Стенограмма заседания чрезвычайной комиссии по расследованию немецких зверств (Показания М. Ветошникова)

от 23 января 1944 года

Опрос свидетеля Ветошникова.

Потемкин: Вы обращались к начальнику Смоленского участка тов. ИВАНОВУ с просьбой о даче вам вагонов для эвакуации военнопленных поляков. Расскажите, как это было?

Ответ: 10-го числа я провел совещание с административным составом об эвакуации лагеря. Я ожидал приказа о ликвидации лагеря, но связь со Смоленском прервалась. Тогда я сам с несколькими сотрудниками выехал в Смоленск для выяснения обстановки. В Смоленске я застал напряженное положение. Я обратился к начальнику движения Смоленского участка Западной ж. д. т. Иванову с просьбой обеспечить лагерь вагонами для вывоза военнопленных поляков. Но т. Иванов ответил, что рассчитывать на получение вагонов я не могу. Я пытался связаться также с Москвой для получения разрешения двинуться пешим порядком, но мне это не удалось.

К этому времени Смоленск уже был отрезан немцами от лагеря и что стало с военнопленными поляками и оставшейся в лагере охраной, — я не знаю.

Потемкин: О каком количестве вагонов шла речь?

Ответ: Мне нужно было 75 вагонов, но я просил любое количество, лишь бы только как-нибудь погрузиться и выехать. К этому времени с Москвой связь была нарушена и связаться с Москвой мне не удалось.

13 июля я выехал для того, чтобы попасть в лагерь, но на Витебском шоссе застава меня не пропустила. Я возвратился обратно в Смоленск и хотел по Минскому шоссе попасть в лагерь, но и здесь застава меня не пропустила. Я попробовал связаться с комендатурой охраны тыла, но этого мне не удалось. Таким образом в лагерь я не попал.

Потемкин: Есть ли у вас какие-нибудь сведения, что стало с поляками из лагерей?

Ответ: У меня никаких сведений не было об этом до опубликования материалов по «Катынскому делу».

Толстой: Комиссии сообщили, что документы из лагеря спасены.

Ответ: Не все документы. Вывезены были личные учетные дела, еще с начала появления парашютных десантов.

Потемкин: Какое количество находилось в трех названных лагерях?

Ответ: У меня в лагере было 2932 человека, в лагере №3 — более 3 тысяч, в лагере №2 — примерно полторы, максимум 2000.

Толстой: Какое настроение было у военнопленных поляков офицеров при Советской власти?

Ответ: Старшее офицерство было замкнуто, подофицеры и средняя часть с началом военных действий были настроены так, что хоть вооружай их сегодня и они пойдут против Германии. Средние слои придерживались того, что, как бы ни сложилась обстановка, Польша не сгинет. Они ориентировались на правительство Сикорского.

Толстой: Высшее офицерство тоже работало?

Ответ: Начиная от подполковника и выше военнопленные на работах не использовались. Свободно общались между собой, питание было хорошее. Связь была ограничена только с населением.

Гундоров: Из каких лагерей были у вас офицеры?

Ответ: Основная часть была из Козельского лагеря, часть из Осташковского лагеря и Старобельского лагеря.

Гундоров: Была ли у вас в лагере библиотека?

Ответ: В лагере были книги на польском языке, была и наша политическая литература, которой пользовались свободно, была радиотрансляция.

Потемкин: На работах поляки были в своем обмундировании?

Ответ: Да, они находились в своем обмундировании. Обмундирование и обувь у офицерского состава были в порядке. Они очень аккуратно и бережно относились к нему. Можно было заметить, что в сырую погоду они надевали на сапоги самодельные деревянные колодки или же летом ходили в одних колодках с целью сохранения обуви.

Потемкин: В предъявленном нам т. Ветошниковым общем деле переписки с лагерем особого назначения № 1 имеются документы, относящиеся уже к периоду начала войны, в частности, последний документ имеет дату 25 июня 1941 г.

ГАРФ, ф. 7021, оп. 114, д. 8, л. 264—266.