IV.4. После кризиса: попытки десталинизации. Выборы в сейм

Когда Польшу охватила митинговая стихия, в Москве на Старой площади 20, 21, 23 и 24 октября 1956 г. проходили заседания Президиума ЦК КПСС, подведшие итоги поездки в Варшаву. Хрущев первоначально не исключал вооруженного вмешательства в польские дела: «Выход один — покончить с тем, что есть в Польше», но на следующий день неожиданно выдвинул прямо противоположную идею: «Учитывая обстановку, следует отказаться от вооруженного вмешательства. Проявить терпимость». Эта перемена позиции была отнюдь не случайной: в ходе польских событий заявил о себе китайский фактор. Мао Цзэдун и высшее руководство КНР проявили желание влиять на ситуацию в Польше. Присутствовавшая на VIII съезде КПК в сентябре 1956 г. делегация ПОРП получила заверения в политической поддержке и обещание оказать крупную материальную помощь (30 миллионов долларов!). Информация о китайском намерении была получена в Москве от советского посла в Пекине¹. С таким поворотом дел Хрущев должен был считаться.

Другой фактор, определявший развитие ситуации и позицию Хрущева, был связан с событиями в Венгрии. Так, оказалось под вопросом проведение закрытого совещания в Москве стран социалистического лагеря (участников Организации Варшавского Договора) Болгарии, Венгрии, Румынии, Чехословакии и КНР. Повестка дня совещания была очевидна: политический кризис в Польше, новые руководители ПОРП, отношение к передвижению по польской территории частей Северной группы советских войск. Между тем вечером 23 октября в Будапеште вспыхнуло восстание, и выяснилось, что представители Венгрии в совещании участия не примут. Без объяснения причин проигнорировала совещание делегация Румынии. Что касается Польши, то Гомулка сообщил по телефону, что поляки могут прибыть в Москву не ранее 8 ноября².

Тем не менее, совещание началось 24 октября. В Москву прибыли высшие руководители Болгарии во главе с первым секретарем ЦК БКП Т. Живковым, ГДР во главе с первым секретарем ЦК СЕПГ В. Ульбрихтом, Чехословакии во главе с главой ЦК КПЧ А. Новотным. Китайскую делегацию из четырех человек возглавлял член Политбюро ЦК КПК, заместитель председателя ЦК КПК Лю Шаоци. Был еще и «виртуальный» участник совещания — Мао Дзэдун, который по телефонной линии Пекин-Москва постоянно общался с китайскими представителями на совещании.

Первым выступил Хрущев. Он информировал собравшихся о пребывании в Варшаве 19 и 20 октября, о дискуссии с польскими руководителями и сделал важное заключении:. «У ЦК КПСС сложилось мнение, что в отношениях с Польшей следует избегать нервозности и торопливости. Надо помочь польским товарищам выработать уравновешенную партийную линию и все сделать в интересах того, чтобы связи между Польшей и СССР, а также между Польшей и другими странами народной демократии, снова упрочились». Ульбрихт заявил, что «тактика в отношении Польши правильная», имея в виду марш танковых дивизий в направлении Варшавы. Новотный стал жаловаться на то, что «Польша не дает 50% угля. И в Польше, и в Венгрии после XX съезда [КПСС] руководство было выпущено из рук». Живков, не мудрствуя лукаво, согласился с выступавшими. Лю Шаоци посчитал «правильными мероприятия ЦК [КПСС] по Польше»³. Иными словами, зарубежные представители согласились с мнением Хрущева и заняли осторожную, выжидательную позицию. Это объяснялось чрезвычайно усложнившейся обстановкой в Венгрии как раз 24 октября, когда советские войска пересекли советско-венгерскую границу.

Тем временем в Польше пришла пора реализации новой политической линии, о которой говорил Гомулка. С поста заместителя министра национальной обороны и начальника Главного политического управления Войска Польского был смещен заядлый «натолинец» генерал К. Виташевский, готовилась смена руководителей политорганов в армии, шло расформирование института военных советников из СССР. Кадровые мероприятия в армии соответствовали интересам польского среднего и высшего командного состава, в подавляющей своей массе считавшего ненужным присутствие в польских вооруженных силах советских советников и кадровых офицеров. Эти меры отвечали патриотическим настроениям рядовых граждан ПНР.

В течение нескольких месяцев В. Гомулка в многочисленных публичных выступлениях пропагандировал основные слагаемые своей политики. Самым важным он считал защиту государственного строя Польши, ибо в неконтролируемом поведении больших масс людей он видел самую серьезную угрозу власти и безопасности страны. Для стабилизации ситуации Гомулка решил пересмотреть партийно-государственную политику в отношении католической церкви. Учитывая глубокие традиции католицизма в Польше, его чрезвычайно прочное влияние в обществе, он сделал ряд важных шагов навстречу церкви и ее прихожанам. Были активизированы прямые контакты со светскими католическими кругами, в частности с Объединением светских католиков ПАКС, сняты препятствия к открытию клубов католической интеллигенции в Варшаве, Кракове, Вроцлаве, Люблине, Лодзи, Торуни, прежним издателям и редакторам был возвращен популярный краковский католический еженедельник «Тыгодник повшехны» и, главное, был освобожден из изоляции в одном из монастырей духовный пастырь верующих — кардинал С. Вышиньский. 28 октября примас возвратился в резиденцию на улице Мёдовой в Варшаве и приступил к служению. Возвращались в свои епархии многие епископы, отстраненные от богослужения. Были восстановлены уроки религии в школах, в классы вернулись католические кресты (достаточно было соответствующей просьбы родителей и заявления в местную администрацию). Школы обязывались создавать для этого необходимые условия. Преподавание религии оплачивалось Министерством просвещения. 8 ноября последовало возобновление деятельности смешанной комиссии для нормализации отношений между государством и католической церковью. Польская общественность по достоинству оценила такие меры нового руководства ПОРП⁴. В связи с введением преподавания религии возникали, однако, конфликты между школьниками: ученики из религиозных семей с большим трудом ладили со своими сверстниками из семей атеистических.

Укрепило авторитет Гомулки и его отношение к событиям в Венгрии. 23 октября 1956 г. в Будапеште в знак солидарности с варшавскими студентами состоялись стихийные демонстрации, которые переросли в массовое антиправительственное выступление. Оно вызвало нескрываемые симпатии польского общества. Тогда в польских городах стихийно организовывалась помощь венгерским повстанцам: поляки сдавали кровь в донорских пунктах, собирали перевязочные средства, одежду и питание. Поляки помнили, что в период «весны народов» в 1848 г. польский генерал Ю. Бем перешел границы Австро-Венгрии, чтобы с оружием в руках помочь венграм. 24 октября 1956 г., когда советские войска вторглись на венгерскую территорию, чтобы подавить восставший Будапешт, Гомулка и Циранкевич обнародовали «Воззвание Центрального Комитета ПОРП к братьям-венграм» с выражением моральной поддержки повстанцам. В этом шаге было, прежде всего, стремление обезопасить Польшу от развития ситуации по венгерскому сценарию⁵.

4 ноября на негласной встрече Н.С. Хрущева, Г.М. Маленкова и В.М. Молотова с В. Гомулкой, Ю. Циранкевичем и, как утверждает Хрущев, с Э. Охабом вблизи советско-польской границы, в районе г. Бреста, обсуждалась интервенция советских войск в Венгрию и возникавшая в связи с этим необходимость скоординировать действия стран Варшавского договора. Гомулка признал, что присутствие советских войск на венгерской территории оправдано, но при условии, если они не будут применять оружия⁶.

В первые месяцы после возвращения В. Гомулки к власти происходило обновление кадрового состава органов юстиции, и в этих условиях продолжена реабилитация участников движения Сопротивления периода Второй мировой войны. Продуктивно работали реабилитационные комиссии в ПОРП, ОКП и ДП, снимая несправедливые политические обвинения с партийных и общественных деятелей. Так, 27 октября 1956 г. газета «Трибуна люду» опубликовала сообщение Польского агентства печати (ПАП) о реабилитации видного деятеля людовского движения, основателя и бывшего главного коменданта Батальонов Хлопских Ф. Каминьского, который в 1950 г. был арестован и приговорен к 12 годам тюремного заключения⁷. Освобождались осужденные офицеры и генералы АК и Войска Польского, государственные и политические деятели, коммунисты, людовцы, демократы и беспартийные. Пересматривались приговоры, вынесенные большинству участников волнений в Познани. Всю ответственность за происшедшее в городе Гомулка публично возложил на прежнее партийно-государственное руководство.

Переформировывалось правительство Польши. 13 ноября М. Спыхальский (ПОРП) был назначен министром национальной обороны, В. Беньковский (ПОРП) — министром просвещения, Р. Бараньский (беспартийный) — министром здравоохранения, С. Дарский (беспартийный) — министром судоходства. В тот же день было принято решение об упразднении Комитета общественной безопасности при Совете министров ПНР с передачей его функций МВД. 22 ноября была воссоздана Центральная согласительная комиссия ПОРП, ОКП и ДП. Высшие органы законодательной и исполнительной власти пополнялись представителями Объединенной крестьянской и Демократической партий. В руководящие партийные структуры пришли люди, не скомпрометировавшие себя поддержкой режима Берута.

Пойдя навстречу ожиданиям рабочих коллективов заводов и фабрик, сейм принял 19 ноября закон о рабочих советах на предприятиях. Предпринимались также попытки совершенствовать управленческую систему путем ликвидации излишних бюрократических звеньев. Новаторским представлялось создание Экономического совета, задачей которого был анализ политики государства в хозяйственной сфере. В рамках этого Совета видные польские экономисты провели широко освещавшуюся в печати дискуссию о модели экономического развития Польши, вызвавшую большой интерес польской общественности. В 1957 г. статьи, связанные с дискуссией, были собраны и изданы отдельной книгой⁸.

Новая польско-советская встреча на высшем уровне состоялась в Москве 1518 ноября 1956 г. Это были официальные партийно-правительственные переговоры. Делегации возглавляли партийные лидеры. В состав польской делегации входили члены Политбюро ЦК ПОРП В. Гомулка, Ю. Циранкевич, А. Завадский, С. Ендриховский, член ЦК ПОРП Э. Шир, заместитель министра финансов, председатель Польского национального банка В. Тромпчиньский, генеральный директор МИД М. Верна и генеральный директор Министерства финансов Г. Котлицкий. В советскую делегацию входили первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев, председатель президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилов, председатель Совета министров СССР Н.А. Булганин, его первые заместители А.И. Микоян и М.З. Сабуров. Участвовали также кандидат в члены президиума ЦК КПСС маршал Г.К. Жуков, ряд министров, начальник Главного управления по экономическим связям со странами народной демократии К.И. Коваль, посол в Польше П.К. Пономаренко, первый заместитель начальника Генштаба, начальник штаба Объединенных вооруженных сил стран Варшавского договора генерал армии А.И. Антонов и др. Состав делегаций соответствовал важности проблем, которые намеревались рассмотреть и принять решения, определяющие взаимоотношения СССР и ПНР на перспективу.

В центре обсуждения стояли три главные вопроса: расчеты по советским транзитным перевозкам за 1945—1954 гг.; соотношение злотого и рубля в торговле; поставки в Советский Союз польского угля по льготным ценам. Все они, а также вопросы репараций, польской оборонной промышленности, строительства на польской территории стратегических объектов (военные аэродромы и железнодорожные линии) рассматривались комплексно⁹. Переговоры проходили как встреча равных партнеров, хотя и сопровождались спорами и взаимными упреками. Когда польские руководители стали упрекать советскую сторону в том, что Советский Союз больше помогает ГДР, чем Польше, Микоян резко заявил: «Мы не согласны с односторонней постановкой вопроса. Такая позиция питает корни антисоветских отношений. Из того, что вы говорили, следует, что мы вас почти угнетали. Претензии только к нам. А ведь 500 тысяч солдат Советской Армии погибло в Польше, 1,5 миллиона было раненых. Мы давали обмундирование и кормили польскую армию. Мы защищали ваши западные земли. Наши издержки на польских землях составили 34 миллиарда рублей, но нам даже в голову не приходило, чтобы обращаться с претензиями о возвращении издержек. Из того, что вы говорите, следует, что все экономические трудности в Польше были вызваны поставками репарационного угля, а ведь были серьезные трудности в вашей экономике». По результатам переговоров было принято совместное заявление, касавшееся как польско-советских политических, экономических и военно-экономических связей, репатриации поляков в Польшу, так и международных проблем вокруг Суэцкого канала, событий в Венгрии¹⁰. Таким образом, было достигнуто серьезное продвижение к равноправию в отношениях Польши и СССР.

17 декабря 1956 г. в Варшаве состоялось подписание документа особой важности — Договора между правительствами ПНР и СССР о правовом статусе советских войск на польской территории. От имени Советского Союза подписи поставили министр иностранных дел Д.Т. Шепилов и министр обороны Г.К. Жуков, от имени Польши — министр иностранных дел А. Рапацкий и министр национальной обороны ПНР М. Спыхальский. В договоре предельно четко констатировалось: «Временное нахождение частей советских войск в Польше ничем ни в чем не может затрагивать суверенитет Польского государства и не может вести к их вмешательству во внутренние дела Польской Народной Республики». На основе специальных соглашений устанавливался количественный состав советских войск, места их дислокации и условия передвижения по территории Польши, в том числе проведение учений и маневров по согласованию с польской стороной. Советские военные подразделения, а также члены семей военнослужащих обязывались не нарушать польского законодательства¹¹. Тем самым была подведена черта под периодом, когда пребывание Северной группы советских войск в ПНР фактически не опиралось на правовую базу.

Несмотря на стабилизацию общей обстановки в Польше, в некоторых воеводствах имели место волнения, вызванные недовольством населения материальным положением, производственными конфликтами на предприятиях и иными причинами социального характера. Так, 11 ноября 1956 г. произошли довольно серьезные уличные беспорядки в небольшом г. Плоцке. Причиной было задержание милицией нарушителя общественного порядка. При расследовании происшествия было установлено, что некоторые люди в собравшейся толпе выражали недовольство политическим режимом. Гораздо серьезнее были события 18 ноября в г. Быдгощи, где дело не ограничилось нападением на здания воеводских команд милиции, избиением милиционеров, выкриками антиправительственного и антисоветского содержания, но была разгромлена станция глушения западных радиопередач на Польшу. Эксцессы прекратились лишь после энергичного вмешательства подразделений польской госбезопасности. Виновные предстали перед судом. Подчеркнуто антисоветским характером отличались беспорядки вечером 10 декабря в портовом Щецине, у самой границы с ГДР. Они начались с бытового конфликта, который пыталась уладить милиция, но мгновенно собравшаяся толпа стала избивать стражей порядка, затем двинулась к комиссариату милиции и городской прокуратуре, пыталась атаковать местную тюрьму, выбила стекла в помещении консульства СССР. Лишь поздней ночью милиция восстановила порядок с помощью рабочих судоверфи и студентов¹².

Рецидивы более или менее массовых выступлений социально-экономического характера с элементами политического недовольства свидетельствовали, что общество еще далеко не успокоилось после всех перипетий и потрясений лета—осени 1956 г. Между тем время функционирования законодательного органа первого созыва истекало, приближались выборы в сейм. Для пришедших к власти новых партийных и государственных руководителей они должны были отразить уровень доверия граждан к новой властной команде и ее программе обновления страны. Поэтому партийно-правительственная коалиция в форме созданного на рубеже 1956—1957 гг. Фронта единства народа (ФЕН)^* не видела ничего плохого в том, чтобы обеспечить преобладание ПОРП, сформировав надежный состав органа верховной власти. Для этого была использована система отсеивания неприемлемых кандидатов. Положением о выборах предусматривалась такая процедура составления избирательных списков, когда первые три места обязательно предназначались для кандидатов Фронта. Остальные места в избирательных списках заполнялись кандидатами, выдвинутыми в порядке общественной инициативы. Тем самым открывались пути для конкурентных выборов депутатов парламента.

Положение об очередных парламентских выборах сейм утвердил 24 октября 1956 г., в тот день, когда состоялся многотысячный митинг варшавян. Выборы были назначены на 20 января 1957 г. Государственный совет ПНР создал 116 многопартийных (точнее трехпартийных, поскольку в стране политических партий было только три) избирательных округов¹³.

Возможность получить мандат депутата сейма чрезвычайно обострила соперничество общественных сил в Польше, что подтверждают материалы польских архивов. Критика правящей партии оказалась настолько резкой, всесторонней и во многих случаях попадающей точно в цель, что положение ПОРП пошатнулось. Вполне реальной становилась возможность утраты партией ведущих позиций в новом парламенте. И политическое руководство вынуждено было пойти на беспрецедентный шаг: 14 января в здании Совета министров премьер-министр Польши Ю. Циранкевич принял кардинала С. Вышиньского и попросил его поддержать власть (!) и призвать верующих участвовать в выборах, проголосовав за патриотические силы. В тот же день появилось сообщение епископата, в котором коротко, ясно и убедительно говорилось: «Воскресенье 20 января в Польше — это день всеобщих выборов в Сейм. Граждане-католики должны в этот день выполнить обязанность своей совести — принять участие в голосовании. Католическое духовенство проведет богослужения так, чтобы все верующие могли без препятствий выполнить свои религиозные обязанности и обязанности избирателей»¹⁴. Именно поддержка католической церкви и ее высшего иерарха, которым доверяли миллионы католиков, обеспечили благоприятный для власти исход избирательной кампании.

Те, кто был против построения социализма в Польше и не поддерживал программу, предложенную Гомулкой на VIII пленуме ПОРП, тоже готовился к выборам. По всей стране распространялись листовки и плакаты, призывавшие голосовать против правящей партии. Листовки антиправительственного содержания находили в Белостокском, Быдгощском, Вроцлавском, Катовицком, Кошалинском, Люблинском, Ольштынском, Жешовском и других воеводствах. В Зеленогурском воеводстве, например, в прокламации, подписанной «Национальная партия», говорилось: «Поляки, не допустим к власти прежних министров, это агенты еврейского и советского интернационала. ...Помните, что Советы уничтожают население в Венгрии, и у нас подавили все, а мы должны пассивно смотреть на убийства в Венгрии. Те, кто сидел в Варшаве во времена Сталина, сидят и сегодня, заслоняясь новым Кадаром — Гомулкой. ...Да здравствует смена правительства снизу доверху, без банды евреев и Советов». Антисемитизм и антисоветизм часто проявляли себя в ходе избирательной кампании в январе 1957 г.¹⁵ Судя по отчетам воеводских комитетов ПОРП, в Ольштынском, Люблинском, Жешовском, Вроцлавском, Опольском, Кошалинском воеводствах рядом с антисемитской пропагандой имела место антиукраинская пропаганда, а в Белостокском воеводстве — антибелорусская.

В ходе избирательной кампании Гомулка публично выступал четыре раза, всегда затрагивая политически наиболее важные проблемы. 19 января 1957 г., за день до выборов, он заявил перед микрофонами польского радио, что «только Польша социалистическая может фигурировать на карте Европы как государство независимое и суверенное». Он призывал всех поляков высказаться за политику, обеспечивающую безопасность и целостность государственных границ, прогресс в экономическом развитии страны и улучшение материального положения недостаточно обеспеченных слоев населения, убеждал сограждан не вычеркивать в бюллетенях кандидатов от правящей партии¹⁶.

По официальным данным, в выборах участвовало без малого 17 миллионов граждан, имевших право голоса, или 94,1%. Среди 16 833 тыс. действительных голосов 98,4% были отданы за кандидатов Фронта единства народа. Отражением политических перемен в стране было то, что по итогам выборов лидерами в списках Фронта стали в 15-ти избирательных округах беспартийные, в трех — члены ДП, в одном — выдвиженцы ОКП и лишь в двух округах — кандидаты от ПОРП. Правда, В. Гомулка, баллотировавшийся в Варшаве, собрал 99,4% голосов, а М. Спыхальский в Познани — 97,9%. Первые секретари воеводских комитетов ПОРП во всех избирательных округах не оправдали ожиданий своего политического руководства и с большим трудом проходили в сейме. Баллотировавшийся на четвертом месте в списке Фронта популярный варшавский рабочий лидер Л. Гожьдик вовсе не получил депутатский мандат. В 1957 г. он был освобожден от обязанностей секретаря партийной организации автозавода, покинул Варшаву и с тех пор больше не принимал участия в общественной деятельности¹⁷.

В сейм избрали 459 депутатов, из них 237 (51,7%) представляли ПОРП, 119 (26%) — Объединенную крестьянскую партию, 39 (8,5%) — Демократическую партию. 63 депутата (13,8%) были беспартийными. Данные об общественном статусе членов законодательного органа показывают, что 210 депутатов имели высшее или незаконченное высшее образование, 155 — среднее и незаконченное среднее, а 93 депутата — только начальное образование. То есть больше половины депутатов опирались в основном не на профессиональное образование, а преимущественно на жизненный, производственный и партийный опыт. Профессиональный состав избранного в 1957 г. сейма был чрезвычайно пестрым. По данным польского социолога и политолога Е. Вятра, депутатские места заняли 25 рабочих, 48 крестьян, 6 ремесленников, 86 работников умственного труда (т. е. управленцы, администраторы промышленных предприятий, учителя), 47 представителей технической интеллигенции, 12 врачей, 182 общественных деятеля (в эту группу входили партийные функционеры, председатели рад народовых, члены правительства за исключением министра национальной обороны), 6 военных, 12 журналистов и 34 интеллектуала (писатели, научные работники и артисты)¹⁸. Таким образом, представители партийно-государственной номенклатуры, служащих и интеллигенции имели в сейме большинство. Рабоче-крестьянское представительство составляло меньшинство.

По окончании избирательной кампании политические партии создали собственные депутатские клубы: в клубе ПОРП (куда входил и В. Гомулка) председательствовал член Политбюро ЦК З. Клишко, клуб ОКП возглавил Б. Подедворный, а клуб Демократической партии Я.К. Венде. В феврале был создан также клуб под названием Кружок католических депутатов «Знак». Первоначально в него входили пять депутатов (публицист С. Стомма, писатель Е. Завейский, литератор и композитор С. Киселевский, политолог З. Макарчик, инженер А. Гладыш), тесно связанных с редакцией краковского еженедельника «Тыгодник повшехны». В скором времени депутатский клуб «Знак» увеличился до восьми человек. Это были известные в стране интеллектуалы и нонконформисты. Некоторые из них в годы войны воевали в рядах Армии Крайовой. В своих избирательных округах они собрали больше голосов, чем кандидаты от ПОРП. «Знак» был зачатком будущей легальной оппозиции в ПНР. На заседании сейма 27 февраля 1957 г. Стомма в выступлении от имени единомышленников (и вслед за Гомулкой) позитивно высказался о польско-советских отношениях: «государственные интересы Польши требуют тесных связей с Советским Союзом. Мы считаем, что союз с Советским Союзом должен быть фундаментом польской международной политики». В пользу польско-советского союза говорил такой весомый аргумент, как необходимость сохранения мира и границ, установленных в Европе после Второй мировой войны¹⁹.

На первом заседании сейма, состоявшемся 20 февраля 1957 г., маршалом (спикером) был избран известный деятель крестьянского движения Ч. Выцех; председателем Совета министров ПНР вновь стал Ю. Циранкевич, его заместителями — П. Ярошевич, З. Новак (оба — ПОРП) и С. Игнар (ОКП). В таком раскладе реализовалась идея межпартийного сотрудничества ПОРП-ОКП. Тем не менее, в целом коалицию в Совете министров нельзя считать сбалансированной. Из 29 членов правительства 21 представляли ПОРП, 4 — ОКП, 2 — ДП, 2 — беспартийные. Доминирование ПОРП как в сейме, так и в правительстве было очевидным. Кроме того, Гомулка был включен в состав Государственного совета. Все это позволяло без особого труда проводить во всех звеньях государственной системы необходимые решения в интересах партийно-государственной власти.

Благоприятный для ПОРП исход избирательной кампании создал необходимые условия для реализации нового политического курса, одобренного на VIII пленуме партии в октябре 1956 г. и в основном поддержанного значительной частью общества. С избранием нового состава сейма завершился этап социального и политического кризиса в Польше. Власть обрела признание общества, по крайней мере, его весомой части. Начался период, названный современниками, а затем и историками-исследователями «малой стабилизацией»²⁰.

Весной 1957 г. Гомулка обратил внимание на внутрипартийные вопросы, посчитав, что пришла пора заняться консолидацией ПОРП, страдавшей от внутренних противоречий, прежде всего скрытого соперничества «пулавян» и «натолинцев», а также слабой активности многих партийных организаций. Для решения столь непростой задачи 15—18 мая был созван IX пленум ЦК ПОРП. В установочном докладе, озаглавленном «Узловые проблемы политики партии», первый секретарь ЦК сосредоточился на вопросах, волновавших всех партийных активистов, и не только их. Он подробно остановился на концепции «польского пути к социализму», задачах рабочих советов и крестьянского самоуправления, на сотрудничестве ПОРП и ОКП, взаимоотношениях государства и церкви. Но самое большое внимание он уделил проблеме ревизионизма и догматизма в партии.

Вначале В. Гомулка с ожесточением обрушился на так называемых ревизионистов: неординарно мыслившего философа Л. Колаковского, литературоведа Р. Зиманда и одного из лидеров молодежного движения поэта В. Ворошильского. В своих научных и публицистических работах и выступлениях они пытались критически осмыслить идеологию и практику коммунистических и рабочих партий, прежде всего КПСС и ПОРП. Согласиться с таким подходом Гомулка не мог. Строптивым ревизионистам он противопоставлял собственное понимание марксизма, включая такие фундаментальные понятия, как диктатура пролетариата, демократический централизм, пролетарский интернационализм, руководящая роль коммунистической партии и рабочего класса, и на их применении к польским условиям строительства общества социальной справедливости. Гомулка утверждал, что именно сталинизм и лично Сталин отрицательно повлияли на развитие марксизма, как в масштабах международного коммунистического движения в целом, так и в польском коммунистическом движении в частности. «Это нашло свое отражение в механическом наследовании опыта социалистического строительства в специфических условиях первого государства диктатуры пролетариата», в оторванности от конкретных исторических условий, подчеркивал Гомулка. Краеугольным камнем своих представлений о ближайшей перспективе Польши он считал достижение полной суверенности страны.

Гомулка поднял и вопрос о догматизме в партии. Он считал догматиками тех членов партии, кто выступал против политического курса, провозглашенного в октябрьские дни 1956 г. Наиболее последовательно выступал против Гомулки член ЦК ПОРП, директор польского Инвестиционного банка К. Мияль^**. Его поддержали несколько человек. Они не соглашались с концепцией «польского пути к социализму», необходимостью перемен в политической, социально-экономической и культурной жизни, считали ошибочным отказ от коллективизации и ориентацию на индивидуальное крестьянское хозяйство. Свое заключительное слово на пленуме, в средствах массовой информации не опубликованное, Гомулка посвятил резкой критике Мияля и его концепций²¹. В дискуссии по докладу выступило более 40 человек, что свидетельствовало о серьезных идейных разногласиях в партии. Неудивительно, что IX пленум ЦК вошел в историю ПОРП как форум, на котором была провозглашена анафема «польскому ревизионизму».

Между тем на этом пленуме было утверждено чрезвычайно важное по политическому звучанию постановление Центральной комиссии партийного контроля «О партийной ответственности за извращения в органах бывшего Министерства общественной безопасности». Ответственность за злоупотребления в этом министерстве (физические методы воздействия на арестованных, их самооговоры и т. п.) разделили заместитель министра Ромковский, директор Х департамента министерства Фейгин, вицедиректор департамента Святло и директор следственного департамента Ружаньский. В то время, когда было принято постановление, Святло пребывал в США под защитой американского разведывательного ведомства, а остальные находились под следствием. ЦК ПОРП постановил вывести из состава ЦК и исключить из партии Бермана и министра общественной безопасности Радкевича²².

Но старания Гомулки идеологически сокрушить несогласных с линией «Октября 1956 г.» оказались недостаточными: в партии по-прежнему шли споры по самым разным общественно-политическим проблемам. Поэтому на Х пленуме ЦК ПОРП, состоявшемся 24—26 октября 1957 г., была предпринята очередная попытка консолидировать партию. С докладом «Положение в партии и стране» выступил глава ПОРП. Основной задачей на тот момент он считал скорейшее проведение чистки партийных рядов. Предполагалось устранить тех, кто поступал вопреки решениям руководства либо занимался фракционной деятельностью. Наиболее чувствительный удар был направлен против оппозиционно настроенных журналистов и писателей. В результате из ПОРП было исключено и вычеркнуто из списков 206 тыс. членов и кандидатов в члены партии, что составило 15,5% ее общей численности. Лишились партийных билетов и сотрудники редакции еженедельника «По просту» Вирпша, Зиманд, Коссак и некоторые другие²³.

По состоянию на 1 октября 1958 г. ПОРП насчитывала в своих рядах 1 023 577 членов и кандидатов. При этом на долю рабочих приходилось 37,3%, сельскохозяйственных рабочих — 4,5%, крестьян — 12,2%, работников умственного труда — 42,1%, прочих — 3,9%. Начальное образование имели 31,5% членов и кандидатов партии, семилетнее — 44,9% и лишь 4,6% — высшее²⁴. Эти данные отражали начавшийся в конце 40-х годов процесс трансформации рабоче-крестьянской политической партии в организацию партийных чиновников, государственных служащих и интеллигенции.

Для Объединенной крестьянской партии выборы в сейм означали несомненный успех и подтвердили ее роль в обществе как второй политической партии и по членской базе, и по реальному влиянию. Сравнительно безболезненно пережив внутрипартийный кризис в октябре 1956 г., она активизировалась в 1957 г. и направила усилия на укрепление рядов и влияния в органах власти воеводств, повятов и гмин. В течение 1957 г. партия выросла почти на 47 тыс. человек. Общее число членов ОКП достигло 261 314 человек, в том числе крестьян 202 256 человек²⁵. Однако в посткризисный период обострились внутрипартийные споры и разногласия по поводу аграрной политики государства и программы партии. 9 января 1957 г. Центральный комитет ПОРП и Главный комитет ОКП опубликовали совместное программное заявление, озаглавленное «Директивы по вопросу новой аграрной политики». Речь шла о необходимости урегулировать важнейшие проблемы в сфере аграрных отношений, подтвердить право собственности крестьян на землю, ввести новые механизмы в отношения государства и села, обеспечить поставки для сельского хозяйства орудий производства и минеральных удобрений, изменить налогообложение в пользу деревни, поддержать родившуюся новую форму объединения крестьян — сельскохозяйственные кружки, а также государственные хозяйства (аналог совхозов в СССР)²⁶. Как многим тогда казалось, документ был составлен на основе полного партийного паритета, однако «проза» жизни выглядела иначе: принципиальные решения фактически навязывались крестьянской партии руководителями ПОРП. После «польского Октября» в ОКП возродились и активизировались группировки, которые не разделяли официальной программы партии, принятой в 1949 г., и реализовать принятые Директивы было чрезвычайно трудно. Это рельефно проявилось в ходе работы VI пленума Главного комитета (9—11 апреля 1957 г.). Видные людовцы Ю. Озга-Михальский и К. Банах, воевавшие против гитлеровцев в Батальонах Хлопских, придерживались левых убеждений и были соавторами совместного документа ОКП и ПОРП. Как говорилось в одной из информаций советского посольства в Варшаве за 1958 г., они выступали за «расширение и укрепление дружбы с Советским Союзом». В то же время не только в низовых ячейках партии, но и в Главном комитете были люди, разделявшие позиции ПСЛ и требовавшие, чтобы руководящей и направляющей силой в стране стала крестьянская партия, открыто заявляли, что «ПОРП потеряла всякий авторитет в народе», не поддерживали политику укрепления сотрудничества с ПОРП и требовали «порвать дружеские отношения с Советским Союзом». В политическом руководстве ОКП были также центристы и прагматики, балансировавшие между группировками. Именно таким был С. Игнар, с октября 1956 г. возглавивший партию²⁷.

Фактически руководящие круги ОКП постоянно находились в состоянии латентного кризиса, что подтвердил VII пленум ГК партии, состоявшийся 24—25 сентября 1957 г. Согласно объявленной повестке дня, предполагалось начать работу с доклада, подготовленного Главным комитетом, о состоянии сельского хозяйства в стране и приоритетных задачах ОКП. Но неожиданно для всех, вопреки утвержденному порядку заседания, первым на трибуну вышел Игнар. В его импровизированной речи говорилось об изменениях, происшедших в общественно-политической и экономической жизни страны в 1956 г., но упор был сделан на текущей политической ситуации в ОКП. Игнар откровенно говорил о выступающих с собственными программами группировках, которые стремятся взять власть в партии и создать на основе демократической версии идеологии аграризма новую крестьянскую политическую организацию, оппозиционную ПОРП. Развернулась общая дискуссия, в которой выступило 38 человек, в том числе явные сторонники бывшего лидера ПСЛ С. Миколайчика. Тем не менее, пленум принял постановление об усилении борьбы с правыми элементами в крестьянском движении и о сотрудничестве с ПОРП. В средствах массовой информации конкретика этих споров не освещалась, чтобы «не выносить сор из избы», однако дискуссии не прекращались. 22—24 марта 1958 г. состоялся VIII пленум ОКП, который вернулся к обсуждению вопроса о «правых» в своих рядах. В итоге чистки с сентября 1957 г. по декабрь 1958 г. из ОКП были исключены «за несогласие с программой партии» более тысячи человек, главным образом из низовых руководящих звеньев и рядовых людовцев. Это не сняло проблемы идеологического противостояния, и на IX пленуме 15—16 декабря 1958 г. С. Игнар признал организационную слабость, обусловленную разногласиями, которые не удавалось преодолеть. Главными недостатками в работе партии он назвал также отсутствие внутрипартийной дисциплины, невысокий политический и моральный уровень многих членов партии. В ходе дискуссии на пленуме представители местных организаций дружно критиковали Главный комитет за отрыв от низовых структур, за споры и групповщину. Немало критических замечаний раздавалось в адрес лично Игнара и его ближайших сторонников, вплоть до требований уйти с занимаемых руководящих постов. Тем не менее центристская группировка Игнара устояла и даже укрепила свои позиции в крестьянском движении²⁸.

Процессы политической дифференциации наблюдались и в Демократической партии, малочисленной политической организации, насчитывавшей в 1957 г. около 40 тыс. человек. В основном это были представители научной и художественной интеллигенции, а также ремесленники. Во главе партии стояли председатель Центрального комитета С. Кульчиньский и генеральный секретарь Л. Хайн. Это были близкие коммунистам политики, которые прилагали усилия, чтобы сохранить единство партийных рядов и участвовать в деятельности правительственной коалиции. Для Демократической партии 1957 год прошел под флагом разработки партийной программы, которая имела целью отразить все новое, что произошло в общественной жизни страны. Вопрос о внутрипартийном единстве специально рассматривался на пленуме ЦК ДП 16 и 17 марта 1957 г. Указывалось на единство интересов польского рабочего класса и интеллигенции и одновременно на необходимость укреплять самостоятельность партии, действующей в союзе с ПОРП — ведущей политической силой в стране, а также с Объединенной крестьянской партией. При обсуждении международных вопросов особо подчеркивалось значение многостороннего сотрудничества Польши и Советского Союза, идеологическое значение польско-советской декларации, принятой в Москве в ноябре 1956 г. В итоге, после напряженной дискуссии, было принято постановление, где констатировалось определенное укрепление и активизация партии. Вместе с тем подчеркивалось и оживление внутрипартийной оппозиции. В связи с этим советское посольство информировало Москву, что «ожившие правые элементы в [Демократической] партии. атаковали ПОРП и народный строй с антисоциалистических позиций, пытаясь свернуть Демократическую партию на положение оппозиционной антисоциалистической партии»²⁹.

Мартовский пленум придал определенный импульс обсуждению идеологии и, как следствие, новой партийной программы. В этом процессе активно проявил себя П. Стефаньский, молодой (тогда ему было 26 лет) социолог и публицист, кандидат в члены ЦК партии. В статье «Основное условие», опубликованной весной 1957 г. в центральном органе партии «Тыгодник демократычны», Стефаньский высказывал мысль о том, как важны с воспитательной точки зрения для членов ДП дискуссии по идеологическим и программным вопросам. По его мнению, среди членов партии вызывает дискуссии проблема партийной самостоятельности, независимости по отношению к ПОРП и ОКП. Во многих партийных ячейках, писал Стефаньский, высказывалась озабоченность: «Сумеем ли мы обеспечить средние городские слои спокойным, творческим трудом, если не ответим на вопрос, как в наших условиях нужно отнестись к теории социалистической революции? Социализм после завоевания власти трудящимися должен быть построен революционными методами или должен создаваться на пути эволюции?» На этот вопрос автор давал однозначный ответ — на пути эволюции. Без разработки новой партийной программы, считал он, будет трудно освободиться от политического влияния ПОРП. Условием же создания новой политической программы партии должно быть «развитие самостоятельной теоретической мысли». Но в деятельности Демократической партии обозначился разлад между активизировавшейся работой центральных органов в столице и пассивностью периферийных организаций. Поэтому на очередном пленуме 30—31 мая 1957 г. было принято специальное постановление, направленное на устранение такого явления, как инертность партийных организаций, и требующее их безусловной активизации. В документах пленума было подтверждено стремление Демократической партии к политическому сотрудничеству с правящей партией и людовцами как на уровне сейма, так и других государственных и общественных структур³⁰.

15—18 января 1958 г. в обстановке стабилизации общественной жизни в стране состоялся VI конгресс (съезд) Демократической партии. Он принял новую партийную программу, которая обобщила опыт, накопленный в формировании политической линии и идеологии этой небольшой партии, генетически восходившей к так называемым демократическим клубам довоенного времени. Гомулка и его окружение могли быть вполне удовлетворены основными положениями программы ДП, провозглашавшей политический союз с ПОРП. Демократическая партия признала ее ведущую роль в строительстве социализма в Польше, удовлетворилась правом действовать в границах правительственной коалиции.

Сразу после выборов партийно-государственное руководство страны приняло ряд решений, соответствовавших запросам общества. В первую очередь был продолжен пересмотр судебных решений над теми, кто в годы сталинизма подвергался необоснованным репрессиям. Если в 1956 г. это касалось преимущественно членов ППР и ПОРП, крестьянской и демократической партиях, то теперь реабилитации подлежали офицеры и солдаты Армии Крайовой, участники подпольного сопротивления. В марте 1957 г. был реабилитирован за отсутствием состава преступления Келецкий епископ Ч. Качмарек, обвиненный в шпионаже в пользу США и Ватикана. Это было громкое судебное дело, получившее широкую огласку не только в стране, но и за пределами Польши. Иерарх католической церкви, приговоренный в 1953 г. к 12 годам заключения, 2 апреля 1957 г. вернулся в г. Кельце и приступил к исполнению своих пастырских обязанностей³¹.

Внимание польской общественности было приковано к такому важному в национальном и политическом смысле мероприятию, как репатриация поляков из Советского Союза, решение о котором было принято на переговорах осенью 1956 г. в Москве. 25 марта 1957 г. состоялось подписание советско-польского соглашения о порядке и сроках его реализации. Закончить выезд поляков из СССР планировалось к 31 декабря 1958 г. Правда, позднее этот срок перенесли на 31 марта 1959 г. Подготовка и подписание соглашения проходило трудно, сопровождалось спорами и неуступчивостью сторон, но в целом сыграло позитивную роль в дальнейших взаимоотношениях СССР и Польши. По разным данным, в 1956 г. на родину вернулось от 30 до 40 тыс. человек, в 1957 г. в три раза больше — около 94 тыс. человек, в 1958 г. — 86 тыс., а в 1959 г. — 32 тыс. человек. Среди репатриантов были граждане Польши, поляки и евреи, представлявшие разные социальные слои, профессии и политические предпочтения. Они относились к СССР по-разному. Значительный контингент составляли поляки — жители довоенных кресов, избежавшие репатриации 1944—1946 гг., а также те, кто в годы войны сражался в рядах Армии Крайовой, принимал участие в Варшавском восстании, был интернирован в 1944—1945 гг. на территорию СССР органами НКВД, находился в заключении или на спецпоселении. Понятно, что многие из этих людей возвращалась на родину с настороженностью и предубеждениями. Среди репатриантов было немало польских евреев, в том числе беженцев 1939 г., нашедших в СССР спасение от гитлеровцев. Но выехали из них не все, так как стороны договорились не выпускать из СССР антисоветски настроенные элементы, которые намеревались использовать Польшу как транзитную территорию для переезда на Запад. И все же по меньшей мере 14 тыс. евреев, воспользовавшись репатриацией, эмигрировали из ПНР в Израиль и западноевропейские страны. Всего же в период 1955—1959 гг. в порядке репатриации в Польшу выехало около 250 тыс. человек. Часть поляков осталась, в основном в Казахстане, поскольку польская сторона не смогла их принять из-за отсутствия работы и жилья³².

Таким образом, польскому руководству удалось предпринять меры, способствовавшие стабилизации политической обстановки и заметному успокоению общества. Значительно сложнее обстояло дело с улучшением материального положения большинства населения.

Примечания

*. Во Фронт вошли представители ПОРП, ОКП и СД, а также профсоюзов и общественных организаций.

**. В скором времени Мияль стал основателем конспиративной организации, названной им Коммунистическая партия Польши; в феврале 1966 г. бежал из страны и долго проживал в Албании, поддерживал контакты с Мао Дзэдуном; издавал брошюры и листовки, обличавшие польских руководителей; осенью 1984 г. нелегально вернулся на родину, был арестован, но вскоре освобожден, ибо не представлял реальной угрозы для ПОРП (Kołomejczyk N. Polska Zjednoczona Partia Robotnicza. 1948—1986. Warszawa, 1988. S. 135—136).

1. См. подробнее: Rowiński J. ChRL a wydarzenia październikowe 1956 г. w Polsce. Czy Chińczycy uchronili nasz kraj przed radziecką interwencją? // Polska — Chiny. Wczoraj, dziś, jutro. Toruń, 2009. S. 239—289.

2. См.: Президиум ЦК КПСС. 1954—1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. Т. 1. М., 2003. С. 173—177.

3. Советский Союз и венгерский кризис... С. 360; Президиум ЦК КПСС... Т. 1. С. 178.

4. Rykowski Z., Władyka W. Polska próba... S. 269; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 49. Д. 4. Л. 169.

5. См. подробнее: Стыкалин А.С. Прерванная революция. Венгерский кризис 1956 года и политика Москвы. М., 2003. С. 120—128.

6. Источник. 2003. № 6. С. 68; Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 3. М., 1999. С. 255—256.

7. Słownik biograficzny działaczy ruchu ludowego. Makieta. Warszawa, 1989. S. 172—173.

8. См. подробнее: Dyskusja o polskim modelu gospodarczym. Warszawa, 1957.

9. См. подробнее: Орехов А.М. Из истории экономических отношений СССР и ПНР («Угольная проблема» 1946—1957 гг.) // Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре. М., 2009. С. 336—348; Белые пятна — черные пятна. Сложные вопросы в российско-польских отношениях. М., 2010. С. 356—360 (текст В.С. Парсадановой); Там же. С. 463—464 (текст Н.И. Бухарина).

10. Bez serwilizmu. Nieznana notatka z rozmów delegacji polskiej z kierownictwem ZSRR w listopadzie 1956 г. // Dziś (Warszawa). 1993. № 7. S. 83; Правда. 1956. 19 ноября; ДМИСПО. Т. XI: январь 1956 г. — декабрь 1960 г. М., 1983. С. 76—80.

11. ДМИСПО. Т. XI. С. 84; Белые пятна — черные пятна... С. 461—462 (текст Н.И. Бухарина).

12. Machcewicz P. Polski rok 1956. S. 161; см. подробнее: Pastuszewski S. Bydgoski Listopad 1956. Bydgoszcz, 1996; Zielony sztandar. 1956. 19 grudnia.

13. Historia Sejmu polskiego. T. III: Polska Ludowa. Warszawa, 1989. S. 160.

14. Kampania wyborcza i wybory do Sejmu 20 stycznia 1957. Warszawa, 2000; Raina P. Kościół w PRL... S. 581—582; цит. по: Dudek A., Gryz R. Komuniści i Koścół w Polsce... S. 115.

15. Kampania wyborcza... S. 234.

16. Trybuna Ludu. 1956. 20 stycz.

17. См. подробнее: «Wasz Goździk naszym Goździkiem». Droga życiowa i aktywność polityczna Lechosława Goźdika. Szczecin, 2002.

18. Wiatr J. Wybory sejmowe 1957 roku w świetle wstępnej analizy // Studia socjologiczno-polityczne. 1958. N 4. S. 163—195, 189.

19. Friszke A. Koło «Znak» w Sejmie PRL 1957—1976. Warszawa, 2002. S. 165.

20. Friszke A. Polska. Losy... S. 230.

21. Uchwały Komitetu Centralnego Polskiej Zjednoczonej Partii Robotniczej od II do III Zjazdu. Warszawa, 1959. S. 230—234.

22. Nowe drogi. 1957. N 6. S. 157—159; Uchwały Komitetu Centralnego... S. 244—247.

23. АВП РФ. Ф. 122. Оп. 39/1957. П. 140. Д. 720/8. Л. 47—49.

24. Там же. Оп. 43/1959. П. 359. Д. 15. Л. 4—5.

25. Zielony sztandar. 1958. 30 marca.

26. Trybuna Ludu. 1957. 9 stycznia.

27. Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 5. Оп. 49. Д. 9. Л. 101—102.

28. Zielony Sztandar. 1957. 6 paźd.; АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 43/1959. П. 359. Д. 15. Л. 18—19.

29. См. подробнее: CzubińskiA. Stronnictwo Demokratyczne (1937—1989). Zarys dziejów. Poznań, 1998. S. 230; Żebrowski W. Z dziejów Stronnictwa Demokrstycznego w Polsce. Bydgoszcz, 1999; АВП РФ. Ф. 122. Оп. 40. П. 145. Д. 72. Л. 36; Tygodnik Demokratyczny. 1957. 20—26 marca.

30. Stefański P. Podstawowy warunek // Tygodnik Demokratyczny. 1957. 10—16 kwietnia. № 17 (202). S. 3, 7; Stronnictwo Demokratyczne w Polsce Ludowej. Cz. II. T. 1: Wybór dokumentów z lat 1950—1958. Warszawa, 1970. S. 362—366.

31. Dudek A., Gryz R. Komuniści i Kościół... S. 102, 105, 114.

32. Ruchniewicz M. Repatriacja ludnośri polskiej z ZSSR w latach 1955—1959. Warszawa, 2000. S. 171; Белые пятна — черные пятна... С. 463.