К вопросу о смертности красноармейцев

В предисловии к сборнику «Красноармейцы в польском плену в 1919 — 1922 гг.» проф. З. Карпус и В. Резмер утверждают, что «за весь трехлетний период пребывания в Польше (февраль 1919г. — октябрь 1921 г.) в польском плену умерло не более 16 — 18 тысяч российских военнопленных, в том числе около 8 тысяч в Стшалкове, до 2 тысяч в Тухоли и около 6—8 тысяч в других лагерях. Утверждение, что их умерло больше — 60, 80 или 100 тыс., — не находит подтверждения в документации, хранящейся в польских и российских гражданских и военных архивах» (Красноармейцы. С. 26).

Можно было бы согласиться с этими доводами, если бы документы и материалы сборника «Красноармейцы в польском плену...» не свидетельствовали об обратном. Напомним их.

В период эпидемий, через которые прошли практически все польские лагеря военнопленных, заболеваемость составляла 40 и более процентов общего состава. В предисловии российской стороны к сборнику «Красноармейцы в польском плену в 1919—1922 гг.» отмечается, что «в разгар эпидемий в отдельных лагерях умирало до 60% заболевших» (Красноармейцы. С. 14). Соответственно смертность достигала 25—30 и более процентов общего числа пленных.

Напомним, что смертность пленных в лагерях Брест-Литовска в отдельные дни осени 1919 г. была такой, что пленные в количестве 10 тысяч человек могли вымереть менее чем за 2 месяца. Всего же в лагерях Брест-Литовска только за 64 дня августа — октября 1919 г., согласно «официальной статистике», умерло 1894 военнопленных. В то же время численность пленных в лагерях в период карантина, когда любые перемещения пленных запрещены, уменьшилась с 10000 до 3861 чел. Нет сомнений, что сокращение числа пленных более чем на 6 тыс. чел. было связано со смертью в период эпидемий. Поэтому можно говорить о смертности в Брест-Литовске в 61% (Красноармейцы. С. 91—92).

Ситуация в польских лагерях для пленных после окончания военных действий в октябре 1920 г. еще более усугубилась. Если в ноябре 1919 г. в крупнейшем польском лагере пленных № 1 в Стшалкове умирало от 30 до 50 в день, то через год, в октябре — ноябре 1920 г., средняя суточная смертность, по официальным данным, здесь уже составляла 50—70 случаев, или 2000 человек в месяц (Красноармейцы. С. 349,405). В декабре 1920 г. в госпитале Стшалкова, как уже отмечалось, находился каждый третий пленный — 4800 чел. (Красноармейцы. С. 451).

Достаточно реальными представляются свидетельства бывших узников лагеря Стшалково П. Рыжакова (Рыбакова) и В. Володина: «Особенно ужасны условия жизни были в зиму до февраля месяца (1921 г.). Полуголодные, раздетые, многие босые по снегу, спящие в холодных, не отапливаемых, сырых землянках, бараках, на голых нарах, ничем не укрыты, даже без соломы, беспощадно, зверски избиваемые, находящиеся в антисанитарных условиях, пленные красноармейцы мерли положительно как мухи... Итогом всего этого явилось то, что из (приблизительно) 20 тысяч, оставшихся на зиму пленных, тиф, холера, избиения и другие болезни и несчастия унесли в могилу преждевременно около 12 тысяч товарищей красноармейцев» (Красноармейцы. С. 521).

Комитет РКП(б), подпольно действовавший в лагере Стшалково, в своем докладе Советской комиссии по делам военнопленных в апреле 1921 г. утверждал, что «...в последнюю эпидемию умирало до 300 чел. в день... в мертвецких трупы лежали штабелями, объедаемые крысами, а порядковый номер погребенных перевалил на 12-ю тысячу... Сюда не входят погребенные во время Стшалковской Аркадии, когда хоронили без документов, без счету и отметок, в общих могилах» (Красноармейцы. С. 532).

Не лучше было положение и в других лагерях. Верховный Чрезвычайный комиссар по делам борьбы с эпидемиями Э. Годлевский в своем письме от 2 декабря 1920 г. приводит данные о смертности в сравнительно небольшой (на 1100 пленных) концентрационной распределительной станции в Пулавах. Здесь в ноябре 1920 г. в среднем ежедневно умирали 10 человек, или почти 1% от общей численности. Э. Годлевский в своем письме утверждает: «Если там будет сохраняться прежнее положение то, как ясно из приведенных выше цифр, через 111 дней в лагере в Пулавах вымрут все» (Красноармейцы. С. 420). Именно о такой ежедневной смертности в 1% от общей численности в лагере Стшалково рассказывали Рыжаков и Володин.

30 апреля 1921 г. новый начальник станции в Пулавах (прежний начальник станции майор Хлебовский сам стал жертвой эпидемии) сообщил члену Российско-Украинской делегации Е. Аболтину, что: «с 4 октября 1920 г. по 1 апреля 1921 г. в лагере умерло 540 человек, т. е. приблизительно 1/3 всего наличного состава лагеря.» Более близкими к реальным представляются свидетельства пленных, согласно которым за 6 месяцев умерло 900 чел. из 1100 военнопленных (смертность 81,8%). Они были зарыты «на левом берегу Вислы (по 30—40 человек голыми вместе) в ямах» (Красноармейцы. С. 548).

Напомним, приведенные выше воспоминания Константина Корсака, пересказанные его внуком М. Батурицким. Корсак попал в белостокский лагерь как бывший красноармеец и пробыл в нем до марта 1921 г. Он утверждал, что из 1500 заключенных в лагере осталось в живых 200 человек (смертность 87%).

Об огромной смертности пленных в рабочих командах лагеря интернированных № 1 в Домбе свидетельствуют показания вернувшегося в Россию Витольда Марецкого. Он рассказал, что за период 1920—1921 гг. из-за невыносимых условий работы и жизни «некоторые из этих рабочих отрядов растаяли до своего первого состава, а некоторые мелкие отряды, работавшие у окрестных помещиков, растаяли совершенно». В итоге из 550 пленных в рабочих командах к весне 1921 г. осталось в живых лишь 150 чел. (смертность — 73%) (Красноармейцы. С. 577).

Подольский (Вальден) в своих воспоминаниях упоминает об одном пареньке из партии пленных, направленной «на тяжелые мостовые работы... он один, кажется, и остался в живых из всех 80 человек» (Новый мир. № 5. С. 86).

Вышеприведенные примеры достаточно красноречиво свидетельствуют о реальном уровне смертности в польских лагерях. Тем не менее особого разговора заслуживает печально известный лагерь пленных № 7 в Тухоли, называемый «лагерем смерти», в котором погибли 22 тысячи красноармейцев.