Агрессивные планы Италии и позиция западных держав

В середине 30-х годов на путь агрессии встала фашистская Италия. Потенциально Италия располагала меньшими силами, чем нацистская Германия, но по своей сущности итальянский фашизм был не менее агрессивным. Главарь итальянского фашизма Муссолини открыто прославлял войну как естественное состояние человечества. Готовясь к войне, Италия лихорадочно наращивала свои вооруженные силы.

Главным объектом своих захватнических планов Италия избрала в то время Эфиопию — самостоятельное, но слабое в военном отношении африканское государство. Однако планы итальянских фашистов шли гораздо дальше. Английский министр по делам Лиги наций А. Иден констатировал, что «итальянцы все чаще говорят об Эфиопии как о первом этапе их захватов в Африке; кроме того, Италия должна лишить Англию ее позиций на Средиземном море и установить над ним свое господство; в целом речь идет о восстановлении величия Римской империи»¹.

В конце 1934 года фашистская Италия начала форсировать подготовку захвата Эфиопии. В районе форта Уал-Уал, на территории Эфиопии вблизи итальянского Сомали, произошел вооруженный инцидент между итальянскими и эфиопскими войсками. Это оказалось предвестником надвигавшейся бури.

30 декабря 1934 г. Муссолини разослал секретный меморандум, содержавший директивы о подготовке к войне против Эфиопии. Они сводились к следующему: проблема итало-эфиопских отношений из области дипломатической перешла в область применения силы; она должна решаться «единственным средством, с помощью которого решались такие проблемы, — применением оружия». «Целью не может быть не что иное, как уничтожение абиссинских вооруженных сил и полное завоевание Эфиопии». Соответствующие приготовления намечалось завершить к осени 1935 года².

В связи с подготовкой к нападению на Эфиопию фашистская Италия придавала первостепенное значение достижению предварительной договоренности с Францией и Англией, которые также имели свои империалистические интересы в Эфиопии. Разграничение их интересов в Эфиопии было произведено еще в англо-франко-итальянском договоре 1906 года. Однако Италия стремилась к тому, чтобы перераспределить сферы влияния этих трех империалистических держав в Восточной Африке в Свою пользу.

В результате визита в Рим министра иностранных дел Франции П. Лаваля и его переговоров с Муссолини 7 января 1935 г. между двумя странами был подписан ряд соглашений. Тексты некоторых из них были опубликованы. Однако соглашение, заключенное между Лавалем и Муссолини относительно Эфиопии, держалось в глубокой тайне. Текст его стал достоянием гласности только после второй мировой войны. Согласно обмену письмами между Лавалем и Муссолини, французское правительство заявляло, что оно «не добивается в Эфиопии удовлетворения никаких других интересов, кроме экономических интересов, связанных с движением по железной дороге Джибути — Аддис-Абеба, в зоне, определенной в приложении», а также сохранения прав, которыми пользуются в Эфиопии французские граждане³.

Во время встречи Лаваля с Муссолини с глазу на глаз, без свидетелей, французский премьер, судя по ряду имеющихся сведений, заявил, что тем самым Франция предоставляет Италии «свободу действий» в Эфиопии. Так, в одном из документов МИД Италии констатировалось, что, согласно процитированному письму «и устным заверениям Лаваля, французское правительство обязалось предоставить Италии свободу рук для удовлетворения ее экспансионистских потребностей в Восточной Африке и для урегулирования раз и навсегда всех вопросов с правительством Эфиопии»⁴.

Согласно сведениям, полученным советским полпредом во Франции В.П. Потемкиным от французского посла в Италии Л. Шамбрена, Лаваль заявил Муссолини, что Франция не имеет в Эфиопии политических интересов и что она не возражала бы против соглашения итальянцев с Эфиопией, которое установило бы над этой страной фактический протекторат Италии⁵. В беседе с В.П. Потемкиным 12 июля 1935 г. это подтвердил и известный французский политик Эдуард Эррио. Он сказал, что Лаваль несет ответственность за агрессивность Италии в отношении Эфиопии, так как заявления, которые Лаваль сделал итальянскому дуче, прямо поощряли на агрессию против Эфиопии⁶.

Стремясь к империалистическому сговору с Италией, английское правительство вслед за французским было готово на определенные уступки итальянским фашистам. Постоянный заместитель министра иностранных дел Англии Р. Ванситтарт считал, что необходимо «откупиться от Италии»⁷. Консерватор Х. Ченнон, тесно связанный с верхушкой партии и Форин оффисом, отмечал в своем дневнике: «Почему Англия должна выступать против Италии из-за Абиссинии, когда большая часть нашей широко раскинувшейся империи была создана посредством завоеваний?»⁸. Такие взгляды были особенно характерны для весьма влиятельной в консервативной партии «группы имперской политики». Она выступала против санкций, за империалистическую сделку с итальянскими фашистами⁹. Сказывались и классовые симпатии английской реакции к итальянскому фашизму.

Это была политика попустительства Парижа и Лондона агрессивным устремлениям фашистской Италии.

Между тем еще 18 июня созданная английским правительством межведомственная комиссия во главе с Дж. Мерфи завершила подготовку доклада о «британских интересах в Эфиопии». В августе он был представлен на рассмотрение английского правительства. В докладе говорилось, что приходится считаться с возможностью итальянской агрессии с целью захвата Эфиопии. Однако главный вывод доклада заключался в том, что действия Италии не затрагивают жизненно важных интересов Англии в Эфиопии или в соседних районах, «которые заставили бы правительство Его Величества воспрепятствовать захвату Италией Эфиопии»¹⁰.

Открыто заявлять о том, что Великобритания не будет выступать против захвата Италией Эфиопии, английское правительство все же не считало возможным. Оно исходило при этом как из внешнеполитических, так и внутриполитических соображений.

В Лондоне было решено, что английские дипломаты должны заявить о готовности Англии принять участие в коллективных акциях в случае нападения Италии на Эфиопию. Но они допускали, что Франция, а возможно, и некоторые другие страны не согласятся на сколько-нибудь эффективные санкции против итальянских агрессоров. А это давало бы английской дипломатии возможность прятаться за спину Франции и некоторых других стран, сваливая вину за невозможность применения действенных санкций на них.

В этом плане особенно показательна позиция канцлера казначейства (министра финансов) Н. Чемберлена. Он писал в августе 1935 года лорду Ллойду: «Прежде всего нужно было действовать так, чтобы никто не мог обвинить правительство в предательстве Лиги наций. Франция, однако, не применит санкций и тем самым даст Англии повод отказаться действовать в одиночку»¹¹. Один из лидеров британских консерваторов, Л. Эмери, отмечал, что Н. Чемберлен «с нескрываемым цинизмом» заявил ему: «Если дело примет серьезный оборот, французы пойдут на попятную первыми и мы сможем доказать, что делали все возможное»¹².

В связи с тем, что в начале сентября 1935 года должно было состояться заседание Совета Лиги наций для обсуждения итало-эфиопского конфликта, английское правительство решило заявить на нем о готовности Англии выполнить свои обязательства по уставу Лиги наций. Однако Англия не должна брать на себя каких-либо обязательств, помимо таких, которые готова взять на себя также Франция, а любые санкции должны носить коллективный характер¹³. На одном из предыдущих заседаний правительства специально подчеркивалось, что условия ст. 16 устава Лиги наций о санкциях «предусматривают коллективные, а не индивидуальные обязательства» членов Лиги наций¹⁴. В устном порядке делегации было сказано, что она не должна идти дальше французов¹⁵.

Впрочем, итальянская разведка имела доступ ко всей секретной информации о политике английского правительства, поступавшей в английское посольство в Риме. В течение пяти предвоенных лет британское посольство в Риме было «ситом, через которое просачивались правительственные секреты, становясь достоянием Муссолини и Гитлера»¹⁶.

В руки итальянцев попал и доклад комиссии Дж. Мерфи. Они даже опубликовали этот документ¹⁷. Таким образом, итальянские фашисты хорошо знали, что английское правительство не проявляло особого беспокойства по поводу установления над Эфиопией итальянского господства. Всем этим объяснялась самоуверенность итальянского дуче во время итало-эфиопского конфликта.

Примечания

1. Public Record Office. — Cab. 23/82. — P. 222—223.

2. Трофимов В.А. Итальянский фашизм и Эфиопия (подготовка агрессии в 1935 г.) // Новая и новейшая история. — 1976. — № 6. — С. 83.

3. DBFP. — L., 1976. — Ser., 2. — Vol. 14. — P. 171.

4. The Origins of the Second World War. — P. 232.

5. АВП СССР. — Ф. 059. — Оп. 1. — Д. 1444. — Л. 98.

6. Документы внешней политики СССР. — Т. 18. — С. 651.

7. DBFR. — Ser. 2. — Vol. 14. — P. 308.

8. The Diaries of Sir Henry Channon. — L., 1967. — P. 40.

9. Cowling M. Op. dt. — P. 488.

10. DBFP. — Ser. 2. — Vol. 14. — P. 762, 775.

11. Эмери Л. Моя политическая жизнь. — М., 1960. — С. 405.

12. Там же.

13. DBFP. — Ser. 2. — Vol. 14. — P. 535.

14. Public Record Office. — Cab. 23/82. — P. 52.

15. The Eden Memoirs. — L., 1962. — P. 255.

16. Colvin I. Vansittart in Office. — L., 1965. — P. 59.

17. Giomale d'Italia. — 1936.