I.4. Конфликт между Ю. Пилсудским и парламентом по вопросам внешней и военной политики. Конституция 1921 г.

Неподконтрольность действий Пилсудского на восточном направлении сейму не вызывала серьезных протестов политических партий до тех пор, пока польской армии сопутствовал успех. Критика главнокомандующего в это время была более чем умеренной, а после удачного начала кампании на Украине в 1920 г. его чествовали как национального героя. Возвратившегося 18 мая 1920 г. в столицу с фронта Пилсудского приветствовала вся Варшава. После торжественного богослужения в костеле св. Александра на площади Трех крестов молодежь выпрягла лошадей из экипажа и сама отвезла триумфатора в Бельведер. Вечером того же дня в парламенте ему был устроен горячий прием, депутаты сейма единогласно приняли благодарственный адрес «победителю большевиков». Одним словом, весь политический бомонд Польши слился в едином порыве с начальником государства и главнокомандующим. Но когда спустя некоторое время польская армия стала поспешно отступать, сначала на Украине (июнь), а затем и в Белоруссии (июль), на вчерашнего кумира обрушился поток жесточайшей критики. Пилсудского даже называли большевистским агентом, поддерживавшим связь с Лениным по секретной телефонной линии.

Для Пилсудского неудача на восточном фронте имела серьезнейшие последствия. Сейм, трезво оценив масштабы грозящей Польше катастрофы, наконец-то решился вернуть начальника государства в конституционные рамки, лишив монополии на проведение восточной и военной политики. 1 июля 1920 г. парламентом был создан Совет обороны государства (СОГ), коллегиальный орган, предназначенный для решения всех вопросов войны и мира. В СОГ вошли Пилсудский (председатель), премьер (вначале В. Грабский, затем В. Витос) и важнейшие члены кабинета министров, представители парламентских клубов, начальник Генерального штаба. Члены СОГ занимались не только кабинетной работой, но и выезжали на фронт, поднимая боевой дух солдат. На заседании совета 19 июля Р. Дмовский даже поставил вопрос о замене Пилсудского на посту главнокомандующего. Предложение не прошло, но маршал подал В. Витосу заявление об отставке с открытой датой¹, вручив тем самым судьбу своей военной карьеры в руки главы сформированного сеймом первого кабинета большой коалиции, известного как правительство национального спасения.

По решению СОГ В. Грабский в начале июля обратился к Верховному Совету Антанты, заседавшему в бельгийском Спа, с просьбой помочь Польше, в том числе и с заключением мира с советскими республиками. Сторонники Пилсудского практически были лишены реального влияния на ход мирных переговоров в Минске, а затем в Риге в августе 1920 — марте 1921 г. Их использовали главным образом только как экспертов, основные политические, хозяйственные, гуманитарные и территориальные вопросы решал руководитель польской делегации пястовец, вице-министр иностранных дел Я. Домбский и представители сейма. Единственной самостоятельной внешнеполитической акцией Пилсудского на заключительном этапе польско-советской войны было инспирирование «бунта» Литовско-белорусского корпуса под командованием генерала Л. Желиговского 8 октября 1920 г. с целью захвата Вильно, переданного советской стороной литовцам в соответствии с июльским 1920 г. мирным договором. А вот предпринятая им после подписания прелиминарного мирного договора попытка создать совместно с Петлюрой польско-украинские части для вторжения на советскую Украину была разоблачена. Ее резко раскритиковали эндеки, в том числе в сейме. В результате Пилсудский вынужден был приказать В. Славеку, своему самому, пожалуй, доверенному сотруднику, отвечавшему за этот проект, отозвать польских волонтеров².

Опасения правых и центристов перед чрезмерными властными амбициями и непредсказуемостью шагов Пилсудского повлияли на содержание Конституции страны, принятой сеймом 17 марта 1921 г. Она должна была вступить в действие после парламентских выборов, теперь уже на всех территориях, которые удалось включить в состав Польши. В ее основу была положена французская конституция 1875 г. Польский Основной закон, один из наиболее демократичных на тот момент в мире, практически не содержал положений, хотя бы в малейшей степени ограничивавших демократические принципы, создавал достаточные условия для формирования в стране гражданского общества. Фиксация в нем обязательств в области охраны прав национальных меньшинств, навязанных Польше в Париже в июне 1919 г., была равнозначна признанию ее многонационального характера. Иногда как на изъян Основного закона указывают подчеркивание в нем особого места религии большинства граждан Польши — католицизма. Но при отсутствии каких-либо ограничений для других вероисповеданий это положение не имело серьезных негативных последствий для их адептов. Все зарегистрированные церкви получали государственные дотации.

В экономической сфере констатировалась свобода предпринимательства и неприкосновенность частной собственности. За государством признавалось право отступать от этой нормы лишь в случаях, обусловленных высшими общественными интересами, но за соответствующую компенсацию. Это было весьма важной оговоркой, принимая во внимание остроту аграрного вопроса и ограниченные возможности его решения за счет государственного земельного фонда. Открывался путь к поиску приемлемого для крестьян и крупных земельных собственников решения о способах перераспределения сельскохозяйственных угодий, обойдя принцип безвозмездной конфискации земли, противоречащий нормам правового государства.

Конституция, ставшая важной вехой в процессе становления польской государственности, устанавливала полномочия отдельных институтов власти. В соответствии с принципами демократии власть делилась на три независимые ветви: законодательную, исполнительную и судебную. В Польше вводился двухпалатный парламент в составе сейма (нижняя палата, 444 депутата) и сената (верхняя палата, 111 депутатов). Срок его полномочий составлял 5 лет. Парламент не отражал многонационального характера государства, обе его палаты формировались в ходе всеобщих выборов, различался только возрастной ценз избирателей и избираемых (21 и 25 лет в сейм, 25 и 40 лет в сенат). Каждая из палат имела собственные руководящие органы во главе с соответствующим маршалом (председателем) и работала независимо от другой. Главной палатой был сейм, именно он окончательно принимал законы, утверждал и отзывал правительство и отдельных министров, ратифицировал международные договоры, имел право досрочно прекращать полномочия парламента.

Сенат мог лишь предлагать поправки в проекты законов, принятые нижней палатой (которая имела право их отклонить), не обладал правом вето и не участвовал в формировании кабинетов министров. Как равноценный сейму институт власти сенат выступал лишь на совместном заседании обеих палат парламента во время выборов президента страны. Ему также было гарантировано право совместно с президентом принимать решение о роспуске верховного законодательного органа.

Высшими органами исполнительной власти были президент и Совет министров. Глава государства по статусу стоял ниже парламента, поскольку избирался в ходе не прямых, а двухступенчатых выборов (вначале избирались члены парламента, являвшиеся одновременно выборщиками президента, а затем уже они решали, кто будет главой государства). Эту важную функцию депутаты сохраняли на весь срок полномочий парламента. К полномочиям президента относились: формально предлагать сейму кандидатуру премьер-министра, определяемую в ходе межфракционных консультаций; подписывать принятые сеймом законопроекты перед их публикацией в вестнике законов «Монитор польски», после чего они приобретали силу закона; распускать парламент при согласии на это необходимого квалифицированного большинства в сенате; представлять государство на международной арене; миловать осужденных; принимать верительные грамоты. В мирное время президент был Верховным главнокомандующим Вооруженными силами Польши.

Ограниченность полномочий президента стала следствием небезосновательного опасения правых и центристов, что на этот пост будущий парламент, состав которого в марте 1921 г. трудно было предсказать, изберет Ю. Пилсудского. Их взаимная неприязнь, усугубленная киевской авантюрой Пилсудского, чуть ли не стоившей Польше независимости, вполне может рассматриваться как важная причина слабости польской демократии образца 1921 г.

Несомненно, с оглядкой на Пилсудского законодатели сознательно усложнили процедуру изменения Основного закона. Согласно статье 125, это мог сделать парламент первого созыва большинством в 2/3 в присутствии не менее половины членов сейма и сената, или же сейм второго созыва, большинством в 3/5, при том же количестве участников голосования.

Завершая характеристику польской Конституции 1921 г., следует подчеркнуть, что она наделяла сейм не только законодательной и контрольной функциями, полностью подчиняла ему исполнительную власть, но, что очень важно, практически исключила возможность досрочного роспуска парламента. То, что президент имел весьма ограниченные прерогативы, соответствовало духу французского эталона польского Основного закона. Но во Франции конституция была результатом длительного процесса демократизации общества, в большей степени соответствовала реальной расстановке социальных и политических сил, позволяла поддерживать между ними необходимое равновесие. Польская же конституция была документом «на вырост». Предложенная в 1921 г. Польше модель демократии не имела под собой прочного фундамента, обществу еще только предстояло научиться жить в условиях непрерывного поиска консенсуса между устремлениями отдельных социальных и национальных групп населения. Без этого власть становилась инструментом реализации интересов не общества в целом, а отдельных партий, лидеры которых буквально культивировали групповые ценности и собственное честолюбие, а не заботу о всеобщем благе.

Парадокс заключался еще и в том, что партии, пойдя на компромисс при создании политической системы, не отказались от своего общественного идеала не только в теории, но и в повседневной деятельности. Национальные демократы по-прежнему стремились создать государство только для этнических поляков, хотя конституция закрепляла его многонациональный характер; социалисты все свои усилия направляли на перевод Польши на рельсы социализма; в рядах крестьянского движения, особенно в его молодежном крыле, начиналась разработка идеи государства для крестьян (аграризм). Украинцы, немцы и белорусы в принятии конституции не участвовали и не считали Польшу своим государством, хотели покинуть его вместе с территорией своего проживания и объединиться с соплеменниками в сопредельных странах. Сионистские партии также не считали Польшу своей родиной, призывали евреев к эмиграции в Палестину. Поэтому нет ничего удивительного в том, что после введения конституции в действие выяснилось, что закрепленная в ней политическая система оказалась в буквальном смысле «сиротой при живых родителях».

Понимал ли это Пилсудский? Скорее всего, да, но его возможности изменить ситуацию были пока незначительными. Принятые с оглядкой на него постановления конституции о прерогативах главы государства лишали в его глазах пост президента всякой привлекательности. Если учесть честолюбие и убежденность маршала в том, что именно его усилиями была восстановлена польская государственность, то следует признать, что у Пилсудского не было лучшего выхода, как на время уйти с политической сцены в тень и дождаться того момента, когда общество осознает всю опасность поведения политических партий. Поэтому его отказ от выдвижения собственной кандидатуры на пост президента в ноябре 1922 г. был вполне предсказуемым и объяснимым.

Особую тревогу вызывало у Пилсудского будущее армии. Несомненно, что и после окончания военных действий на востоке и в Верхней Силезии маршал не считал будущее Польши надежно обеспеченным. Самую прочную гарантию безопасности страны он видел в армии. Пилсудский не мог и не хотел согласиться с тем, что авторы конституции, вводя в нее принцип ответственности всех без исключения членов правительства, в том числе и военного министра, перед парламентом, автоматически делали эту должность политической, зависимой от партий, с их борьбой, компромиссами, конъюнктурностью и т. д. Маршал был убежден, что, являясь политической фигурой, военный министр с неизбежностью будет вносить политику в армию, в то время как она должна оставаться аполитичной. И хотел этому помешать. Именно выведение армии за рамки текущей политической борьбы оказалось главной заботой маршала в период с января 1921 г. до установления диктатуры в 1926 г.

7 января 1921 г. Пилсудский издал декрет об организации верховного военного командования, определявший полномочия двух органов — Полного и Узкого военных советов. Первый из них, наделенный правами совещательного органа по важным военным вопросам, возглавлялся главой государства. Его заместителями были военный министр и генерал, предназначенный занять пост главнокомандующего во время войны. Второй совет, во главе с этим генералом, руководил работой, связанной с общей подготовкой к войне, разработкой оперативных планов и вопросами обороны. Решения Узкого совета были обязательны для военного министра и начальника Генерального штаба, которые руководили текущей работой в армии в мирное время. В обязанности этого органа входила также оценка компетентности высшего командного состава (начиная с уровня командиров полков). Ни для кого не было секретом, что на посту главнокомандующего Вооруженными силами во время войны Пилсудский видел только себя (старший по званию, наличие соответствующего опыта, авторитет в армии и т. д.). С помощью декрета он сохранял за собой полную власть над армией в мирное время и был в своей деятельности абсолютно свободным, в том числе и от всякого контроля со стороны парламента.

Выбор Пилсудским армии в качестве главной сферы своей деятельности не означал, что после принятия конституции политика перестала его интересовать. Маршал был государственником, и интересы государства, так как он их понимал (независимость, сплоченность общества, сила, авторитет) были для него приоритетными. Свидетельством того, что начальник государства не собирался без борьбы уступать политическое поле своим противникам, можно считать вызванный им летом 1922 г. правительственный кризис. Пилсудский не согласился с решением сейма о создании правительства во главе с лидером христианских демократов В. Корфанты и, используя недостаточно конкретное положение Малой конституции, что «начальник государства назначает правительство в полном составе по согласованию с сеймом», отказался подписать соответствующий документ. Более того, без консультаций с сеймом поручил формирование нового кабинета министров своему давнему стороннику А. Сливиньскому. Этим своим шагом начальник государства проигнорировал одну из главных прерогатив парламента и фактически поступил как глава президентской республики. Решение Пилсудского, как и следовало ожидать, не нашло поддержки у большинства депутатов сейма. Поскольку никто из участников конфликта не желал идти на уступки, возникла патовая ситуация.

Лишь в июле 1922 г. удалось найти устраивавшее оппонентов решение. Очередное внепарламентское правительство было поручено сформировать Юлиану Новаку, профессору-микробиологу, ректору Ягеллонского университета в Кракове, человеку, абсолютно неизвестному в политических кругах Варшавы. Именно на его долю выпало проведение выборов в новый, на этот раз двухпалатный парламент. Как оказалось, такое решение не помешало правым и центристам сохранить и даже укрепить свои позиции в парламенте. Их лозунги типа «Поляк — значит католик» и проекты «государства для поляков» оказались более востребованными избирателями-поляками, чем обещания построить многонациональное государство социальной справедливости.

Примечания

1. Текст письма см.: Żródła do dziejów Polski w XIX i XX wieku. Lata 1918—1939. Polska niepodległa. T. III. Wybór tekstów żródłowych. Pułtusk, 2005. S. 90—92.

2. Подробнее см.: Матвеев Г.Ф. Последняя попытка польско-украинского военного взаимодействия // Версаль и новая Восточная Европа. М., 1996.