Деятельность советской дипломатии в Комитете по невмешательству в дела Испании

Советское правительство оказывало законному республиканскому правительству Испании всю возможную поддержку также в международных органах. Советские представители в Комитете по невмешательству разоблачали германских и итальянских пособников фашистских мятежников, решительно требовали прекращения их вмешательства в испанские дела. Когда в конце октября 1936 г. на рассмотрение комитета был поставлен вопрос об установлении контроля на испанских границах в целях осуществления наблюдения за выполнением соглашения о невмешательстве, Советское правительство энергично поддержало это предложение.

В конце 1936 г. в связи с тем, что в Испанию начали прибывать под видом добровольцев германские и итальянские воинские части, Советское правительство начало добиваться распространения соглашения о невмешательство на отправку в Испанию иностранных войск. 3 декабря М.М. Литвинов дал полпреду в Лондоне указания послать председателю Комитета по невмешательству И. Плимуту письмо с предложением о распространении соглашения о невмешательстве также на посылку в Испанию добровольцев. «Правительства должны обязаться всеми мерами препятствовать отправке и транзиту добровольцев в Испанию, а контроль за этим должен быть поручен тем же агентам, которые намечены для контроля над ввозом оружия», — говорилось в этих указаниях¹. На следующий же день И.М. Майский передал председателю Комитета по невмешательству соответствующее письмо².

После длительных дискуссий Комитет по невмешательству принял наконец два важных решения: о запрещении посылки в Испанию каких бы то ни было добровольцев начиная с 21 февраля 1937 г. и о введении в действие плана контроля на суше и на море в ночь с 6 на 7 марта. Фактически же контроль начал действовать в ограниченном масштабе 19 апреля и в полном объеме — 5 мая.

Введение в силу контроля, однако, вовсе не означало, что германо-итальянское вмешательство в испанские дела прекратилось. Вынужденные в какой-то степени маскировать свои действия, фашистские державы продолжали свое черное дело. Советская дипломатия и дальше вела в Комитете по невмешательству большую работу по защите интересов Испанской республики и разоблачению фашистских агрессоров³.

В начале марта 1937 г. итальянский экспедиционный корпус начал наступление на Мадрид с севера, из района Гвадалахары. И.М. Майский заявил во время беседы с А. Иденом 15 марта, что размах этой интервенции, участие в боях против испанского правительства частей регулярной итальянской армии превращают интервенцию «в прямое военное нашествие Италии на чужую страну»⁴.

Вскоре итальянский экспедиционный корпус был, однако, разгромлен республиканскими войсками. Это была крупная победа. Германия и Италия сочли необходимым усилить помощь испанским мятежникам, а для этого сорвать контрольную систему. Утверждая, что самолеты испанских республиканцев совершили налет на германский броненосец «Дойчланд» (он находился в испанских территориальных водах, в районе, контролируемом мятежниками), германские представители заявили 31 мая об отказе принимать участие в работе Комитета но невмешательству и в осуществлении контроля⁵. Их примеру последовали итальянцы⁶.

Между тем весной 1937 г. с особой остротой встал вопрос о том, что в Испанию прибывало все больше и больше итальянских и германских войск. В беседе с А. Иденом 30 апреля И.М. Майский потребовал, чтобы Комитет по невмешательству занялся этим вопросом более основательно⁷.

Развитие событий шло вразрез с расчетом английской реакции, которая добивалась соглашения с Гитлером и Муссолини. Британское правительство приложило все силы, чтобы фашистские державы вернулись в комитет. С помощью ряда уступок они уговорили правительства Германии и Италии продолжить участие в его работе.

Когда 18 июня германские и итальянские представители снова начали принимать участие в работе комитета, в центре внимания оказался вопрос об эвакуации из Испании иностранных комбатантов (участников войны). 21 июня британское правительство выступило с предложением, чтобы обе стороны в качестве свидетельства своей готовности эвакуировать иностранных комбатантов согласились для начала на эвакуацию из Испании небольшого, но одинакового для обеих сторон количества иностранцев⁸.

Фашисты, не имея ни малейшего намерения выводить из Испании свои войска⁹ да и не собираясь помогать англичанам выйти из затруднительного положения, выдвинули свои оговорки и условия. 2 июля они потребовали признания за испанскими мятежниками «прав воюющей стороны»¹⁰, что дало бы им право устанавливать блокаду противника, перехватывать в открытом море суда любых стран, идущие с грузами для республиканского правительства, и конфисковывать эти грузы. Смысл этого предложения сводился, во-первых, к фактическому признанию мятежников, восставших при поддержке фашистских держав против законного правительства Испании, и, во-вторых, к установлению франкистами (с помощью немцев и итальянцев) морской блокады Испанской республики.

Английское правительство ради соглашения с фашистскими диктаторами было готово на новые уступки. 14 июля И. Плимут внес «компромиссное» предложение о том, что за Франко признаются права воюющей стороны при условии, что из Испании будут эвакуированы все иностранные комбатанты. Признание за Франко прав воюющей стороны должно было вступить в силу после того, как комитет убедится, что в эвакуации иностранных комбатантов достигнут «существенный прогресс»¹¹.

Советское правительство сразу же затеяло по этому вопросу отрицательную позицию¹². Обсуждение этого вопроса затянулось на целый год.

Между тем Германия и Италия увеличивали отправку в Испанию своих войск и военных материалов. Эти действия фашистских держав настолько возмутили общественное мнение во Франции и многих других странах, что французское правительство открыло в середине июля 1937 г. франко-испанскую границу. Это облегчало получение республиканской Испанией военных и других материалов, закупаемых ею за границей.

Пользуясь политикой «невмешательства», проводившейся Англией и Францией, фашистские державы действовали все более нагло, в том числе в Испании. Они решили блокировать республиканскую Испанию с моря. Фашистские подводные лодки стали по-пиратски нападать на корабли, направлявшиеся в ее порты. Нападению «неизвестных» подводных лодок подвергались торговые суда СССР, Англии, Франции, Греции, Скандинавских и других государств. Ни для кого не было, однако, секретом, что эти «неизвестные» подводные лодки были итальянскими. Теперь это подтверждено уже документами. Так, еще 16 декабря 1936 г. Муссолини заявил в беседе с германским послом У. Хасселем, что в операциях участвуют семь итальянских подводных лодок¹³.

30 августа 1937 г. в Средиземном море был потоплен советский пароход «Тимирязев» и 1 сентября — «Благоев». Советское правительство заявило в связи с этим правительству Италии решительный протест.

Все более наглые действия фашистских пиратов на важнейших имперских коммуникациях Англии и Франции не могли не вызвать недовольства также среди правящих кругов этих держав. После того как «неизвестная» подводная лодка торпедировала английский эсминец «Хэвок» (31 августа), Великобритания — былая владычица морей — сочла невозможным терпеть более подобное унижение. В начале сентября французское правительство предложило созвать конференцию по борьбе с пиратством на Средиземном море. Британское правительство поддержало эту инициативу.

Между Англией и Францией возникли, однако, разногласия по вопросу о составе участников конференции. В Париже считали, что в конференции должны участвовать заинтересованные средиземноморские и черноморские страны — Югославия, Греция, Турция, СССР, Болгария и Румыния.

Британское правительство, надеясь договориться с итальянцами, чтобы заложить основу для заключения «пакта четырех», стало добиваться участия в конференции Италии и исключения из состава ее участников Советского Союза. Министр иностранных дел Англии А. Иден оказывал усиленное давление по этому вопросу на своего французского коллегу И. Делбоса¹⁴. Французское правительство по ряду причин, однако, сочло невозможным и невыгодным для себя отсутствие СССР на конференции. И конце концов вынужденное согласиться на участие в конференции Советского Союза, английское правительство настояло на том, чтобы на конференцию была приглашена не только Италия, но и Германия. Поскольку фашистские правительства Италии и Германии не пожелали участвовать в конференции, она состоялась без них, что только облегчило осуществление стоявшей перед конференцией задачи.

10—14 сентября 1937 г. в Нионе (Швейцария) состоялась международная конференция девяти стран (Англия, Франция, СССР, Турция, Греция, Югославия, Румыния, Болгария, Египет), призванная выработать конкретное и эффективное соглашение по борьбе с пиратством на Средиземном море. Выступая на конференции, М.М. Литвинов заявил, что Советский Союз заинтересован в сохранении международного порядка и мира и в борьбе против всех видов агрессии и международного произвола. Нарком подчеркнул, что речь идет о борьбе против «государственного пиратства» со стороны известного всем государства¹⁵.

Британские и французские представители внесли предложение о том, чтобы Средиземное море было разделено на зоны, охрана которых поручалась бы отдельным государствам, в том числе и Советскому Союзу (предусматривалось, что СССР вместе с Турцией будет охранять северную часть Эгейского моря).

М.М. Литвинов внес в это предложение ряд существенных изменений, большинство которых было принято участниками конференции. По советскому предложению охрана всего Средиземного моря была возложена на военно-морские силы Англии и Франции. Была усилена формулировка пункта, предусматривающего потопление подводных лодок, нападающих на торговые суда. Недостаток текста соглашения, однако, заключался в том, что охрана не распространялась на суда Испанской республики¹⁶. Сообщая в Москву о подготовленном на конференции тексте соглашения, нарком высказывался за участие СССР в ее подписании. Он отмечал следующие положительные стороны конференции и соглашения: «1) Проведение конференции без участия Италии и Германии, которые добивались нашего отстранения, 2) оспаривание господства Италии в Средиземном море Англией и Францией, 3) признание наших интересов в Средиземном море, 4) некоторое уменьшение опасности от подводных лодок»¹⁷.

14 сентября состоялось подписание соглашения о коллективных мерах против пиратских нападений подводных лодок в Средиземном море. Выступая на заключительном заседании конференции, М.М. Литвинов подчеркнул большое политическое и практическое значение соглашения как частичного осуществления идеи коллективной безопасности, а также идеи региональных соглашений. Вместе с тем нарком подчеркнул, что СССР готов пойти дальше по проложенному конференцией пути. «Юное Советское государство, — заявил он, — полное сил, энергии, бодрости и веры в правильность его международных концепций, всегда готово идти дальше и быстрее по пути защиты мира и действовать решительнее, чем другие государства»¹⁸.

Осуществление решений Нионской конференции привело к почти полному прекращению морского пиратства на Средиземном море.

Нионская конференция имела большое значение и в том смысле, что показала возможность и эффективность коллективных мер борьбы против агрессии. Она была убедительным свидетельством того, что при совместных решительных действиях СССР, Англии и Франции фашистские агрессоры вынуждены отступать. Решения ее были существенным достижением, в чем немалая заслуга принадлежала советской дипломатии. Американская газета «Вашингтон стар» опубликовала 12 сентября 1937 г. статью под названием «Победа красной дипломатии», в которой с полным основанием писала: «Приходится признать, что результат антипиратской конференции в Нионе слишком смахивает на победу советской дипломатии. Эту конференцию организовали Англия и Франция, но только благодаря России конференция вынуждена была принять быстрые и конкретные решения»¹⁹.

К сожалению, этот позитивный опыт коллективных действий против агрессора не был учтен правящими кругами Англии и Франции впоследствии в еще более сложной обстановке. В условиях опасности их важнейшим имперским коммуникациям они посчитали необходимым ощетиниться. Когда же они имели хоть какие-то основания надеяться, что те или иные действия агрессоров являются прелюдией к нападению на Советский Союз, они неизменно стояли на позициях попустительства агрессии.

Обеспечив в Нионе сохранение своего господства на Средиземном море, правительства Англии и Франции снова принялись за осуществление своей заветной внешнеполитической цели — достижения соглашения с агрессорами. Это сказывалось и на положении дел в Комитете по невмешательству. Англичане делали все возможное для того, чтобы, несмотря на германскую и итальянскую интервенцию в Испании, не только не испортить отношений с Гитлером и Муссолини, но и подготовить условия для сотрудничества четырех держав.

16 октября 1937 г. снова начались заседания Комитета по невмешательству. Французский посол в Лондоне Ш. Корбен внес предложения, которые в основном повторяли британские предложения от 14 июля, предусматривавшие признание за Франко прав воюющей стороны после достижения «существенного прогресса» в деле эвакуации из Испании иностранных комбатантов²⁰.

Германский и итальянский представители сразу же выступили в поддержку этого предложения. Тот факт, что им не потребовалось указаний от своих правительств, свидетельствовал, что французское предложение было заранее согласовано не только с Англией, но также с Германией и Италией. В Берлине и Риме надеялись воспользоваться французским предложением, чтобы добиться предоставления Франко прав воюющей стороны. В условиях, когда британское правительство принимало все возможные меры для заключения широкого соглашения четырех держав — Англии, Франции, Германии и Италии, объединение их в Комитете по невмешательству создавало для советских представителей весьма сложную ситуацию.

Согласно указаниям Советского правительства, И.М. Майский выступил на этом же заседании комиссии с речью, в которой охарактеризовал создавшееся положение как совершенно нетерпимое. «Надо считаться с фактами, — подчеркнул он. — Невмешательство попиралось некоторыми державами с самого начала, но в дальнейшем, особенно в последние шесть-семь месяцев, оно превратилось в полнейший фарс... В Испанию тайно посылались не только оружие, боеприпасы и самолеты, но и организованные воинские части, целые дивизии со штабами, генералами, офицерами и т. д. В результате в настоящее время на территории Испании, поддерживая генерала Франко, сражается настоящая оккупационная армия, насчитывающая около 100 тыс. человек и снабженная самыми современными средствами войны. Целью этой армии является в той или иной форме установить иноземный контроль над Испанией». И.М. Майский отметил, что в Италии это не только не отрицается, но даже восхваляется ее громадная роль в военных операциях в Испании. Таким образом, подчеркивал он, «невмешательство потерпело крах»²¹.

Излагая 19 октября позицию Советского правительства в связи с французским предложением, И.М. Майский констатировал, что Комитет по невмешательству не достиг поставленной перед ним цели. В Испании целые сражения с занятием значительной территории и крупных городов проводились почти исключительно иностранными войсками, сражающимися на стороне Франко. В то же время комитет создал действительные ограничения для снабжения законного испанского правительства. Полпред заявил, что Советское правительство не может принять на себя ни малейшей доли ответственности за такую политику и ее продолжение²².

В связи с заявлением Советского правительства о том, что оно снимает с себя всякую ответственность за продолжение политики «невмешательства», представители четырех держав попытались было отстранить советского представителя от участия в принятии комиссией новых решений. Но И.М. Майский заявил, что он остается полноправным членом комитета с соответствующими правами. И напомнил при этом о существующем в комитете принципе единогласия²³.

Сообщая в Москву о бурном характере заседания комиссии 26 октября, И.М. Майский писал, что против СССР в комитете образовалась группировка четырех держав²⁴. Он отметил, что ряд симптомов заставляют думать, что это соглашение между англо-французами и итало-германцами является чем-то гораздо большим, чем случайные комбинации в рамках комитета.

Полпред с полным основанием отмечал, что англичане вовсе не стремятся к полной эвакуации итало-германских войск, ибо в этом случае победа испанского правительства стала бы несомненной, «а такой победы они не хотят... Отсюда эта пресловутая формула — "существенная эвакуация", которая даже в случае своей реализации оставила бы у Франко столько итало-германцев, сколько, по мнению англичан, необходимо для предупреждения победы республиканцев... Не является ли в таком случае то, что было демонстрировано сегодня.., лишь завязью, из которой при известных условиях можно вырасти "пакту четырех"?»²⁵.

На следующий день, 27 октября, А. Иден уже не скрывал в беседе с И.М. Майским, что Италия и Германия предлагают заключение соглашения четырех держав о выводе из Испании иностранных добровольцев, к которому могли бы примкнуть все желающие. Таким образом, стоял вопрос о том, чтобы прийти к соглашению в обход СССР и без учета его мнения²⁶.

В создавшихся условиях советская дипломатия сочла необходимым проявить определенную гибкость и пойти формально (хотя и не по существу) на некоторую уступку, чтобы не оказаться в стороне от развития событий. 28 октября М.М. Литвинов послал полпреду в Лондоне директиву: «Завтра скажите в комитете еще раз, что снимаем с себя всякую ответственность за англо-французские предложения, участвуя в решении лишь тех вопросов, которые можно считать ведущими к действительному невмешательству. Так как вопрос о признании прав воюющей стороны, как вами заявлялось в самом начале, ничего общего с невмешательством не имеет, то вы по данному вопросу при голосовании воздерживаетесь»²⁷.

29 октября, перед очередным заседанием комиссии, И.М. Майский информировал А. Идена о полученных им инструкциях. Британский министр выразил удовлетворение ими, так как открывался выход из трудного положения, в котором оказалась комиссия. Другое дело — представители Германии и Италии. «Само заседание, продолжавшееся пять часов, — сообщал в Москву полпред, — носило совершенно кошмарный характер». Германский посол Риббентроп и особенно итальянский посол Гранди «распоясались как никогда. Они были страшно раздражены тем, что моя новая директива спутала все их карты, и вели себя нагло и глупо». Самым важным результатом новой директивы было то, писал И.М. Майский, что «пакт четырех», сложившийся на прошлом заседании, расстроился и, наоборот, создалась группа трех (СССР, Англия, Франция), которая все время выступала против Германии, Италии и Португалии²⁸.

4 ноября 1937 г. Комитет по невмешательству принял резолюцию, содержавшую следующие условия:

1) принимается в целом британский план от 14 июля 1937 г.;

2) председатель комитета обращается к обеим сторонам в испанском конфликте с предложением оказать содействие эвакуации иностранных комбатантов;

3) председатель комитета доводит до сведения испанского правительства и Франко, что за ними будут признаны права воюющей стороны на условиях, изложенных в британском плане от 14 июля 1937 г.;

4) контроль на франко-испанской границе восстанавливается незадолго (примерно за неделю) до фактического начала эвакуации иностранных комбатантов из Испании, причем одновременно будет введен и эффективный морской контроль²⁹.

Советский полпред, согласно имевшимся у него указаниям, воздержался при голосовании пункта 3, но поддержал резолюцию в целом.

Для испанского правительства важное значение имел тот факт, что, согласно этой резолюции, франко-испанская граница пока оставалась открытой. Решение же вопроса о предоставлении Франко прав воюющей стороны было отложено на неопределенное время (когда комитет признает, что в эвакуации иностранных комбатантов имеется «существенный прогресс»). Но в результате тактического маневра советской дипломатии наметившаяся в Комитете по невмешательству тенденция решать вопросы помимо СССР и вопреки ему была сорвана.

В комитете развернулась теперь длительная дискуссия по вопросу о финансировании эвакуации иностранных комбатантов и о расшифровке понятия «существенный прогресс» в их эвакуации. А в начале 1938 г. работа комитета на некоторое время вообще замерла.

Между тем фашистские державы, пользуясь отсутствием контроля на границах Испании, продолжали оказывать огромную помощь Франко. Накопив силы, интервенты и мятежники перешли в начале 1938 г. в новое наступление. 15 апреля им удалось прорваться к Средиземному морю севернее Валенсии, в результате чего территория республиканской Испании оказалась разрезанной на две части. Это серьезно осложнило ее положение.

Удар в спину республике был нанесен британским премьером Н. Чемберленом. Прибыв с визитом в Рим, он подписал с Муссолини 16 апреля 1938 г. договор о дружбе и сотрудничестве. По этому договору британское правительство согласилось после проведения частичной эвакуации из Испании иностранных комбатантов признать за Франко право воюющей стороны. Одновременно Англия признала захват Италией Эфиопии.

Пришедшее к власти в апреле 1938 г. во Франции правительство Э. Даладье круто повернуло руль вправо. В июне 1938 г. была снова закрыта франко-испанская граница. Советский полпред во Франции Я.З. Суриц отмечал 26 июня 1938 г., что новый французский министр иностранных дел Ж. Бонне взял определенную установку на удушение Испанской республики и на установление отношений с Франко³⁰.

Свободолюбивый испанский народ при поддержке прогрессивных сил всего мира продолжал героическое сопротивление фашистскому нашествию. Однако положение республики в результате сговора реакционных правящих кругов западных держав с германо-итальянскими фашистами становилось критическим. 27 февраля 1939 г. правительства Англии и Франции признали правительство Франко и порвали дипломатические отношения с Испанской республикой.

В таких условиях Советское правительство сочло невозможным дальнейшее участие в работе Комитета по невмешательству. 1 марта 1939 г. оно приняло решение отозвать своего представителя из комитета³¹.

* * *

Вскоре фашистским войскам удалось захватить Мадрид и к концу марта установить свое господство над всей страной.

Победа итало-германских интервентов и фашистских мятежников над Испанской республикой существенно изменяла обстановку в Европе. 27 марта 1939 г. Франко присоединился к антикоминтерновскому пакту. Подорвав тылы Франции, Германия и Италия создали благоприятные возможности для активизации своих агрессивных действий в Центральной и Восточной Европе.

Примечания

1. Документы внешней политики СССР. Т. 19. С. 628.

2. Там же. С. 630.

3. Подробнее см.: Майский И.М. Испанские тетради. М., 1962.

4. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 128.

5. Stenografic Notes оf the Meetings of the International Committee for the Application of the Agreement regarding Non-Intervention in Spain. Vol. 1. P. 394. (Далее: Stenografic Notes of... the International Committee).

6. В дальнейшем морской контроль вдоль побережья Испании осуществлялся только английскими и французскими кораблями, а с 16 сентября 1937 г. прекратился вообще.

7. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 214.

8. Stenografic Notes of... the International Committee. Vol. 2. P. 435—436.

9. Итальянский представитель в комитете Д. Гранди заявил, что «ни один итальянский доброволец не покинет Испании, пока Франко не одержит победы» (Майский И.М. Воспоминания советского посла. Кн. 2. С. 371).

10. Известия. 1937. 4 июля.

11. Stenografic Notes of... the International Committee. Vol. 2. P. 631—633.

12. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 350, 351, 364, 382.

13. ADAP. Ser. D. Bd. 3. S. 145.

14. The Eden Memoirs. P. 461—462.

15. Известия. 1937. 12 сент.

16. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 750 —751.

17. Там же. С. 751.

18. Известия. 1937. 15 сент.

19. Цит. по: Новая и новейшая история. 1963, № 4. С. 174.

20. Известия. 1937. 17 окт.

21. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 545—546.

22. Известия. 1937. 21 окт.

23. Документы внешней политики СССР. Т. 20. С. 565, 757.

24. Там же. С. 563—564.

25. Там же. С. 565—566.

26. Там же. С. 574.

27. Там же.

28. Там же. С. 579—580.

29. Stenografic Notes of... the International Committee. Vol. 3. P. 328—329.

30. АВП СССР. Ф. 05. Оп. 18. Д. 160. Л. 30.

31. Правда. 1939. 4 марта.