Восточные интересы ФРГ

В октябре 1982 г. власть в Бонне потеряли социал-демократы, курс разрядки и новая «восточная политика» которых (1969—1982 гг.) и создали ФРГ ее нынешний солидный международный авторитет.

Ради справедливости отметим, что и предыдущий канцлер ФРГ Г. Шмидт, хотя и не разделял оголтелую антикоммунистическую и антипольскую одержимость Р. Рейгана, не раз грешил высказываниями и действиями в адрес ПНР, которые трудно назвать дружественными.

Новый канцлер ФРГ Г. Коль, спустя неделю после сформирования правительства консерваторов, потребовал от ПНР «аннулировать делегализацию независимого, самоуправляемого профсоюза «Солидарность», то есть закон, который принял польский сейм.

Рассмотрение темы вклада западногерманских политических и монополистических кругов в разжигание польской контрреволюции приводит к выводу о примерной равноценности негативного характера усилий правых социал-демократов, блока партий ХДС/ХСС, империалистических средств массовой информации.

Конечно, СДПГ и федеральное правительство могут формально уклониться от ответственности за многолетнюю массированную акцию средств массовой информации ФРГ против Польши, сославшись на мнимую «свободу печати». Но нельзя не заметить, что в ходе выступлений, представляющих собой вмешательство в проблемы ПНР, наряду с ведущими реакционными газетами концерна А. Шпрингера первую скрипку играют также органы печати, находящиеся под контролем СДПГ или близко стоящие к ней. Это особенно относится к гамбургскому журналу «Шпигель».

Западногерманский журнал «Штерн» в январе 1982 г. опубликовал статью своего главного редактора Генри Наннена, анализирующего события в Польше до введения военного положения и отношение к ним общественного мнения ФРГ, которым стремятся управлять монополистическая пресса и телевидение. «Штерн» — буржуазный еженедельник, то есть отнюдь не прогрессивной политической ориентации, и тем более любопытно нижеследующее свидетельство.

«От лицемерия в отношении Польши, — пишет Наннен, — меня уже просто тошнит. Оно началось с того, что люди, которые у нас считают любую стачку преступлением против свободного демократического основопорядка, приходили в восторг от каждого сообщения из Польши о забастовках. Быть может, речь идет об увеличении свобод при сохранении социалистической системы? Нет, речь шла о том, чтобы превратить Польшу в очаг гангрены. Давайте же признаем, что немало людей раскрывали у нас по утрам газеты со сладкой надеждой, что забастовщики захватили еще один металлургический комбинат, еще одну шахту, еще одну судоверфь. Давайте же признаем, что у нас немало людей очень ждали первых кровавых столкновений, поскольку сила всегда порождает силу.

Было лицемерием не отдавать себе отчета в том, что произошло бы, если бы такие события происходили у нас. Представьте себе, что в условиях драматического развития экономического кризиса в ФРГ «зеленые», члены «альтернатив», скваттеры, противники строительства взлетно-посадочных полос и, если хотите, коммунисты объединились в организованную антипарламентскую оппозицию, насчитывающую более 20 млн человек. Представьте себе далее, что эта сильная антипарламентская оппозиция, которую подозревают в том, что она получает идеологическую и материальную поддержку от всего восточного блока, сначала стала бы выдвигать умеренные требования в области защиты окружающей среды и социальной политики, а затем на общенародном съезде в Дортмунде приняла решение отменить конституцию ФРГ. И чтобы все знали, что час пробил, после стихийных забастовок на заводах «Маннесман» в Леверкузене, на бременской верфи «Вулкан», на заводах «Крупп» в Эссене, «Фольксваген» в Вольфсбурге, БМВ в Мюнхене была бы объявлена всеобщая забастовка во всей ФРГ.

Знаете ли вы, что бы тогда произошло? Вы можете почитать об этом в боннском «договоре об отношениях между ФРГ и тремя (западными) державами» от 26 мая 1952 г., в котором в статье 2 говорится о правах союзников, а в статье 5 — о чрезвычайном положении. Согласно этому договору, федеральное правительство «в случае серьезного нарушения общественной безопасности и порядка» сначала должно было применить свои полицейские силы, и, если оно не сможет при этом восстановить порядок и к тому же, «по мнению трех держав», возникнет угроза для вооруженных сил западных союзников, то их командующие имеют право сразу же принять соответствующие защитные меры (включая применение оружия), необходимые, чтобы устранить эту опасность. Заметьте, даже «серьезной угрозы насильственного нарушения свободного демократического основопорядка» достаточно для введения чрезвычайного положения.

Хотя чрезвычайное законодательство, принятое бундестагом 30 мая 1968 г., несколько модифицировало эту процедуру, по существу ничего не изменилось: в случае восстания в ФРГ, угрожающего конституции и членству ФРГ в НАТО, американцы на другой день совершили бы интервенцию в нашу страну».

Ведь именно такой, подчеркивает «Штерн», стала обстановка в Польше, когда 12 декабря «Солидарность» потребовала в Гданьске провести голосование по предложению о референдуме, который вместе со всеобщей забастовкой несомненно должен был навязать Польше, по сути дела, антикоммунистический общественный строи.

«Введение военного положения, — пишет в заключение журнал «Штерн», — было последним шансом сохранить суверенитет Польши в рамках Варшавского Договора».

Идеологическое наступление на социалистическую Польшу успешно велось по всем каналам средств массовой империалистической пропаганды ФРГ. Каковы же были направления этой идеологической войны?

Для общей характеристики роли средств массовой информации стоит привести высказывание швейцарской газеты «Нойе цюрхер цайтунг» (30.10.1980):

«Знатоки Восточной Европы не сомневаются в том, что события в Польше приняли бы иной ход, если бы на них не оказывали постоянного влияния западные радиостанции. Те, кто бывал в Польше в минувшее время, приходили на основании бесед с представителями самых различных слоев польского населения к выводу, что последние имели не только полное представление о событиях в этой стране, но и о том, как подается и комментируется это положение в различных западных газетах».

Несмотря на то что в ходе августовских забастовок 1980 г. на Балтийском побережье ПНР выдвигались почти исключительно социально-экономические требования и что договоренность забастовочных комитетов в Гданьске и Щецине с правительством ПНР была достигнута, органы пропаганды ФРГ (как внутри страны, так и за рубежом) сконцентрировали свои усилия практически на одном — на создании «независимых профсоюзов». При этом делалась ставка не на профсоюзы сами по себе, а на превращение профобъединения «Солидарность» в политическую силу, противостоящую ПОРП и органам государственной власти ПНР.

Профсоюзу Леха Валенсы давались прямые рекомендации «поставить под вопрос власть коммунистов» (вторая программа западногерманского телевидения ЦДФ в передаче от 26 августа 1980 г.). Аналогично высказалась и «Франкфуртер альгемайне» (28.08.1980): «Польские профсоюзы могли бы в значительной степени взять на себя роль, функции и обязанности оппозиционной партии в духе английского парламентаризма».

Даже когда «Солидарность» заявила, во всяком случае на словах, что она «не намерена становиться политической партией» и «признает ПОРП в качестве руководящей силы в Польше», западные «советчики» не прекращали своего давления. «Свободные профсоюзы Валенсы не ремонтируют коммунизм, если он вообще поддается ремонту, а открывают путь к его разрушению», — провозглашал еженедельник «Шпигель» (№ 36.1980).

Сложная и трудная ситуация в Польше воодушевила многочисленные реваншистские «землячества» и «союзы изгнанных», а также неонацистские силы в ФРГ, которые ни на один день не прекращали своей провокационной деятельности против договоров ФРГ с социалистическими странами, против возникших в Европе после войны политических реальностей. С конца августа 1980 г. все они во много раз усилили свою активность.

Реваншистские силы в ФРГ объединены в так называемую национальную германскую организацию лиц, перемещенных из Центральной и Восточной Европы — «Союз изгнанных». В этом союзе немалую роль играют лица, перемещенные из Польши, собранные в землячества типа «Жители земель Западной Пруссии», «Союз жителей Данцига» и другие.

Антипольские реваншистские организации в ФРГ отказываются примириться с ситуацией, возникшей в Европе после поражения нацизма в 1945 г. По их мнению, германская империя в границах 1937 г. существует и поныне и огромные территории Западной Польши являются «германскими территориями под польским управлением». Одновременно с территориальными претензиями реваншисты из ФРГ стремятся к получению польскими гражданами германского происхождения и западногерманского подданства (или, как они говорят, для «германцев, живущих на территории германской империи к востоку от границы по Одеру — Нейсе»).

Ссылаясь на концепцию «прав человека», реваншистские организации в ФРГ с 1977 г. прилагают большие усилия для пересмотра статус-кво в Центральной и Восточной Европе, игнорируя положения Заключительного акта Совещания в Хельсинки о незыблемости границ в Европе после второй мировой войны.

Политика грубого вмешательства во внутренние дела Польши не является монополией одних только твердолобых из «Союза изгнанных» и его филиалов. Ее в той или иной форме поддерживают «солидные» газеты и журналы, радио и телевидение.

На телевизионных экранах ФРГ нередко появляется карта Польши с названиями городов на немецкий лад — так, как они значились на планшетах офицеров гитлеровского вермахта в период второй мировой войны. С какой же целью возрождается география нацистских времен? Ответ очевиден: для того, чтобы приучить телезрителей к мысли о том, что-де окончательные границы в Европе не установлены и итоги войны еще можно пересмотреть.

Радио и телевидение используются для пропаганды реваншизма в ФРГ давно. Председатель «Союза изгнанных» и «землячества немцев из Верхней Силезии» Г. Чая и заместитель председателя «Союза изгнанных» Г. Хупка входят в советы федеральных радиостанций «Дойчландфунк» и «Дойче велле» (Кельн). В совете Баварского центра радио и телевидения (Мюнхен) интересы реваншистских организаций представляет Г. Радке, один из руководителей «Союза изгнанных» и председатель «Восточно- и западнопрусского фонда», подполковник бундесвера. В Юго-западном центре радио и телевидения «Союз изгнанных» имеет сразу трех представителей. В западногерманском Совете по телепрограммам (Кельн), самом крупном в ФРГ, действует один из фюреров неонацистской организации «Витнкобунд» — О. Безе.

Ведущие позиции, занятые руководителями реваншистских организаций в управлении радио- и телевизионной сетью страны, позволяют им не только контролировать основные направления, но и непосредственно влиять на формирование и содержание отдельных программ. Под их давлением из радио и телевидения вытесняются прогрессивно настроенные журналисты, прекращаются передачи, которые могли бы способствовать пониманию опасности милитаризма и реваншизма.

В феврале 1981 г. по западногерманской первой телепрограмме (АРД) начали демонстрацию серии «документальных» фильмов «Бегство и изгнание. Ад на Востоке», призванных показать якобы имевшие место «жестокости» русских, поляков, чехов, словаков в отношении немцев в конце второй мировой войны. Разжигая недобрые, шовинистические чувства среди населения ФРГ, такие пропагандистские акции призваны одновременно отвлечь внимание молодого поколения страны от преступлений, совершенных слугами гитлеровского ада на востоке Европы, в том числе на польской земле.

Многосерийный реваншистский фильм был сфабрикован в духе пропаганды антипольских землячеств, лейтмотивом которой был следующий рефрен: события со всей определенностью доказывают, мол, неспособность поляков управиться со своими собственными делами и оздоровление ситуации в этой части Восточной Европы возможно якобы только при условии, что германское управление будет восстановлено на бывших германских территориях.

Уже 2 августа 1980 г. орган так называемого «землячества немцев из Силезии», еженедельник «Шлезиер», писал в статье «Польша на распутье»: «Нам представляется весьма важным, чтобы любая экономическая помощь обусловливалась необходимой демократизацией. Вместо простого предоставления кредитов следовало бы указать, что мы заинтересованы выкупить обратно или арендовать у Польши наши восточные земли. Ведь в принципе мы должны оказывать помощь для развития собственной нации». Еще более нагло изъяснялся другой реваншистский орган — «Вестпройсе»: «Украденные восточногерманские области не принесли Польше счастья. Она не способна использовать эти богатые земли».

Попытки социал-демократических руководителей оказать влияние на развитие событий в Польше представляют особый интерес. Неоспоримая историческая заслуга социал-демократии состоит в том, что она в договорном порядке отказалась от бывших германских «восточных областей», хотя это было сделано не столько по доброй воле, сколько под давлением внутриполитических обстоятельств, объективной необходимости процесса разрядки и угрозы изоляции ФРГ в случае, если бы она продолжала упрямо цепляться за территориальные притязания. Но этим заслуга социал-демократов и исчерпывается, ибо они терпимо относятся к выступлениям в собственной стране «союзов изгнанных» и неонацистских группировок, громко требующих возвращения «восточных земель».

Партии боннской правительственной коалиции — СДПГ и СвДП также внесли лепту в нагнетание напряженности в Польше. В начале кризиса «Франкфуртер альгемайне» (1.09.1980) приводила следующие слова заместителя федерального канцлера и министра иностранных дел ФРГ Г.-Д. Геншера: «Мы никогда не оставляли никакого сомнения в том, что стоим на стороне свободы, за которую борются в Данциге и Штеттине» (Гданьске, Щецине. — Прим. Г.В.). (Средства массовой информации и политические деятели ФРГ, за немногими исключениями, упорно называют исконные польские города немецкими именами...).

Заместитель председателя парламентской фракции СДПГ Х. Эмке в статье «Уроки Данцига» в экономическом еженедельнике «Виртшафтсвохе» (3.10.1980) развивал ту же мысль: «Политика разрядки на основе признания территориального статус-кво улучшила предпосылки для того, чтобы внутренний статус-кво в определенных государствах мог измениться».

Далеко не все западногерманские социал-демократы открыто формулировали подобные взгляды. Председатель СДПГ Вилли Брандт в интервью агентству ДПА в конце сентября 1981 г. заявил, что «в нынешнем процессе обновления Польше наряду с идейным энтузиазмом нужен прежде всего труд. Нет ни одного общественного строя, который мог бы создать что-либо без труда. Если в процессе национального обновления поляки с полным правом выступают против вмешательства других государств, они не должны сами выходить за пределы того, что касается их собственной страны. Примером может служить требование профобъединения «Солидарность» о создании свободных профсоюзов в других странах восточного блока. Поляки в стремлении к установлению внутреннего равновесия упускают из виду, что они не могут перепрыгнуть через то, что разделяет два блока».

Ссылки Брандта на «стремление к внутреннему равновесию» и обобщение о всех «поляках» оставляют впечатление, что он анализирует события в ПНР уж ни в коем случае не с точки зрения ПОРП. Но и эти попытки оценки с позиции политического реализма вызвали бурю протеста в ХДС/ХСС. «Западный политический деятель выступает в качестве рупора советской пропаганды. Брандт идеологически расчистил путь для советской интервенции в Польше», — передавало агентство ДПА (22.09.1981) слова председателя земельной группы ХСС в бундестаге Фридриха Циммермана.

16 декабря 1981 г. в обстановке искусственного накала страстей вокруг «власти военных» в ПНР Брандт отметил, что чрезвычайное положение в этой стране, вероятно, «будет существовать непродолжительное время», и подчеркнул необходимость проявления сдержанности в оценках дальнейшего развития событий в Польше. Член президиума СДПГ поддержал Брандта, заявив (ДПА, 23.12.1981), что объявление военного положения в Польше с использованием армии было «последним шансом выхода из политики экономического кризиса собственными силами».

Официальный Бонн, в отличие от многих других столиц западных государств, согласился с мнением о том, что глава ПОРП и польского правительства В. Ярузельский ввел военное положение, чтобы национальными средствами отвести угрозу гражданской войны. Газета «Генераль-анцайгер» (23.12.1980) свидетельствовала:

«Федеральное правительство рекомендовало своим американским союзникам занять спокойную и выжидательную позицию по отношению к событиям в Польше. В беседе с помощником государственного секретаря США по европейским делам Иглбергером об американских предложениях относительно совместных мер Запада против Советского Союза и польского военного правительства министр иностранных дел ФРГ Геншер предостерег об опасностях недифференцированной оценки событий и о возможных отрицательных последствиях, которые может иметь чрезмерная реакция Запада для польского народа и для международного развития».

«Объективность» буржуазной прессы помешала ей опубликовать в конце декабря 1981 г. полный текст правительственного заявления канцлера ФРГ Гельмута Шмидта по итогам его визита в ГДР, в котором говорилось, что Польша должна решать свои проблемы сама, без вмешательства извне и без применения силы, и что немцы все еще не имеют морального права выступать в качестве судей над Польшей. В отличие от администрации Рейгана, в критическую минуту правительство ФРГ решило не обострять положение, не желая идти на риск потери всех своих морально-политических и экономических позиций в Польше. Экономические санкции, объявленные США против ПНР и СССР, официальный Бонн вначале не поддержал, считая их «несвоевременными» (АФП, 24.12.1981).