Подписание договора о ненападении

Исчерпав другие возможности, решил вступить в дело Гитлер. 20 августа 1939 г. он обратился к И.В. Сталину с ультимативным по тону посланием. В нем говорилось, что в любой день может «разразиться кризис», в который, возможно, окажется вовлеченным Советский Союз, если он не Согласится на подписание с Германией договора о ненападении. «Поэтому я еще раз предлагаю Вам, — говорилось в телеграмме, — принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский министр будет облечен всеми чрезвычайными полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении»¹.

Продолжать отклонять германские предложения было для СССР уже невозможно, тем более что на Дальнем Востоке советские войска уже находились в состоянии ожесточенных боев с японскими агрессорами у реки Халхин-Гол, то есть была серьезная угроза войны одновременно на западе и на востоке, причем без союзников.

Вечером 21 августа, после безрезультатного окончания последнего заседания советской, английской и французской военных делегаций, Советское правительство сообщило, что оно не возражает против приезда в Москву 23 августа германского министра иностранных дел².

Но Советское правительство не отказалось от дальнейших попыток добиться заключения соглашения с Англией и Францией. 22 августа представителям иностранных телеграфных агентств в Москве было передано сообщение о том, что прибытие Риббентропа для заключения пакта о ненападении не является несовместимым с продолжением переговоров между английской, французской и советской военными делегациями в целях организации отпора против агрессии. Напротив, заключение пакта о ненападении вполне совместимо с заключением тройственного договора между Францией, Англией и СССР. Эти акции ни в коем случае не исключают друг друга. Англо-франко-советский пакт, дополненный военным соглашением, имел бы целью обуздать Германию, если бы она продолжала агрессивные действия. Заключение же пакта о ненападении между СССР и Германией ослабило бы напряженность, существующую между двумя странами³.

23 августа министр иностранных дел Германии прилетел в Москву для выработки и подписания договора о ненападении.

В договоре, подписанном в ночь с 23 на 24 августа (в договоре указана дата — 23 августа), содержались условия о ненападении (ст. I) и отказе от оказания помощи державе, напавшей на одну из договаривающихся сторон (ст. II). Обе стороны обязывались информировать друг друга по вопросам, затрагивающим их общие интересы (ст. III), и не участвовать в какой-либо группировке держав, направленной против другой стороны (ст. IV). Договор был заключен на 10-летний срок⁴.

В ряде книг, изданных на Западе, приводится текст «секретного протокола», который, как утверждают их авторы, был подписан одновременно с договором. Но авторы этих книг признают, что подлинник протокола в ФРГ не обнаружен, а они пользуются лишь копиями с фотопленки. В советских архивах такой протокол также не обнаружен. К тому же на Западе в ходу несколько вариантов упомянутого «протокола». Так что тут еще немало неясного. Но из всей совокупности имеющихся сведений видно, что при подписании договора Германия, выражая готовность считаться с интересами безопасности СССР, обещала, что в случае германо-польского конфликта германские войска не будут вторгаться в Прибалтику, а в Польше пойдут не дальше линии рек Нарев, Висла и Сан⁵.

Решение Советского правительства заключить этот договор было вынужденным, но, вероятно, единственно правильным в тогдашних условиях, поскольку добиться подписания англо-франко-советского договора о взаимной помощи против агрессии не удалось. Тем более что до намеченного заранее срока нападения германских войск на Польшу (26 августа) оставалось всего два дня.

В беседе с французским послом 22 августа 1939 г. В.М. Молотов подчеркнул, что Советское правительство решило заключить договор с Германией лишь тогда, когда окончательно убедилось, что в англо-франко-советских переговорах не может быть достигнуто ничего положительного⁶.

В интервью народного комиссара обороны К.Е. Ворошилова корреспонденту «Известий» также указывалось, что СССР заключил пакт о ненападении с Германией в результате того, что «военные переговоры с Францией и Англией зашли в тупик в силу непреодолимых разногласий»⁷.

Председатель СНК и нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов заявил несколько дней спустя на заседании Верховного Совета СССР, что, поскольку переговоры с Англией и Францией показали, что нет оснований рассчитывать на заключение пакта о взаимопомощи, Советское правительство не могло не поставить перед собой вопроса о других возможностях устранить угрозу войны между Германией и СССР⁸. Французский военный атташе генерал в СССР О. Палас признавал, что на всем протяжении англо-франко-советских переговоров Советское правительство проявляло искреннюю заинтересованность в заключении соглашения трех держав и что подписание договора с Германией было для него единственно правильным шагом в тех условиях. Он писал 27 августа, касаясь позиции Советского правительства: «Я по-прежнему полагаю, что, опасаясь чрезмерного усиления Германии, оно предпочло бы соглашение с Францией и Англией, если бы только его достижение оказалось возможным...»⁹.

К таким же выводам приходят и некоторые буржуазные историки. Так, английский профессор А. Тейлор отмечает, что Советский Союз стремился прежде всего «к безопасности в Европе... Объяснение этого очевидно. Советские государственные деятели... не доверяли Гитлеру. Союз с западными державами представлялся им курсом, лучше обеспечивающим безопасность... Советское правительство повернулось в сторону Германии только тогда, когда удостоверилось, что заключение этого союза невозможно»¹⁰.

Другой английский историк, Дж. Хэслем, констатирует, что ввиду очевидного нежелания Англии и Франции твердо встать на путь сотрудничества с СССР у него не оставалось в условиях надвигавшегося с востока и запада опаснейшего урагана «фактически иной возможности, кроме как соглашение с Германией»¹¹. Западногерманский историк К. Хильдебранд, в свою очередь, отмечает, что Советское правительство пришло летом 1939 г. к заключению, что Чемберлен стремится к соглашению не с СССР, а с Германией, и сделало соответствующие выводы¹². Английский историк Ф. Бэлл, отмечая, что соглашение с Германией позволило СССР укрепить свою безопасность, добавляет: «Удивительно лишь, как много оскорблений обрушилось на голову Сталина за то, что он заключил соглашение, которое было лучшим из возможных»¹³.

Отмечается и тот факт, что вину за срыв переговоров и последствия этого несут также США, в том числе президент Ф. Рузвельт, так как он ничего не сделал для создания общего фронта с СССР против агрессии¹⁴.

В западной историографии до сих пор высказывается недовольство по поводу заключения советско-германского договора о ненападении. Германию упрекают за «измену» своим заверениям напасть на СССР, а Советское правительство — по существу, за срыв попыток западных дипломатов водить его за нос. Недовольны советско-германским договором прежде всего те круги Англии и Франции, которые строили свою политику на провоцировании войны между Германией и СССР. Эти планы были сорваны, в результате чего их авторы сами оказались в незавидном положении, и они пытаются как-то оправдаться. Но одно то обстоятельство, что эти измышления повторяются уже в течение многих десятилетий, подтверждает их несостоятельность.

Подписав договор о ненападении с Германией, Советское правительство способствовало сохранению мира не только на западных, но и на дальневосточных рубежах СССР. Заключение Германией этого договора в прямое нарушение «антикоминтерновского пакта» вызвало острейший кризис в правящих кругах Японии, рассчитывавших на нее как на важнейшего союзника в войне против СССР. «Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в явную растерянность особенно военщину и фашистский лагерь»¹⁵, — сообщало в Москву советское полпредство в Японии. Итальянский посол в Токио Г. Аурити также сообщал, что заключение договора вызвало в Японии «сильное негодование в отношении Германии», так как она «предала дружбу и антикоминтерновский пакт»¹⁶.

Правительство К. Хиранумы, строившее свою политику на сотрудничестве с Германией на основе «антикоминтерновского пакта», пало. Япония вынуждена была пересмотреть свои планы и пока отказаться от вторжения на советский Дальний Восток.

Оказались ослабленными позиции Японии и по отношению к Китаю. 26 августа 1939 г. китайский посол в Москве Ян Цзе в беседе с заместителем наркома иностранных дел СССР С.А. Лозовским заявил, что его правительство приветствует заключение советско-германского пакта о ненападении, так как этот договор «явится, несомненно, ударом по Японии»¹⁷.

Советское правительство не рассматривало договор о ненападении с Германией как полную гарантию своей безопасности. Было ясно, что, как только гитлеровцы сочтут себя достаточно сильными, они обрушатся всей мощью на СССР¹⁸.

При ратификации советско-германского договора о ненападении на заседании Верховного Совета СССР было подчеркнуто, что он «не может ослабить нашей бдительности»¹⁹.

Примечания

1. История второй мировой войны, 1939—1945. — Т. 2. — С. 282.

2. См. ADAP. — Ser. D. — Bd. 7. — S. 140—141.

3. См. Ibid. — S. 175; Zentrales Staatsarchiv (Potsdam). — Film 10520; DBFP. — Ser. 3. — Vol. 7. — P. 385; DDF. — Sér. 2. — Т. 18. — P. 282; L'Oeuvre. 1939. — 23 aboût.

4. См. Известия. — 1939. — 24 авг.

5. См. История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—1945. — Т. 1. — С. 176; Правда. — 1988. — 1 сент.

6. См. История внешней политики СССР, 1917—1985 гг. — Т. 1. — С. 385.

7. Известия. — 1939. — 27 авг.

8. См. Известия. — 1939. — 1 сент.

9. История СССР. — 1962. — № 3. — С. 23.

10. Taylor A. The Origins of the Second World War. — L., 1961. — P. 241.

11. Haslam J. Op. cit. — P. 231.

12. См. Hildebrand K. Deutsche Aussenpolitik, 1933—1945. — S. 90. Впоследствии, в годы войны, в переговорах между представителями стран антигитлеровской коалиции иногда вспоминали и о ее предыстории. Американский поверенный в делах в Англии Ф. Мэттьюс телеграфировал 13 марта 1942 г. в госдепартамент, что работники Форин оффиса твердо придерживаются мнения, что их собственная волокита во время переговоров в 1939 году была «действительной причиной соглашения СССР с Германией» (FRUS, 1942. — Wash., 1962. — Vol. 3. — P. 533).

13. Bell P.M.H. The Origins of the Second World War in Europe. — L., 1986. — P. 262.

14. Bennett E.M., Franklin D. Roosevelt and the Search for Security. American-Soviet Relations, 1933—1939. — Wilmington, 1986. — P. 191 — 193.

15. СССР в борьбе за мир... — С. 637.

16. I documenti diplomatici italiani. — Roma, 1953. — Ser. 8. — Vol. 13. — P. 105.

17. СССР в борьбе за мир... — С. 639.

18. И.В. Сталин говорил, например, месяц спустя (2 октября 1939 г.) в беседе с министром иностранных дел Латвии В. Мунтерсом, что не исключена возможность нападения на СССР со стороны Германии. В течение шести лет фашисты выступали против СССР. Теперь произошел неожиданный поворот. Так иногда случается в истории. Но положиться на это нельзя. Необходимо вовремя подготовиться (ИДА. — Ф. 38д. — Оп. 22. — Д. 222. — Л. 24).

19. Известия. — 1939. — 1 сент.