40 лет фальсификации

И. Матушевский 1 февраля 1922 г. направил военному министру Польши письмо за № 1462, в котором он подтвердил факт смерти в лагере Тухоли 22 тыс. красноармейцев (Красноармейцы. С. 701). Аналогичный документ — письмо председателя КГБ при СМ СССР А.Н. Шелепина Первому секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву H-632-ш от 3 марта 1959 г. — польская сторона считает основным документом, подтвердившим факт расстрела весной 1940 г. 21 857 польских военнопленных. Но к письму И. Матушевского польские историки относятся иначе.

С момента обнародования письма И. Матушевского в 1965 г. прошло более 40 лет. Все эти годы оно является объектом критики со стороны официозных польских историков. Утверждается, что непроверенные сведения об огромной смертности в Тухоли начальник польской военной разведки и контрразведки почерпнул из прессы, и поэтому они не могут быть использованы в качестве серьезного аргумента в споре о числе погибших красноармейцев.

Действительно, савинковская газета «Свобода», издаваемая в Варшаве, 19 октября 1921 г., то есть почти за три с половиной месяца до письма И. Матушевского, опубликовала информацию о том, что в лагере Тухоли за год умерло около 22 тыс. пленных красноармейцев (Тюляков. Польский лагерь смерти). Известно, что пресса часто пишет о том, что впоследствии вынуждены признавать политики. Недавно все мы, благодаря прессе, стали свидетелями публичного скандала с тайными тюрьмами ЦРУ. Так произошло и в нашем случае.

Советский дипломат Ю. Иванов, долгое время проработавший в Польше, в своей статье «Трагедия польского плена» (Независимая газета, 16 июля 1995 г.) также утверждает, что в Тухоли умерло 22 тысячи красноармейцев.

Некоторые историки стремятся представить И. Матушевского как недалекого штабиста, который, по простоте душевной, без проверки, процитировал сомнительный факт из газет. Подобной трактовке противоречит тот факт, что И. Матушевский получил блестящее образование, в т. ч. и юридическое. Необходимо отметить, что подполковник И. Матушевский в системе польской военной разведки работал с начала ее организации в 1918 г. и сумел себя достойно зарекомендовать. Следует заметить, что И. Матушевский родился в семье известного польского энциклопедиста и литературного критика. Крестным отцом Игнацы был великий классик польской прозы Болеслав Прус.

Возглавляемый И. Матушевским II отдел Генштаба, действуя в польских лагерях для военнопленных совместно со II отделом Министерства военных дел Польши и II отделами штабов КГО (корпусных генеральных округов), контролировал в них политическую ситуацию и располагал достаточно широкими полномочиями. Это подтверждают распоряжения и инструкции Министерства военных дел Польши и Верховного командования ВП за 1919—1921 гг. (Красноармейцы. С. 64, 239, 193).

Начальник отдела европейской интеграции генеральной дирекции государственных архивов Эва Росовска в польском предисловии указывает, что «рапорты об условиях содержания и численности узников отдельных лагерей военнопленных, господствующих там настроениях... содержатся также в фонде II отдела Генерального штаба (фонд 1772) за 1918—1939 гг.» (Красноармейцы. С. 30).

Указание военного министра Польши начальнику II отдела Генерального штаба, оформленное распоряжением № 65/22 от 12 января 1922 г., «представить объяснение, при каких условиях произошел побег 33 коммунистов из лагеря пленных Стшалково и кто несет за это ответственность», четко определяет место II отдела Генштаба в системе польских лагерей пленных (Красноармейцы, с. 700). Подобное поручение могло быть дано лишь тому, кто в силу служебного положения обязан был знать и контролировать реальное положение дел в лагерях пленных.

И. Матушевский в своем официальном ответе военному министру Польши сообщил обстоятельства побега коммунистов из Стшалкова и добавил: «Из имеющейся во II отделе информации, почерпнутой из переписки интернированных и из прессы, следует, что побеги из лагеря не ограничиваются только Стшалковым, но случаются во всех других лагерях как для коммунистов, так и для интернированных «белых». Эти побеги вызваны условиями, в которых находятся коммунисты и интернированные (отсутствие топлива, белья и одежды, плохое питание, а также долгое ожидание отъезда в Россию). Особенно известен лагерь в Тухоли, называемый интернированными «лагерем смерти» (в этом лагере умерло около 22000 тысяч пленных Красной Армии» (Красноармейцы. С. 701).

Примечание. Необходимо заметить, что ряд авторов, Ю. Иванов и Н. Райский, дают эту цитату о лагере в Тухоли, используя слово «прославился» вместо «известен».

Фраза в ответе И. Матушевского относительно «информации, почерпнутой из переписки интернированных и из прессы» позволила ангажированным историкам в течение 40 лет утверждать то, что информацию о побегах из польских лагерей для пленных и смертности в Тухоли II отдел Генштаба получил из прессы. В то же время известно, что офицеры II отдела в польских лагерях, как и их коллеги из ГУГБ НКВД в советских лагерях, имели весьма широкие возможности для получения любой информации.

Совершенно очевидно, что, ссылаясь на прессу, И. Матушевский, говорит только о том, что благодаря журналистам приобрели общественную известность побеги из лагерей из-за плохих условий содержания в них пленных. Лагерь же в Тухоли приобрел известность как «лагерь смерти». Но о количестве умерших в нем красноармейцев И. Матушевский говорит как о бесспорном факте, не ссылаясь на прессу и выделяя эту фразу скобками.

Невозможно представить, что начальник военной разведки в официальном документе сообщал руководству страны непроверенный факт из газет по проблеме, находящейся в центре громкого дипломатического скандала. В Польше к тому времени еще не успели остыть страсти после ноты наркома иностранных дел РСФСР Г. Чичерина от 9 сентября 1921 г., в которой польские власти были обвинены в гибели 60000 советских военнопленных (Красноармейцы. С. 660).

Решение проинформировать польское военное руководство о смерти в Тухольском лагере 22 тысяч красноармейцев созрело у И. Матушевского, скорее всего, по причине того, что это стало «секретом Полишинеля». И. Матушевский хорошо представлял себе, какой эффект произведет в польских верхах его утверждение и что от него потребуют дополнительные объяснения.

Безусловно, И. Матушевский располагал документально подтвержденными и проверенными сведениями о количестве погибших в лагере Тухоли красноармейцев. В противном случае служебное разбирательство могло закончиться не только снятием И. Матушевского с должности, но и военным трибуналом, если бы начальник военной разведки авторитетом своего ведомства подтвердил антипольскую «газетную утку».

Дальнейшее развитие событий показало, что у польского руководства к И. Матушевскому по «тухольскому инциденту» не возникло претензий. После этого он еще более полутора лет исполнял обязанности начальника II отдела Генштаба Войска Польского, а в дальнейшем успешно работал на дипломатическом поприще.

«Тухольский инцидент» породил еще одну загадку. О столь «известном» лагере, как Тухоль, в отличие от Стшалкова, сохранилось крайне мало документальных свидетельств. Можно предположить, что «некто» после статьи в газете «Свобода» и письма И. Матушевского дал команду «почистить» лагерные архивы.

Свидетельство И. Матушевского ставит крест на 40-летней фальсификации польской стороной данных о количестве красноармейцев, погибших в польском плену. Из вышеизложенного следует, что данные о смертности в Тухольском лагере, которыми оперирует проф. З. Карпус и польские историки, явно занижены. Безосновательное игнорирование такого важного свидетеля, как И. Матушевский, является недопустимым и характеризует тенденциозность исследований З. Карпуса.