Складывание агрессивного итало-германо-японского блока и поощрение фашистской агрессии западными державами

Наряду с развитием мировых экономических сил на базе современного монополистического капитализма в основе возникновения второй мировой войны лежало также развитие мировых политических сил капитализма.

Вторая мировая война была подготовлена силами международной империалистической реакции, в авангарде которых выступали фашистские державы с их сумасбродными планами завоевания мирового господства. Наиболее хищническими и разбойничьими империалистами среди всех империалистов мира были немецкие фашисты. Вкупе со своими японскими и итальянскими сообщниками они развязали вторую мировую войну.

Фашистская агрессия была бы невозможна, если бы её с самого начала не вдохновляли и не поддерживали правящие круги западных держав — Соединённых Штатов Америки, Англии и Франции.

Господствующие классы США помогли германским милитаристам в короткий срок создать военно-экономическую базу агрессии. Период между первой и второй мировыми войнами был ознаменован целой серией мероприятий со стороны западных держав, направленных на восстановление германской тяжёлой индустрии, в частности, военно-промышленного потенциала Германии.

Известно, что вскоре после окончания первой мировой войны банки и тресты Уолл-стрита, действуя с полного одобрения правительства США, приступили к прямому финансированию германских монополистических объединений. Не менее 70% всех долгосрочных иностранных займов, размещённых в Германии, принадлежало американским финансистам. Второе место занимали английские капиталы. По официальным сведениям министерства торговли США, только с октября 1924 до конца 1929 г. германские промышленники получили через американские банки свыше 1 млрд долл.

Основную долю этого капитала получили крупнейшие промышленные корпорации Германии, составлявшие становой хребет её военно-хозяйственного потенциала. Из первой же серии американских займов 30 млн долл. пришлось на долю германского стального треста «Ферейнигте штальверке», 25 млн получила горнометаллургическая компания Тиссена, 34 млн — электроконцерн «Сименс — Шуккерт», 10 млн — «Всеобщая компания электричества» и т. д.

Финансированию германской индустрии способствовал «план Дауэса», разработанный магнатами Уолл-стрита и принятый в 1924 г. Подъём германского хозяйства, начавшийся с 1925 г., был обусловлен интенсивным переоснащением его производственного аппарата. При помощи иностранного, главным образом американского, капитала рурская кузница оружия, особенно стальной трест «Ферейнигте штальверке», была быстро реконструирована и модернизирована. Ряд американских и английских займов шёл непосредственно фирмам, занятым производством вооружения.

Между германскими монополиями и монополистами США, Англии, Франции установились тесные связи, оформленные в рамках картельных соглашений по разделу рынков сбыта и фиксированию цен. В 1926 г. американский химический концерн«Дюпон де Немур» и британский химический трест «Империал кемикел индастрис» заключили картельное соглашение с германским химическим концерном «И.Г. Фарбениндустри». Другие ведущие американские монополии также заключили по ряду товаров картельные соглашения с германскими фирмами.

Иностранные монополии, вкладывая капиталы в германскую промышленность, преследовали вполне определённые политические цели. Речь шла о консолидации позиций германского империализма, как столпа капиталистического «порядка» в Западной Европе. Буржуазные политики в западноевропейских странах и США питали надежды, что милитаристская, реакционная Германия будет служить главным орудием против Советского Союза.

Политическим оформлением положения, созданного притоком в Германию иностранных капиталов, явились Локарнские соглашения 1925 г.

Локарнские соглашения ставили целью привлечь Германию к участию в планах западных держав, направленных против Советского Союза. С этой же целью Германия была принята в Лигу наций.

Господствующие классы Германии, не отказываясь от участия в антисоветских затеях, в то же время не собирались отказываться от планов реванша на западе, планов захвата там соседних с Германией территорий.

Поэтому расчёты американских и западноевропейских политиков на то, что германский милитаризм будет повёрнут только против Советского Союза, были недостаточно обоснованы.

Приход Гитлера к власти в Германии в начале 1933 г. рассматривался правительствами западных держав как новый, решающий шаг на пути реализации их антисоветских планов. Программная установка гитлеризма во внешней политике была хорошо известна, ибо своей «исторической миссией» немецкие фашисты объявили «натиск на Восток», завоевание «жизненного пространства» от Украины до Урала.

Правительства западных держав, в том числе и США, были хорошо осведомлены о разбойничьих, аннексионистских устремлениях гитлеровцев. Так, американский дипломат Дж. Мессершмидт, давая свидетельские показания Нюрнбергскому военному трибуналу, говорил, что с 1933 г. он поддерживал тесный контакт с высшими и второстепенными кругами фашистов. Гитлеровцы открыто рассказывали ему о своих намерениях установить господство над всей Юго-Восточной Европой от Чехословакии до Турции. Близкий подручный Гитлера фон Папен сообщил Мессершмидту в 1934 г., что первым шагом Германии будет захват Австрии¹.

Этой откровенности немецких фашистов с американцами способствовало то обстоятельство, что они находили с ними общий язык на почве ненависти к Советскому Союзу. Из дневника американского посла в Берлине Додда явствует, что Шахт сообщил ему в сентябре 1936 г. о состоявшемся в то время секретном совещании гитлеровских заправил, на котором Геринг объявил о приказе Гитлера военному министру Бломбергу начать подготовку к неизбежной войне с Россией². Фашистские дипломаты всячески афишировали в Лондоне и Париже планы войны Германии с Советским Союзом.

В то же время правящая клика Германии сводила на нет ограничения Версальского договора, мешавшие её вооружению. Осенью 1933 г. Германия покинула международную конференцию по разоружению и вышла из Лиги наций. В марте 1935 г. гитлеровцы заявили о создании военно-воздушного флота и большой сухопутной армии. Тайное обучение военных кадров, выпуск самолётов и другого вооружения велись задолго до марта 1935 г.

Авторы изданной в 1952 г. в Англии публикации «Мир в марте 1939 г.» отмечают, что уже в 1929 г. в Германии существовала база военного потенциала, которая позволяла в короткий срок наладить выпуск оружия всех видов, вплоть до танков и самолётов³. Этому не приходится удивляться, если учесть, что в течение предыдущих десяти лет германская тяжёлая промышленность систематически питалась крупными американскими и английскими займами!

Уже с 1921 г. фирма Круппа, финансируемая изнутри, из особых фондов Веймарской республики, и извне — от американских и английских банков, начала тайное производство вооружений под видом таких невинных предметов, как «висячие замки», «канцелярское оборудование» и т. п.⁴ В 1922 г. Крупп создал подставную голландскую компанию «ИВЗ» для продолжения исследовательских работ, ранее сосредоточенных в Киле, в области строительства подводного флота⁵. В соответствии с соглашением, заключённым Круппом со шведской фирмой «Бофорса, чертежи крупповских артиллерийских установок были использованы для выпуска оружия на предприятиях «Бофорса, где данные работы производились под непосредственной инспекцией офицеров распущенного (на бумаге!) германского генерального штаба⁶.

Крупп заключил в начале 1922 г. секретное соглашение с нелегальными военными ведомствами Германии, которое уполномочило его продолжать исследовательские работы для совершенствования танковых сил и артиллерии. На данном этапе германские милитаристы считали целесообразным заниматься не столько ростом своих нелегальных вооружений, сколько тайными исследовательскими работами в этой области, чтобы тем самым подготовить почву для последующего разворота гонки вооружений. Крупп высоко оценивал упомянутое соглашение, называя его «первым шагом на пути обхода условий Версальского договора», запрещавших Германии милитаристскую активность⁷.

После того как союзная контрольная комиссия покинула Германию в начале 1927 г., Крупп и другие фабриканты оружия стали быстро расширять свои работы в области вооружений. Один за другим размещались контракты на выпуск разнообразного вооружения. Большие работы, подчинённые запросам германской военщины, велись за пределами Германии: в Голландии, Испании, Финляндии, наконец, Соединённых Штатах Америки. С помощью упомянутой выше компании «ИВЗ» в Финляндии в 1930 г. была сконструирована первая подводная лодка для Германии водоизмещением в 250 т, послужившая прототипом для подводных лодок, выпускавшихся Германией в массовом количестве во время второй мировой войны. Другая подводная лодка, большего тоннажа, была сооружена в то же время на верфях в Кадиксе (Испания). С 1933 по 1935 г. в Киле были заготовлены части для 12 подводных лодок⁸.

Ещё до одностороннего аннулирования Германией условий Версальского договора, запрещавших её перевооружение, на германских предприятиях под видом «сельскохозяйственных тракторов» производились в большом количестве танки⁹.

Поставки вооружения приносили монополиям большие прибыли. На следующий год после захвата Гитлером власти директора крупповской фирмы сообщили в своём ежегодном докладе, что в первый раз за истекшие три года баланс фирмы показал «актив» вместо «пассива». В 1935 г. прибыли Круппа составили 57 млн марок, в 1938 г. — 97 млн Один миллион марок, отпущенный Круппом в «фонд Гитлера» в 1933 г., с лихвой окупился¹⁰.

Американский империализм после установления в Германии фашистской диктатуры оказал неоценимую помощь её перевооружению. По свидетельству упомянутого выше американского дипломата Дж. Мессершмидта, фашистские главари в разговоре с ним часто подчёркивали огромную важность создания сильнейшего военно-воздушного флота как оружия «террора, которое должно было вернее всего обеспечить для Германии господствующее положение...»¹¹. Зная об этом, американские промышленники в 1933—1939 гг. поставили Германии множество материалов для производства военных самолётов. В частности, было отправлено 250 высококачественных американских авиационных моторов, чертежи новейших авиационных моделей. Американский сенатор Боун с полным основанием мог в начале 1939 г. заявить, что «гигантский авиационный флот, построенный в Германии, в немалой степени является продуктом американских авиационных предприятий»¹².

К середине 30-х годов гонка вооружений в Германии достигла бешеных темпов. Производству вооружения было подчинено всё — от внешней торговли до идеологической пропаганды. Меры дальнейшего ускорения перевооружений обсуждались на заседании гитлеровского кабинета 4 сентября 1936 г. Председательствовавший Геринг подчеркнул, что по важности это заседание превосходит все предыдущие. В этой связи он зачитал меморандум Гитлера, в котором говорилось о «неизбежности войны» с Советским Союзом¹³.

Значит ли это, что гитлеровцы отказывались от планов войны на Западе? Отнюдь нет. В тот момент им казалось, что они смогут без войны установить своё господство в Центральной Европе и добиться уступок колоний от Англии и Франции. Затем фашистские заправилы предполагали развязать войну против Советского Союза, которая представлялась им тем более лёгким делом, что изнутри СССР почву для фашистского нападения должны были подготовить троцкистско-бухаринские выродки. В дальнейшем, после предполагаемого вооружённого захвата богатств Советского Союза, немецкие фашисты намеревались приступить к последнему этапу борьбы за мировое господство — к войне против западных держав, включая Соединённые Штаты Америки.

Однако эти расчёты фашистских стратегов оказались в своих важнейших частях порочными и несостоятельными. Разоблачение троцкистско-бухаринской группы в Советском Союзе в 1937—1938 гг. нанесло сокрушительный удар по фашистским планам войны против СССР, выбило из рук мировой реакции её важный антисоветский козырь. Выкорчёвывание фашистской агентуры в СССР заставило гитлеровцев заняться пересмотром их стратегических планов. Для заправил Германии становилось всё более очевидным, что война с Советским Союзом является путём не наименьшего, а наибольшего сопротивления.

Главным фактором, удерживавшим гитлеровцев от нападения на СССР, было усиление могущества Советского Союза. Выполнение трёх пятилетних планов увеличило мощность промышленности страны социализма по сравнению с 1913 г. более чем в 9 раз. За годы третьей пятилетки советская промышленность выросла более чем в 2 раза. Неуклонно развивалось переведённое на рельсы коллективизации и оснащённое современной техникой советское сельское хозяйство. Были созданы могучие Вооружённые Силы. Крепло морально-политическое единство советского народа.

Причиной, побуждавшей немецких фашистов заняться первоочередной разработкой планов войны на Западе, была также политика самих западных держав. Правящие круги Англии и Франции, с ведома и благословения правительства США, противились созданию фронта коллективного отпора агрессорам, фронта коллективной безопасности, к чему постоянно призывало и чего добивалось Советское правительство. Отказ западных держав от системы коллективной безопасности ослаблял позиции самих западных держав перед лицом германской агрессии.

Первым ударом по коллективной безопасности был пресловутый «пакт четырёх», переговоры о котором начались спустя несколько месяцев после прихода Гитлера к власти правительствами Англии, Франции, Италии и Германии. Проект этого пакта предусматривал сотрудничество упомянутых стран в «европейских вопросах» и нарочито исключал из «сотрудничества» Советский Союз.

Вслед за тем с поощрения Англии панская Польша заключила с Германией пакт о ненападении. Официальный гитлеровский историк писал, что главная цель пакта — «повергнуть наземь всю французскую систему»¹⁴. В виду имелась система союзов, созданная Францией после первой мировой войны в целях своей безопасности.

Этот пакт понадобился Гитлеру для того, чтобы расстроить ряды сторонников коллективной безопасности. Пакт давал возможность Берлину противопоставлять такого рода двусторонние соглашения системе коллективной безопасности. В этом смысле «...немецко-польский пакт был первой серьёзной брешью в здании коллективной безопасности»¹⁵.

Правящие деятели западных держав цинично поощряли идею соглашения с фашистами за счёт других стран и народов.

Выступая 10 июня 1936 г. в парламенте, Н. Чемберлен заявил, что английское правительство убедилось в том, что политика коллективной безопасности не оправдывает себя и не может спасти жертв агрессии. Чемберлен высказался в пользу «изыскания других и лучших решений»¹⁶.

Вместо коллективной безопасности политики этого толка хотели широкого политического сговора с фашизмом. Такова была основная линия внешней политики западных держав.

Подлинные цели этой политики становились всё более очевидными. На первых порах правители Англии, Франции, США, столкнувшись с фактами фашистской агрессии, объявили, что не собираются становиться на чью-либо сторону, а занимают позиции «невмешательства».

Однако скоро обнаружилось, что «невмешательство» западных держав в насилие фашистов над свободой и независимостью других стран скрывает за собой помощь фашистам и желание прийти с ними к полюбовному соглашению.

Достаточно хотя бы упомянуть о фарсе, в который вылилось участие английских и французских представителей в «комитете по невмешательству», созданном в Лондоне после начала германо-итальянской вооружённой интервенции в Испании летом 1936 г. Делегаты Англии и Франции только разводили руками, когда в комитете оглашались неопровержимые факты, свидетельствовавшие о прямом вооружённом вмешательстве Германии и Италии в войну в Испании на стороне генерала Франко, против законного республиканского правительства. Так, накануне выступления Франко против республиканского правительства Испании итальянские военные самолёты перебросили из Испанского Марокко в Испанию франкистские войска. Немецкие «Юнкерсы» доставили франкистам военные материалы в первые же дни развязывания Франко гражданской войны в Испании. К испанским берегам были направлены германский линкор «Дейчланд», крейсеры «Карлсруе» и «Кёльн». Через несколько недель после выступления Франко в Испании высадилось 6 500 немецко-фашистских «добровольцев», а при франкистском штабе появился «особоуполномоченный» германского генштаба. В большом количестве в Испании стала действовать германская бомбардировочная авиация. Из Италии прибывали тысячами «легионеры»¹⁷.

Однако английские и французские представители в лондонском комитете говорили, что политика «невмешательства» в испанские дела полностью себя «оправдывает» и должна продолжаться впредь. Они отстаивали правильность соглашения о «невмешательстве» в то время, когда в Испании появилось 40 тыс. регулярных итальянских войск, что имело место в течение января—февраля 1937 г. К концу 1938 г. численность этих войск удвоилась¹⁸.

Только Советское правительство с самого начала войны в Испании выступило на защиту законных интересов испанского народа, разоблачая захватчиков и их покровителей в лагере правителей западных держав. Но призывы Советского правительства, поддержанные всем советским народом и народами других стран, оказать помощь испанскому народу в его борьбе против фашистских агрессоров не получили никакого отклика у правительств западных держав. Последние стремились к сговору с фашистскими агрессорами, а не к отпору им.

19 января 1937 г., т. е. когда уже велась война в Испании и была захвачена итальянскими фашистами Абиссиния, министр иностранных дел Англии Иден заявил в парламенте о готовности его правительства работать в пользу «политического умиротворения» в Европе. Иден намекнул, что для этого Германии и Италии следует взять на себя определённые «обязательства»¹⁹.

Спустя пять дней, 24 января, французский премьер Л. Блюм выразил желание установить с Германией «экономическое сотрудничество» также при выполнении некоторых политических условий²⁰.

Обращает на себя внимание совпадение политики английских консерваторов, представителем которых был Иден, и французских правых социалистов, к которым принадлежал Блюм. Вожаки правых социалистов в этот ответственный период продолжали вести свою политику раскола рядов рабочего класса и помощи буржуазии в её попытках антисоветского соглашения с фашизмом.

С целью добиться англо-германского сближения весной 1937 г. был послан в Берлин новый английский посол — Н. Гендерсон. Гендерсон сразу же постарался установить личный контакт с гитлеровскими главарями. В сентябре 1937 г. он присутствовал на фашистском сборище в Нюрнберге и приветствовал марширующих штурмовиков. В октябре того же года он принимал участие вместе с Герингом в охоте на правах «близкого друга» последнего.

За этими «увеселениями» английского посла крылась большая дипломатическая активность. Во время бесед с гитлеровцами Гендерсон выяснял их планы и доводил до сведения своих собеседников английские планы. Так, ему удалось совершенно точно установить, что следующий удар Германия нанесёт по Австрии и двинется затем дальше на восток. Единственное, что требовалось в этих условиях от Англии, — это невмешательство, говорили Гендерсону фашисты, обещая взамен своё «невмешательство» в дела Британской империи.

Полученная в Лондоне в результате этих переговоров информация оказалась столь обнадёживающей для английского правительства, что в Берлин была направлена специальная миссия во главе с ближайшим соратником премьера Чемберлена лордом Галифаксом. Миссия находилась в Германии в течение 17—21 ноября 1937 г. Переговоры Галифакса с гитлеровцами были первой серьёзной попыткой дипломатии западных держав вступить в преступный заговор с фашизмом за спиной Советского Союза и против Советского Союза.

С первых же слов в беседе с Гитлером 19 ноября Галифакс дал понять главарю германских фашистов, что он облечён широкими полномочиями и действует от имени английского правительства и лично премьера Чемберлена. Выразив желание достигнуть «англо-германского взаимопонимания», Галифакс подчеркнул основу «взаимопонимания». Он разглагольствовал о «великих заслугах фюрера». Заискивая перед фашистской кликой, Галифакс сказал, что «в результате уничтожения коммунизма в своей стране, он (Гитлер. — В.М.) преградил путь последнему в Западную Европу, и поэтому Германия по праву может считаться бастионом Запада против большевизма»²¹. Вокруг этого «бастиона» предполагалось, по мысли Галифакса, объединить другие капиталистические страны, и прежде всего Англию, Францию и Италию²².

Разглагольствования Галифакса о роли гитлеровской Германии как «бастиона Запада против большевизма» не оставляли сомнений в антисоветской направленности проектировавшегося «объединения».

В ответ на предложение Галифакса о широком политическом соглашении между Англией, Германией, Францией и Италией Гитлер заговорил о необходимости удовлетворения колониальных требований Германии, без чего он не мог гарантировать её «сотрудничество», как того хотел Галифакс.

Предъявление данного требования не было неожиданностью для английских политиков. О своих претензиях на колонии гитлеровцы заявили, как только захватили власть. Поэтому Галифакс, не отвергая претензий на колонии, счёл нужным подчеркнуть, что колониальный вопрос «может рассматриваться только как часть общего урегулирования...».

Иначе говоря, в этой области, наиболее глубоко затрагивавшей коренные позиции английского империализма, правящие круги Англии не рисковали идти столь легко на уступки Германии, пока она не дала твёрдых «гарантий» выступления против Советского Союза.

Цель визита Галифакса не была бы достигнута, если бы он ограничился лишь описанным обменом мнений. В его задачу входило поощрение Германии на дальнейшие захваты в направлении Советского Союза. И он от имени английского правительства подчеркнул, что не должна исключаться никакая возможность изменения существующего положения. К «изменениям европейского порядка», которые, по его словам, «вероятно, рано или поздно произойдут», Галифакс отнёс Данциг, Австрию и Чехословакию²³.

Таким образом, гитлеровцам был официально выдан чек на расправу со свободой и независимостью народов Австрии и Чехословакии как плата за нападение Германии на Советский Союз.

Естественно, это могло лишь подтолкнуть гитлеровских заправил на новые захваты и во всяком случае не способствовало ослаблению их колониальных аппетитов. Однако эти переговоры уже ясно обнаружили камень преткновения к дальнейшему англо-германскому сговору. Этим камнем были германские требования, обращённые непосредственно к Англии и касавшиеся, в частности, её колоний.

Наряду с высокопоставленными английскими дипломатами, нащупывавшими почву для сговора с Гитлером путём непосредственных переговоров с ним, в том же направлении действовали и магнаты американского капитала. 23 ноября 1937 г. в Сан-Франциско состоялось тайное совещание между двумя фашистскими эмиссарами и семью представителями монополистического капитала США. В числе последних были сенатор Ванденберг, президент «Дженерал моторс» Слоун, Л. Дюпон из концерна «фабрикантов оружия» и др. От Германии присутствовали генеральные консулы Типпельскирх в Бостоне и Киллингер в Сан-Франциско.

Участники совещания условились о необходимости дальнейшего сближения американских монополий с германскими в целях борьбы с «коммунизмом» внутри США и за их пределами. Особый упор был сделан на важность «противодействия» Советскому Союзу на Дальнем Востоке, что подчеркнул в своём выступлении Типпельскирх, призывавший к овладению гигантскими рынками Китая и Советского Союза посредством американо-германского сотрудничества.

Одновременно с этим совещанием 20 ноября 1937 г. из Германии в США выехал доверенный агент Гитлера, его личный адъютант капитан Видеман. О цели этой поездки писала французская буржуазная газета «Эвр», сообщившая, что Видеман будет вести переговоры с американскими руководящими политиками, чтобы добиться «гарантии свободы рук на Востоке, в особенности в отношении экспансии в Центральной Европе в направлении России». Далее газета особо указывала на намерение Видемана встретиться с сенатором Ванденбергом, поскольку он являлся «глашатаем антикоммунизма в США»²⁴.

Правящие круги США намеренно скрывают документы, касающиеся переговоров Видемана в США.

О позиции США, стремившихся договориться с фашистской Германией, красноречиво свидетельствовали перемещения, произведённые в это время в американском дипломатическом аппарате.

На важнейшие посты в американских посольствах в Лондоне, Париже, Берлине были назначены лица, известные своей профашистской ориентацией; соответствующей перетасовке подвергся и государственный департамент США. Из посольства в Берлине был убран настроенный антифашистски американский посол Додд и вместо него послан Вильсон, зарекомендовавший себя в качестве ярого приверженца гитлеризма.

В декабре 1937 г. послом в Англию был назначен Д. Кеннеди. Общеизвестны были тесные связи Кеннеди с «газетным королём» Америки Херстом, с агентом держав «оси» — попом Кофлином, наконец, с кардиналом Пачелли, ставшим впоследствии римским папой²⁵.

Политическим советником государственного секретаря США Хэлла в 1937 г. был назначен Д. Данн, отъявленный реакционер. Заняв влиятельный пост в государственном аппарате США, Данн приложил большие усилия, чтобы обеспечить победу Франко над испанским народом. Не без его участия из республиканской Испании был отозван американский посол и, наоборот, при франкистской клике появился американский «наблюдатель»²⁶.

В Англии начиная с 1936 г. закопошилось осиное гнездо реакции, сосредоточенное в Кливдене — поместье леди Астор на Темзе. Здесь собиралось, на первый взгляд, самое разношёрстное общество. «Социалист» Д. Кирквуд, например, встречался с герцогом Виндзорским, гитлеровский дипломат Риббентроп дружески беседовал с бирмингамскими промышленниками, английские министры жали руки нью-йоркским банкирам. За поместьем леди Астор утвердилось название «второго Форейн-оффиса», а за обществом, собиравшимся там, — «кливденской клики». Правильнее было бы назвать эту клику «настоящим Форейн-оффисом», т. е. ведомством иностранных дел, где решались важнейшие вопросы внешней политики Англии. Галифакс, Саймон, Гендерсон, Чемберлен, Хор — эти и многие другие правительственные деятели Англии были завсегдатаями у леди Астор в Кливдене. В интимном кругу здесь обсуждались очередные ходы в той грязной игре, которая развёртывалась Англией с фашистскими державами²⁷.

Политика уступок фашистским державам, проводившаяся Англией, Францией и США и преследовавшая цели сговора с Германией, Италией и Японией, разжигала аппетиты агрессоров. Эти аппетиты простирались не только на малые страны, которые им «уступали» западные державы, но и угрожали непосредственно Англии, Франции и США.

Фашистская военщина старалась закрепиться в узловых пунктах главнейших коммуникаций из Америки в Европу и Азию, из Европы в Азию и Африку. Захват Италией Абиссинии и германо-итальянская интервенция в Испании угрожали связям Англии с её колониальными владениями. В 1937 г. гитлеровцы вели переговоры с Португалией об аренде баз на Азорских островах²⁸.

Важным объектом фашистских устремлений была Британская империя. Специальные организации в Германии занимались насаждением агентуры, формированием ударных отрядов для захвата ключевых позиций в колониях Англии, Франции, Голландии, Бельгии. В Центральной Африке орудовали многочисленные немецко-фашистские миссии. Инженеры, посланные Круппом в Анголу, стремились установить контроль над сырьевыми богатствами этой колонии²⁹. Около 8 млн марок было отпущено гитлеровцами для сооружения морской и авиационной баз на Биссагоских островах, находящихся в 150 милях от побережья Западной Африки³⁰. Здесь за короткое время были выстроены судостроительная верфь, большие подземные склады для горючего, возводилась база для подводных лодок, проводились работы по установке зенитной артиллерии³¹. В Южной Африке широкую деятельность развивали фашистские расистские организации. После поездки в Австралию гитлеровца фон Люкнера там были созданы фашистский лагерь и клуб в Бенграве, тайный радиоцентр фашистов близ Ньюпорта³². Подобная же активность фашистских агентов наблюдалась в Канаде, Индии и других частях Британской империи.

Крупнейшие центры Латинской Америки также кишели фашистскими агентами. В ряде важных стратегических пунктов латиноамериканских стран сооружались военные базы Германии, Италии, Японии. Немецкая авиационная компания «Люфтганза» раскинула в Бразилии сеть баз от севера до юга и успешно соперничала с французской авиационной компанией «Аэропосталь» и американской — «Пан америкэн эйруэйз». Целый штат в Бразилии — Сан-Катарина — находился под фактическим управлением гитлеровских ставленников. Государственный прокурор Аргентины в одном из выступлений признал, что немецкие фашисты «руководят незаконной деятельностью по всей стране в нарушение конституции и суверенности Аргентины». В Уругвае гитлеровцы завладели электростанциями, скупали большие участки на побережье для устройства баз подводных лодок, строили военные склады в Рио-Негро. Большинство самолётов, закупленных в 1938 г. Перу, были итальянского производства. Местных пилотов обучали также итальянские инструктора³³.

Американский историк Трефусс на основе изучения материалов Нюрнбергского процесса и личного опроса ряда фашистских вожаков писал в книге «Германия и американский нейтралитет в 1939—1941 гг.», что целью гитлеровской клики было вторжение в страны Западного полушария и захват их с помощью «пятой колонны». К осуществлению этих планов Германия намеревалась приступить после подчинения Европы фашистскому господству³⁴.

Однако, проводя политику захватов малых стран и народов, немецкие фашисты убеждались, что им не удастся добиться желанных колониальных уступок от Англии и Франции, что овладение территориями Африки и Азии, богатыми важнейшим стратегическим сырьём, можно осуществить лишь силой оружия. К такому выводу, например, пришёл в конце 1937 г. фашистский посол в Англии Риббентроп. Направив его в Лондон, гитлеровская клика строила расчёты, что в переговорах с английским правительством ему удастся добиться от Англии ряда колониальных уступок. Но эти расчёты не оправдались. В беседе с Муссолини 22 октября 1937 г. Риббентроп говорил, что его переговоры в Лондоне по колониальному вопросу показали непримиримость позиций Германии и Англии³⁵.

2 января 1938 г. Риббентроп направил Гитлеру конфиденциальное письмо, в котором поднял, по его словам, «роковой вопрос» — «будут ли Германия и Англия вынуждены разойтись по противоположным лагерям и выступить друг против друга?». Риббентроп отвечал на этот вопрос утвердительно и предлагал форсировать сколачивание военной коалиции с участием Германии, Италии и Японии³⁶.

Таким образом, оказывалась несостоятельной та часть стратегических выкладок гитлеровцев, которая исходила из возможности сглаживания империалистических противоречий за счёт «уступчивости» Англии и Франции. Действительно, Англия и Франция были весьма уступчивыми по отношению к фашистским державам, но... за чужой счёт. Что же касается уступок их собственных позиций, то здесь притязания гитлеровцев наталкивались на глухую стену.

Опасность новой мировой войны усилилась в результате образования агрессивного военно-политического блока Германии, Италии и Японии. Официально тройственный пакт между этими странами, направленный на раздел мира, был подписан 27 сентября 1940 г., т. е. тогда, когда агрессоры уже ввергли человечество в мировую войну. Но гораздо раньше, в 1936 г., военно-политическое сотрудничество фашистских агрессоров нашло своё выражение в ряде дипломатических актов.

Ещё в конце 20-х — начале 30-х годов между фашистскими политиками Германии, Италии и Японии были установлены связи, предназначенные координировать их захватнические планы. Вскоре после прихода Гитлера к власти в Берлин из Токио был направлен генерал Осима со специальной миссией вести переговоры о заключении военного союза между двумя странами. Вскоре начались аналогичные итало-германские переговоры.

Общность захватнических помыслов не облегчала ведение переговоров. Их участники рвались к грабежу чужих богатств, к порабощению других народов. Эти разбойничьи притязания неизбежно сталкивались между собой, мешая достижению широкого соглашения. Так, например, банда Муссолини первоначально не хотела примириться с отказом в пользу Германии от Австрии и Балкан. Что касается гитлеровцев, то они зарились на китайский континент, который Япония рассматривала как свою сферу влияния.

В обстановке острых разногласий агрессоры уславливались о дележе ещё не захваченной добычи. 25 октября 1936 г. оформилась так называемая «ось Берлин — Рим». Ряд пунктов соглашения о создании этой «оси» хранился в глубокой тайне, однако даже то, что было предано огласке, свидетельствовало о сговоре против мира и безопасности народов. Германия «признавала» аннексию Италией Абиссинии, но с оговоркой о предоставлении Германии «экономических концессий» в Абиссинии. Хищники оставались верны себе! Италия предоставляла Германии «свободу действий» в Австрии и Восточной Европе. Германия, со своей стороны, давала Италии «свободу рук» на Средиземном море. О

Последней договорённости фашистская печать лишь намекала³⁷.

Оформление фашистской «оси» сопровождалось выкриками о «коммунистической опасности». Выступая после подписания итало-германского соглашения, подручный Муссолини граф Чиано не жалел слов, представляя соглашение, как направленное якобы на «обеспечение мира и безопасности западной цивилизации», «возрождение Испании», «создание концерта держав наподобие Локарно»³⁸.

Новый взрыв антикоммунистической истерии имел место во время заключения «антикоминтерновского пакта» между Германией и Японией 25 ноября 1936 г. Японский министр иностранных дел по сему случаю распространялся о «красной опасности», в которой он усматривал причину гражданской войны в Испании и вообще напряжённого международного положения³⁹. Фашистская пропаганда изливала клевету и злобу на коммунистические партии. Всё это сопровождалось демагогическими разглагольствованиями о «стремлении к миру» и «защите цивилизации».

Это была грубая и неумная маскировка, рассчитанная на простаков. 24 октября 1936 г. Гитлер указывал подручному Муссолини графу Чиано на необходимость применения такой маскировки для прикрытия истинных планов фашистских держав, включавших в качестве своей составной части захват важнейших позиций Англии, Франции, а впоследствии и Соединённых Штатов. Гитлер говорил, что, спекулируя на лозунгах «антибольшевизма», Германия и Италия должны усыпить бдительность тех капиталистических стран, которым они угрожают. Видя в Германии и Италии «барьер против коммунизма», — развивал свои замыслы главарь фашистской Германии, — эти страны не будут оказывать отпор итало-германским проискам.

Однако расчёты на эффект «антикоммунистических» лозунгов оправдывались для фашистских хищников лишь частично. Им удавалось заручиться прямой поддержкой Англии, Франции, США в актах разбоя и насилия над свободой и независимостью народов Китая, Абиссинии, Испании, Австрии, Чехословакии. Но данные захваты были для агрессоров лишь подготовительным этапом в их планах овладения целыми материками и континентами. Кроме того, экономические и политические трудности фашистских стран нисколько не устранялись в результате этих захватов, а, наоборот, всё более обострялись.

Попытка немецко-фашистской дипломатии через посредство Риббентропа добиться важных уступок колониальных территорий от Англии, как упоминалось выше, окончилась неудачей. Английские правители даже ради «борьбы против коммунизма» не соглашались жертвовать своими собственными империалистическими позициями.

В этих условиях фашистские главари Германии, а вслед за ними Италии всё настойчивее носились с планами развязывания большой войны не на востоке Европы, а на западе, тем более, что на предметных уроках они убеждались в силе и могуществе Советского Союза, поколебать которые фашистские агрессоры рассчитывали только после захвата всего западноевропейского континента.

Последнее представлялось им уж не столь сложным делом. Во-первых, значительная ставка по-прежнему делалась ими на подрывные действия «пятых колонн» в западноевропейских странах и прежде всего во Франции. Во-вторых, большую роль должно было сыграть то обстоятельство, что в результате захватов в Азии, Африке и Европе фашистские агрессоры значительно усилили свои позиции против Англии и Франции.

Такого рода экспансионистские идеи высказывал Гитлер на совещании фашистских генералов 5 ноября 1937 г.⁴⁰ Это совещание положило начало конкретной разработке итало-германских планов развязывания мировой войны, которая в своём первоначальном этапе мыслилась как война против западных держав. Примечательно, что в самом начале своего выступления Гитлер признал невозможность какого-либо смягчения экономических трудностей Германии, вызванных, кстати говоря, подготовкой к войне, без развязывания самой войны. Он заявил, что экономические и социальные проблемы фашистской Германии не могут быть решены на путях автаркии (т. е. развития внутренних ресурсов) или же расширения её внешней торговли. Устами Гитлера говорили империалистические монополии Германии, стремившиеся к завоеванию мирового господства и порабощению других народов. Это отчётливо выявилось, когда Гитлер стал «обосновывать», почему же Германия не может решить своих экономических проблем за счёт развития внутренних ресурсов и расширения её внешней торговли. Его рассуждения на сей счёт сводились к одной навязчивой идее, а именно, что лишь путём господства над другими народами и завладения богатствами других стран Германия, вернее её арийская раса «господ», сможет получить недостающие ей сырьё и продукты. Безумные разглагольствования фашистского главаря о том, что Германии недостаёт «жизненного пространства», скрывали за собой такой непреложный факт, как крайнее напряжение всех экономических ресурсов страны в результате бешеной гонки вооружений и лихорадочной подготовки войны. Гитлер лишь в одном месте проговорился об этом, признав, что «гонка вооружений никогда не сможет создать здоровый базис экономики». Однако признание данного факта потонуло в криках о «превосходстве» арийской расы, о «необходимости» расширения «германского жизненного пространства» и тому подобных истерических беснованиях⁴¹.

Переходя к конкретным стратегическим замыслам, фашистский главарь подчеркнул «неизбежность» англо-германского конфликта. «Британия не может уступить нам (то есть немецким фашистам. — В.М.) своих колониальных территорий... морские пути контролируются Британией... её соперничество на Средиземном море с Италией, которая расширяет свои позиции и тем самым неизбежно вступает во всё больший конфликт с британскими интересами», — эти и другие факторы, по утверждению Гитлера, сталкивали фашистские державы с Англией и означали неизбежность войны между ними. В этой войне английские позиции будут находиться, по мнению Гитлера, в незавидном положении: имперские позиции Великобритании шатаются; Япония значительно ослабила её позиции на Дальнем Востоке; Италия ударила по её позициям в Африке, захватив Абиссинию; даже Канада — и та находится под угрозой Соединённых Штатов⁴².

Что касается Франции, то Гитлер не исключал возможности, что в результате «внутренней борьбы» там возникнет «кризис», который «совершенно поглотит французскую армию и сделает невозможным её использование в войне против Германии»⁴³. Так фашистский главарь прозрачно намекал на подрывную деятельность «пятой колонны» во Франции в пользу гитлеровской Германии.

Важно отметить, что во всех стратегических выкладках фашистских агрессоров они исходили из предпосылки о малой вероятности создания против них фронта коллективной безопасности в составе Англии, Франции, Соединённых Штатов и Советского Союза, к чему постоянно призывало Советское правительство. Ведь заправилы Германии, Италии, Японии прекрасно знали, что правительства западных держав исключают из своих планов сотрудничество с Советским Союзом для отпора фашистской агрессии, и это, естественно, весьма ободряло агрессоров, толкая их на новые и новые авантюры.

После упомянутого выступления Гитлера перед его генералами темп военных приготовлений Германии ещё более усилился. 13 декабря 1937 г. фашистской верхушкой был одобрен план, наметивший «военное осуществление» гитлеровской программы завоевания «жизненного пространства»⁴⁴. Быстро формировались новые «панцырные», т. е. танковые, дивизии, предназначенные для ведения «молниеносной войны». В начале 1938 г. в дополнение к существовавшим 13 корпусам в составе 36 дивизий было образовано ещё три корпуса, включавших в себя главным образом «панцырные» дивизии⁴⁵.

Вкупе со своими партнёрами — фашистской Италией и империалистической Японией — главари Германии готовили новые разбойничьи удары. Образование военно-политического блока фашистских держав фактически означало раскол капиталистического мира на два блока. Подрывая основы режима, заложенные после первой мировой войны в Версале и Вашингтоне, фашистские державы тем самым подрывали всю систему американского господства на Тихом океане и в Латинской Америке, английского господства на Средиземном море, в Юго-Восточной Азии, в Африке, французского влияния в Восточной и Центральной Европе.

Отступая перед агрессорами в надежде, что они развяжут «большую войну» не на западе, а на востоке Европы, т. е. против Советского Союза, правящие круги Англии, Франции, США неизбежно должны были блокироваться между собой, когда заходила речь об ущемлении их империалистических позиций, от которых зависели высокие прибыли господствующих классов этих стран. Правительства западных держав оказывались вынужденными считаться с возможностью прямого нападения на них со стороны Германии, Италии и Японии.

В этой обстановке правители Англии, Франции, США вынуждены были навёрстывать упущенное в области вооружений.

О росте военных бюджетов капиталистических стран за период с 1934 по 1938 г. свидетельствует следующая таблица:

Отношение военного бюджета к общему (в %)

Содействуя вооружению фашистских агрессоров для войны на европейском и азиатском континентах против Советской державы, американские империалисты в то же время ревниво следили за усилением военно-морских вооружений Германии, Италии и особенно Японии. В этих вооружениях они усматривали вызов своему владычеству на морях и угрозу своим позициям на Тихом океане.

Ещё в марте 1934 г. конгресс США отпустил дополнительные средства на военно-морское строительство после того, как выяснилось, что Япония требует равенства с США и Англией в этой области⁴⁶. Широкие размеры приняла гонка морских вооружений между США и Японией начиная с 1936 г., когда Япония денонсировала Вашингтонское соглашение 1922 г. Американское правительство приступило к проведению обширной программы военно-морского строительства, включающего укрепление баз на островах Мидуэй, Уэйк, Гуам и др.⁴⁷

Летом 1936 г. правительство Великобритании объявило о принятии мер для усиления обороны на Средиземном море, а в 1937 г. утвердило новую программу вооружений⁴⁸. Ещё более знаменательными были военные переговоры между представителями Англии, Франции, Бельгии весной 1936 г. и последовавшие затем английские официальные заявления о поддержке Франции и Бельгии в случае нападения на них⁴⁹.

Делая главную ставку на возникновение советско-германского конфликта, правящие политики западных держав форсировали вооружения не в таких темпах, как Германия и Япония. Но и эти темпы вооружений внушали фашистским главарям тревогу, заставляя их торопиться с планами решающих военных ударов. 29 июня 1937 г. военное министерство Германии издало «директиву о проведении объединённой подготовки к войне». В ней предлагалось «сделать возможным военное использование политически благоприятных обстоятельств...»⁵⁰

Примечания

1. См. «Нюрнбергский процесс», т. I, стр. 304.

2. См. там же, стр. 291.

3. См. «The World in March 1939», p. 453.

4. См. T. Taylor, Sword and Swastika, London 1953, p. 52.

5. См. «The Living Age», XI.1929, p. 53.

6. См. T. Taylor, op. cit., p. 53.

7. См. там же.

8. См. «The Living Age», XI.1929, p. 53.

9. См. T. Taylor, op. cit., p. 99.

10. См. там же.

11. «Нюрнбергский процесс», т. I, стр. 305.

12. «Congressional Record», Vol. 84, N. Y. 1939—40, p. 1419.

13. См. там же.

14. См. «Нюрнбергский процесс», т. I, стр. 205.

15. «Фальсификаторы истории (Историческая справка)», Госполитиздат, 1952, стр. 14.

16. «Documents on International Affairs, 1935», Vol. II, London 1936, p. 488.

17. См. T. Taylor, op. cit., p. 136—137.

18. См. там же.

19. «Keesing's contemporary Archives 1937—1940», p. 2426—2427.

20. См. там же, стр. 2430.

21. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, Госполитиздат, 1948, стр. 16.

22. См. там же, стр. 17.

23. См. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 35.

24. См. А.Я. Попов, США — организатор и активный участник мюнхенского сговора с фашистскими агрессорами, «Знание», 1952, стр. 8—9.

25. См. «Current Biography», N. Y. 1940, p. 450—453.

26. См. «Current Biography», N. Y. 1943, p. 181—183.

27. Закулисная деятельность кливденских заговорщиков приобрела такие размеры, что о ней заговорила общественность. Тогда в английской официозной газете «Таймс» было опубликовано письмо, написанное леди Астор, в котором она отметала обвинения о существовании какой-либо «кливденской клики». Собственником газеты «Таймс»был брат леди Астор. Круговая порука связывала деятелей «кливденской клики», и ничего они так не боялись, как общественного разоблачения их профашистской деятельности. (См. «Current Biography», N, Y, 1940, p. 29—31).

28. См. «World News and Views», 14.I.139.

29. См. «Коммунистический интернационал» № 2, 1939 г., стр. 71.

30. См. «World News and Views», 14.I.1939.

31. См. «Коммунистический интернационал» № 2, 1939 г., стр. 70—71.

32. См. «World News and Views», 14.I.1939.

33. См. «Congressional Record», Vol. 84, p. 519.

34. См. H. Trefousse, Germany and American Neutrality 1939—1941, N. Y. 1951, p. 47.

35. См. «Ciano's Diplomatic Papers», London 1947, p. 139—141.

36. См. «The World in March 1939», p. 362.

37. См. C. Haines and R. Hoffman, The Origins and Background of the second world War, N. Y. 1946, p. 409.

38. См. там же.

39. См. «История дипломатии», т. 3, Госполитиздат, 1945, стр. 591.

40. См. «Documents on International Affairs, 1939—1946», Vol. I, March—September 1939, London 1951, p. 16—25.

41. См. «Documents on International Affairs, 1939—1946», Vol. I, p. 18.

42. См. там же, стр. 19—20.

43. «Documents on International Affairs, 1939—1946», Vol. I, p. 21.

44. T. Taylor, op. cit., p. 145.

45. См. там же, стр. 109—110.

46. См. С. Haines and R. Hoffman, op. cit., p. 495—496.

47. См. С. Haines and R. Hoffman, op. cit., p. 487.

48. См. «Keesing's contemporary Archives, 1934—1937», p. 2013, 2418.

49. См. там же, стр. 2340.

50. «Нюрнбергский процесс», т. I, стр. 166, 167.