Сделка в Мюнхене

29—30 сентября в Мюнхене состоялась конференция Чемберлена, Даладье, Гитлера и Муссолини, завершившаяся сделкой об отторжении от Чехословакии и присоединении к Германии широкой полосы территории вдоль всей германо-чехословацкой границы.

Главы правительств Англии и Франции прибыли в Мюнхен, заранее приготовившись к капитуляции. Они даже не пытались возражать против требований, предъявляемых Гитлером (формально их внес Муссолини). Напротив, Чемберлен и Даладье соперничали между собой в славословии по поводу чуть ли не благородства этих предложений. Гитлер впоследствии похвалялся, что в Мюнхене Чехословакия была преподнесена ему на блюде ее друзьями¹.

Представителям Чехословакии объявили результаты мюнхенского сговора четырех держав как приговор, не подлежавший обжалованию. Первым это сделал Г. Вильсон еще до окончания конференции. Явившись в «комнату ожидания», где с волнением в течение нескольких часов ждали этого приговора вызванные в Мюнхен чехословацкие представители, он решил «осчастливить» их.

— Почти все решено. Вам будет приятно узнать, что мы пришли к соглашению почти по всем вопросам.

— И какова наша судьба?

— Не так плоха, как могло оказаться.

Г. Вильсон по карте показал замазанную красными чернилами полосу, охватывавшую с севера, запада и юга чуть ли не половину территории Чехословакии и включавшую почти всю укрепленную оборонительную линию страны.

— Это возмутительно! Это жестоко и преступно глупо!

— Извините, но спорить бесполезно².

Таким образом, Чемберлен и Даладье пошли в Мюнхене на сговор с агрессорами, на капитуляцию перед ними, позорно предав Чехословакию и оказав фашистским агрессорам помощь в ее расчленении.

Разумеется, эти четыре империалистические державы не имели ни малейших законных оснований присваивать себе право принимать решение о разделе Чехословакии. Поскольку эта сделка была грубым нарушением суверенных прав чехословацкого государства и была навязана Чехословакии под угрозой применения силы, она была незаконной.

Ф. Рузвельт счел за честь примкнуть к компании «мюнхенских миротворцев». Он отправил Чемберлену через своего посла в Лондоне Дж. Кеннеди поздравительную телеграмму. Хотя Кеннеди также полностью поддерживал политику попустительства германской агрессии, он все же понимал, что впоследствии она не прибавит чести ее творцам. И поэтому он проявлял известную осторожность. Получив телеграмму, он направился в резиденцию английского премьера на Даунинг-стрит, 10, но вместо вручения Чемберлену текста телеграммы лишь зачитал ее. «У меня было такое чувство, — писал он впоследствии, — что когда-нибудь эта телеграмма обратится против Рузвельта, и я оставил ее при себе»³.

После подписания мюнхенского соглашения Чемберлен изъявил желание поговорить с Гитлером с глазу на глаз. Фашистский канцлер согласился. Английский премьер придавал этой беседе совершенно исключительное значение. Ведь для него мюнхенский сговор о разделе Чехословакии был скорее средством к достижению цели. Он подкармливал агрессора, чтобы задобрить его. Цель же Чемберлена заключалась в выработке соглашения между Британской империей и фашистским рейхом по всем интересовавшим обе стороны проблемам, с тем чтобы отвести германскую агрессию от Британской империи и направить ее на Восток, против СССР. Чемберлен надеялся, что теперь, после удовлетворения столь остро поставленного Германией требования относительно Судетской области, сложилась самая благоприятная обстановка для начала делового разговора о таком соглашении⁴.

Чемберлен в ходе беседы с Гитлером достаточно прозрачно изложил свою внешнеполитическую программу. Считая необходимым продемонстрировать свое враждебное отношение к СССР, английский премьер отметил, что Германия не должна, мол, теперь больше бояться, что Чехословакия будет использована как плацдарм для «русской агрессии». Он подчеркнул далее, что Германии не следует опасаться, что Англия будет проводить в Юго-Восточной Европе политику военного и экономического окружения Германии.

Итак, Чехословакия и Юго-Восточная Европа Англию не интересуют, а к России она относится, как к злейшему врагу. Учтите, мол, и действуйте!

Что же, однако, интересовало Англию? Чемберлен подчеркнул, что главное — улучшение англо-германских отношений. И тут он предложил Гитлеру за все, что Англия уже сделала для германских агрессоров и пообещала на будущее, подписать англо-германскую декларацию о ненападении.

Гитлер не стал упираться, и тут же эта декларация была подписана. По существу, это было соглашение о ненападении и консультациях между Англией и Германией. Нацистский канцлер счел возможным несколько подсластить для английского премьера мюнхенскую капитуляцию, так как ему было важно поддержать и защитить Чемберлена от его возможных критиков. «Жаждущему, — заметил по этому поводу Муссолини, — не отказывают в стакане воды»⁵.

Подписание этой декларации, однако, вовсе не означало, что фашистская Германия собиралась придерживаться ее. Наоборот, гитлеровцы там же, в Мюнхене, продолжили переговоры с Муссолини о заключении германо-итало-японского союза с целью подготовки к войне против Англии и Франции. Риббентроп сразу же после окончания конференции заявил, что Чемберлен «сегодня подписал смертный приговор Британской империи и предоставил нам проставить дату приведения этого приговора в исполнение»⁶.

Примечания

1. См. Документы МИД Германии. Вып. 1. Германская политика в Венгрии. — М., 1946. — С. 89.

2. См. Mosley L. Op. cit. — P. 66—67.

3. Ibid. — P. 68.

4. См. Strang Lord. Home and Abroad. — L., 1956. — P. 146—147.

5. Цит. по: Namier L.B. Europe in Decay. — L., 1950. — P. 125.

6. Цит. по: Dalton H. The Fateful Years. Memoirs, 1931—1945. — L., 1957. — P. 195.