фашистской Германией и Италией, делали все для того, чтобы мобилизовать массы на превращение этой войны в антифашистскую, освободительную.

Освободительное, антифашистское движение, развертывавшееся во всем мире, в лице Советского Союза имело на первом этапе своего потенциального, классового союзника. СССР, боровшийся за сдерживание фашистских агрессоров, срывавший планы империалистического сговора правительств западных империалистических держав с государствами-агрессорами, укреплявший безопасность своих границ и оборонную мощь Советских Вооруженных Сил, оказывал тем самым неоценимую помощь антифашистским силам.

Борьба немецких антифашистов, возглавляемая коммунистами, также являлась составной частью этой международной антифашистской борьбы. «Для Коммунистической партии Германии главная задача заключалась в борьбе против фашистской войны, за освобождение страны от нацистской тирании. Борьба немецких коммунистов была тесно связана с борьбой угнетенных народов за свою свободу и независимость»⁵¹.

Примечания

1. Первоначально германское верховное командование планировало напасть на Польшу утром 26 августа 1939 г. Но затем, пытаясь продолжить попытки ее внешнеполитической изоляции, срок нападения был перенесен на 1 сентября.

2. Типпельскирх К. История второй мировой войны. М., 1956, с. 72.

3. «Военно-исторический журнал», 1959, № 9, с. 101—102.

4. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в семи томах, т. И. М., 1957, с. 101—102; см. также: Рассел Э. Проклятие свастики. М., 1957, с. 31—32.

5. Норден А. Так делаются войны (Закулисная сторона и техника агрессии). М., 1951, с. 89.

6. Там же, с. 90.

7. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в семи томах, т. II, с. 366.

8. Hofer W. Op. cit., S. 95.

9. «New York Times», 1.IX.1939.

10. Гальдер Ф. Военный дневник, т. I. М., 1968, с. 85—86.

11. Noel L. L'agression Allemande contre la Pologne. Paris, 1946, p. 453.

12. Kirchmayer J. Kampania wrześniowa. Lublin, 1945—1946, s. 66; см. также: Kozaczuk. Bitwa o tajemnice. Służby wywiadowcze Polski i Rreszy Niemieckiej. 1922—1939. Warszawa, 1967, s. 287.

13. Ibid., s. 67.

14. Polnisches Weissbuch, dok. № 48. Basel, 1940.

15. Ibidem.

16. Kirchmayer J. Op. cit., s. 68.

17. Noel L. Op. cit., p. 465.

18. Polnisches Weissbuch, dok. № 117.

19. Ibid., dok. № 118.

20. Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма, т. I. М., 1973, с. 342.

21. Там же.

22. Polskie siły Zbrojne w drugiej wojnie światowej. T. I. Kampania wrześniowa 1939. Londyn, 1951, s. 261. Следует отметить, что в различных источниках имеются небольшие расхождения в численности немецких и польских войск, противостоявших друг другу.

23. Kirchmayer J. Op. cit, s. 21—22.

24. Monis M. Wierna straż polskiego nieba. — «Wojska Ludowe», 1954, № 8, s. 10.

25. История второй мировой войны 1939—1945, т. III. М., 1974, с. 20.

26. Förster G., Helmert H., Schnifter H. Der Zweite Weltkrieg. Militärischer Abriss. Berlin, 1972, S. 45.

27. Hesse P. Das Spiel um Deutschland. München, 1953, S. 209.

28. Bonnett G. Fin d'une Europe, vol. II. Genève, 1948, p. 339.

29. Bonnet G. Tin d'une Europe, vol. II, p, 339.

30. Дашичев В.И. Указ. соч., т. I, с. 342.

31. Forman N. Der Feldzug in Polen. Weissenburg, 1958, S. 342.

32. Винцер В. Солдат трех армий. М., 1973, с. 150—151.

33. Beneś Е. Paméti. Mnichova k nové válce a k novému vítězství. Praha, 1938, s. 139—140.

34. Де Голль Шарль. Военные мемуары. М., 1957, с. 61.

35. Guderian H. Erinnerungen eines Soldaten, S. 86.

36. Churchill W.S. The Second World War, vol. I. Boston, 1948, p. 422—423.

37. ЦГАОР СССР, ф. 7445, он. 1, д. 56, л. 222.

38. Turlejska M. Prawdy i fikcje. Wrzesień 1939 — grudzień 1941 Ksiożka i Wiedza — 1968, s. 40—41.

39. Ibid., s. 41.

40. Ibid., s. 43.

41. Turlejska M. Op. cit., s. 15; см. также: Новодран В.А. Нападение гитлеровской Германии на Польшу в 1939 г. — «Новая и новейшая история», 1959, № 4, с. 22—23; Фомин В. Г. Империалистическая агрессия против Польши в 1939 г. М., 1952, с. 155—158.

42. Turlejska M. Op. cit., s. 96—98.

43. Turlejska M. Op. cit., s. 28.

44. Гальдер Ф. Указ. соч., т. I, с. 158.

45. Советские войска в основном вышли на ту линию, которая известна в истории как линия Керзона, являющуюся этнографической границей Украины и Белоруссии с Польшей.

46. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 32, с. 82.

47. Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1961, с. 12.

48. Коммунистический Интернационал. Краткий исторический очерк. М., 1969, с. 479.

49. Резолюция VII Всемирного конгресса Коммунистического Интернационала. М., 1935, с. 15.

50. История второй мировой войны 1939—1945, т. III, с. 8.

51. Коммунистический Интернационал. Краткий исторический очерк, с. 483.